Третьим постукивал башмаками Гимли, то и дело шумно зевавший и моргавший глазами в отчаянных попытках не уснуть. Гному было плевать на всех и вся с самой вершины Карадраса, он просто мечтал поспать, завалиться где-нибудь, сунуть под голову кулак и провалиться в царство Морфея. Но показывать слабость средиземец так же чрезвычайно не хотел, поэтому, скрипя зубами, упрямо двигался вперед.
Последним раздавался тихий, почти неуловимый шорох сапог Леголас, который, в отличие от своих путников, ничего не стремился доказать и ни к чему не придирался. Стойкая эльфийская натура ни разу его не подводила и сейчас как никогда ему помогала. В какие только переделки не забрасывала его судьба! Но он все же уцелел, пробился сквозь немыслимые испытания и в данный момент всего-навсего столкнулся с еще одним. Не думая о возможных неприятностях, лихолесец спокойно следовал за своими спутниками, напевая в уме мотив какой-то умиротворяющей песенки.
Густой темно-синий свод небесного полотнища, невидимого в это время суток, окончательно стряхнул с себя последние клочки облачков, и в темноте, беспрепятственно раскинувшей рукава своей мантии над степями, ярко и незыблемо засияла россыпь звезд.
Это небо ей не наскучит никогда… Рио это прекрасно знала и в душе радовалась, что хоть что-то в этом мире оставалось практически неизменным с течением ее многовековой жизни. Она могла смотреть на них часами, целыми днями, забыв абсолютно обо всем. Звезд бесконечное множество, они все разные, неугомонные и неукротимые и такие невероятно мудрые. Их огни напоминали то крупинки бисера, рассыпанного по шелковым простыням, то горящие угольки, ослепительно яркие, похожие на огни самоцветов из древних сокровищниц, попавших под лучи горячего любопытного солнца. Они безмолвно наблюдали с высоты за тем, что происходило внизу, и иногда тихонько сверкали, будто перешептываясь и перекликаясь новостями.
Она слышала каждое их слово, каждый лепет или невольный вскрик, различала тонкие и неуловимые как паутинка звуки и кончиками пальцев неуловимо перебирала нити энергии, простиравшихся повсюду. Это был ее дар, ее исключительный и неповторимый дар, родившийся вместе с ней и ставший ее неотъемлемой частью. Дар, составлявший ее саму; дар, который не мог никогда исчезнуть; дар, который она несла сквозь тысячелетия и, несмотря на всю его тяжесть, не просила никого о помощи. Дар, хранивший все ее чувства и эмоции, все воспоминания о том, что было, есть и даже о том, что могло бы быть.
Рио не считала это проклятьем. Нередко, когда она оставалась наедине с собой, лишь эти яркие моменты ее прошлого отгоняли тоску и печаль. Валар Эрэссэя… Одинокий Ангел… Да, так ее многие называли – воин, идущий наперекор судьбе, плетущий свою собственную историю, но всегда без компании, без поддержки, всегда… Воин, чьего истинного имени никто не знал и вероятно не узнает никогда. Она не скажет, это не нужно. Прозвища разных народов вполне устраивали ее, и менять это не хотелось. Ее сердце уже приноровилось к тому, что это останется загадкой до конца времен, загадкой ее вселенной, ее мира, ее души…
Звезды сохранили следы былого, все отпечатки, все неровности и шероховатости ее жизни. Она смотрела на них как на книгу, листала страницу за страницей, перечитывая вновь и вновь, но понимала… и принимала, что возврата к ушедшему нет. Она не в силах попасть обратно, изменить что-нибудь, повернуть в другую сторону. Нет, это невозможно, и приходилось смириться и продолжать существовать. Единственная отныне и навсегда, самая последняя из рода древних Повелителей Энергии, Великий Дракон, Белая Кин…
Было уже давно за полночь, когда краем глаза Леголас уловил какое-то движение. Эльф моргнул, решив, что ему показалось, но колебание повторилось, потом снова и снова. Путники остановились, точнее, остановились только Арагорн, Леголас и Гимли. Рио, не обратив на это внимания, продолжала идти, задумавшись о своем. Что-то снова мелькнуло, еще и еще. Лихолесец почти бегом нагнал проводницу и вцепился ей в локоть.
- Что происходит? – прошептал он, свободной рукой вытягивая стрелу.
Девушка резко обернулась к нему, и в темноте неестественно засветились ярко-голубые аквамариновые глаза. Средиземец вздрогнул от этого взгляда, пронизывавшего до костей, но пальцев не разжал.
- О чем ты? – спокойно спросила она, проигнорировав волнение эльфа.
- Об этом! – Гимли подобнее перехватил секиру и состроил свирепое выражение лица. – Что это еще за чертовщина?
Опять и опять что-то двигалось во мраке. Какие-то очертания, искры, слабые сполохи. Они постепенно набирались силу, становясь видимее и формируя что-то явно необычное. Это явление напоминало северное сияние. Это было ломкое рыхлое свечение, словно бы в воздухе колебались ткани неведомых занавесей, менявших свои цвета при малейшем шорохе. Как потревоженные ветром воды кристального пруда они колыхались, извивались, пересекались друг с другом, закручивались, распускались и начинали все заново. Каждый поток этого сверкания был наполнен блеском и мерцанием, напоминавшим чудотворную палитру загадочного художника, приступившего к своему излюбленному занятию и украшавшего бесконечную ткань холста все новыми и новыми узорами.
Путешественники замерли, нервно оборачиваясь в разные стороны и держась за оружие. Только Рио осталась невозмутимой как скала.
- Ты бы опустил топор-то, – бросила она гному.
- Еще чего! – возмущенно фыркнул тот. – Пока не узнаю, что тут творится, и не подумаю!
- Не думать? Да, это определенно твое, – насмешливо отозвалась Рио и дернула уголком губ, улыбнувшись на короткое мгновение. – Ты хочешь сразиться с lome silme?
- С чем-чем? – не понял Гимли.
Девушка уныло вздохнула, театрально смахнув слезу, и, высвободившись из цепких пальцев Леголаса, зашагала вперед. Эльф устремился следом.
- Что за lome silme? Я о таком не слышал.
- Конечно! А ты как думал? Я же уже говорила: это не то, к чему вы привыкли, это степи. Тут все иначе. Ночное сияние, вот что это! Ничего особенно для этих мест. Наслаждайтесь, оно протянет почти до восхода, – и Рио замолчала. При этих последних словах Леголас заметил в глубине потускневших синих озер, снова ставших прежними, мимолетную грусть и тоску и еще что-то. Что-то старое и знакомое, что-то новое и непонятное, что-то необъяснимое и притягательное…
========== Глава 7, в которой путники устраивают привал. ==========
Они продолжали в молчании идти до самого утра, не останавливаясь, не нарушая тишины, распростершейся над огромными степями. Lome silme, иногда становившееся похожим на стаи мерцающих светлячков, испещрило собой все пространство вокруг, и сверкающие занавеси, наполненные сияниями многочисленных кристаллов-миражей, сопровождали путешественников до тех пор, пока небо над их головами не посветлело и не окрасилось первыми проблесками сонного, еще не проснувшегося солнышка.
Гимли к тому моменту уже зевал так, что, казалось, у него скоро челюсть просто вывихнется. Арагорн не выражал никаких эмоций, безмолвно шагая по сухой неприветливой земле, но в мыслях уже сами собой начали возникать ненавязчивые идеи о привале. Леголас же просто наслаждался пейзажами и природой, хоть и скудной, но занятной. Рио не проявляла ни единого признака чувств, двигаясь все так же равномерно и спокойно.
Тем временем пером Жар-птицы неторопливо писалась история нового восхода, тихонько шелестя раскрываемыми страницами пока что не протершего глаза неба и встречая рождение зари. Золотистые лучики прочертили тоненькими змейками воздух, наполняя его светом приближающегося дня. Недавно проступившие в голубых далях пушистые перышки облаков поменяли свои наряды и теперь с наслаждением впитывали новые краски. Тепло, сохранявшееся в течение всего ночного перехода, угасло как свеча под порывом теплого ветра, и если бы не защитная магия, надежно укрывавшая путешественников, они бы очень быстро замерзли. Мельком Леголас заметил, как Рио поежилась и поплотнее закуталась в синий плащ, сменивший оттенок на зеленовато-ультрамариновый.
«Странно, – подумал эльф, – ее одежда ведь вроде как защищена от холодов и непогоды. С чего вдруг такое?» Но вслух он выразить свои мысли не рискнул, шестым чувством ощущая исходящее от спины их проводницы раздражение, резко подскочившее с наступлением утра, и принялся прокручивать в памяти пережитые моменты из леса Фангорна.
Рио озлобилась и нервничала вовсе не из-за своих спутников, которые давно могли бы сидеть у нее в печенках, и не из-за перепада температуры. Нити энергии начали внезапно со страшной силой колебаться, каждая из вибраций гулким эхом прокатывалась по телу девушки, отзываясь мимолетными вспышками во всех мускулах и ударяя по сердцу и старому шраму на груди. Никогда прежде такого не происходило, и это весьма сильно действовало на нервы. Спокойствие улетучилось легким дымком, забыв помахать на прощание ручкой, и на его место пришла тревога, смятение и волнение. Что могло вызвать подобное? Она не понимала, не понимала совершенно.
В уме всплывали картинки замершего прошлого, насыщенные красками, событиями и бог весть знает чем еще. Каждый сохранившейся в ее душе день тут же подсказывал сотни и сотни вариантов объяснений, но они все были слишком плоскими и невзрачными. В них не находилось ничего, что было бы хоть мало-мальски похоже на происходившее сейчас. «Не нравится мне это», – проворчала про себя Рио, еще сильнее запахивая плащ. Ее бил озноб, и прошибал холодный пот – слишком много неожиданностей даже для нее. И весьма плохих неожиданностей. – «Ох, как не нравится! Выясню, кто это творит - руки пообрываю! Тоже мне, нашлись дураки без ума, без совести! Проклятье!..»
Лицо ее оставалось беспристрастным, зато в глазах металась настоящая бессердечная буря, безжалостная и абсолютно до крайности взбешенная. Под внезапными порывами вдруг появившегося ветра взъерошенные рыжие волосы словно пропитались пламенем, и по красным прядям, выбивавшимся из-под накинутого капюшона, побежали раскаленные искры. Со стороны это могло показаться игрой света, но на деле все обстояло куда серьезнее. Рио была просто в ярости, и огонь – стихия, в которой она чувствовала себя лучше всего, – совершенно явственно отражал сейчас ее чувства. Движения тоже стали резкими, негодующими, вокруг расползались и беспрерывно жалились невидимые щупальца энергии.
Ее спутники почуяли это и приняли весьма благоразумное решение – слегка отстать, чтобы дать девушке остынуть. Арагорн чуть щурился, наблюдая за этим, и непроизвольно то и дело прикасался к рукояти Андрила – Следопыт встревожился от такой резкой перемены настроения Кин. Гимли, похоже, тоже явно нервничал, он потирал топор и неясно бормотал что-то себе под нос – даже стойкого гнома ввели в смущение и неуверенность та запальчивость и раздражение, чей аромат прекрасно до него доходил. Леголас продолжал идти как можно спокойнее, сжав пальцы в кулаки и пристально наблюдая за проводницей. Его интуиция громко подсказывала: «Не суйся, не то пришибут и не заметят!», и привыкший доверять ей эльф умерил порывы поинтересоваться у Рио, в чем все-таки дело, и сделал вывод, что стоит подождать.
И правильно. Через некоторое время гнев Белой унялся, волны злости опали, и фигура снова стала невозмутимой и холодной как прежде. Девушка прекрасно понимала, что это ее поведение не укрылось от любопытства троих средиземцев, но они не станут доставать ее, по крайней мере, пока. Насколько их хватит – неизвестно. Предводитель Дунаданов не будет надоедать – он терпелив и ненастырен и если понимает, что лучше не открывать рот – не откроет. С эльфийским князьком та же история – засунет все в долгий ящик, его народ славится выдержкой, так что можно пока о нем забыть, но вот гном… С гномом хлопот не оберешься, и как только представится возможность, он изольет на нее поток вопросов, и если в прошлый раз все ограничилось лишь хиленьким ударом в грудь, то сегодня она может ненароком сломать ему нос за излишнюю настойчивость.
«Притворюсь, что все в порядке», – поставила заключительную точку в размышлениях Рио. – «Пусть ломают себе голову, буду молчать как рыба. Благо я это хорошо умею. Если надо. О, а вот и привал! Добрались».
И в самом деле, впереди, меньше чем в миле, показались невысокие стены деревьев. Постепенно они увеличились в росте, превратившись в дубы, клены и ольхи и бодро зашелестев темно-зеленой листовой, издававшей тихое шептание-пение. Степная иссушенная почва и пески медленно сползли в тонкий и неустойчивый, но приметный и отчетливый травянистый покров, перемешанный со скользким и блестящим на вид изумрудным мхом. Кое-где высовывались увлеченные глазки цветочков, явно оживившихся при появлении новых обитателей сего маленького мирка, отделенного от остального, куда более вялого и бесцветного, пространства. Здесь же жизнь била во всю, мирно журчали несколько ручейков, бежавших среди зарослей кустарников, в кронах иногда перекликались птицы.
В Северных Пустошах, где погода сурова, а климат жесток, подобные места можно считать настоящими чудесами, но, как уже упоминалось ранее, все тут начало меняться, и теперь такие явления стали в порядке вещей для всех. Кроме Кин, которая исходившая эти просторы вдоль и поперек не по одному разу, явно не особо радовалась этому и старалась как можно быстрее найти причину происходящего. В этом маленьком перелеске бурлила энергия, живая, теплая, светлая. Как она сюда попала?
Поднимался ветер, вчерашнее красное солнце давало о себе знать, резкие потоки воздуха налетали с разных сторон, и этот оазис спокойствия стал маленьким островком, вокруг которого медленно стала разыгрываться песчаная, пусть и слабая, но все же буря. Рио не стала рисковать и попросту создала вокруг этого места защитный купол, не пропускавший ничего внутрь.
Гимли кинул в сторону топор и со сладким стоном упал на спину прямо на траву и довольно вытянул конечности. Арагорн устроился возле дерева, расслабленно оперевшись на него спиной и прикрыв глаза. Следопыт устал от долгого пути, даже беря в расчет вчерашний отдых, но неделя беспрерывной погони до этого не растаяла бесследно, и организм требовал передышки.
Леголас сложил оружие и, найдя по звуку самый ближний родник, с наслаждением погрузил руки в прохладную свежую воду, а потом окунул и лицо и, вынырнув, улыбнулся, чувствуя стекающие по запыленной коже бодрящие струйки. Но неожиданно он насторожился, дернув ушами как потревоженная косуля, и прислушался.
Все было по-прежнему спокойно, но что-то определенно стало другим, каким-то не таким, более нервирующим, играющим на нервах. Мирная картина выглядела как-то уж слишком безоблачно.
- Ты тоже это чувствуешь, – несколько безразлично и не удивленно бросил кто-то позади него. Эльф дернулся и резко обернулся. Рядом стояла Рио, уже без лука и мечей, снявшая плащ, избавившаяся от наручей и закатавшая рукава рубахи до локтей. – Разумеется, чувствуешь, ты уже говорил, – добавила она с легким фырканьем.
- Ты о чем? – спросил Леголас.
- Об этом обо всем, – Рио обвела взглядом пространство вокруг. – Это неестественно. Это неправильно! Совсем, – девушка помолчала, потом помотала головой и отмахнулась. – Ладно, забудь.
Она слегка дернула запястьями, и от воды отделилось несколько тонких струек. Извиваясь подобно причудливым змейкам, они поднялись на уровень ее лба и начали закручиваться, набирая в кольцо все новые и новые потоки. Под конец сформировался большой водяной шар. Рио щелкнула пальцами, и колеблющаяся масса, поднявшись на нею, с негромким «Бум!» лопнула, окатив ее до самых пят студеной влагой. Леголас от неожиданности вытаращился, а Рио даже не обратила на это внимания, с наслаждением вжав голову в плечи и вздрагивая.
- Нет ничего лучше ледяного душа, когда нужно прочистить мозги, – хмыкнула девушка и, отбросив от лица намокшие огненные волосы, посмотрела на лихолесца – тот только растерянного моргал. Рио усмехнулась и, вздохнув, улыбнулась ему. – Что смотришь, князь прекрасный? – осведомилась она и подалась вперед. – Вставай давай и бегом переодеваться. Простудишься - я тебя лечить не буду!