— Может быть, — двое магов поднимаются на ноги. Янни переворачивает страницу. В светлых глазах плещется туман.
— Нам важно понимать, — чтобы выжить.
— Папаша не посодействовал — это факт. Чем ты его разозлил? До сих пор бесится, что не оправдал надежд? Пошел в искатели вместо ученых, — предполагает Наас. — Да нет. Старая история, — хмурится Хикан. — Тут что-то новое, свежее.
— Возможно. Например? — Наас окидывает Эйсу внимательным взглядом.
— Ммм… не знаю. Что важно для Хайме?
— Репутация, — говорю я.
— О да, — техник щурится. — Ты должен был сделать что-то по-настоящему скандальное. Но ты слишком правильный. Всегда такой собранный и серьезный… — подходит ближе. Трепещут тонкие ноздри, словно парень пытается распробовать запах Эйсы. — Никогда не видел, чтобы ты хотя бы немного расслаблялся. Даже сейчас — как палку проглотил, — насмешливо тянет. — Образцово-показательный наследник.
Эйса скрещивает руки на груди:
— Это комплимент или оскорбление?
— А что ты сделаешь, если второе? — ухмыляется Хикан и тут же морщится, получив тычок в живот.
— Хайме же знал, что ты гей? — спрашивает Наас.
— Наас! — Эйса закашливается от неожиданности.
— Да все знают, — отвечает рыжеволосый парень. Седой маг шокировано моргает. — Оу… ну, или почти все. Так вот. Хайме же был в курсе, или я путаю?
— Дда. В курсе… — Эйса достает свою бесценную пачку. Нервным жестом убирает за уши выбившиеся из прически пряди. Прежде зачесанные на отцовский манер волосы уже дня два как небрежно растрепаны. На скулах проступают неровные пятна румянца. — Он разозлился из-за того, что я хочу покинуть Университет. Тишина, повисшая после этих слов, заставляет Янни оторваться от рисования.
— Что?… — переспрашивает Наас.
— Почему? — отказаться от магии?
— Вот и у него такое же лицо было, — невеселая усмешка. Щелкает зажигалкой, прикуривая. — Заявил: ты мне больше не сын. Поспешил первым оборвать все связи, кто б сомневался. Когда меня выбрали для вылазки в Отрезок, он ничего не сделал, чтобы изменить решение Совета.
Хикан склоняет голову набок:
— Уходя, ты должен забыть все, связанное с Университетом…
— Я бы забыл его, — затягиваясь, кивает Эйса. — Начисто. Сойт Роэн кое в чем прав: Рамона не было в моем детстве. Они с мамой расстались, мне еще месяца не исполнилось. Я считал отчима своим настоящим отцом. Рамон появился позже, через год после папиной смерти. Вдруг решил познакомиться с сыном. Они с мамой опять сошлись…
— У Хайме взыграли старые чувства? — вздергивает бровь Наас.
Эйса облокачивается о печную трубу:
— Не думаю. Мне кажется, изначально ему просто было интересно, маг ли я. Все пытался остаться наедине, чтобы дать Камень силы. Он ведь помешан на генах и прочем. Большая часть его ранних исследований завязана на наследственности. Мама пустая, сам Рамон тоже…
— И слава богу, — Хикан морщится. — Еще не хватало… — неопределенно машет рукой.
— Да. Во мне оказалось шестьдесят три процента земли, что сложно проигнорировать. Рамон стал приезжать чаще, затем пригласил куда-то мать… втерся в доверие. Я, идиот, даже радовался, что она снова счастлива. Он казался неплохим. Объяснил причину, по которой бросил нас: Университет. В тот год Рамон начал работать с тварями. Оберегов еще не существовало. Пришлось героически исчезнуть из нашей жизни, чтобы защитить от проклятий замученных им созданий. Следуя протоколу, не рассказал маме о магии, вот она и решила… короче. Главное, что я узнал о существовании волшебства и своей силе. Я был потрясен.
— Могу представить, — хмыкает желтоглазый маг.
— Почему ты хочешь уйти? — повторяю вопрос.
Сын Хайме фыркает дымом:
— Почему вы хотите остаться? Рисковать жизнью из-за прихотей Совета? Насиловать разум ради капли волшебства? Потерять друзей и близких, возможность создать семью? Лгать, предавать, подвергать риску любимых? — Не преувеличивай! — Хикан сжимает кулаки. — Университет — не настолько кошмарен!
— Посмотри, что они сделали с тобой, — Эйса мимолетно касается серебристого виска. Парень дергает плечом:
— Я сам виноват. И не жалею: я спас человека.
— Да, — хмурится Наас. — Точно. Мы не только на ученых работаем, мы спасаем людей! Даем покой умершим. Помогаем существам найти безопасное место для жизни, даже если приказано поймать и доставить в лаборатории! Ха, помните, награды назначали за баргестов? Никто ни одного не притащил, хоть тот же Олаф неделю вонял собачатиной! И магия, она…
— Прекрасна, — мягко соглашается Эйса, — но я хочу другой жизни.
— Я не понимаю, — терзая кончик косы, признается Наас.
— Тебе было ничего терять, — Эйсандей пожимает плечами. Наас наматывает на палец и с силой тянет ржавые пряди. — Я читал твое досье.
— Но…
— А я превращался в отца. Помните, полгода назад обереги закончились? Новых костей никто не мог отыскать несколько месяцев. Возвращаться домой было нельзя. Мама с ума сходила. Я выбирался в парк каждый день, чтобы позвонить, и обнаруживал сотню пропущенных вызовов и сообщений. Перезванивал и бесконечно врал, втянул друзей, чтобы прикрывали. Хуже всего, я не знал, когда это закончится. Тогда и понял, что, если останусь в Университете, лишусь обычной жизни. Променяю на Хайме и бесконечные поиски тварей.
— Но тогда какого черта теперь ты согласился на задание?! — спрашивает Хикан. — За неподчинение выпирают и лишают памяти. Ты ровно этого и хотел!
Эйса пристально смотрит на желтоглазого:
— Если бы я не пошел… они бы отправили человека, который мне дорог. Он способен за себя постоять, но здесь слишком опасно и для лучших из магов.
— Он тоже собирается валить? — Наас будто не может поверить, что кто-то в здравом уме желает отказаться от волшебства.
— Нет, — Эйса дергает уголком рта. — Он не покинет Университет. Но его я бы тоже потом не вспомнил, так что… — оборвав фразу, щелчком отправляет окурок с крыши:
— Просто не хотел, чтобы он погиб из-за меня. А теперь, — взгляд парня меняется, — даже смогу остаться. Все изменится. Перекроится сама суть Университета. Охота на тварей кончится. Проклятья спадут. Охотники освободятся. Пакт Серафима остановит исследования, над которыми Рамон работал последние двадцать лет. Полная заморозка. Навсегда.
— Ты чересчур оптимистичен, — морщит нос Хикан. — Система Университета заточена под ученых. Пакт просто сломает ее. Орден развалится.
— И отлично! Создадим новый. Равный союз магов. Без Совета, без приказов. Магия должна приносить пользу и радость! Пора вернуть ей былое величие.
— Господи, Эйса! Я действительно думаю, что ты перегибаешь палку. Хайме ублюдок, но из-за этого…
— Он предпочел убить меня, чем позволить забыть о себе, — глухо говорит парень. — Но когда эксперименты прекратят — о самом Рамоне забудут все.
— Забудут, — эхом повторяет Янни.
— И ты тоже однажды забудешь все, что с тобой сделали, — обещает ему Эйса.
— Он свое имя не всегда помнит, — Хикан отворачивается.
Но ведь…
— Когда ритуалы закончатся…
— …ничего не изменится, — седой маг отходит к краю. Налетевший ветерок уносит слова:
— Я видел подобное раньше.
Опускаюсь на корточки рядом с мальчишкой. Поверх обычной вони разит потом. Слипшиеся волосы с одной стороны торчат дыбом. Увлеченно рисует. Ловко разбрасывает символы по листу, формируя скелет, скрепляет стихийными сухожилиями, наращивает мясо, задавая жесткие рамки действия, постепенно соединяя группы в ясный импульс — воплощение желания. Готово. Осталось лишь пустить кровь.
— Если вопросов больше нет, я пойду вниз, — сообщает Эйса.
— Да… извини, — трет лоб Наас.
— Ничего, — морщится парень. — Я понимаю, почему вам было важно знать мои мотивы. Я ведь его сын, — вертит пачку сигарет. Предлагает ни на кого не глядя:
— Обследуем еще пару кварталов до заката?
— Давайте.
Наас оглядывается у выхода на лестницу, но я говорю:
— Мы догоним. Я хочу зайти домой переодеться. Жарко.
Блекло улыбнувшись, прячет ладони в карманы джинсов:
— Скорей бы она вернулась, да?
— Да.
Долгие три дня бездействия. Неизвестности. Споров о плане возвращения. Идей, догадок и предсказаний. Ссор: в ночь смерти и огня Энид, внезапно выйдя из оцепенения, налетела на Нааса. Он не пытался защищаться, и никто не остановил девушку. Эйса лишь подхватил, когда она, обессилев и давясь рыданиями, осела на пол.
— Мне жаль, — держась за живот, выдохнул Наас. Облизал разбитые губы.
— Уйди, — сказал Эйса.
Айя больше не плакала. Смотрела перед собой и гладила Беса, пока тот не сбежал к Янни, а тогда просто сложила ладони на коленях. Я должна была что-то сказать или сделать, но не смогла выдавить и звука. Наас другой: ему хватило храбрости сесть рядом и притянуть волшебницу в объятия.
— Если бы мы только поставили барьер… — всхлипнула она.
— Тсс, не надо, — рыжеволосый маг поймал тонкие руки, погладил дрожащие пальцы. — Не надо. Мы не могли знать. Перестань винить себя.
Прошлого не исправить, а чары, возвращающие мертвых, никогда не заставят их обрести плоть.
— Они забрали Тони и Кана, — говорит Янни.
Вздрагиваю. Оглядываюсь: птицы мирно копошатся на крышах, собрались в крикливые стайки на проводах.
— Они ведь не были тварями или магами огн… — осекаюсь. Смерть для всех одинакова.
— Все — маги огня, — светло-зеленые глаза пусты, но он понимает меня с полуслова.
— А твой брат? — пустой. Наас сказал мне, что лишенных магии людей около четверти в мире. Довольно много. Хотя какая разница, если из оставшихся семидесяти пяти процентов узнают о своих способностях единицы?
— Он тоже.
— Он не способен творить волшебство, — протягиваю мальчишке руку: пойдем. Шаги остальных уже отгремели на лестнице. Внизу взвизгивает дверь, доносится голос Хикана — озадаченный и тихий, но совершенно отчетливый среди пустынных улиц:
— Я и не знал, что Эйса хочет уйти. В смысле, мы же каждый день тренировались вместе… мог бы и сказать.
— Ну, вы вроде ни о чем личном не трепались: я не слышал, — отвечает Наас. — Партнер по спаррингу не значит — друг.
— Да… не уверен, что у него вообще есть друзья в Университете. Странно, он ведь нормальный.
— … ты буквально вынуждаешь меня пошутить.
— Заткнись.
— Его не научили колдовать, — отвлекает Янни. Вручает лист со сложным узором. — Кого? Что это?
Собирает рассыпающийся блокнот, по одной прижимая бумажки к груди:
— Ты тоже не умела колдовать. Но тебя научили.
— В пустых есть магия?
— Оно пригодится, — уже переключился Янни. Свернув рисунки, запихивает в рукав. — Обязательно пригодится. Не выкидывай. Не выкинешь?
— Не выкину, — прячу чары в карман. Ныряю в прохладный полумрак парадной. Лестница на крышу — железная, шаткая. Янни подолгу стоит, прежде чем спуститься на ступеньку вниз.
— Тебе помочь? — не обращает внимания. Примеривается к следующей перекладине. — Тогда я подожду на выходе, ладно? — сосредоточенно кивает, отводит упавшие на щеки грязные соломенные пряди, чтобы лучше разглядеть безжизненную паутинку у люка.
Догонит. Медленно, бесшумно спускаюсь. Магия магией, а тишина защищает лучше любых заклинаний. Сойт Роэн едва не застрелил меня из-за шороха шагов.
Надо учиться быть незаметной. Держась за перила, тихонько ступаю по кромкам ступенек. Скольжу через прямоугольник света на площадке. Нагретые доски сладко пахнут и почти не скрипят. Хорошо. Высунувшись в окно, вижу ушедших вперед Нааса и Хикана. Остается преодолеть пролет второго этажа с вновь зашуршавшей в трубах тварью. Прижаться к стене, заслышав:
— Они сожгли его, Эйса! Сожг…
— Тише! — шипит парень. Энид переходит на отрывистый шепот:
— Сожгли! Айяка сказала — случайность! Случайность! Наас пошел туда, чтобы добить Кана! Думаешь, почему тварь заставила нас разделиться? Это Зарин ее послала! И Тони, я уверена, был замешан…
— Ты видишь заговор там, где его нет.
— А ты вообще ничего не видишь! Тебе наплевать, если они убили Кана?!
— Наш единственный шанс выжить — выбраться отсюда вместе, забыла? Или у тебя есть план как не окончить дни в лабораториях? — ядовито осведомляется сын Хайме.
— Да! — выдыхает девушка. — С печатями мы станем лучшими из охотников! Твари теперь нас почти боятся! Даже близко не подходят! Будем возвращаться и ловить их для ученых — кто-то ведь должен, а обереги в Отрезке не помогут! Мы нужны для охоты! Для исследований хватит других, их и так целая толпа. Захватим огненных и заставим активировать чары — пусть только вторую группу выпустят, вместе мы легко победим! Твой отец заправляет в лабораториях, он принимает все решения. Когда вернемся, поговоришь с ним. Я уверена, он…
— Пустит любого в расход, если понадобится, — смеется Эйса. — Ученые не станут разбрасываться ценными подопытными, и им уж точно плевать, сколько охотников не вернутся из Отрезка. Энид, послушай, что бы ни произошло между Каном и Наасом, сейчас не играет роли… тихо! Я знаю, как это звучит. Я понимаю, что тебе больно. И мне очень, очень жаль, но подумай сама, зачем им намеренно убивать Кана?
— Чтобы он не помог нам сбежать от твари!
— А дальше? — парень повышает голос, забыв об осторожности. — Допустим, Высшая бы нас не отметила. Так разорвали бы остальные! Или ты хотела прятаться в тюрьме до скончания веков? Понимаю, с милым рай и в шалаше, но меня с Хиканом в свое безумие не втягивай!
— Ты… Господи, жаль! Тебе — жаль! Конечно! Да тебе ни до кого нет дела, лишь бы папочке подгадить!
По лестнице ураганом галопирует Янни. Я вздрагиваю, с грохотом соскальзываю со ступеньки.
— Напугал, — выкручивая рукава, неуверенно улыбается мальчишка.
— Все хорошо, — внизу Энид выбегает прочь. Я прислушиваюсь: хлопнет ли дверь нашей квартиры?
— Я знаю, куда она ушла! — Янни взгромождается на перила и съезжает прямо в руки поднимающегося Эйсы.
— Куда? — спрашивает тот.
— Откуда пахнет дымом.
Выдыхаю:
— А ведь наверняка ты прав.
— Я прав, — запахивает куртку и сбегает в знойную тишину улицы.
— Господи, ему определенно не мешает помыться, — морщится Эйса.
Спускаюсь:
— Мы не хотели убивать Кана. Он напал первым.
— Хорошо, — сын Хайме закусывает губу, а потом усмехается, отводя взгляд:
— На самом деле, мне действительно все равно — Энид не ошиблась. Даже если вы специально его прикончили. Я едва с ним знаком, а будущее важнее прошлого, — трет шею. — Я ужасный человек, да?
— Нет. Не хуже других. И определенно честнее.
— Я не хочу быть жестоким, но иногда сложно избавиться от мысли, что цель оправдывает средства.
Не жестоким, похожим на отца — прячется между слов.
— Тебе хочется пойти следом, чтобы убедиться, что она в безопасности? — он поднимает брови. Хмурится, раздумывая:
— Пожалуй.
— Значит, не все потеряно.
Рамон Хайме точно не умеет так заливисто смеяться.
За открытой дверью парадного Янни складывает из камушков очередное волшебство.
— Думаешь, ее стоит остерегаться?
Эйса запускает пальцы в волосы, убирает назад непослушные пряди:
— Она горюет. Ждать глупостей вроде подобных разговоров — да. Действий… — выйдя наружу, парень смотрит вслед хрупкой фигурке, — сомневаюсь. Энид та еще трусиха, я уже работал с ней раньше.
— На заданиях? — странно звучит, когда произносишь вслух.
— Да. Разведка в основном: я ведь искатель. Но было здорово, — его лицо светлеет от воспоминаний.
— Но ты все равно хочешь забыть? — закрываю дверь и прислоняюсь к шершавым от слоистой краски доскам.
Эйса достает пачку. Вертит, не раскрывая. Оглядывается на поглощенного занятием мальчишку. Янни, высунув от усердия язык, ровняет линии.
— Да. И вот, почему.
— Что?
Спрятав сигареты, Эйса выпрямляется:
— Посмотри на него. Если бы ты пробыла в Университете чуть дольше, ты бы поняла. Магия не умеет довольствоваться малым. Она забирает все без остатка, выворачивает наизнанку любое желание или мечту. На одно хорошее чудо приходится десять ужасных, которые… — парень осекается. Моргает: