двинем назад по сложному пути, от жизни к смерти, но энергия разрыва знака поможет. Или ее не хватит. Или окажется много, и нас размажет. Зажмуриваюсь. Слишком много переменных.
— Нас трое. Мы справимся, — чуть слышно ободряет Илай. Он тоже не считает Янни, в отличие от Марии:
— Здесь четверо магов огня. Неужели не хватит?
— Проблема в том, что сейчас все ложится на плечи Мантикоры. Порталы разрушительны именно жесткой завязкой на открывающего. А у Мантикоры даже с его девяносто двумя процентами не хватит сил долго держать проход активным. Только открытие выпьет беднягу наполовину. Надо каким-то образом разомкнуть и дополнить связь другими огненными магами. Плюс, один из них должен будет дать импульс к переходу назад. Для этого понадобится… — техник долго молчит. Вздыхает:
— Я понятия не имею.
— Ты разберешься, — мягко говорит Эйса. С нажимом заканчивает:
— И Янни тебе поможет. Даже если взорвет при этом полгорода.
Мария неразборчиво возражает. Оборотень перебивает:
— Можно прикончить кого-то. Жертва чертовски поправит ситуа…
— Замолчи! — рявкает сын Хайме. Добавляет тише:
— В тебе говорит луна.
— А еще знания и здравый смысл, — бормочет желтоглазый.
Шепчу в шею Илая:
— Мантикора.
— Что?… — напрягаются мышцы под тонкой тканью футболки.
— Если он не умрет, то сломается.
— Хикан найдет способ помочь, — теснее сжимает объятия. Почти больно. Ровно настолько, чтобы еще пару мгновений побыть вне сердитых голосов и царапающейся за стенами ночи.
Нас стало так много, но хватит ли, чтобы вернуться домой — особенно далекого, едко пахнущего краской Мантикоры?
— Хватит, — обещает Илай. — Мы больше не одни, помнишь?
Скрипнув, входная дверь приоткрывается в темноту.
Глава 7
Спустя несколько часов — Сано, Рики, Мария и Янни давно ушли спать, — в коридоре слышатся шаги. Я отставляю чашку с остывшим мятным отваром. Айяка поднимает голову со скрещенных рук.
— Привет, — улыбается ей Наас, снимая перчатку. Рядом к косяку прислоняется Сойт Роэн. — Как успехи?
Хикан выгибается до хруста в пояснице:
— Если Мантикора восстановится на все девяносто два процента к моменту активации портала, шанс удержать проход минут двадцать-тридцать есть. Больше пока ничего сказать не могу.
— Хороо-шо, — зевает Наас. — Вы как хотите, а я спать.
— Там места нет, — примащивается обратно на краешек стола девушка. Я устроилась на подоконнике, облокотившись о стекло. Плечо греет Илай, на
коленях свернулся Бес, а сзади, за тонкой преградой, волнуется мрак. После обжигающего душа клонит в сон.
— Пойдемте на второй этаж. Там бардак, но мало пыли и есть кровати. Переночуем без барьера, — предлагает Эйса и отбирает у Хикана карандаш. Парень зло щурится. Скривившись, массирует виски, вытягивает из-под майки крестик и знак Университета. На его шее, там, где серебро цепочки касается кожи, красными пятнами цветет воспаление. Сын Хайме бережно складывает исчерканные бумаги:
— Луна?
— Да, — поджимает губы оборотень. Вздыхает и, зажмурившись, говорит:
— Я буду полным мудаком в ближайшие дни. Не обращайте внимания: ничего личного.
— Ты постоянно хамишь. Никто и не заметит разницы, — успокаивает Наас и скрывается в ванной, по пути стягивая пропыленную футболку — открывая длинную хвостатую ссадину под лопатками. Встречаюсь взглядом с Сойтом Роэном. От куртки искателя пахнет старым, прогорклым дымом: они ходили на пожарище. Были и у фонтана, пока мы следили через поисковые чары. Возвращались в магазин — к узору под покатыми сводами? Способны ли пустые увидеть облаченную в волшебство память?
— Ты получил ответы? — у него чернильные синяки под глазами. В свете ламп до дрожи очевидно: не смоются вместе с гарью. Мужчина дергает уголком рта:
— Да.
— А у меня есть вопросы, — встает Хикан. — Пошли наверх.
Я сгоняю теплого зверя на пол.
Улица встречает пустотой. Илай хмурится, задерживается. Последним ныряет в парадную и взбегает по лестнице. Когда Эйса включает свет в квартире, тень огненного мага сминается, ломается в коленях, тонкие пальцы удлиняются на несколько суставов.
— Мне понадобится помощь, — говорит Хикан, едва закрывается дверь. — Рики Беата. Я знаю, он тоже изучал системы порталов. И текущую, и те, что были до нее. Вопрос: могу ли я ему доверять? Учитывая их нежную дружбу с Максом, есть вероятность, что пацану не грозят лаборатории. Тем более, его печать очень слабая, даже не факт, что ее выявят. И я не понимаю, чего он хочет.
Прихожая с тусклой цветочной люстрой и отстающими желтыми обоями слишком тесна для семи человек, но никто не заходит в гостиную: из-под ног Илая туда рванулась отчетливо живая тьма.
Наас заплетает мокрую косу:
— Черт его разберет. Эти байки про тварь на дереве… сопливая чушь. Я ему не верю. Он шестерка Макса. А Макс на побегушках у Хайме.
Айяка кривит губы и трет покрасневшие веки.
— Хайме — любимчик Советника Гофолии, который всю карьеру в Университете педалирует исследования тварей и магии огня. Плохая компания для защитника темных созданий, — Сойт Роэн достает сигарету. Протягивает вторую Эйсе.
— Откуда ты знаешь, что я курю? — прищуривается сын профессора. Мужчина выдыхает дым к заплетенному паутиной потолку:
— Я многое знаю. Например, что все родственники Рики Беаты волшебным образом испарились три года назад, — Сойт Роэн смотрит на Айяку. — Вы росли вместе. Он привел тебя в Университет. Ты должна знать его прошлое и мотивы.
— Он сам все рассказал, — девушка скрещивает руки на груди. — Я не знаю, что добавить.
— Или не хочешь.
— Или не хочу.
— Помоги нам понять, — Хикан отбирает у Эйсы сигарету и тоже затягивается. — Почему он пролез в помощники Макса, если так обожает тварей?
— Максимилиан сам предложил Рики место в администрации.
— И с чего вдруг? — Наас прячет ладони в карманы спортивных штанов. Растянутая черная майка висит на нем мешком. Айя тянет кофту до подбородка: — Рики обнаружил систему белых пятен, — девушка вздергивает подбородок. — Они и вывели его на Университет. Мало кто способен на подобное, Максимилиан разглядел в Рики потенциал.
— Белые пятна? — спрашиваю я. Маги морщатся. Хикан быстро поясняет:
— Места, которые твари избегают посещать. Противоположность осевым. Их очень сложно обнаружить. Признаки… зыбкие. Поэтому карта пятен не менялась со времен Пламенной эпохи, хотя, я уверен, ее есть, чем дополнить. Многие искатели пытаются.
— Зачем?
— Чтобы скрываться от тварей, — отвечает Эйса. — Порталы вокруг Университета, например, находятся в белых пятнах. Перевалочные базы по всему миру — тоже.
— Чтобы понять тварей, — Айяка хмурится и делает ударение на втором слове. — Что-то их отпугивает? Или они просто не видят таких мест? Почему?
— То есть, Рики помогал найти способ управлять перемещениями тварей. Очень интересно, — оборотень ближе всех к гостиной. Ежится и отодвигается от дышащего холодом дверного проема.
— Нет! — взвивается Айяка. — То есть, да, но он скрывал результаты своих наработок и специально путал формулы! Рики согласился на должность только потому, что мог саботировать исследования! Да, ему нечего терять, в отличие от нас, ведь его семья… это не ваше дело! Он не шпион Совета, я могу поклясться, если хотите!
— Ты тоже мечтала работать у Хайме. Вместе с другом, — опираюсь о стену. После сражения с Плутоном ушибы ноют, подвернутая лодыжка опухла и пульсирует болью. Айяка передергивает плечами:
— Да. Мне важно понять природу образования тварей. Текущая теория порождает больше вопросов, чем ответов. Должен быть способ…
— Ты не вернешь то воспоминание, — Айяка вздрагивает. В синих глазах мешаются недоверие и обида. Я задела ее витражную тайну, и цветные осколки вот-вот брызнут злостью и страхом. — Ты создала тварь в обмен на память и…
— Месть, — понимает Илай. Смотрит в темноту непустой комнаты.
— Месть, — касаюсь его локтя. — Сделка состоялась. Ничего не исправить.
— Ты создала тварь? Ты же маг воздуха? — поднимает брови Сойт Роэн.
— Как у тебя получилось? — склоняет голову набок Хикан. — Что произошло? Девушка краснеет пятнами и сжимает кулаки. Мутное зеркало рядом со мной идет трещинами. Маги подаются назад.
— Скажешь им — я убью тебя, — обещает Айяка.
— Но Рики ты сказала, верно? Поэтому он привел тебя в Университет? Подумал, что ты маг огня. Хотел подарить ученым. Но Камень показал всего семнадцать процентов пламени. Твой друг, должно быть, очень разочаровался.
Стекло звонко осыпается на пол.
— Он не… не… — ее лицо раскалывается пониманием.
— Ваши дороги тогда и разошлись, да? — мягко спрашивает Сойт Роэн.
— Ты думала, это из-за тебя, — почти шепчет невидимой твари Илай. — Решила, что изменилась. Стала… хуже. Поэтому он и другие ушли. Поэтому ты до сих пор и всегда будешь возвращаться к дыре в своей памяти. Искать способ заполнить, чтобы исправиться. Но дело не в тебе. В нем.
Илай скрывается в гостиной. Он говорил не только об Айе. О себе, обо мне. Наасе. Янни. Незнакомце-Мантикоре. Каждый из нас пытался исправить себя, чтобы заслужить любовь людей, неспособных даже понять.
— Рики предал тебя. Мы не можем ему верить.
— Ты не можешь знать наверняка, — девушка отводит взгляд. Покачнувшись, уходит на кухню. Шаги замирают в тенях. Иду следом, но напарываюсь на Нааса: горячая кожа жжется, в глубине зрачка — колючие искры.
— Оставь ее в покое, — шелестит ветер у висков. Отвечаю в тон — чуть слышно:
— Я права. Сам знаешь. Ты защищаешь ее только потому, что чувствуешь вину: из-за тебя мы оказались здесь, и Тони умер, — от удара в мозгу вспыхивают звезды. Проверяю языком гудящие зубы и облизываю соленые губы.
— Какого черта ты творишь?! — выставляю полыхающую пламенем руку, не давая Хикану приблизиться, цепляюсь за майку Нааса, притягиваю вплотную и выдыхаю на ухо:
— Тони. Кан… Ниль. Другие охотники. Пока ты винишь себя, кто-нибудь этим воспользуется. Ты нужен мне свободным. Иначе мы умрем здесь — все до одного. Вырвавшись, отшатывается, запускает пальцы в волосы. Затравленно смотрит в сторону кухни. Я отворачиваюсь.
Повисшая тишина полнится сигаретным дымом. Эйса озвучивает новое имя:
— Энид.
— У нее есть причины ненавидеть ме… — сутулится Наас.
— Нас, — поправляю. — Она никому не верит.
— Ей нужно время.
— У нас нет времени, — сужает звериные глаза Хикан. Эйса зевает:
— Свяжем ее и Рики. Освободим, когда подпишем пакт.
— Пусть Сано попробует поговорить с ней, — предлагает оборотень. — Прощупать почву. Сано не замешана в смерти Кана, и… ну, тоже женщина.
Сойт Роэн фыркает.
— У тебя есть идея получше? Мне кажется, они могут понять друг друга.
— Зачем?
— Без помощи Рики я… надеюсь, что справлюсь. Но даже при максимально удачной формуле открытие портала сильно ударит по огненным магам. Совет прихватит с собой медиков, да вряд ли те помогут. Поэтому нам чертовски нужна Энид, — Хикан стягивает испещренную знаками перчатку и разминает руку. На сгибе локтя и запястьях отпечатались красные полосы складок. — Кто там еще на повестке дня?
— Эйсандей Ветта, — пристально разглядывает парня Сойт Роэн. — Увидит папочку и психанет. Последняя ваша встреча стоила Университету лаборатории. Еще повезло, что потолок не обрушился. С твоей силой давно пора уметь держать себя в руках.
Хикан отвечает неожиданно жестко:
— Эйса справится. Тема закрыта.
— Сойт Роэн, — предлагает сын Хайме, смерив мужчину ядовитым взглядом. Оборотень моргает:
— От него несет смертью. Ученым понравится.
— Унюхал…
— Что? — не понимает Наас. Мужчина заходится кашлем.
— Он умирает, — веки кажутся налитыми свинцом. Сползаю на пол, на выстроенную вдоль стены пыльную обувь. Один сапог откололся от общей кучи, на украшенном прихотливой вышивкой голенище стоит грязными ботинками Сойт Роэн. Говорит:
— Полагаться только на силы Мантикоры и оси опасно. Если он погибнет, нас выкинет в лаборатории до подписания пакта. Необходима страховка.
— Например? — Наас бледен, на носу ярко проступили веснушки. Промакиваю рот футболкой. По светлой ткани расползаются алые кляксы.
— Рассекретить расположение Университета, — серые клубы путаются в тюльпанах-плафонах. — Отправить тварей к защитному контуру. Это противоречит вашей прекрасной идее равенства, но…
— Тварям не пробраться внутрь, и помешать магам с прахом выйти или войти тоже не получится. Никто не умрет, но барьер буквально взорвется, — прикидывает Хикан. — Полыхать будет до небес. Все перенервничали от появления Зарин и бегства Плутона. Здесь просто обалдеют.
— Тогда преимущество будет на нашей стороне, — хмурится Эйса, — наша смерть запрет людей без оберегов в пределах периметра. Им придется искать новое место, выстраивать барьеры с нуля, каким-то образом перевозить оборудование и артефакты, драконов… и все — маленькими группами. Короткими вылазками. Переезд растянется в вечность, а всякая другая работа встанет.
— Но никто не умрет, — говорит Сойт Роэн.
Они просто потеряют связь с внешним миром. Со своими семьями. Наас говорил, в границах Университета телефоны не работают. Неравенство сил очевидно. Стискиваю челюсти до тяжелой боли. Эйса тушит сигарету о разрисованные вензелями обои. Выдыхаю:
— Мы поступим не лучше Совета.
— Разве? А какой выбор они предложили тебе?
Мне нечего ответить. Морозным сквозняком возвращается Илай. Опускается на колени, трогает мой подбородок. Я силюсь улыбнуться, хоть рот полон железной слюны:
— Неважно. Я… я надеялась, что мы отличаемся.
— Мы и отличаемся, — сын Хайме роняет окурок на пол. Размазывает по паркету. Илай садится рядом, берет за руку. Эйсандей Ветта продолжает говорить, а я пытаюсь найти название чувству, от которого сжимается горло и печет глаза.
— После подписания пакта нужно быстро уйти. Спрячемся в белом пятне. У меня есть несколько вариантов на примете. Помехи не дадут отследить нас по меткам, а Хикан возведет барьеры не хуже Университетских. Как обустроим защиту, пустим слух о новом ордене. Посмотрим, что из этого выйдет, но я уверен: будет масса желающих избавиться от власти администрации. Пусть твари отметят и их тоже, тогда никому не сотрут память о магии. Конечно, предприятие выйдет благотворительным: платить-то нам нечем. Пока. Но и любые миссии сделаем добровольными. Магов интересуют в первую очередь приключения, а деньги
заработают где-нибудь еще. Без проклятий тварей и принудительных миссий колдовство превратится в развлечение, как было в эпоху Возрождения. А потом, когда нарастим…
Не слушать. Считать вдохи. Успокоиться, иначе тьма снова вырвется наружу и что-нибудь… кого-нибудь сломает. Молчать. Наблюдать.
Запоминать. Быть может, однажды и эта горечь обретет смысл в волшебстве.
Я смотрю на четырех магов снизу-вверх — далеких и разных, загнанных в ловушку тусклых стен. Вот-вот за окнами засинеет рассвет, зачирикают, пробуждаясь, птицы. Когда мы проснемся, солнце уже взойдет высоко, выбелит город до тонких трещинок и сотрет тени этой ночи, разрушит хрупкий сплав: надежду и страх, что связывает нас крепче всяких чар.
Сегодня начнется путь к иной судьбе — дорога для одного. Сможем ли мы пройти ее вместе?
***
Днем я сбегаю на крышу. Здесь красиво и — никого. Прозрачный воздух расступился до самой тюрьмы на окраине Отрезка. Слышно, как внизу во дворике ругаются Хикан и Мария. Янни гремит металлом, разгуливая по капоту вросшей в землю машины. Качается верхушка дерева: Наас зачем-то взбирается по голым ветвям. Возвращаюсь к рисунку на ржавом железе у желоба водостока. Под пальцами оживают линии: люди-точки гуляют в лабиринте жарких улиц. Две, две, одна, одна. Кто где? Не угадаешь. Хочется думать, что вон та, в мертвом парке, — Илай. Можно расчертить другую формулу и проверить, с кем появится клякса твари, но память жалит, и я спешу отнять руку.