— Рад вас снова видеть.
Но во взгляде Чистого, стоящего сейчас напротив них, было что-то отличное от взглядов ему подобных. Так же смотрели Меченные, с которыми Микаса соревновалась в армрестлинге. Глаза игрока. Армин сделал робкий шаг назад и придвинулся вплотную к Эрену.
— Не стоит так бояться, — радушно улыбнулся мужчина, и лицо его прорезали глубокие морщины, — с сегодняшнего дня у вас начинается новая жизнь.
Но почему-то Эрен не мог верить этой улыбке. Больше не мог.
— Извините…
— Моё имя Дот Пиксис, Эрен. Прошу, запомни его.
— Господин Пиксис, — смущённый этим, вновь заговорил Эрен, — куда мы направляемся?
Дот улыбнулся уголками губ, и его узкие глаза заблестели азартом.
— Для начала давайте займём свои места, поезд скоро отправится. А после я отвечу на все ваши вопросы.
Ребята переглянулись между собой и последовали за Пиксисом в поезд. Внутри вагон оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Он был настолько просторен, что при желании здесь спокойно можно было погонять мяч. И удивление только возросло после того, как Дот сказал, что в их распоряжении всё это, а не одно купе. Прошло около десяти минут с тех пор, как ребята втроём расположились на обитых синим бархатом сидениях по одну сторону вагона, а Пиксис с компаньонами, Анкой и Густавом — Эрен наконец вспомнил их имена, — по другую, воздух наполнился протяжными звуками звонкого свистка, вагон качнулся, и поезд медленно пополз по рельсам, оставляя позади шумный вокзал.
— Игра проводится каждые полгода, — начал разговор Дот, когда возбуждение подростков спало и они смогли сосредоточиться. — Место проведения — спортивная арена в городе N.
— В городе N?! — воскликнули хором ребята.
Это был один из крупнейших городов, центр культуры и торговли. Ещё по рассказам родителей из детства Эрен слышал, что N славился своим богатством не хуже самой столицы, города Y. Золотой остров посреди зелёного моря лесов, особая экономическая зона, где всем заправляли деньги.
— Ваши противники такие же Меченные, как и вы, — продолжал Пиксис. — Суть игры — одолеть в рукопашную соперника.
— В рукопашную, значит, — хмыкнул Эрен. — И каковы же правила? Ну там, не бить ниже пояса, использовать перчатки как в боксе и прочее.
— Правила? — хмыкнул Дот. — Правило лишь одно, Эрен: победить соперника голыми руками и пройти в следующий раунд, а сдастся твой противник сам или же ты отправишь его в нокаут, не имеет значения.
— Это же обычная драка, — подала голос Микаса. — Чёртовы бои без правил.
Пиксис щёлкнул пальцами и лукаво подмигнул.
— Вы почти попали в цель, миледи. Должен заметить, все Меченные на Арене — собственность Чистых, потому смертельных исходов там практически не бывает. Хорошего питомца найти в наше время довольно тяжело, никто не хочет терять их вот так зазря.
Эрен хмыкнул и негромко рассмеялся.
— Теперь-то понятно, почему вы назвали это игрой. — Он откинулся на сидении и распростёр руки на его широкой спинке. — Смотреть, как Меченные грызут друг другу глотки, развлечение для вас, Чистых, грёбаных ненормальных извращенцев.
— Эрен, — одёрнул его Армин.
— Говорите, мы ваша собственность? — ухмыльнулся Йегер, не обращая внимания на друга. Он прямо посмотрел в глаза Пиксису и оскалился. — Смотрите, чтобы ваш питомец не отгрыз вам руку.
— Ты на кого тявкать посмел, щенок?! — тут же ощетинилась Анка и вскочила с места.
Микаса напряглась и подалась вперёд, готовая в любой момент кинуться на врага. Армин, крепко сжимая руку Эрена, вертел головой из стороны в сторону, ему совсем не хотелось сейчас нарываться на драку. А Эрен не сводил взгляда с усмехающегося лица Дота. Обстановка вокруг накалилась, но отступать было нельзя. Эрен понимал, что если сейчас он даст слабину и покорится этому человеку, то этот порочный круг уже никогда нельзя будет разорвать. Стоило хоть раз перед кем-то склонить голову, и он уже не сможет поднять её. Именно поэтому он будет продолжать смотреть вперёд, прямо в глаза своим страхам, своим обидчикам, самой судьбе. Дот рассмеялся, и напряжение в воздухе сразу спало.
— Вижу, я не ошибся с выбором. — Он призвал Анку сесть на место и закинул ногу на ногу. — Рассчитываю на тебя, Эрен. На всех вас. Я же со своей стороны обещаю сделать всё, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
Эрен обнял Армина с Микасой, придвинул их к себе и широко улыбнулся.
— Вы уж позаботьтесь он нас, господин.
***
Поезд стремительно бежал вперёд, разрезая носом, точно большая белая птица острым клювом, ночное спокойствие. Армин, забравшись на сидение с босыми ногами и накинув на плечи тонкое одеяло, под мерный гул колёс сквозь своё отражение наблюдал за тем, как расплывшимися чёрными пятнами мимо проносятся деревья. Уже завтра днём они окажутся в городе, где им придётся начать очередную борьбу. Всю жизнь, с самого рождения они втроём только и делали, что боролись. Без дня передышки, без какой-либо помощи. Казалось бы, они давно должны были привыкнуть к этому, но какая-то часть их внутреннего «я» не принимала такой исход. Это было не нормально. И Эрен с Микасой, и он сам понимали, что так жить нельзя, что жить в постоянном страхе и сражении — неправильно. Скорее всего, именно это осознание, так долго скребущееся у них всех в мозгу под коркой, и заставило Эрена сделать свой выбор. Это и правда был отличный шанс: для Эрена, для Микасы. Но не для него. Армин моргнул и перевёл взгляд на свои покрытые шрамами ступни. Он уже никогда не сможет избавиться от этого. Будет ли у него один шанс или десять, сам он ничего не сможет изменить. Он мог и дальше цепляться за Эрена с Микасой, прятаться за их спинами, как последний трус, но… Армин закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Ты опять не спишь.
Армин посмотрел на растрёпанного Эрена. Тот уже даже не спрашивал — утверждал. Сон для Армина стал уже чем-то фантастическим. Он всё реже становился долгим и глубоким, переходя в обрывчатый и неспокойный. Арлерт часто просыпался, иногда ворочался до глубокой ночи, боясь даже на минуту закрыть глаза, потому что те, кто давно уже оставил его в действительности, продолжали мучить во сне. В общем-то, они все с того страшного четверга перестали спать крепко. Эрен неслышно прошёл по ковровому покрытию и сел рядом с другом, развернувшись к нему лицом.
— А сам-то, — усмехнулся Армин.
Эрен пожал плечами и отвёл смущённый взгляд.
— Я слишком перевозбудился, чтобы уснуть.
— Да уж, ты сегодня отличился. Не ожидал, что ты можешь такое учудить. Мне бы смелости не хватило.
Армин действительно восхищался Эреном. В отличие от него, друг мог постоять и за себя, и за свою семью. Арлерт даже представить не мог себя на его месте. Скорее, он бы просто жалобно скулил и просил о пощаде. Как и всегда.
— Ты смелый, Армин, — тихо возразил Эрен. Он коснулся подушечкой пальца его ступни и почти невесомо провёл по широкому шраму. Лёгкая щекотка прошла по коже, и Армин инстинктивно сжал пальцы на ноге. — Твоё сердце самое храброе из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть. Хотя бы потому, что ты никогда не убегал.
Эрен говорил задумчиво, смотря куда-то вниз, но взгляд тёмных из-за приглушённого света глаз будто был направлен внутрь себя. И сейчас Армин проникся к нему какой-то новой, ещё более глубокой симпатией. Словно вновь, как в первый раз одиннадцать лет назад, повстречал его. Эрен говорил искренне, не пытаясь специально переубедить его или поднять боевой дух, просто высказывал всё, что думал. Прямо в лицо, без каких-либо скрытых смыслов и подтекстов. Именно за это Армин и уважал его. Эрен мог сказать то, о чём он сам всегда молчал. Армин прикрыл глаза и расслабился. Рядом с Эреном становилось спокойно, одно только его присутствие выстраивало вокруг него кокон, защищающий от дурных мыслей. Это чувство не покидало его с тех самых пор, как они познакомились. Всегда.
— Спасибо.
Армин не был уверен, прозвучали ли его слова вслух или они лишь мыслью проскользнули в его голове, но точно знал — Эрен их услышал.
— Армин, взгляни на это!
Арлерт мазнул взглядом по улыбке Эрена, его блестящим глазам и посмотрел в окно поезда. Миллионы звёзд танцевали лунный вальс на зеркальной водной глади, будто само небо опрокинулось в огромное чёрное озеро. Пустые, нетронутые лесом берега лишь сильнее подчёркивали его ровные и плавные изгибы, делая озеро похожим на заполненную звёздами чашу. Армин прикрыл глаза и улыбнулся. Как-то раз, в детстве, он наблюдал с дедушкой, Эреном и Микасой за звездопадом. В ту ночь мёртвое небо озарилось яркими вспышками догорающей космической жизни. Армин поинтересовался, куда же попадают все эти звёзды, после того, как проделают свой долгий путь по небосводу. «Звёзды собираются в огромную чашу, — сказал ему тогда дедушка, и глаза его отразили далёкий белый свет. — Она хранит в себе все человеческие мысли, каждую частичку души, вложенную в звезду вместе с загаданным желанием». Армин медленно открыл глаза и прислонил ладонь к прохладному стеклу. Где-то там, в этом глубоком сосуде, сейчас хранилась частичка души маленького мальчика, тихой ночью загадавшего вместе с друзьями своё сокровенное желание.
— Я обязательно увижу его, — решительно сказал Армин, глядя на переливающееся серебром озеро. — Этот мир.
***
Они стояли напротив круглого здания Арены с огромными зеркальными окнами, отражавшими голубизну безоблачного неба, отчего Арена практически сливалась с ним. Эрен широко зевнул, челюсть болезненно свело. Они говорили с Армином всю ночь. Лишь когда небо начало светать, и яркий свет луны погас, ребята замолчали и разбрелись по кроватям, впервые за долгое время почувствовав в груди лёгкость. А утром эта лёгкость в одночасье испарилась, будто её никогда и не было. Эрен был разбит. Из-за короткого поверхностного сна или из-за вновь вгрызшегося в него беспокойства, — он не делал детального разбора причин, — он чувствовал себя еле живым. Эрен даже подумал о том, что если его прямо сейчас вышвырнут на ринг, — или как там называлась эта тщательно подготовленная и огороженная площадка для мордобоя? — то он ляжет, закроет глаза и не сдвинется с места. Не пошевелит ни одним мускулом. Но всё-таки Йегер очень рассчитывал на гуманность Пиксиса.
— На ближайшие недели две эта Арена будет вашим домом, — с воодушевлением говорил Дот, отстукивая тростью ритм по до блеска начищенной плитке, которой был устлан холл здания. — Вы получите всё, чтобы чувствовать себя здесь комфортно.
Вшестером они вошли в просторный лифт. Пиксис приложил палец к электронной панели, датчик сосканировал отпечаток, и в воздухе возник голографический дисплей. Дот быстро ввёл что-то в поле, затем оно вспыхнуло зелёным, дисплей исчез и лифт поехал вниз.
— Мы что, «играть» на парковке будем? — усмехнулся Эрен.
Пиксис лукаво прищурился.
— Сейчас сами всё увидите.
Не прошло и пяти секунд, как лифт плавно остановился, и его железные дверцы разъехались в сторону. То, что предстало перед взором ребят совсем не было похоже на подземную парковку. Яркие ксеноновые светильники освещали белым светом просторное помещение, в котором суетились десятки людей, облачённых в одинаковую рабочую форму. Их голоса и стук каблуков сливались в один неразборчивый гул, отражающийся от белых настенных панелей. Кто-то быстро водил рукой по воздуху, нажимая на светящиеся голубым светом кнопки электронного монитора, двое молодых мужчин и девушка склонились над большим круглым столом, над которым три точечных проектора, встроенных в бортики столешницы, вырисовывали трёхмерную голограмму места, отдалённо напоминающего Колизей. Живя под землёй в старом бункере, Эрен уже и позабыл, насколько сильно техническая сторона цивилизации вырвалась вперёд. В приюте, в «Солнечном Доме», у них ничего из этого не было: ни современных голографических лазерных дисплеев, ни мощных радиоприёмников для прослушивания музыки и просмотров телепередач, передаваемых с высоченной столичной телебашни. Для учёбы им выдавали старые громоздкие планшеты, которые «подыхали» прямо на уроках, а всю информацию записывали в электронный журнал, памяти в котором едва ли хватало на десять-пятнадцать лекций. Да и развлекались они не с последними моделями игровых консолей в руках, а пиная сделанный чуть ли не в прошлом столетии мяч или играя втихаря от строгих воспитателей в запрещённый преферанс или домино. Мир Чистых и мир Меченных были полной противоположностью друг друга. Модерн и классика, если говорить грубо. Прогресс и застой, если начистоту.
Первым делом Пиксис решил организовать для них экскурсию по «закулисью» Арены, как назвал это сам Дот. Увиденная ребятами комната, была лишь малой частью из того, что хранила под собой Арена. Это был как некий подземный город, со своей инфраструктурой и управлением. Даже дух захватывало от того, какой большой комплекс люди умудрились соорудить под землёй. Первым делом их привели на сам манеж, в котором и происходило зрелище. Им оказалось большое круглое пространство, на котором было выстроено несколько квадратных, приподнятых над землёй площадок для боёв. Вокруг них на манер амфитеатра были устроены места для зрителей, некоторые из которых размещались в отдельных застеклённых ложах, по-видимому, предназначенных для особо богатых и знатных людей. Выход к «рингам» осуществлялся через несколько туннелей, равномерно расположенных по кругу и соединённых с другой стороны с комнатами ожидания, закреплёнными каждая за определённой командой. Как понял Эрен, Колизей, увиденный им в первой комнате, стал прототипом для манежа. Они петляли по светлым коридорам, проходя от одного помещения к другому, спускались и поднимались по металлическим лестницам, изредка задерживались по пути, если Дот встречал знакомого. Судя по всему, он был заядлым игроком, не раз принимавшим участие в игре, и наверняка до их троицы были ещё несколько таких же бедолаг, как и они. И что же с ними потом случилось, интересно? Эрен передёрнул плечами — отчего-то жуткие образы полезли в его мысли. Помимо самой площадки для сражений, под зданием Арены, на глубине в несколько десятков метров, расположились также несколько отдельных жилых блоков для игроков, общая столовая, банкетный зал, медицинский блок и зал для тренировок. Здесь была даже комната для релаксации, так называемый «Зимний сад». Помещение размером где-то десять на пятнадцать метров, обставленное стройными рядами горшков с всевозможными растениями, несколькими диванными зонами и фонтаном по центру, в котором непонятно как совместили простоту модернизма и многосложность античности. А завершали образ сделанные из жидкокристаллических дисплеев стены, на которые транслировались залитые солнцем цветочные поля или пейзажи горных хребтов.
Уже под конец импровизированной экскурсии Пиксиса встретил молодой светловолосый мужчина в рабочей форме сотрудников Арены. На вид ему было не больше двадцати пяти или тридцати лет, высокий, слегка худощавый и чересчур робкий. Они перебросились между собой короткими фразами, после чего Дот нахмурился и провёл рукой по усам.
— Что-то случилось? — осторожно спросил Эрен.
— Ох, вам совсем не о чем волноваться, — в своей радушной манере ответил Пиксис, но взгляд по-прежнему был напряжён. — Вынужден вас ненадолго покинуть, появились кое-какие дела. Анка проведёт вас в ваши комнаты и расскажет дальнейшие планы. Скоро увидимся.
Он дал указания девушке и в сопровождении Густава и работника Арены скрылся в бесконечных светлых коридорах. Анка привела их к белой глянцевой двери, достала из кармана пластиковую карту и провела ей в сканере на стене. Раздался лёгкий писк, и дверь отъехала в сторону, скрываясь в пространстве между стенами.
— Это ваш жилой блок. — Анка вошла внутрь и, запустив стеновую электронную панель, ввела несколько команд — яркий белый свет озарил просторную комнату в светлых тонах. — Общий зал, у каждого своя спальня с ванной комнатой. На кровати сменная одежда — умойтесь и переоденьтесь. Через час приду за вами, будьте готовы.
И прежде чем кто-то из них троих успел открыть рот, Анка развернулась и вышла из блока. Ребята никак не могли удержать в себе восхищение от их нового «дома», даже всегда спокойная и хладнокровная Микаса сейчас улыбалась, будто маленький ребёнок при виде любимой игрушки. Комнаты были обставлены в лучших традициях минимализма. В них не было никаких лишних бесполезных и собирающих пыль декоративных элементов, которые обычно ставились для создания уюта, но на которые никогда не обращали внимания, мебель спален включала в себя только шкаф, простенький металлический стол со стулом и широкую кровать, настолько широкую, что они могли бы уместиться на ней втроём. Но даже несмотря на всю эту простоту, создавалось впечатление, что они попали в дом какого-то богача. Никогда прежде у них не было такой роскоши, как ванна и мягкая постель. Эрен ещё телом помнил из детства ту ужасную деревянную кровать со сломанными перекладинами и провалившийся матрас, кровати в приюте были ржавыми пружинными, которые скрипели от любого дуновения, а матрасом и вовсе служило сложенное вдвое тонкое одеяло. Когда они сбежали из «Солнечного Дома», спали на земле под открытым небом, а позже на холодном каменном полу убежища, подложив под спину обмотанную тканью кучу старого тряпья и покрывало. Горячая вода вообще была их маленькой трагедией. В трущобах её давали два раза в неделю всего на несколько часов, в приюте мылись по расписанию, а последние два года и вовсе плескались в реке летом, а зимой — в подогретой на аккумуляторной печке старой бочке из-под технического масла. Потому, юркнув под мощную струю горячего душа, Эрен простоял под ней минут сорок, не считая первых пяти, когда пытался разобраться, как вообще эта штуковина работает. Он просто наслаждался тем, как тепло обволакивало его обнажённое уставшее тело, расслабляя каждый напряжённый мускул. Он даже и помыслить не мог, что Чистые довольствовались таким каждый день. Эрен с особым удовольствием намазывался разными пахучими гелями, шампунями и кремами, тщательно вымывая своё тело и волосы. Высушив оставленным на полке феном волосы, он быстро переоделся в чистую одежду, которая не сильно отличалась от формы, в которой ходили здешние — штаны и футболка из лёгкой синтетической ткани. Эрен ходил по большой спальне, с интересом обследуя каждый её закуток. При тщательном осмотре оказалось, что противоположная от кровати стена была сделана из тонких дисплеев, аналогичных тем, что размещались в «Зимнем саду». В большом шкафу нашлась сменная одежда — несколько пар простецких костюмов, отличающихся друг от друга лишь цветом и до жути похожих на больничные пижамы. В ящике стола лежал сенсорный планшет для записей со стилусом. Модель из прошлого поколения, приблизительно такие же, чуть более старые, у них были в приюте. Современное общество Чистых уже давно не пользовались таким старьём, перейдя на голографические носители.