– Ну, наглость, – восхитилась Лена. – В каргу, подумать только. Сначала просит у кого-то ведьму помоложе, а потом про каргу вспоминает. Страшно ему, значит. Да зачем ты мне сдался, идиот!
– Я Дурачок, фамилия у нас такая, – запротестовал парень.
– А зовут Иванушкой, наверное, – догадалась Лена, решительно обошла придурка, решившего оплатить ведьмины услуги натурой, дошла, таки до чуланчика и, проигнорировав веник, взяла швабру. Хорошую такую швабру, заклятую на неубиваемость пока стоит общежитие. – Так что о чей-то лоб не сломается.
Гость смотрел на швабру с интересом, наверное, думал, что Лена ее сейчас оседлает и начтет с улюлюканьем летать под потолком. А когда девушка ткнул его шваброй в живот, удивленно захлопал глазами.
– А ну, пошел вон, извращенец, придурочный! Аленку он ищет, ведьму ему под бок хочется. Быстро убрался!
Парень уставился на Лену, как на заговоривший горшок.
– Но ты должна мне помочь найти Аленку! – запротестовал, отступив на шаг.
– Найти Аленку?! Да она сама от такого идиота наверняка сбежала. Ищет ее, придурок, и при этом только и мыслей, к кому бы в постель забраться. Быстро исчез, а то сейчас как дам по горбу, в аленький цветочек превратишься!
– Да что ты о себе думаешь, ведьма?! – набычился парень. – Да я тебя сейчас как поучу уму и уважению!
И осмотрелся, словно искал дубину потяжелее.
– Ах, так, – мрачно сказала Лена, потом, кое о ком вспомнив, многообещающе улыбнулась. – Барсик, фас его! – закричала на все общежитие.
И не успел Дурачок удивиться, как дверь комнаты открылась, и оттуда выскочил костяной пес. И ладно бы один, может быть несчастный любитель ведьм помоложе это еще пережил более-менее спокойно. Но фиолетовый котенок, искрящий, как сломанный электроприбор, верхом на мумии собаки оказался психологическим ударом почище тех самых матросов в тельняшках, верхом на зебрах. А явление росянки, с ловкостью паука бегущей на листьях, только изредка касаясь к полу горшком, и весьма угрожающе хлопавшей пастями сразу трех цветков, бедного Дурачка добило окончательно. Он тоненько взвизгнул, подпрыгнул на месте, а потом галопом помчался по коридору, добежал до окна в его конце и прямо сквозь стекло выскочил на улицу, только осколки посыпались.
– Там сугробы, не убьется, – мрачно сказала Лена, подобрала шапку в качестве трофея, загнала свою гоп-компанию обратно в комнату и заперлась там, в обнимку со шваброй.
Рассчитывать на то, что выпавший из окна парень не расскажет, кто его так напугал, было бы глупо. Но Лена надеялась, что он догадается удрать, не дожидаясь помощи и расспросов. А там никто не докажет, что этот от нее мужики в закрытые окна выпрыгивают.
Главное сидеть тихо и делать вид, что из комнаты не выходила. А швабру еще вчера взяла.
– Ага, потанцевать не с кем было, – пробормотала Лена. – Вот тебе и кто-то третий… Шапку надо спрятать, а то увидят и точно догадаются. А потом кому-то подарю. Хорошая шапка, тепленькая, жалко, что большая… Блин, голова огромная, а мозгов в ней нет. Громко звенит, наверное. Надо было шваброй треснуть, проверить.
Леопольдина Мерлих, ректор лучшей академии магии и по совместительству одна из сильнейших магов, устало смотрела на собравшихся и опять не понимала, почему именно она должна заниматься этой ерундой.
Во-первых, она все-таки ректор, и подобные происшествия должны касаться ее в последнюю очередь, только после того, как коснутся всей цепочки коллег, стоявших на лестнице руководства. Но с «радостными» вестями опять пришли именно к ней.
Во-вторых, у нее тоже были свои дела, и даже личная жизнь. А разные пострадавшие и жаждущие справедливости почему-то появлялись именно тогда, когда Мерлих собиралась заняться последним. Как чувствовали.
– Ладно, – сказала бедная женщина, когда никто в ответ на ее недовольный взгляд так и не понял, что пора встать, извиниться и исчезнуть. – Уважаемый старший стражи, расскажите эту чудесную историю с самого начала, чтобы все знали, зачем вы пришли.
Грузный усатый мужчина поправил форменный воротник, глубоко вдохнул и стал занудно, без каких-либо эмоций рассказывать о том, что в городе очередной переполох. Причем, по вине студентов академии.
Собравшиеся слушали и время от времени зевали.
Змеевич при этом нетерпеливо пощелкивал кончиком хвоста. Эксперимент у него какой-то. Причем, настолько важный, что он опять напрочь забыл, что является дежурным, следящим за несанкционированными магическими возмущениями и скрытным пересечением защитного контура академии. И наверняка удивится, если Мерлих не выдержит и станет на него кричать. Память у него иногда, как у улитки. Зато теперь не будет проблем с выбором того несчастного, который будет руководить изготовкой бумажных цветов и последующим украшением ими «Весеннего зала». Дать ему пару фей в помощницы и пускай выносят ему мозги своим видением красоты.
Мастер Григор, в отличие от коллеги, был спокоен и, похоже, маялся головной болью. Выражение лица у него иногда такое, говорящее, становилось. Ну и стоял он излишне неподвижно. И ведь опять отбрешется и докажет, что его подопечная в этом деле пострадавшая. Не был бы некромантом, наверняка стал бы адвокатом. Талант есть.
Остальные собравшиеся в этом кабинете кто зевал под мерный голос главного стражника, кто тихо переговаривался, кто рассматривал обстановку, словно впервые ее видел. В общем, возникшая проблема никому не была интересна. На самом деле эти проблемы возникают настолько часто, что интересно им станет, если хотя бы один тримесяц пройдет, а десяток этих проблем так и не накопится. Вот тогда они зашевелятся и начнут подозревать, что студенты готовят что-то масштабное и страшное.
– Ничего не поняла, – первой решила высказаться Флора Нивих, немолодая и довольно суровая фея, профессор и преподаватель структурных изменений и обогащения полезных растений. – Какой-то очередной идиот…
– Дурачок, – поправил старший стражи.
– Ну, да, Дурачок, Иванушка… В общем, очередной идиот заплатил неизвестно кому непонятно за что, потом заплатил кому-то из студентов за то, чтобы его провели на территорию академии, но кому, сказать ни в первом, ни во втором случае не может, потому что все были в капюшонах, да еще и скрывались в темноте. Идиотизм в чистом виде. В общем, заплатил он. Полез в женское общежитие, куда его точно не звали. Причем, еще и жалуется, что пришлось лежать несколько часов в снегу, пока комендант не отвлеклась и куда-то не ушла. Вот кто идиоту виноват?
– Никто, – признал старший стражи.
– Отлично. Полежал он, значит, отморозил себе хозяйство и руки с ногами, а потом, вместо того, чтобы идти к лекарям, этот упорный идиот пошел искать подходящую ведьму – молодую и симпатичную. Почему, кстати, именно такую?
И уставилась на стражника.
– Говорил, что со старыми и некрасивыми у него ничего бы не вышло, ну, в мужском плане.
– С отмороженным хозяйством у него в любом случае ничего бы не вышло, – сказала одна из присутствующих лекарок и кто-то тихо захихикал. – Интересно только, почему он решил, что молодая и симпатичная ведьма прямо так возьмет и бросится в его объятья?
– Да кто его разберет? Дурачок же, – устало сказал стражник. – Но дело не в этом…
– А в чем? – мрачно спросила белка Матрена, которую на это собрание не приглашали, но она сама пришла и даже пообещала не грызть пока орехи, просто из уважения к ректору. – Почему ваши дурачки и прочие идиоты считают, что наши студентки должны воплощать их эротические фантазии?! И главное, даже не сомневаются, что с радостью за это воплощение возьмутся! Это неуважение и сексизм! Давно пора провести хотя бы разъяснительную работу. Или официально разрешить девушкам отрывать ненужные причандалы, потому что такие идиоты размножаться не должны!
Стражник уставился на зеленую белку почти с ужасом. А Мерлих вздохнула, потом загадочно улыбнулась и кивком подозвала одну их секретарей, которой тут же приказала составить пару документов. Первый – официальное направление белке Матрене и ее Союзу Разумных Грызунов на разъяснительные работы и прочие лекции для мужского населения. Слушателей же им должны обеспечить стражники города, они лучше знают своих альтернативномыслящих и случайных прохожих ловить не станут. Второй – запрос городскому собранию, на официальное разрешение ведьмам отрывать ненужные части тела мужчинам, в целях самозащиты.
Секретарь кивнула и гордо удалилась, а ректор разрешила Флоре Нивих задавать свои вопросы старшему стражнику.
– Так в чем там дело? – спросила Нивих и улыбнулась стражнику настолько ласково, что бедолагу перекосило.
– Дело в том, что эта девка не побила его метлой и даже не оторвала причандалы, – мрачно сказал он. – Она натравила на него каких-то чудовищ и выбросила в окно…
– Чудовисщ? – переспросил Змеевич и громко щелкнул хвостом.
– Дурачка, – сказал сбитый с мысли стражник.
– Молодая и симпатисчная ведьма? Студентка? – переспросил Змеевич и свистяще рассмеялся. – Этот Дурасчок не Мальсчикс с Пальсчик сслусчайно?
Стражник почему-то отчаянно покраснел, а присутствующая здесь же комендантша Прошиха фыркнула и сказала:
– Да сам этот идиот выпрыгнул. Еще и орал, как кабан недорезанный. Я даже не сразу поняла, что его ловить надо, поэтому и убег.
– Вот! – чему-то обрадовался стражник. – Убежал. Его даже на воротах не задержали! И стал бегать по городу, крича про фиолетовых чудовищ с костями и о плотоядных огромных лопухах, которые вот-вот из вашей академии вырвутся. Нас засыпали жалобами! Некоторым эти чудовища теперь на каждом шагу чудятся! А вы…
– Хоть одно чудовище поймали? – полюбопытствовала Нивих.
– Неправильный вопрос, – решил поучаствовать в обсуждении мастер Григор. – Хоть кого-то эти чудовища сожрали? Или хотя бы покусали? А то мне это уже надоело. Как поднимет какой-то идиот очередное кладбище, и немертвые начинают гонять живых, за помощью бегут ко мне и моим студентам, спасителями обзывают. А если такой же идиот влезет к нам лабораторию, на полигон или в женское общежитие и чего-то там испугается, сразу же приходят с обвинениями и требованиями. Вы уже определитесь, если ваши идиоты ни в чем не виноваты, и наказывать нужно именно наших студентов с их чувством юмора и не уследивших за чем-то лаборантов, то и с очередным кладбищем справляются пускай те, кто не должен был туда этих идиотов пускать.
Стражник похлопал глазами.
– Но паника… – сказал он неуверенно.
– Чудовища по городу бегают? – повторил вопрос Григорий, больше всего мечтавший в этот момент об аспирине, витамине Це, крепком кофе и возможности поспать. Ну, или об антипохмелине, хоть после него и тошнит зверски, зато недолго.
– Нет.
– Так почему вы к нам пришли?
– Чтобы вы объяснили своим студенткам, что нельзя так пугать, нарождая панику.
– Чудесно, – признал Григорий. – На следующей же лекции объясню девушкам, как останавливать сердце, и следующего идиота, ищущего ведьму, вынесут из женского общежития вперед ногами. Зато паники точно не будет.
– Лусчсше пускай прикопхают в саду, – подсказал Змеевич.
– Останавливать сердце? – переспросил стражник.
– Да, – мрачно подтвердил Григорий. – Девушки, в большинстве своем, существа хрупкие, некоторые вообще феи, драться с мужчинами вряд ли смогут. А защищаться им от желающих экзотической любви как-то надо. И это неплохой, а главное, действенный вариант. Парочка придурков окочурится, остальные все поймут и лезть не станут. А если не поймут, туда им и дорога, потому что от таких идиотов ничего кроме вреда не бывает.
Мерлих посмотрела на некроманта с умилением. Кто-то тихо зааплодировал. А старший стражник немного потаращился, пробормотал, что он бы и согласился, если бы не мамки и невесты этих идиотов, а потом сначала пообещал самостоятельно справиться с паникой, а потом все-таки потребовал наказать шутницу с ее чудовищами. Могла же и шваброй отходить, швабра, по словам того же Дурачка, у нее была.
– Григорий, – обратилась Мерлих к некроманту.
Он в ответ пожал плечами, а потом сказал что-то вообще загадочное:
– Собак надо выгуливать. Да и кошек не помешает. Жалко, что растение теплолюбивое. Завтра же ей скажу.
Стражник, явно почувствовавший себя победителем, довольно улыбнулся, ибо воля к победе у него сильна.
Змеевич получил в нагрузку к художественной лепке бумажные цветы и украшение зала. И на удивление, даже возражать не посмел. Наверное, взгляд у Мерлих был очень уж говорящий.
Комендантша женского общежития пообещала поставить капканы под окнами и наказать шутницу уборкой подвала. Причем, уточнила, что не за чувство юмора, а за разбитое окно. Могла же гнать идиота к лестнице, а не к нему.
Матрена, похоже, составляла в уме планы лекций, потому что бормотала о странном и напрочь забыла про свои орехи.
А Григорию повезло, Григория полечила от похмелья старшая лекарка.
Глава 2
Об уборке, пауках и выгуле собак
– Направление дара – вовсе не предназначение, – бормотала Лена очередную заученную лекцию. – И ошибочно путать эти два понятия. Направление всего лишь определяет так называемый цвет магии и то, где будет проще черпать силы. Предназначение, в свою очередь, определяет общее развитие дара и некоторые его нюансы, вроде ведовского «видения», пророческого «взгляда» или даже самой жизни, так называемых волшебных существ.
В подвале Лена убирала уже второй день. Ну, не целый день, конечно, просто тратила свое личное время. В первый день она выбросила кучу хлама. Точнее, оттащила его к выходу, а там мрачный старшекурсник его то ли аннигилировал, то ли переправил на какую-то свалку. За что Лена ему была очень благодарна. А заодно благодарна и Еллини – старшекурсник был ее кавалером и решил помочь попавшей в беду девушке после ее уговоров.
Во второй день Лена занялась сметанием паутины с низкого потолка и выметанием из углов мелкого мусора, который там копился, скорее всего, десятилетиями, пока кто-то о подвале не вспомнил и не решил превратить его то ли в склад, то ли в архив. Комендантша и сама не поняла.
– Идти по пути направления, конечно, проще, но вовсе не обязательно. А спорить с предназначением – сущее безумие, которое ничем хорошим не закончится. Касательно некромантии. Предназначения, как такового, у некромантов нет. И становиться или нет тем же личем – личный выбор мага. Некроманты вообще могут не заниматься магическим искусством, если у них нет параллельного предназначения. А могут, развив свой дар до нужного уровня, прекратить обращения к мертвому и заняться сугубо проклятьями, или чем-то и вовсе не связанным с темной стезей. Как показывает опыт мастера Светланы Ивановой, некроманты, при должном старании и желании, могут стать даже целителями, хотя это направление и вовсе противоположно их изначальному дару… Вот зараза!
Притворявшийся дохлым большой паук неожиданно ожил и с подозрительным металлическим топотом побежал по потолку, выбивая из него мелкие камешки. Лена от такого зрелища даже растерялась немного. Потом огляделась, схватила пустое ведро, и решительно остановила паучий забег при помощи веника и этого самого ведра. А потом накрыла емкость куском фанеры, который до этого ставила на ведро, чтобы посидеть, отдохнуть, лекции почитать.
– Что это еще за зараза? – удивленно спросила саму себя девушка, прислушиваясь к тому, как паук бегает по ведру. А бегал он громко и довольно мелодично. – Железные пауки – это ведь ненормально, да? Или у него просто подковы, как у той блохи?
Немного подумав, Лена схватила ведро за ручку и отправилась демонстрировать находку кому-то постарше и поопытнее, в смутной надежде, что под это дело сможет избавиться от надоевшего подвала, с его паутиной и прочей грязью.
Комендантша, которой был в итоге продемонстрирован подозрительный паук, уставилась на него, как на потерянного в детстве брата.
– Так вот оно где! – непонятно чему обрадовалась, а потом с вовсе взяла и обняла ведро. Кажется, даже нежно.
– Железный паук, – зачем-то сказала Лена.
– Нет-нет, это кольцо-артефакт. Просто ты его случайно активировала, – ласково сказала комендантша.
Лена от такого невиданного зрелища чуть в соляной столб не превратилась.
А комендантша как-то странно на нее посмотрела и повторила: