Стив не понимает, что происходит и только собирается спросить, но тут Наташа тоже меняется в лице, подлетает к нему, зажимает рот рукой и толкает за ближайшую машину, заставляя пригнуться.
Мальчик чувствует, как у него душа уходит в пятки и сердце пропускает удар, когда он слышит это. Тихие щелчки и потрескивания. Он знает этот звук. И судя по напряженному взгляду девушки, которая все еще зажимает его рот ладонью, ей он тоже хорошо знаком. Она снова прикладывает палец к своим губам, напоминая о том, что нужно быть тихим, и Стив кивает. Наташа убирает руку от его лица и достает из-за пояса нож, выглядывает из-за машины, пытаясь точно определить откуда идет звук. Роджерс оглядывается и с удивлением обнаруживает, что Барнса нигде нет, он будто испарился в воздухе, а ведь Стив даже не заметил, как и когда мужчина исчез.
Джеймс прячется за машиной, которая стоит чуть ближе к обочине, около самого угла очередного дома, из-за которого и раздаются приближающиеся потрескивания. Он глубоко, медленно дышит, прислушиваясь и пытаясь определить, как их много. Судя по шаркающим, нетвердым шагам – всего один, но не факт, что где-то поблизости не поджидает целая группа.
Барнс бесшумно огибает машину, касаясь кончиками пальцев ржавого, покореженного борта, в правой руке сжимая нож, заранее вытянутый из ножен. Он пригибается ниже, когда из-за поворота наконец появляется щелкун, шаркая широко расставленными ногами и нелепо размахивая руками. Зараженный останавливается на месте, покачиваясь и не переставая стрекотать и вертеть головой. Джеймс подбирается еще ближе. Он хочет подойти почти вплотную, чтобы была возможность сделать все максимально тихо, потому что он уверен – щелкун здесь не один, а значит, надо быстрее с ним расправиться и уносить ноги. Зараженный делает пару неуверенных шагов вперед и резкий, пронзительный звук, похожий на поросячий визг, замирает у него где-то в глотке, не успевая сорваться с зубастой, осклабленной пасти, когда ему точно в темечко, с треском, по самую рукоять входит нож. Барнс держит конвульсивно подергивающегося щелкуна за шею и с силой дергает нож на себя, ломая при этом края наростов. Тело падает на землю и мужчина отходит, внимательно озираясь по сторонам, нет ли поблизости еще кого-то.
– Ты почти, как Чернобог, – шутит Наташа, подходя ближе, – только у того был молот и скот, а у тебя нож и зараженные.
– Ты мне льстишь, – мужчина быстро обтирает лезвие о штанину и прячет оружие в ножны, – и не было у него никакого молота.
Он проходит мимо замершего мальчика, который широко раскрытыми глазами смотрит на распластанное по земле тело.
– Пойдем, Стив, – Наташа кладет руку ему на плечо и мягко подталкивает вслед за Барнсом.
Роджерс, послушно разворачиваясь, еще раз оглядывается и кидает взгляд на тело, на то, что когда-то было лицом, а теперь превратилось в некое подобие панциря, состоящее из твердых наростов. Около головы уже скопилась лужица крови и одинокая струйка стекает под вывернутую грязную руку. Стив гадает, сколько еще таких безликих зараженных им придется встретить на своем пути.
Они продолжают идти без перерыва. Стиву тяжело, он обливается потом, легкие жжет, и кроссовки, которые больше на полтора размера, умудряются натирать ноги, но он ни за что не попросит остановиться. Он обещал себе быть сильным, а значит, будет таким. К тому же, его проводник явно не в духе, а как Стив уже успел понять, болтовня и внеплановые привалы раздражают Барнса.
Напряжение витает в воздухе: они трижды, считая утреннего одинокого щелкуна, столкнулись с зараженными. Второй раз случился уже после полудня, когда солнце ушло из зенита. Барнс, как и утром, незаметно исчез из поля зрения, а потом, умудрившись обойти двух щелкунов со спины, быстрыми, отработанными движениями насадил их головы на торчащие из земли арматурины. Третьего взяла на себя Наташа. Сначала она с силой приложилась прикладом по челюсти зараженного, и судя по оглушительному треску, сломала кости, а после, пока щелкун был дезориентирован, проломила ему затылок.
Роджерс, которому приказано было оставаться на месте, прячущимся за очередной машиной, с изумлением наблюдал за тем, как быстро, синхронно и без промедлений действуют Барнс с Романовой. Наташа тенью скользнула вперед, взметнув рыжими волосами, и быстро, ловко уворачиваясь от ударов, атаковала. Но больше всего Стива поразил Барнс. И Стив не знает, что его завораживает больше: сила, с которой мужчина обрушается на противника или та неизбежная неотвратимость, неумолимый рок, с которым он надвигается на цель. Роджерс вдруг как-то сразу понимает, что если Джеймс Барнс решил тебя убить, то ничто и никто тебя не спасет. Понимает и успокаивается, потому что становится ясно – пока Барнс его защитник, ему ничего не угрожает.
После непродолжительной борьбы они на ходу переводят дух и стремительно движутся к черте города. И уже почти покидают Нью-Йорк, когда им встречаются бегуны. На этой стадии зараженные не быстрее щелкунов, двигаются прерывисто и их конечности периодически судорожно подергиваются, но они видят. Судя по всему не так хорошо и четко, но они полагаются не только на слух, и их больше, поэтому приходится сложнее. Барнс успевает получить по лицу и один из зараженных выбивает нож у него из рук. Звук выстрела звучит оглушительно. Автоматная очередь, которая следует после, кладет всех бегунов.
– С почином, – Наташа убирает автомат, поднимает нож с земли и протягивает его мужчине.
Барнс молча принимает оружие, все еще тяжело дыша. Он злится на себя, так глупо и неумело пропустить удар, неужели за те годы, что оставил службу, умудрился потерять хватку?
– Идем. – Бросает он.
Наташа даже не предлагает обработать разбитую губу, кровь с которой мужчина стирает быстрым, полным досады движением.
Стив без лишних слов встает за спину Барнса и с тревогой наблюдает за сгорбленной фигурой, ссутуленными плечами и нервно подергивающимися пальцами левой руки. Мальчик старается даже дышать как можно тише. Он не знает, как может повести себя его проводник, когда не в духе, но на всякий случай не хочет привлекать к себе лишнее внимание, мало ли.
Позже они все же делают привал. Быстро едят, Стив отдыхает, а Наташа с Барнсом проверяют оружие. После опять пускаются в дорогу.
Часов в шесть Романова напоминает мужчине, который, кажется, пребывает полностью в своих мыслях и слабо реагирует на окружающее, что пора искать место для ночлега. Они как раз подходят к небольшому городку, осторожно пробираются между двухэтажными домиками, которые когда-то были окружены палисадниками и выбирают один на самой окраине, наиболее подходящий с точки зрения Джеймса. Метрах в десяти от их временного пристанища протекает речушка, которая, если верить руслу, раньше была полноводной, но теперь заметно высохла.
Наташа разводит огонь, Барнс таскает воду, а Роджерсу поручено подготовить что-нибудь к ужину и заодно проверить запасы. За весь день мальчик не ощущает голода, он взбудоражен и взволнован тем, как поменялась его жизнь, тем, что его сейчас окружает, поэтому не до еды. Тем более что в приюте тоже сильно не пировали, так что чувство, будто живот прилипает к спине – для него довольно привычное. Но все же после тяжелого дня Стиву кажется, что тушенка с крупой, приготовленная на костре – самое вкусное и сытное блюдо, какое он только пробовал.
– Ну, а теперь десерт, – неожиданно заявляет Наташа, когда с основным блюдом покончено.
Она заговорщицки поглядывает на мужскую часть их небольшой группы и с видом фокусника выуживает из своего рюкзака сверток из плотной бумаги.
– Шоколад! – девушка торопливо вскрывает упаковку и глубоко вдыхает запах заветной сладости. – Кусочек мне, кусочек тебе, – она бережно отламывает вторую клеточку и протягивает ее мальчику, – и кусочек тебе. – Последний квадратик предназначается Барнсу.
– Не хочу, – Джеймс качает головой, – съешьте сами.
У Стива глаза лезут на лоб: кто в здравом уме откажется от шоколада?!
– Как хочешь, – Наташа не выглядит особо удивленной. Барнс никогда не был сладкоежкой, – тогда вот тебе еще половина. – Она достает складной нож и делит долю мужчины на две равные части, одну из которых передает Стиву.
– Спасибо, – у мальчика такое чувство, будто на его ладони умещается несметное богатство.
Он неторопливо смакует редкое яство, откусывает маленькие кусочки, запивает крепким чаем, в насыщенной бордово-коричневой воде которого иногда попадаются чаинки и тоненькие веточки. Стив даже глаза прикрывает от удовольствия, когда горьковатый вкус растекается плотной массой по языку, оставляя после себя сладкую нотку. Этот шоколад, что выдал им Фьюри, оказывается на удивление качественным, он не вязкий и не маслянистый по субстанции. В общем, шоколад по качеству хорош так же, как и мыло, полученное по блату.
Пока Наташа и Стив наслаждаются десертом, Барнс смотрит на костер и молча пьет пустой чай. Как только с ужином окончательно покончено, он собирает грязную посуду и идет к реке, оставляя девушку и Роджерса прибирать все, что осталось.
– Не бойся его.
– Что? – Стив поднимает взгляд от огня и смотрит на девушку, которая внимательно наблюдает за ним.
– Не бойся Джеймса, – повторяет Наташа, шевеля угли, – он не сделает тебе ничего плохого.
– Да я не боюсь, – не особо убедительно бормочет мальчик, – просто он…ну, выглядит немного…суровым. – Слово удается подобрать с видимым трудом.
– Есть такое, – усмехается Наташа в ответ, – но он лучше, чем хочет казаться. И мягче. Просто дай ему время, ладно?
Стив не успевает ответить, рядом раздаются шаги и в поле зрения появляется Барнс, все такой же хмурый, молчаливый и суровый, да.
Когда все помыто и убрано, настает очередь и им освежиться перед сном. Стив с довольным вздохом стягивает пыльные кроссовки, несвежие носки, закатывает штанины джинс и заходит в воду по щиколотку. Подворачивает рукава футболки и слегка ежится, когда прохладная вода касается плеч.
– Мыло сильно не тратим! – напоминает Наташа, оттирая шею от въевшейся грязи, стараясь при этом не намочить майку.
Они быстро моются, простирывают вещи и возвращаются к дому. Решено разместиться на втором этаже в большой комнате. Барнс расстилает свой спальник ближе к двери, правее от него ложится девушка и уже у самой стенки Стив.
– Что ты делаешь? – спрашивает Наташа, когда слышит из угла тихое шуршание.
– Это мой словарь, – мальчик кажется смущенным. Он неуверенно протягивает небольшую книжицу девушке, бросает беглый взгляд на Джеймса, и тут же отводит, когда видит, что мужчина смотрит в ответ.
– Толковый словарь? – Наташа аккуратно берет старый, потрепанный карманный словарик. Оксфордское издание, когда-то такие ценились. – Где ты его взял?
– Нашел, – Стив пожимает плечами и осторожно принимает томик обратно. – Каждый вечер перед сном читаю. Хочешь выбрать букву?
– П. – Решает девушка.
Мальчик находит букву П, а после перелистывает несколько страниц и наугад ведет пальцем по столбику слов.
– «Пертурбация», – наконец озвучивает он, – беспокойство, психическое расстройство. Или вот еще: внезапное изменение, осложнение в обычном ходе чего-нибудь, вносящее беспорядок.
– Символично, – усмехается Наташа.
– Да, – на лице Стива появляется робкая улыбка. – Все. Один день – одно слово. Завтра снова можешь выбрать букву.
Он бережно убирает словарь в рюкзак.
– Хорошо. Всем спокойной ночи, приятных снов. – Романова кладет рядом автомат.
– Спокойной ночи, – отвечает Роджерс, устало растягиваясь на своем месте.
У него гудит все тело. Стиву кажется, что ноет каждая косточка. Особенно тянет ноги и еще неприятная тяжесть давит на грудь. Он надеется, что это просто с непривычки от больших нагрузок, что все обойдется. Мальчику кажется, что он долго не сможет уснуть, но как только его голова касается комковатой подушки, его сразу же будто вырубает.
Джеймс лежит какое-то время с закрытыми глазами. За прошедший день он устал. Не столько физически, сколько морально. Сначала эта подстава от Ника, потом его собственный промах с зараженными. Он понимает, что не уснет, а вертеться и мешать спать Наташе и мальчишке не хочет. Поэтому Барнс тихо поднимается и выходит из комнаты, спускается на первый этаж и идет на улицу. Во дворе дома почти у самой двери лежит ствол поваленного дерева, потемневший от времени и влаги. На нем мужчина и устраивается, по привычке вслушиваясь в окружающие звуки, подняв голову вверх. Скользит взглядом по ясному ночному небу и находит Волопас. Джеймс знает, что там – на расстоянии примерно сорока двух световых лет – находится тройная звезда. Главный компонент в системе – 44 Волопаса А – по многим характеристикам схож с Солнцем. Два остальных компонента представляют собой тесную пару, настолько близко расположенную друг к другу, что ее поверхности соприкасаются. 44 Волопаса В и 44 Волопаса С являются нестабильной системой, постоянно обменивающейся материалом и порождающую мощнейшие взрывы. 44 Волопаса С изучена меньше всего.
– Может, обработаем рану? – Наташа неслышно подходит сзади и останавливается за спиной, прерывая поток мыслей.
– Лишняя трата медикаментов, – Джеймс уже и забыл про разбитую губу, – сама заживет.
– Угу, до свадьбы, – девушка устраивается рядом и потирает озябшие ладони друг о друга.
– Мы сегодня хорошо продвинулись, – продолжает она, видя, что мужчина не собирается поддерживать беседу.
Барнс неопределенно пожимает плечами. Да, они ушли из города, но в целом прошли не так уж и много. Вдвоем с Наташей они бы смогли больше.
– Неплохой темп, – упрямо стоит на своем Романова, – и Стив молодец, отлично держался.
Джеймс едва заметно поджимает губы. Из-за отросшей щетины это движение почти неуловимо, но Наташа знает Барнса, знает его характер и то, как скупо мужчина проявляет свои эмоции.
– Нам нужно чаще делать привалы, Джеймс, – твердо произносит девушка. – Все-таки Стив не так хорошо подготовлен физически, поэтому стоит сделать небольшую поблажку. Нет никакого смысла гнать во весь опор, тем более что Фьюри не обозначил четкие временные рамки, в которые мы должны уложиться.
Барнс не прерывает напарницу, лишь берет ее замерзшие ладони в свои руки, согревает и слушает дальше.
– В общем, – подводит итог Наташа, по всему телу которой разливается тепло, – мы не летим со скоростью света, а спокойно, ровно и уверенно продвигаемся к нужному месту. Пока что продовольствия и оружия хватает, потом придумаем что-нибудь. Хорошо, Джеймс?
Не знай она Барнса, подумала бы, что тот вообще ее не слушал.
– Двадцать семь лет жили без вакцины и еще несколько месяцев протянем, – отвечает Джеймс.
– Спасибо, – девушка благодарно улыбается. Она готовилась к долгому спору с Барнсом, думала, что он не пойдет ни на какие уступки ради мальчика.
– Тебе нужно отдохнуть, – он поворачивается к Наташе и окидывает уставшее лицо коротким, но пристальным взглядом. – Иди спать.
– А ты?
– Скоро подойду, – убеждает мужчина, – не жди меня, иди.
Наташа пытается скрыть тревогу, которая охватывает ее. Джеймс не любит, когда над ним трясутся, но порой она ничего не может с собой поделать. Иногда ей кажется, что Барнс совершенно не в состоянии позаботиться о себе и своем здоровье.
– Хорошо, – в этот раз она решает не перечить, – спокойной ночи.
Он не отвечает, лишь чуть наклоняет голову, и девушка оставляет легкий поцелуй на виске, после поднимается на ноги и так же тихо уходит, оставляя мужчину одного.
Ему не нравится мальчишка, это правда. И пока Джеймс не может объяснить, что именно отталкивает его в Роджерсе. Но вместе с тем Джеймс понимает, что личное предвзятое отношение никоим образом не должно сказаться на – ему хочется верить – успешном исходе всей задумки. Поэтому тут правильно согласиться с Наташей и сбавить обороты. Сколько бы Барнс не использовал сослагательное наклонение, ситуацию это не исправит никак, поэтому нужно подстраиваться под складывающиеся обстоятельства.