«Жил да был на Руси колдун, звали его Кондратий Котов, котов-баюнов ловил в лесах дремучих, отсюда и фамилия. Женился, значит, он на царевне (ну, а ты как думал?!) Василисе Премудрой (тоже, знать-то, колдунья была!). Народилось у них три сына (старший — умный был детина, средний сын — и так, и сяк, младший вовсе был… э-э, о чём это я?), Ксаверий, Ксенофонт и Кондратий-младший. Тоже были волшебниками. Вот с той поры у Котовых и пошла традиция, сыновей на букву К называть. Ну, потом Революция — потомки этих трёх сыновей стали скрывать, что они волшебники. Короче, жили себе колдуны Котовы на земле российской, не тужили, маскировались под обычных людей, но кое-кто всё-таки ведьмаками прозываться стал, а потом, кстати, и экстрасенсами, но это уже во второй половине ХХ века. Учились только в Дурмштранге (это школа такая колдовская в секретном месте, я тебе не могу ни рассказать, ни на карте показать, ибо запрещено!) или оставались на домашнем образовании.
Климентий (Клим) Котов, 1901 года рождения, потомок Ксаверия, в 30х годах по-модному переименовал себя в Кима (Коммунистический Интернационал Молодёжи), и был он в тайных помощниках у Самого И.В. Сталина, который, кстати, не гнушался этими «ненормальными», потомственными колдунами, экстрасенсами и всё такое прочее. Вспомнить, хотя бы, Вольфа Мессинга, тоже из наших, кстати сказать. У Кима Котова было двое детей, Карл (в честь Маркса, но тут папаша слегка — ладно, не слегка, крупно — прогадал с конъюнктурой, впереди была война с немцами…), 1920 года рождения, мой дед, и… нет, не Клара! Климентий II (Второй), 1923 года рождения, твой дед. Так вот, Клим II оказался, о ужас, швахой. Швахами у нас называются те, кто родился в семье волшебников, кстати, как правило, только чистокровных, но колдовать не умеет совсем, или умеет, но очень слабо. Разобидевшись на свою «неполноценность», Клим II порвал с семьёй настолько, что пошёл против традиций, женился на темноволосой (!) девушке и даже сына назвал на ДРУГУЮ букву! Ну, а Карл полностью блюл… э-э… соблюдал традиции, сына назвал Кассианом (1938 года рождения). Это, как ты понял, мой папа.
В 1941 году Карл и Клим пошли на фронт, доблестно воевали. Знаешь ты или нет, Клим был в разведке, дослужился до майора, после войны получил высшее образование и стал генералом в милиции. Его сын Сергей, 1954 года рождения, — твой отец. Получил высшее образование, был высоким чином в армии. Погиб геройской смертью в Афганистане. Он случайно (или всё-таки не случайно?) назвал сына своего, тебя, стало быть! на «правильную, потомственную» букву.
Дед мой Карл всю войну прошёл в пехоте, дослужился всего до лейтенанта (ну, с таким-то именем!…хорошо, что вообще в лагеря не загремел!), на войне его способности помогали ему и его отряду скрываться от неминуемой смерти (предупреждал о попадании снаряда и уводил людей с того места, и тому подобное), дошёл до Берлина. После войны стал «гипнотизёром», вроде Мессинга, ездил по стране, выступал, но будущее старался не предсказывать. Папа сначала тоже работал в цирке, на эстраде, а потом, когда с началом «холодной войны» был открыт волшебный университет Колдовстворец здесь, под Новосибирском, они с мамой переехали сюда и стали преподавать. Я родился в 1961 году. Упёрся — не пойду учиться в Колдовстворец, хочу в Дурмштранг — и точка. И пошёл. И выучился. И остался преподавать».
— …Вот, собственно, такая наша с тобой генеалогия, брат мой Константин.
— Кирилл, а ты можешь сказать, почему у твоей матушки такое странное отчество? Фом… Фома…
— О, это не менее занимательная история, чем про нашу фамилию! Только более долгая. Если я начну рассказ про её семью — боюсь, я и к ночи не управлюсь! Если кратко, то моя мама — Мария Фомальгаутовна… Малфой. Так-то, Костя! — Кирилл хитро подмигнул брату.
Тот нахмурился, соображая.
— Малфой, Малфой… Где-то я слышал эту фамилию…
Кирилл кусал губы, чтобы не смеяться над ним.
— …Скажи, а кто-то из родни твоей матушки, часом, не имел отношения к разборкам в «Чёрном Беркуте» в конце семидесятых? — вдруг заявил капитан ФЭС. Пришёл черёд волшебника удивляться. Тем не менее, он хотел сохранить интригу, поэтому вымолвил, осторожно подбирая слова:
— Ну… Вообще-то, Малфои действительно имели отношение к «разборкам» в конце семидесятых и к чему-то чёрному… Но совсем не к тому, что ты говоришь.
— А к чему тогда?
— Да всё к тому же Гарри Поттеру!
— Мама дорогая. И какое же?
— Кто был главным противником Гарри Поттера из школьников?
— Да я-то откуда… Э-э… Стоп. Помню что-то. Имя такое смешное… Драко…
— …Малфой! Вот, моя мама — младшая сестра деда этого самого Драко Малфоя.
— Ни фига себе… — оторопело прошептал интеллигент в третьем поколении. – Похоже, придётся мне всё-таки прочитать эти книжки… А про тебя там, часом, не написано?
По лицу Кирилла скользнуло какое-то странное выражение.
— Про меня — нет. Про мою школу немного есть, там где про Турнир Трёх Волшебников. Директор Каркаров ездил с нашими ребятами в Хогвартс на тот турнир, а я за него оставался… Я его первый зам. …Ладно, пойдём-ка, пора уже за стол. Тебе надо всё это обдумать, я понимаю.
Брат повёл Костю вниз по лестнице, аппарировать, как до этого отец, не стал, пожалел обалдевшего капитана ФЭС, до которого только-только стало доходить, что он и вправду ОЧЕНЬ необычный человек.
На веранде вокруг большого стола сидели уже человек двадцать, ещё с десяток стульев пока пустовали. Люди весело и оживлённо переговаривались. На почётном месте во главе столе восседал на высоком золочёном кресле юбиляр, рядом — его супруга. Костя сел справа от Кирилла. Он во все глаза смотрел вокруг, и на гостей, и на обстановку. Теперь, когда он знал, куда попал, он даже удивлялся, что не понял этого сразу: ложки и тарелки летали за угощениями сами по себе и наполненные возвращались на место, изящные хрустальные в серебре кубки, опустев, наполнялись тоже сами. Угощения и напитки были очень вкусными, а вид этих блюд напомнил Косте царскую трапезу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», за исключением, разумеется, «икры заморской, баклажанной». Некоторые блюда он, не удержавшись, даже сфотографировал тайком, а потом, когда все захмелели, расхрабрился и, быстренько объяснив Кириллу, как пользоваться фотоаппаратом, попросил сфотографировать его с хозяевами дома. С самим Кириллом он сфотографировался тоже, а потом уже Косте пришлось участвовать в «фотосессии» для колдовского аппарата, который, как ему объяснили, мог делать двигающиеся снимки. Веселье закончилось за полночь, и когда уставший, но довольный капитан ФЭС добрался до отведённой ему комнаты и завалился спать, он решил, что вполне освоился среди необычных родственников.
На следующий день Костя с Кириллом пошли гулять с фотоаппаратом по городу, для таких случаев у магов имелась обычная одежда вместо мантий, в которых они всегда ходили. В джинсах и футболках братья выглядели ещё более похожими друг на друга, а, чтобы усилить цветовой контраст, Кирилл с помощью магии высветлил одежду Кости и затемнил свою.
— …Забавно получается, что мы так похожи, только «мастью» разные, — говорил по дороге Костя, — вот только у тебя усы. Кстати, совсем как у Петровича. Может, мне тоже отпустить?..
— А кто это, Петрович? — заинтересовался Кирилл, погладив упомянутые усы.
— Мы вместе работаем. Майор Круглов, Николай Петрович. Крутой мужик. Как я, служил в милиции, оперативник до мозга костей. Его все наши уважают. Он зам нашей начальницы.
— У тебя начальник — женщина? — удивился маг.
— Ну, да, а что такого… Полковник Рогозина. Видел бы ты её. Такое впечатление, она родилась с погонами на плечах. Строгая до жути, принципиальная, чуть не до фанатизма. Справедливая…
— …и, наверное, страшная, как три подвала… — усмехнулся Кирилл.
— Да ты что?! — Костя аж остановился. — Она очень красивая!
— Так уж прям’ «очень», — хмыкнул его брат.
— Вот, поехали со мной, сам увидишь!
— Хм… А что, мысль интересная… До сентября ещё есть время, всё равно, сейчас каникулы… Можно и съездить. А меня туда пустят, в эту твою ФЭС? Вы же наверняка помешаны на безопасности. Придётся как Мессинг…
— Да не вопрос, сделаю пропуск. Только… У тебя же паспорта, наверняка, нет… Как же ты до Москвы доберёшься?
— Аппарирую, — пожал плечами Кирилл, — или попрошу папу, пусть договорится с Лаврентием Павловичем, чтобы он разрешил меня на его машине подвезти…
— С КЕМ он договорится?! — поперхнулся Костя.
Кирилл с усмешкой покосился на него:
— Значит, Гарри Поттера ты знаешь, а Лаврентия Павловича — нет? Нехорошо, брат. Лаврентий Павлович Берия. …И нечего на меня глаза выпучивать. Да-да, тот самый.
— Но он же…
— Умер, умер, полвека назад. Но при жизни знал нашего прадеда, Кима, я ж тебе рассказывал. И деда Карла тоже знал, даже моего отца на коленке качал, было дело… И твоего деда Клима, между прочим, Лаврентий Павлович тоже знал. Так что, если речь пойдёт о помощи знакомым, думаю, он не откажет. Да и какое-никакое развлечение старику…
— Но как?!
— Берия сейчас состоит в призраках Колдовстворца. …Даже не спрашивай меня, награда это ему или наказание — понятия не имею, а узнавать у него самого как-то не хочется. Не самый всеми любимый он призрак, надо признать, и не самый приятный. Но с папой в довольно неплохих отношениях, поскольку, повторюсь, знал его при жизни. На время воплотится, за мой счёт, правда, но что ж поделать… Надо же чем-то расплачиваться за услугу.
— Призраки… Мама дорогая… Берия… Мой брат поедет на автомобиле-призраке… Рассказать кому — не поверят… — обалдело прошептал Костя. — А куда он ездит, призрак Берии?
— А ты не знаешь? Иногда он у вас в Москве появляется, возле своего дома. На углу Малой Никитской и Вспольной ночью обычные люди могут услышать его призрачный автомобиль. Подъедет, остановится, потом дверцей хлопнет и уезжает. Ничего не видно, только слышно. Оттуда далеко от тебя?
— Да я тебя встречу и довезу на своей машине… — пробормотал всё еще не придя в себя Костя. Похоже, рановато он решил, что освоился со своей необычной роднёй…
Из Новосибирска капитан ФЭС Константин Котов вернулся какой-то… совсем необычный. Он стал часто уходить в себя, порой даже не сразу отвечал, когда к нему обращались. Но на его профессиональных качествах это никак не сказалось. На заданиях, на выездах он по-прежнему работал чётко и внимательно, может, только немного стал жёстче на задержаниях, хотя он и раньше не особо церемонился с преступниками, несмотря на свою интеллигентность. И оружие стал выхватывать гораздо чаще, а прежде его почти не доставал, справлялся «голыми руками».
…Примерно через неделю после возвращения он наконец-то показал Оксане Амелиной обещанные фото с достопримечательностями её города.
— Ну, как тебе Новосибирск? — спросила она, с удовольствием разглядывая знакомые места.
— Красивый, — кратко отозвался Костя, казалось, он опять ушёл в себя.
— А твоя родня, они кто? Преподают в каком-нибудь ВУЗе?
Котов вздрогнул.
— Д-да. Точно, в ВУЗе. В институте.
— В каком?
— Ты не знаешь, он … закрытый.
— Ну, не хочешь, не говори, — дёрнула плечиком Оксана, — подумаешь, какая секретность… Захочу — на раз-два пробью…
— …А что это вы тут такое интересненькое смотрите, а? — ворвался в комнату отдыха Иван Тихонов и выхватил у девушки пачку фотографий, — Это же Новосибирск, да? Ух ты, рубль! Костя, покажи Рогозиной, с намёком на премию. А это та самая Лабораторная Мышь? Костян, скинь мне эту фотку, я ей лицо Оксанки приделаю…
— Я тебе приделаю! — взвизгнула Амелина, бросаясь на Тихонова с кулаками.
— …А это что за мужик? — уворачиваясь от неё, Ваня ухитрялся перебирать снимки.
— Какой это тебе «мужик»?! Это Высоцкий, болван! — продолжала возмущаться Оксана.
— Вот это — Высоцкий, и не болван, а памятник, — ткнул пальцем в фотографию Тихонов, — а это — мужик.
Костя посмотрел и понял, что взял с собой не тот снимок. Вместо него у памятника Высоцкому стоял Кирилл. Ваня и Оксана вцепились в фотографию, едва не столкнувшись головами, и глядели то на Костю, то на снимок.
— Костя, а это кто? Так на тебя похож, только блондин и с усами…
«Эксперты, чтоб вас…» — подумал интеллигент в третьем поколении и пробурчал, пытаясь отобрать фото: — Это мой брат… Троюродный.
Если он считал, что этой информацией эксперты удовлетворятся, то он здорово ошибся. Оксана мгновенно спрятала снимок в декольте. Тихонов осклабился, наблюдая, как Котов отдёрнул руку и покраснел.
— Так. Говори! — Иван уселся поудобнее. — А то фотка там и останется… где сейчас, — покосился он на Оксану. Та невозмутимо поправила ворот блузки и, выжидательно улыбаясь, также уставилась на Котова.
— Это чем вы тут занимаетесь вместо работы, а? — раздался грозный окрик со стороны двери. Все трое вздрогнули и посмотрели на вошедшего. На пороге стоял не кто иной, как майор Круглов.
— Фотки смотрим, — пролепетала Оксана, — вы же знаете, Костя в Новосибирске был.
— У него там, оказывается… — начал Ваня, но заткнулся под яростным взглядом Котова.
— Что у него там? — усмехнулся Круглов, который прикрикнул на «молодёжь» только для порядка. Он налил себе кофе, уселся на диванчик и посмотрел на разлетевшиеся по полу снимки: — Жена и семеро детей?
— Николай Петрович! — укоризненно пробормотал Костя, присел и стал собирать фотографии.
— Почти что, — с готовностью сказал Иван, — у него там родственники и… брат-близнец!
Круглов поперхнулся кофе. Котов распрямился как пружина:
— Тихонов, твой язык будет причиной твоей смерти, Селиванов так и напишет!
— Да ладно, капитан, не думал же ты, что мы не узнаем, рано или поздно…
— Костя, что, этот болтун для разнообразия правду сказал? — вымолвил майор.
Котов оглядел присутствующих и понял, что Тихонов прав, все всё равно узнают. Но если эти «компьютерные гении» станут копать сами, а они точно станут, кто знает, до чего докопаются… Так что, лучше уж самому признаться…
— Ну, не близнец, вообще-то. Троюродный брат. Но — да, мы очень похожи, — выдохнул Костя, достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, которую спрятал с самого начала: там он был вместе с Кириллом, крупным планом, и подал её Петровичу. Иван и Оксана мгновенно оказались рядом с Кругловым, и все трое уставились на фото.
— Чудеса, однако… — протянул майор. — Бывает же такое сходство… Как его зовут? Только не говори, что Константин.
«Чудеса, — мысленно усмехнулся Костя. — Это вы ещё не знаете, в чём настоящие чудеса!»
— Его зовут Кирилл, — сказал он вслух, — Кирилл Котов. И он через пару дней приедет ко мне в гости. Я хочу привести его сюда, можно, Николай Петрович?
— Вообще-то, у нас тут не музей, — с сомнением в голосе сказал майор, — чтобы экскурсии водить…
Остальные трое так умоляюще воззрились не него, что он махнул рукой:
— Ладно, выписывай пропуск. Я подпишу, пока Рогозиной нет.
— А чем он занимается? — спросила Оксана, похоже, усатый блондин её заинтересовал.
— Он учитель, — соврал Костя, не уходя всё-таки далеко от правды, — преподаёт в университете. В Германии.
— Нехилый «учитель», — переглянулись «компьютерные гении», и Ваня спросил: — А чему он учит? Может, нам какой-нибудь мастер-класс проведёт?
— Ну, чтó бы он ни преподавал, я бы и от парочки индивидуальных уроков не отказалась, — сказала внезапно Оксана, поправив причёску, и достала спрятанную до этого фотографию. Круглов многозначительно хмыкнул в усы. Костя опять покраснел и выхватил у неё снимок.