– Возрастает риск.
– Риск чего? – невольно спросила Адоэль.
– Что однажды Террену наводнят создания и кошмары Бездны.
– Или через эти прорехи в мир хлынет первозданный Хаос.
– Поэтому необходимо остановить Лахира.
– Чернокнижник глупец, раз считает, что сможет удерживать Зверя достаточно долго.
– Рано или поздно монстр вырвется из заточения.
– Но если вы, Защитники, доберетесь до него раньше…
– Что если мы убьем Зверя, пока тот заточен в своей нынешней темнице? Он вновь возродится в Бездне? – высказала свое предположение Адоэль.
Эоны переглянулись. На их до того бесстрастных лицах промелькнуло нечто неопределенное.
– Мы не знаем, доблестная Адоэль, – ответил один из них.
– Вы же сказали, что вам ведомы пределы сил чернокнижника? – с нажимом проговорила девушка.
– Да, верно. И все же мы не знаем, что именно за ловушку измыслил Лахир.
– В чем тогда задача нашего отряда? – вступила в разговор Минори.
Эоны вновь повернули карту Террены, а один из миров загорелся алым.
– Вот. Здесь находится Лахир и плененный им Зверь.
– Мы не можем открыть портал ни в этот мир, ни в ближайшие к нему миры.
– Чернокнижник каким-то образом блокирует нашу магию.
– Вы отправитесь сюда. – Эон указал на огонек, расположенный недалеко от цели.
– Пройдя пять миров, вы окажетесь в убежище Лахира.
– Как только вы одолеете его, чары колдуна больше не будут нам препятствовать.
– Тогда мы получим возможность изучить созданную чернокнижником клетку, и вместе решим, как поступить со Зверем.
– Как мы сможем отыскать в этих мирах нужные нам порталы? – спросил Мор, указывая на карту.
– У вас будет специальный артефакт, который поможет проложить кратчайший маршрут.
Один из Эонов хлопнул в ладоши, и карта исчезла без следа.
– Если Лахир достаточно силен, чтобы блокировать вашу магию, почему вы так уверены, что нам впятером удастся его победить?
Ангел одобрительно кивнула Минори, задавшей вполне резонный вопрос. У ангела тоже имелись сомнения на этот счет. Не стоило забывать, что колдун, кем бы он ни был, смог пленить бессмертное существо, которое уже не одно тысячелетие сеяло хаос и разрушение во Вселенной.
Заурядному волшебнику такое просто не под силу. К тому же никто не знал, какие цели преследовал чернокнижник, затеяв столь опасную игру.
Эоны вновь переглянулись, а затем и вовсе зашептались, точно заговорщики.
– Еще ни один собранный нами отряд Защитников не потерпел поражения.
– Конечно, кто-то из вас может погибнуть…
– Но знайте, что вам по силам выполнить это задание.
– Не сомневайтесь в себе.
Адоэль опустила руки под стол и до хруста сжала кулаки. Ей совсем не понравилось, что Эоны ушли от прямого ответа. Еще больше ей не понравилось то, с каким безразличием мудрецы упоминали возможные потери среди Защитников. Словно они отправляли в поход не живых людей, а бездушный инструмент, которым можно жертвовать без лишних сомнений и сожалений.
Любой солдат знает, что может встретить свою смерть в бою. Ее может принести острая сталь неприятеля, вражеское заклинание, а иногда и совершенно неожиданные происшествия вроде падения с большой высоты или стрелы, неумело пущенной союзником. Но это вовсе не значило, что командир, посылавший своих подчиненных в бой, должен разменивать их жизни почем зря.
Даже Эоны не имеют права играть роль богов, вершащих судьбы недостойных смертных.
Адоэль злило то, как надменно держалась эта шестерка. Как они свысока смотрели на нее саму, и на ее новых боевых товарищей. А их самоуверенность просто выводила девушку из себя.
«Не сомневайтесь в себе», – говорят они. В себе-то ангел как раз не сомневалась. А вот в тех, кто отобрал ее для битвы с чернокнижником – да.
Ранее Мор сказал, что Эоны, возможно, не могут вести себя по-другому. Адоэль не устраивало такое объяснение. По ее мнению, личности, которые сейчас сидели перед ней за столом, были недостойны называться хранителями Вселенной.
– Вы же самые могучие волшебники в Террене, так отчего ж сами до сих пор не убили Зверя? – вопрос Укула вывел ангела из задумчивости.
Гнолл, кажется, в немалой степени удивил шестерку мудрецов таким заявлением.
– Мы не можем, – кратко ответил один из них.
– Не можете его убить? – недоверчиво хмыкнул Укул. – И как же его тогда побеждают Защитники?
– Мы не можем убивать.
– Насекомых, животных, людей. Никого.
– Стоит нам отнять жизнь, и мы исчезаем из реальности.
– Вот так. – Эон щелкнул пальцами, и в то же мгновение стул под гноллом испарился, а тот плюхнулся на пол.
Укул предостерегающе зарычал, а Минори не смогла сдержать смех. Адоэль же было не до шуток.
– Мы не можем рисковать, могучий гнолл.
– Нам нельзя жертвовать собой, ведь тогда Террена останется без защиты.
«Поэтому вы жертвуете нами, простыми смертными», – подумала Адоэль, но вслух ничего не сказала.
– К тому же Зверь бессмертен. И не имея власти над Бездной, мы, скорее всего, не смогли бы уничтожить его окончательно, – закончил мысль Эон, после чего вернул стул гнолла на прежнее место.
Адоэль пришлось признать, что в такой позиции все же был определенный смысл. Действительно, если Мудрые Эоны погибнут, то кто вместо них будет собирать рати Защитников?
Смертные часто объединяются перед лицом смертельной опасности. И тогда на время забываются обиды и различия меж народами. Но такое объединение происходит не мгновенно, словно по мановению руки. Оно требует времени, и порой немалого. К тому же Террена велика, и пока армия, какой бы она могучей не была, достигнет Зверя, тот успеет сжечь немало миров.
И тогда на карте мироздания появится еще больше черных точек.
Вот почему Эоны играли решающую роль в победах над Зверем. Только они, с их способностью открывать прямые порталы практически в любой уголок Террены, могут в кратчайшие сроки собрать достаточно сил для борьбы с чудовищем, и доставить их прямиком к его «порогу».
Кто знает, как бы все обернулось, окажись хозяева Золотой Башни кровожадными тиранами, а не теми, кем они были на самом деле. Стали бы они тогда защищать многочисленные миры или предпочли затаиться в укромном месте, отгородившись от недостойных их внимания смертных?
Ангел не знала ответа. И поэтому ей, наверное, не стоило поспешно судить Эонов, возводя их едва ли не в ранг своих личных врагов.
Ведь, если подумать, не так-то легко, обладая могуществом, не иметь возможности самим повлиять на ход событий. Как бы поступила Адоэль, окажись она на их месте? Что стала делать, дабы устранить страшную угрозу, и чем была бы готова пожертвовать ради достижения этой цели?
Говоря по совести, девушке никогда не доводилось примерять на себе роль лидера. Она родилась воином, сражения были ее сутью, смыслом существования, но она всегда лишь подчинялась приказам, а не отдавала их. После же падения девушка предпочитала биться в одиночку, не считая простых людей достойными сражаться плечом к плечу с ангелом.
Адоэль вдруг осознала, что с самого первого дня пребывания в земном мире глядела на окружающих свысока, оценивала их, судила за малейшие проступки, требуя от них неукоснительного следования ее же собственным принципам.
А так ли сильно это отличалось от того, с каким равнодушием Эоны рассуждали о возможных потерях среди Защитников?
Возможно, и нет. Но, по крайней мере, девушка предпочитала встречать любую угрозу собственным мечом, и никогда не подвергала излишней опасности окружающих.
«А как же та бедняжка, что погибла от рук Красного Когтя?» – напомнил о недавних событиях внутренний голос.
«Эта была случайность», – возразила девушка.
«Ты лжешь самой себе…»
– Мы обеспечим вас всем необходимым. – Голос Эона вернул девушку в реальный мир.
– Следуйте за нами, – проговорил его собрат и как-то странно при этом посмотрел на ангела.
«Надеюсь, они не читают мои мысли, – подумала Адоэль, нахмурившись. – Иначе, клянусь Небесами, мне придется призвать свой меч и зарубить их всех до одного!»
* * *
Ангел взмахнула рукой, и меч послушно выписал в воздухе полукружье. Затем девушка развернулась, рубанула с короткого замаха, блокировала воображаемый удар сбоку, перехватила оружие двумя руками, и, ловко подскочив к несуществующему врагу, оборвала его выдуманную жизнь.
Полуторный меч-бастард приятно лежал в руке, но все же, по мнению девушки, был тяжеловат. К тому же, несмотря на достаточно приятный наощупь и удобный в использовании эфес, оружие холодило ладонь. Ангелу казалось, что она держит в руках бездыханный труп, или того хуже.
То ли дело Небесный Клинок!
Когда Адоэль призывала его, и тот ложился в ладонь, то становился продолжением ее самой. Девушка практически не чувствовала веса оружия; сверкающая серебряная рукоять была одновременно теплой и прохладной. А та волнующая дрожь, что мгновенно расходилась по руке до самого плеча в первые секунды после появления клинка в этом мире, была просто восхитительна!
Никакому земному оружию, равно как и любому оружию из других миров, было не сравниться с ангельским клинком.
Чтобы доказать это, девушка призвала свой меч и с легкостью рассекла им бастард надвое. Отсеченная часть упала на пол, жалобно звякнув.
За всем этим действом наблюдали оружейники Золотой Башни. И порча их собственности, очевидно, не принесла им положительных эмоций. Высокий и тонкий, как прутик, эльф скривился так, словно у него разом заныли все зубы, а коренастый гном с начисто выбритым черепом и вовсе скорчил довольно неприглядную гримасу.
Правда, ни тот ни другой так н не высказали своих возражений. По всей видимости, им строго настрого запретили заговаривать с Защитниками, пока те сами к ним не обратятся.
– Плохой меч, – сказала Адоэль, кивком указав на разрубленный бастард.
Лица у бедолаг вытянулись пуще прежнего, но ангел этого даже не заметила.
Девушка неспешным шагом прошлась вдоль стоек со всевозможным оружием. Здесь были классические одноручные мечи, кинжалы, мачете, сабли, фламбергы, ятаганы, клейморы. Имелся даже один экземпляр уруми – достаточно редкого меча-пояса родом из далекого восточного мира. Он представлял собой несколько полос чрезвычайно гибкой стали, которые крепились к деревянной рукояти.
Не меньший выбор был и среди древкового оружия. Копья, боевые вилы, трезубцы, бердыши, секиры, глефы, кистени, и многое другое. Дополняли список холодного оружия многочисленные виды орудия стрелкового и метательного: луки, арбалеты, пружинные самострелы, и пращи.
Адоэль прошлась безразличным взглядом по всем, даже самым изощренным инструментам, предназначавшимся лишь для одного – отнимать чужие жизни. Ничего из этого не пригодится ангелу в пути и не сможет заменить ей оружие, что было родом из самого Небесного Царства.
А вот Укул не разделял ее взглядов. Он уже обвешался оружием с ног до головы, тщательно подбирая интересующие его экземпляры. Тяжелый самострел за спиной, парные короткие топоры на поясе, а через плечо переброшен боевой кнут с острым металлическим «клювом» на конце.
И на этом гнолл не остановился, решив выбрать себе в придачу что-нибудь с длинным древком. Он подозвал оружейников, чтобы они помогли ему принять решение, а те в свою очередь охотно отвечали на любые его вопросы, явно довольные, что хоть один из Защитников проявил должный интерес к их ремеслу.
Адоэль прошла в смежное помещение, где среди настоящих гор самых причудливых на вид артефактов заметила Мора и Минори.
В отличие от оружейной комнаты, здесь царил полнейшей беспорядок. На столах и полках высоких шкафов лежали всевозможные предметы, от колец и амулетов до увесистых магических фолиантов. И все это громоздилось словно мусорные горы, без какой-либо системы.
Чтобы добраться до искомого артефакта, сперва приходилось вытащить его из-под десятка других предметов.
Мор подбирал себе посох или нечто на него похожее. Адоэль взглянула на него лишь на секунду, после чего поспешила отвести взгляд. Хоть ангел и понимала, что совсем скоро ей придется сражаться с этим человеком плечом к плечу, пока была такая возможность, она хотела держаться от шамана как можно дальше.
Ангела заинтересовала Минори, а точнее то, что она держала в руках. С виду это была обычная кожаная фляжка, какие наполняют водой или любым другим напитком, но девушка была определенно рада своей находке.
– Что это такое? – спросила Адоэль, подойдя к кицунэ.
– Это сосуд камэоса. Очень полезная в пути вещица, и к тому же она из моего мира! – с гордостью объяснила девушка.
– Он похож на фляжку. – Адоэль критически осмотрела странный артефакт.
– Так это она и есть, – засмеялась Минори. – За тем лишь исключением, что он одержим камэосой.
– Одержим? Как человек? Но демоны не могут вселяться в предметы!
– Демоны Бездны – да. Но цукумогами, демоны нашего мира, совершенно другие. Они вселяются и существуют внутри предметов, которые человек использует в быту.
– С какой целью они это делают? Зачем демону вообще забираться в… бутылку?
– Они не могут существовать иначе, – ответила Минори с улыбкой. – Цукумогами питаются аурой человека, который использует одержимый предмет, а так как аура людей самовосстанавливается, то это не причиняет нам никакого вреда. Мы же, в свою очередь, давно научились извлекать пользу из предметов, в которых живут цукумогами.
– На Земле нет ничего подобного, – покачала головой Адоэль.
– В этом ведь и суть Вселенной, разве нет? В многообразии форм жизни.
– Возможно. И что же делает этот камэоса?
– Я покажу. – Минори повернулась куда-то в сторону и обратилась к столу, заваленному всевозможными амулетами: – Извините, у вас найдется, чем наполнить сосуд?
Из-за стола вышел коротышка-гоблин, откинул упавшую на глаза прядь серебряных волос и с любопытством уставился на кицунэ, которой он едва доставал макушкой до пояса.
– У меня есть молоко, – пропищал он.
– Сгодится, – кивнула Минори.
Служка вернулся в свое убежище, располагавшееся прямо за столом, и вскоре появился вновь, неся в руках стеклянный графин, полный молока. Сосуд был чуть ли не в рост самого гоблина.
Кицунэ вынула пробку из фляги и, присев на колено, держала ее на весу, пока слуга осторожно, стараясь не пролить ни капли, переливал в нее содержимое графина.
– Достаточно. Спасибо за помощь! – поблагодарила его Минори.
– Рад услужить вам, госпожа, – пролепетал гоблин и потопал прочь.
Кицунэ продемонстрировала ангелу полный сосуд, а затем отпила добрую часть жидкости.
– Теперь смотри. – Минори закрыла фляжку крышкой, затем погладила ее, словно щенка, и вновь открыла.
– Он снова полон! – поразилась ангел.
– Именно так. – Кицунэ кивнула. – Чем бы ты ни заполнила емкость, в которой поселился камэоса, он будет производить это до бесконечности.
– И это можно пить? – с сомнением спросила Адоэль.
– Конечно! Камэоса не изменяет состава и качества вещества, он лишь копирует его.
– Странная магия.
– Как и у всех цукумогами моего мира.
– Я привыкла убивать демонов, а не таскать их с собой в бутылке. Но… если все так, как ты говоришь, вещь действительно полезная.
Минори улыбнулась. Кицунэ, как успела заметить ангел, делала это очень часто. Она умела радоваться жизни и находить светлые моменты даже в обыденных делах. Из-за этого Адоэль немного ей завидовала.
После падения ангел обрела возможность реагировать на окружающий мир так же, как это делали люди – посредством эмоций и чувств. Но за год такой жизни девушка так и не научилась контролировать себя. Она злилась в ситуациях, когда нужно было сохранять холодный рассудок, и не всегда могла наслаждаться теми моментами, которые бы непременно порадовали ту же Минори.
Быть может, думала иногда Адоэль, так происходит из-за того, что она не хочет испытывать всех этих чувств, а единственное, чего девушка по-настоящему желала – вернуться в Небесное Царство.
Ангел пыталась быть ближе к людям, старалась понять их, вести себя как они, но в то же самое время девушка отталкивала их из-за инстинктивного желания как можно скорее покинуть человеческий мир.