- ...но я смогу!
- ...так не может продолжаться!
Она прислушалась, и услышанное обеспокоило её раньше, чем она сумела разобрать слова. Двое - лис и граф - спорили не громко, но уловив тон их беседы, Надя ощутила присутствие тяжкого, неразрешённого конфликта. А затем она различила имя, и это имя изменило всё.
До настоящего времени она даже не задумывалась, что у лиса - у говорящего лиса с прищуром на правый глаз - может быть своё имя. А оно было, и было таким, что поражённая девушка вернулась к открытому окну и долго стояла там в задумчивости. Она вспоминала пересуды на площади Малого Пирса, турнирную награду, лисьи шрамы. И россыпь кусочков мозаики в её голове вдруг собралась в единственно возможную картину.
Поразмыслив ещё немного, она всё-таки вернулась в купе, но до конца поездки была молчалива.
* * *
Город появился внезапно, словно вырос из земли. Голубоватая дымка расступилась, открыв глазам громадную крепостную стену. Самир пребывал в задумчивости, лис насвистывал забавную мелодию. 'Все ветра спешат в Лазурь!' - пел он, а Надя смотрела на него и загадочно улыбалась.
У огромных городских ворот стояли - а точнее парили над самой землёй - два величественных существа. Штормовые духи.
Высотой в пять или шесть средних людей, будто сотканные из тёмной тучи, они гудели, как далёкий смерч, и сверкали глазами, словно небо в грозу отблесками молний. Всё их одеяние - золотые наручи - символ верности королевскому роду.
- Правда похожи на джиннов, - отметила девушка, почти не выдав в голосе дрожь.
- Если погулять с ними рядом, - поделился опытом лис, - в ушах начинается треск, а шерсть потом полдня стоит дыбом.
- Статическое электричество, - предположила школьница.
Изнутри город Лазурь чем-то напоминал Лондон времён Шерлока Холмса, где средневековый антураж переплетался с веянием новой, прогрессивной эпохи. Конные экипажи на улицах соседствовали с обычными велосипедами, а на центральную аллею с двух сторон глядели книжные магазинчики. При всём этом местная архитектура выглядела очень древней, а городская стража у ворот и на стенах была вооружена арбалетами. Наверное, порох не мог применяться здесь по причине того самого волшебного эфира.
Надя, впрочем, ничуть бы этому не расстроилась.
Паровоз сделал несколько остановок в городе, и она, едва не забыв сумку в вагоне, вышла вместе с лисом и графом на станции около королевского дворца.
Дворец был не так чтобы очень велик, но красив и изящен. Он имел остроконечную башню с часами и два выдающихся вперёд боковых крыла, что соединялись с главным зданием длинными вогнутыми галереями и образовывали собой полукруг. Во внутреннем дворе раскинулся дивный сад с множеством фонтанчиков и беседок. Сад отделялся от городской площади фигурной решёткой с воротами, которые закрывались только на ночь.
Хотя до заката оставалось время, перед дворцом собралось немало людей, приглашённых на празднество.
- Смотри, - сказал лис, когда Надя миновала ограду. - Мы очутились бы прямо здесь, разломи ты печать аккуратнее. Вон на той портальной плите.
И действительно: одна из садовых дорожек кончалась круглой площадкой из белого мрамора. Вокруг неё вертикально стояли три каменных монолита - высоких, в человеческий рост, и с угловатыми рунами на боках. Будто выведенные фосфорной краской, руны светились: то сильнее, то мягче. Рядом с портальной плитой прохаживался старый лакей во фраке, с галстуком-бабочкой и невозмутимым видом дворецкого.
- Это Грегор, - сказал лис. - Попроси его, когда захочешь домой.
В эту самую секунду руны вспыхнули голубым огнём, а воздух меж камнями словно сгустился. Хлопок - и на мраморной площадке возникла семейная пара: мужчина в костюме, женщина в пышном платье. С ними три дочки - все в бальных нарядах. Старый слуга-привратник учтиво приветствовал их.
Семейство проследовало ко дворцу, - лишь одна из дочерей замешкалась, укрощая непокорную прядь серебристых волос. Кое-как справившись, она принялась озираться по сторонам (похоже, в поисках зеркала) и вдруг заметила Надю.
- Гляньте-ка! - сказала среброволосая девушка. - Скворцова собственной персоной! У тебя всё-таки прорезались способности к магии, или ты здесь так, для интерьера?
- Селена... - процедила Надя сквозь зубы.
Если до этого момента всё вокруг казалось ей чудесным сном, то теперь в него добавилась нотка кошмара. Отчего на волшебных просторах Мира Стихий ей не могла повстречаться, скажем, Маринка? Почему - Селена? Откуда вообще она тут взялась?!
- Вы не ладите? - шёпотом спросил лис. - Странно, ведь это дочь Анриетты, подруги твоей матушки.
'О нет!.. - догадалась Надя. - Анриетта - это же тётя Рита! Мать Селены, Пенелопы и Кассиопеи... ой... Пандоры и Кассандры. Какой ужас!'
Надина мама и тётя Рита, как её привыкла звать Надя, в самом деле были давними подругами, хотя в последние годы общались редко. А спроси Надю - так лучше б они не общались совсем, ведь именно тётя Рита когда-то привела с собой светловолосую дочку.
Поначалу, впрочем, Надя и Селена считали себя лучшими подругами. Но уже в средней школе стало ясно - властному характеру Ленки и независимой Надиной натуре ни за что не ужиться вместе. Итог закономерен: после очередной ссоры из друзей они стали врагами, и в следующую пару лет Надя немало натерпелась за свой вздёрнутый нос и пухлую комплекцию. С тех пор, правда, она вытянулась и похудела - потому прежние обзывательства казались ей теперь скорее глупыми, чем обидными.
- Ещё немного, - прошептала Надя лису, - и этот праздник омрачится убийством прямо в королевском саду.
Поняв, что отвечать ей не собираются, Селена гордо вскинула голову, подобрала платье и заторопилась к сёстрам. Наде же ещё долго лезла в голову печальная мысль, что бывшая подруга, как ни крути, очень красива и в своём бальном платье подходит этому месту куда лучше неё. И что волосы у Селены светло-серебристые, а не цвета 'пыльный каштан', как Надя сама их называла. А ещё - эта грация, умение держаться, этот надменный взгляд... 'Да Ленке сам Аполлон сгодился бы в пару, - думала она, - если б только в довесок к божественной красоте он обладал и ангельским терпением'.
Погромыхивая парадным доспехом, сзади подошёл Галахад. На его суровом, сосредоточенном лице угадывалась тревога.
- Не похоже, что король ко мне расположен, - тихо сказал он.
- Ты обучал королевскую стражу, - ответил лис, - он помнит это. А ещё, расскажи ему об Агате. Как она живёт, чему научилась. Регинальд по-прежнему любит её.
Граф помрачнел ещё больше.
- Королю не нужны рассказы о дочери - он желает её видеть. А она... знаешь сам.
Лис горько улыбнулся.
- Впереди неизвестность, Самир. Мы на пороге больших перемен, и может статься, семейные неурядицы покажутся нам сущей мелочью.
Галахад поднял голову, тяжело развернулся и зашагал ко дворцу.
Лис проводил его взглядом, а затем вдруг прянул ушами, услышав имя.
- Феликс, - произнесла Надя, стоя за его спиной. - Ты ведь принц Феликс, верно?
# Глава 4
# Вербная фея
Лис, не поворачиваясь и не глядя на девушку, вполголоса спросил:
- А если и так? Ты перестанешь говорить со мной?
- Вовсе нет! - возмутилась Надя. - Мне всё равно, что ты принц! То есть не всё равно... Я просто хочу сказать, хоть ты и принц, не собираюсь я тебе книксены и референсы делать!
- Реверансы, - поправил лис. - И давно ты догадалась?
- Когда мы ехали, сэр Галахад называл тебя по имени. И потом мне вспомнилось много странных вещей. Даже твои слова, что принц Феликс хотел пригласить меня лично.
Лис повернулся к ней и молча кивнул.
- Люди шептались, - неуверенно продолжила Надя, - что принца Феликса никто не видел. Значит, ты волшебник? Умеешь превращаться в зверей?
- Ох, если бы... - вздохнул Феликс и, поразмыслив немного, добавил: - Хочешь знать больше? Тогда уйдём от любопытных ушей.
Узкими дорожками шли они вглубь дворцового сада: мимо розовых кустов, мимо обложенных крупной галькой фонтанчиков. Через пару минут, когда их разговор могли слышать разве что птицы да рыбёшка в пруду, хвостатый принц остановился и задал вопрос.
- Известно ли тебе, кто такие оборотни?
Надя припомнила кое-что из книг, другое из фильмов - и кивнула.
- Так вот, - признался Феликс. - Я - оборотень наоборот.
- Наоборотень? - она прыснула со смеху, но тут же опомнилась.
- Точно. В полнолуние оборотень обращается зверем, а я лишь тогда становлюсь человеком.
Надя представила, каково это, и ужаснулась.
- Похоже на какое-то проклятие!
- Похоже, - согласился Феликс, - но это не проклятие, а моё испытание и моя плата. Она взымается от моего рождения, и взымается за великий дар.
Лис прошёлся взад и вперёд, а затем попробовал открыть свой прищуренный глаз. Стало заметно, что тот сплошь бел и слеп, словно был когда-то сильно обожжён.
- Мой дар - волшебный глаз, что даёт силу повелевать Источником на вершине Священной горы, - голос Феликса дрогнул. - Раньше он у меня был...
- Значит, дара у тебя больше нет, но платишь ты за него исправно? - нахмурилась Надя. Она умела тонко чувствовать всякую несправедливость.
Лис обратил взгляд к циферблату часов на замковой башне.
- Это испытание, будь мой глаз цел, окончилось бы сегодня. В день своего совершеннолетия я обрёл бы полную силу и смог обращаться человеком всякий раз, когда хотел. Но... увы.
Наде вдруг стало до слёз жалко лиса. Должно быть ей не удалось скрыть эту жалость, так как Феликс улыбнулся и сел против неё, по-кошачьи обвив хвостом передние лапы.
- Мне жилось вовсе не плохо, - сказал он. - Семья любила меня, а я мог вдоволь гулять, читать и постигать науки. Одно время я даже боялся полнолуний, ведь едва я становился человеком, меня принимались истязать всевозможными правилами. Представляешь, каково часами сидеть за столом и под надзором самого короля перекладывать туда-сюда нож и вилку? Это называется этикет. Меня всегда удивляло, что за обедом нельзя есть прямо с тарелки, а полагается нанизывать каждый кусочек, чтобы отправить в рот. Мне казалось, я быстрее умру от голода, и лишь когда отец не смотрел, я мог наесться как следует. Агата, помню, смеялась, глядя на это.
Надя не сдержала улыбки.
- Но фехтование тебе всё-таки нравилось? - предположила она.
Феликс энергично кивнул.