Из любопытства я просмотрел содержимое коробки Грау. В ней оказался джентельменский набор много путешествующего человека: документы, заначки, коды связи на все случаи жизни. У псины тоже был свой идентификатор - на имя Чарльза Грау. Забавно.
Настало время прогулки, которое мы оба восприняли без восторга. Выставлять пинками депрессивного пса... словно мне самого себя было мало...
Доковыляв до обычного места, я уселся на траву. Чарли лёг там же, где и вчера. У берега над водой роились тучей огромные бабочки. Все оттенки красного. Только не было чокнутого старикана, несущего бредятину про чистоту воспоминаний.
Я почувствовал озноб и ушёл раньше обычного.
Сеттер плёлся, свесив хвост и голову. Ну и ладно. Лишь бы не сдох до прилёта его хозяев.
Вечер я проводил в кресле на веранде. С исчезновением Грау все ближайшие ко мне домики пустовали. Здесь и так можно было постигать смысл одиночества, когда же темнота скрывала очертания редких построек, одиночество начинало казаться абсолютным.
Прошаркав когтями по полу, сеттер подошёл ко мне и плюхнулся рядом. Издал протяжный стариковский вздох. Я невольно тоже вздохнул, опустил руку ему на голову. Так мы и сидели, два моральных инвалида.
Наверно, я не заметил, как задремал. Густая тёмно-зелёная темень сменилась синей, под ноги улёгся белый, оглушительно хрустящий снег. Притоптанная дорога и по бокам сугробы во весь мой мальчишеский рост. Мы с отцом толкаем друг друга боками и плечами - кто кого, - падаем с хохотом в сугроб. Пахнущий свежестью снег забивается под воротник, холодит шею. Пёс скачет вокруг, подбадривая нас лаем. Смех. И звенящая тишина. Кажется, я счастлив.
Я очнулся словно наэлектризованный. Синие тени в складках сугроба и весёлое лицо отца явственно стояли перед глазами. Обычно сны оставляли мне только липкие обрывки кошмаров, которые хочется выплюнуть перед тем, как почистить зубы, но этот был такой живой - казалось, стоит прикрыть глаза, и снова окажешься там, на трескучем вечернем морозе.
Я шарахался по веранде, не находя себе места. Пёс с беспокойством наблюдал за мной, отошёл на всякий случай в сторонку.
Ощущения были противоречивые - то ли страх, то ли надежда. Рваные и невнятные, как сказал бы Грау. Хаос мыслей прилагается.
Неужели доктора ошиблись, и память всё же может вернуться? Или это просто случайный сон?..
Назавтра продолжили накатывать картинки-воспоминания. Вот я иду на лыжах, собака идёт по пятам, пытаясь наступать на пятки лыж и узкие, блестящие полоски лыжни, но то и дело всё равно проваливается по самое брюхо. А вот мы барахтаемся в быстрой речке, что обнимает холодом грудную клетку. И захватывает дух.
Я посмотрел на сеттера с новым интересом. Потрепал висячие уши. Жест показался естественным и привычным. Конечно же.
Вывод напрашивался сам собой: в детстве у меня была такая же псина, вот и всколыхнулись некоторые чудом уцелевшие воспоминания. Наверное, и нервировал пёс с самого начала потому, что растревожил что-то внутри.
За этими размышлениями я вяло ковырялся в тарелке, когда заметил поверх стола пару глаз, исполненных той вселенской тоски, на которую так горазды легавые при виде чужой еды.
- Что, оголодал, сирота? - хмыкнул я.
Собственный паёк сеттер воспринял с меньшим энтузиазмом, однако слопал его довольно быстро.
Собравшись с духом, я набрал код клиники. Доктор с генеральским лицом выслушал мой доклад бесстрастно. Я пытался изложить первое воспоминание по возможности чётко, но не смотря на мои старания, на словах оно получалось каким-то серым и убогим.
- Господин Нельсон, - доктор помолчал, глядя вниз, на сцепленные пальцы, потом поднял холодный взгляд. - Мне неприятно говорить вам это, но в местах, где вы выросли... никогда не бывает снега. Вам разве не давали досье?
Я промолчал. Что тут скажешь. Остальное рассказывать не стал. Отключился. Я не сомневался, что услышал правду. Доктор внушал доверие - потому и был ко мне приставлен. Так ему и сказали: мол, на армейского ты похож, будешь внушать пациенту доверие. Гаркни на него как сержант - вдруг клиент впечатлится и не сразу в петлю полезет...
И досье действительно давали: сборник ни о чем не говоривших имён и чисел.
Следующие полчаса я провёл свирепо глядя на пса. Мерзавец присутствовал во всех "воспоминаниях" и наверняка имел непосредственное отношение к тому, что я их наблюдаю.
Воспоминания были не мои. Однозначно. Это не я барахтался в речке и понарошку боролся с отцом. Может, у меня и отца-то не было...
Должно быть, все эти воспоминания принадлежали Грау.
Остыв, я даже припомнил, где видел одну из картинок: характерный рисунок гор, нависшая над головой планета с кольцами пыли... Этот горный силуэт показывали в новостях, когда я лежал в госпитале. Только там его заслонял похожий на грибницу лес куполов, а небо расчерчивали штреки гравилётов. На картинке "воспоминания" вместо леса куполов красовался одинокий флагшток. Сколько ж тебе было лет, господин Грау?
Нет, не так. Сколько ж лет тебе, собачка?..
Я медленно обошёл вокруг пса, примериваясь. Тот что-то чувствовал: вжал голову в плечи, смотрел встревоженно. Чарльз, значит, Грау, порода - претуанский Гордон... Н-да, как же. Скорее, тогда уж, претуанский биоробот.
Ощупав собаку, я не нашёл ничего подозрительного: шерсть, кости под кожей, всё как обычно. Только слюни пускает не так часто, как мог бы. Должно быть, усовершенствованная модель.
Мои домогательства пёс снёс с терпеливой покорностью. Так же терпеливо позволил раззявить себе пасть и заглянуть в уши (серы там, доложу я, как у вполне настоящего). Когда я задрал ему хвост, обиделся и залез под стол.
От размышлений, что с ним делать дальше, меня отвлёк сигнал вызова. С экрана улыбалась госпожа Ней.
- А у меня хорошая новость, - радостно прощебетала она. - Нашлись ваши родственники, и они уже на планете. Сюда посторонним проезд запрещён (режим покоя, ну вы понимаете), поэтому вам придётся доехать до районного центра, чтобы с ними встретиться. Вы рады?
Я не знал, рад ли я. По правде говоря, я подумал, что как-то слишком много всего стало происходить. С начала той жизни, которую я помню сам, без посторонней помощи, я привык, что вокруг меня происходит... ничего не происходит.
После завтрака пришёл служебный кар. Я забрался в него, бросил прощальный взгляд на дверь коттеджа, за окном которой маячила унылая морда. Ничего, тысячелетний биоконструкт претуанской сборки (или кто он там есть) как-нибудь просидит денёк взаперти. Не запылится.
Я чувствовал себя обманутым и был зол. Имею право.
Они ждали меня в парке у фонтана: улыбающаяся пара. На вид сытые и респектабельные. Обычные. Возможно, я к ним привыкну.
- Люк Нельсон, - сказал мужчина, пожимая мне руку. - Твой кузен, - он нервничал и плохо понимал, как себя вести. - В общем, мы братья. Двоюродные. А это моя жена. Люсиль.
Люсиль по-быстрому, явно торопясь покончить со всем этим, чмокнула меня в щёку. Я криво улыбнулся.
- Ну, ты как, в целом? Выглядишь лучше, чем нам расписывали...
Пожал плечами. Что я мог ему ответить? Что точно знаю, что находится на дне той бездны, которая смотрит в тебя? Не думаю, что он сможет понять.
Ответил лаконично:
- По-разному.
- Ты извини, что мы раньше не приехали, - покаялся кузен. - Никак не могли вырваться.
Я кивнул.
- А знакомый врач нам сказал, что помочь всё равно нечем, да и не помнишь никого. Или помнишь? - он уставился на меня с пытливым беспокойством.
- Нет, Люк. Не помню. Извини.
- Очень жаль. Правда, очень жаль. Но ты молодец. Слышал, тебе дали орден.
Я пожал плечами. Вроде было что-то такое, когда я валялся в полусознании.
- А мы открыли новый филиал. Расширяемся по мере сил.
- Поздравляю.
Он продолжал что-то рассказывать, я внимательно слушал. Пытался проникнуться родственными чувствами - пусть я забыл события, но должны же были остаться хотя бы отголоски чувств?.. Ничего не выходило. Проклятая претуанская псина вызывала во мне больше эмоций, чем эти люди. Она хотя бы умудрилась меня разозлить, вырвав из привычной апатии. Сейчас же я не чувствовал ничего, кроме смутного ощущения неловкости и фальши. Кроме того, жутко чесались шрамы и не все из них находились в легкодоступных местах.
Наконец, наступил момент прощанья.
- Давай поужинаем вечером, - предложил кузен напоследок. - Возможно, у нас будут для тебя хорошие новости. Тебе понравится, - он подмигнул. - Надо только выяснить ещё пару деталей, к вечеру наверняка управлюсь. Я слышал, с твоими травмами... - он смешался. - В общем, если все пойдёт как надо, будет большое дело. Будет, чем заняться, - он ожесточённо потряс мне руку и ушёл. Его жена, так и не проронившая ни слова, семенила следом.
Я смотрел им в спины и думал, выглядят ли они так, как должны выглядеть счастливые и любящие друг друга люди, или нет. Сам себе напомнил ребёнка, который только начинает узнавать жизнь.
Побродив по районному центру, я с удивлением обнаружил, что здешние места пользуются туристическим спросом. Правда, центр интереса лежал в отдалении. Судя по рекламным проспектам, туриста ожидали захватывающие дух пейзажи и артефакты, оставленные древними расами. Такими древними, что даже претуанцы наверняка казались им младенцами.
Времени до ужина оставалось много; я вернулся в тишину санатория, где не было никаких артефактов и по холмам гуляли только травмированные на голову тихие одиночки вроде вашего покорного слуги.
Усевшись в кресло, перебрал в памяти прошедшую встречу и почувствовал укол совести. Всё, что показалось мне наигранным и лживым, могло объясняться просто обычными человеческими чувствами. Как бы я сам вёл себя с больным родственником, который ни черта не помнит? Уж наверняка не источал бы дух непринуждённости.
Стыдно, Нельсон, сказал я себе. Обвинил невесть в чем хороших людей, безо всяких, между прочим, оснований...
Я вздохнул. Чарли подошёл ко мне, преданно заглянул в лицо, ткнулся носом в ладони. В голове завертелось сразу: явно многое повидавшая пара уходит от меня, не оборачиваясь, держась крепко за руки. И было совершенно ясно, что они держатся за руки не потому, что больше не за что ухватится, не потому, что их свела вместе слепая случайность. А потому, что так правильно. Так и должно быть. А я сидел и смотрел им вслед, и на глаза наворачивались слёзы. Сквозь их пелену я видел свои руки, обнимающие собачью шею. Изящные, девичьи руки с длинными пальцами.
- Ну всё, довольно, - я оттолкнул пса и вскочил. - И до прилёта своих дружков больше не смей ко мне подходить.
Интересно, сколько хозяев он сменил? С-скотина волосатая...
Когда я уже собирался уходить на встречу, со мной снова связались из администрации.
- Мы получили сообщение от претуанцев, - Лики Ней помялась. - Как бы это сказать... В общем, они не прилетят. Не прилетят.
- Что значит "не прилетят"? - опешил я. - Они же собирались забрать пса и вещи покойника.
- Сказали, в этом отпала необходимость.
Я не верил своим ушам.