Перед самым уходом, уже стоя на пороге, горбач спросил:
- Так ты точно ничего не помнишь?
Само собой, хозяин дома ответил, что не помнит. Чего уж там! Да и словно это могло как-то потом ему откликнуться!
Виктор остался один на один со своими мыслями в неожиданно наступившей, ощутимой тишине. И до самой глубокой ночи он не мог найти себе покоя, - беспокоился о том, что сделал страшную ошибку. Обдумывал то, как будет работать на стройке. Представлял себе это. И как же ему не нравилось осознавать, что он уже на это согласился, даже не сходив в центр занятости. Как он беспокоился о том, что согласился сдавать комнату, так и не узнав, а сколько ему вовсе будет платить новый сосед, да и как скоро вообще это произойдёт в первый раз!
***
В новый дом Слава пришёл поздно ночью. Он был ужасно пьян, грязный как свинья. И ничего-то с собой у него не было. На вопрос о вещах, за которыми ходил горбач, тот ответил с упрёком:
- Вот давай мне тут без этого, ага? Ты мне кто, - говорил он, в упор приблизившись к Виктору. Расстояние меж их лицами было ужасно незначительным, а смрадное дыхание раздражало хозяина дома. - Ты кто вообще такой чтобы я перед тобой отчитывался, а? Дружок! - продолжал Слава, схватив Виктора за плечо и с лёгкостью тряхнул. - Не ты мне будешь ставить условия, понял? Не ты!
Виктор начал осознавать, что опять дал маху. И масштаб промашки его откровенно угнетал.
***
Единственное, что пугало нового соседа, что выручало Виктора от возможной трёпки - кровохаркание. Оно не только не прекратилось, но и становилось всё более и более скверным. Один раз, в выходные, Виктора даже вырвало кровью.
Слава отмахивался от хозяина дома, говоря:
- Уйди, болезненный! - махал ручищами и не забывал крикнуть. - Если я от тебя какую-то дрянь подловлю, то ей-ей убью! Слышишь? Убью, падаль!
***
В понедельник Виктор проснулся раньше, чем прозвенел будильник. Новообретённый сосед оказался столь любезен, что разбудил хозяина дома... пнув по дивану, да так, что спавший человек подскочил на месте, а после испуганно таращился на горбача.
- У тебя пара минут. Собирайся и идём.
Этот сосед был не только в этом моменте любезен, он ещё подсказал нужный рейс автобуса, который ехал на другой конец города. За свою доброту сосед настоятельно попросил оплату в виде покупки и на него билета тоже. Подобное он подкрепил фразой:
- Да чего ты выкаблучиваешься, а? Тебе что, сложно, что ли?
На робкие возражения он ответил просто и незатейливо, - схватил за одежду, притянул к себе и, дыша страшным перегаром, сказал:
- У меня похмелье, падаль ты тупая! Плати! Плати, а не то я тебе шею сверну! Ей-ей сверну!
***
Новая работа не внушала оптимизма. Ещё подходя к наполовину отстроенному зданию, Виктор ощутил, что зря согласился на эту работу. Он не мог объяснить своего ощущения словами и аргументировать предвзятое отношение. Ему просто не нравилась одна только мысль о работе на этой стройке.
Прораб быстро оформил Виктора на работу. Пара подписей, не читая бумаг, - когда мужчина вздумал бегло просмотреть бумаги, прораб его попросту поднял на смех:
- Делать тебе больше нечего! - через мат, смеясь, сказал он.
Виктор как-то само собой поставил подпись и только после того, как бумаги исчезли из-под носа, ощутил, что сделал самую главную глупость за последнее время.
Сам прораб вызывал тихую неприязнь и страх. Это был словно шакал в людском обличии. Какой-то дёрганный, нервный... он имел особо скверную черту характера, - одним, двумя быстрыми шагами подскакивал в упор к Виктору и, вытаращив глаза, ругал за всякую мелочь. Виктор отшатывался, чувствовал что в любой момент этот прораб может его и крепко так приложить обо что-нибудь, или ударить, или вовсе вцепиться зубами в глотку, но так, исподтишка, когда того не ожидаешь. "Не хороший человек, - мысленно решил для себя Виктор. - Говоря откровенно, дерьмо!"
Коллеги оказались не менее радушными и светлыми людьми, чем их начальник. Виктор за первый час работы успел получить не меньше пяти ощутимых ударов ладонью по спине. Сразу несколько сволочей начинали гоготать, а тот, кто бил, возникал перед глазами Виктора и, выпучивая глаза, с вызовом спрашивал:
- Чо? Чо-то не так? У тебя проблемы, а?
Сама работа оказалась ужасно тяжёлой и сложной для Виктора. Он был слишком слаб, исхудал и с величайшим усилием таскал на руках с десяток кирпичей. Кран, как выяснилось, не работал уже месяц. Виктору пришлось таскать кирпичи от въезда на огороженную стройку, подниматься с ними в обнимку на четвёртый этаж. Но и тут не обошлось без "шуток".
Один из "дружного коллектива" меж этажами толкнул Виктора. Он был слишком слаб, чтобы устоять, - ему и просто тащить кирпичи было тяжело, а тут... он рухнул прямо на свою ношу и крепко так отбил рёбра и колени. До боли стискивал зубы и силился не разрыдаться от собственной слабости, никчёмности... А за спиной всё гоготали и гоготали "славные парни" - как звал их парой дней ранее горбач.
Сам горбач не отставал от других работяг, - орал на Виктора за то, что тот медленно работает. В своих неудачах и оплошностях он также винил именно его. И при любом удобном случае кидался в Виктора цементным раствором, говоря:
- Живей, ушлёпок!
Тот, первый день стал тем ещё открытием. И друг оказался той ещё сволочью, и люди вокруг были те ещё "добряки"... а уж о порядочности прораба и говорить не приходилось. Самое скверное открывалось Виктору постепенно. Он не знал, как и почему, но у него намного усилился слух, - он с лёгкостью мог слышать голоса находящиеся на пару этажей ниже. Так, против своей воли он услышал несколько обрывков важных для него разговоров:
- Саныч, ты всё проверил? Бумаги нормальные, вопросов не будет?
- Да не парься ты, всё будет отлично! Словно в первый раз такое делаю... да не напрягайся ты, говорю, всё будет нормас!
- Как-то я слишком уж палился... извини, зря всполошился... куда этому тюленю понять, что за бумаги он подписал!
- А я о чём толкую? Не парься, не дёргайся, всё будет... к концу недели квартирку на тебя оформим... а уж после ты и должок правильным людям прикроешь, верно? - в последних словах, не смотря на собственную усталость и общую слабость, Виктор явственно услышал не прикрытую угрозу.
- Спрашиваешь! - воскликнул горбач.
Другой разговор был уже между кем-то из рабочих, чьи лица за пол дня успели стать ненавистными для Виктора. Горбач обратился с вопросом:
- Ну чего там, всё готово?
- Не дрейфь! Техника привычная, отработанная... случайно упадёт через пару-тройку часов, а после... ну кто ж знает, что в подвале вмуровано в пол, а? Ни-кто... а если и знает, так найди дурака, который об этом сказать вздумает!
- Это ты верно сказал... чистеньких среди нас нет, а если кто и вздумает какую-нибудь хрень брякнуть, то он уж точно не жилец!
Третий разговор, который немного обрадовал Виктора, был между двумя другими строителями:
- Что по горбатому решили?
- Да рядом с этим спрячем, - буднично так, обыденно, ответил другой.
И зная, что его ждёт, Виктору приходилось работать, не зная усталости и всячески избегать того, чтобы показать другим, что он всё знает. Приходилось ему также стоически терпеть различные насмешки и издевательства: "Я что, дурак что ли? - думал Виктор, - они ведь провоцируют, чтобы после... уже не заморачиваясь меня "спрятать"".
Так и получилось, что он оказался в безвыходном положении, когда было страшно бежать, ещё страшнее не бежать и решительно ничего не мог поделать и как-нибудь повлиять на происходящее.
Виктор был не на шутку напуган. И со свойственной страху судорожностью мыслей, искал любой выход из сложившейся ситуации. Он метался от совсем бредовых способов побега, как спрыгнуть со второго этажа, - на котором никто не работал, - и попытаться удрать, до не менее опрометчивых идей, как просто уйти, когда пойдёт за кирпичами: "Ведь никто за мной не следит, верно? По-тихому уйду..." - думал он, в очередной раз выходя из здания за новой охапкой кирпичей. Думал он так до тех пор, пока не стал примечать чужих взглядов, - особенно обеспокоило то, как на него вытаращился охранник в полусотне шагов, стоявший у единственного выхода со стройки.
"Кажется, у меня большие... очень большие проблемы" - с обречённостью думал он, понимая, что сбежать ему явно не удастся. - "Всё-то они продумали и подготовились... основательно так подготовились!"
Время неуклонно продолжало свой скорый бег, а Виктор никак не мог найти спасительное решение. Он даже поглядывал на забор, окружавший стройку, смотрел где легче перебраться или где есть собачий подкоп... но ничего-то у него не получалось, - над забором в несколько рядов тянулась колючая проволока, а бродячих собак, по-видимому, в округе не было.
Его мысли с завидным постоянством возвращались к смутным воспоминаниям. Он представлял себе тот холод, который его когда-то промораживал до костей, вспоминал то спокойствие, которое его переполняло... и то, как кто-то другой, не он, решал всевозможные, сложные проблемы, - пусть и грубым, но решительным образом.