"Бред!" - думал мужчина, стоя перед редкими осколками разбитого зеркала. Только те кусочки зеркала, что держались в углу, как влитые, не осыпались прежде на пол. И те осколки, что ещё оставались в деревянной раме, покрылись тонким слоем пыли.
"Бред!" - со злобой, мысленно повторил мужчина, видя в отражении совсем незнакомое лицо.
Закрыв глаза, мужчина до головной боли пытался восстановить всё, что только мог. И пусть те воспоминания, что были у него, когда он был аристократом, остались обрывочны. Ему казалось, что нужно всего-то чуть-чуть восполнить пробел в знаниях и можно будет повторить первый ритуал.
"А уж тогда! - не открывая глаз, думал он. - Тогда я всё вспомню и смогу понять, что за шутку со мной такую сыграли!"
Он верил, что оказался в чужом теле. Это ему виделось чудовищной, злой шуткой. Но какой же мучительной оказалась правда, которая, словно каменная мостовая, разбудила его.
Открыв в очередной раз глаза, мужчина увидел обрывки воспоминаний. Других воспоминаний. И там, в прошлом, он видел себя не аристократом, а простым человеком.
"Нет, нет, нет!" - с жаром пытался он отрицать очевидное. Но вскоре, вспомнил, кто он есть на самом деле. И что из себя представляет его настоящая жизнь.
Ещё раз, проходя по своему скромному, грязному и захламлённому жилью, мужчина повторял в уме то, что вспомнил.
"Родился тогда-то... пошёл в дет. садик, а после в школу. Учился чему-то там... после, даже не помню где... год потраченный за зря... За то сколько красивых, но пустых слов и обещаний!" - с горечью, мысленно озвучивал всю свою жизнь. - "А после... никому-то не нужный. Всё равно, что помер. С работой, - напряжно... учиться? Уж был слишком туп!"
В уме всплыл образ одной работы, следом другой, третьей... И на этом всё.
"Ни друзей, ни любимой... никого в целом свете! Я один, и не нужен никому!"
Взяв стеклянную, холодную бутылку в холодильнике, мужчина решил позавтракать горькой настойкой. Пусть хоть поможет забыться.
А дальше, мужчина всё яснее и яснее сознавал, что тот аристократ, которым он себя по пробуждению ощущал, - всего-то вымысел. Плод воображения. Сон. Такой же сон, как и многие другие до него. Более живые и настоящие, чем его собственная жизнь!
Как будто бы бабочки, кружащие вокруг него, мужчина видел различные прожитые им во снах жизни. Целостные там, во власти сна, но обрывочные и ускользающие, когда он просыпается. Словно он, пытаясь прикоснуться к другим жизням, смахивает нежную и яркую пыльцу чувств, ощущений и впечатлений. Ему только и оставалось, смотреть на яркие пятна поверх своих рук, которые неумолимо таяли.
И этот яркий, пожалуй, самый глубокий и чарующий сон, уже растворялся в его уме. Также, как и многие другие, растаяли прежде. И только лёгкое, неясное пятно, оставалось на памяти. Но и то, что оставалось, было лучше его настоящей жизни.
Не пьянея, человек вспоминал, что есть гордость аристократа. Это было чем-то восхитительным. До последнего сна он нипочём не поверил бы, что это и в самом деле может быть чем-то значимым. Да и к алхимии он относился прежде совсем уж плохо - безразлично.
"Не попробовать ли собрать хоть немного тех книг, что были во сне... а после, попытаться повторить ритуал? - думал он. - Может и сработает"
Но, человек не сделал ни одного движения, чтобы, в самом деле, что-то сделать. Всё-таки это было слишком похоже на сказку. А потому, он продолжал сидеть без движений, и давился горькой.
Мужчина размышлял о своей настоящей жизни, которая, от всех воспоминаний, не занимала и двадцатой части. Яркие грёзы почти полностью погребли под собой настоящие безрадостные воспоминания. И он, не без труда, вытаскивал из глубин памяти, настоящее своё прошлое.
От безрадостных размышлений о собственной бездарности, мужчину оторвал телефонный звонок. Подойдя, ответив на звонок и прислонив трубку к уху, мужчина услышал целый поток оглушительной брани. Но не шелохнулся. И даже не подумал, отодвинуть трубку.
На него кричали за вечные опоздания. За сегодняшний прогул. За то, что он распоследний чудак, дурак и урод. А мужчина в ответ только молчал. Ему всё это было совершенно безразлично. Вслед за тем трубка начала ругаться, что ей никто не отвечает. Словно мужчине кто-то дал возможность сказать хоть одно-единственное слово. Разговор окончился требованием явиться на работу не медленно! А после, трубка продолжила говорить однотипными гудками.
Положив трубку и отойдя от телефона мужчина... не стал никуда спешить. Он попросту не понимал, куда и, что главное, зачем ему спешить?
Немало времени он просто так просидел на табурете, перебирая воспоминания. Свои. Настоящие. И в это время он ни на что не отрывался. Даже самого невинного чувства голода не испытал. А вот печали... оказалось довольно, чтобы не один раз решиться удавиться.
Вся его жизнь, - череда ошибок, оплошностей и насмешек судьбы. Каждый его шаг, - шаг в юдоли страданий и мучений. И сам он, - пустая оболочка, которой нет дела до настоящего мира, ведь в нём нет ничего, что принадлежало бы ему по-настоящему. Случайно появился на свет, и не нужный никому, остался жить, сам не зная для чего.
***
Он лежал в ванной, в горячеватой воде. Кран давно начал барахлить и теперь, раз в десять, может, пятнадцать секунд с крана срывалась капля. Тихий всплеск был всем, что нарушало тишину в комнате. Даже дыхание человека заметно замедлилось и стало тише.
Мужчина, после каждого подобного долгого пробуждения, на протяжении почти полугода, задавался вопросом: "Зачем я живу?" И ответа, сколько бы его не искал, не находил. По крайней мере, внятного.
И только после особенного сна, в котором он был аристократом. В котором он многого достиг одним упорством и рвением, которое ему не свойственно в реальной жизни, мужчина понял, - ничего ему не получиться добиться в настоящем мире. А грёзы... они могут быть самыми красивыми и приятными, но всё равно останутся всего лишь грёзами.
Решение, к которому он шёл совсем неосознанно на протяжение многих лет, теперь было очевидным. Мужчина ясно видел способ сбежать от серых и безрадостных будней. От печального прошлого, где ничего, кроме падений не было. Он видел способ спастись от отчаяния и безнадёги.
Никогда прежде лезвие бритвы не казалось столь величественным и могущественным. Прежде мужчина относился к остро наточенной пластинке железа, как к инструменту для бритья. Но ведь он сам не раз слышал и об ином способе применения. О другом назначение. И о том, как это результативно.
Ни страха, ни сомнений, даже тени беспокойства не испытал, беря лезвие. С другой стороны он и не испытал радости, предчувствуя скорое избавление. И это, как он понимал умом, было страшнее всего. Безразличие. Безграничное безразличие к тому, будет ли он жить дальше или нет. Ни печали, ни радости... только лёгкое и неприятное чувство, а после... тёплая вода начала окрашиваться в цвет его жизни.
Человек приподнял голову, чтобы посмотреть на это, но, как бы это не завораживало других, - для него это оказалось чем-то скучным и неинтересным. Мужчина устроился поудобнее и принялся ждать, сам не зная чего.
Он надеялся, что совсем скоро ему станет легче. Что усталость от нахождения в своём, бездарном и немощном теле, отступит. Надеялся, что вечная его подруга - мигрень, отступит хотя бы из уважения к смерти. Но... ничего не происходило. И лишь только раздавалось тихое капанье каждые десять-пятнадцать секунд.
Не желая больше видеть жалкую обстановку ванной комнаты, - облупившиеся стены и покрывшийся слоем ржавчины кран, старую и тусклую лампочку, - мужчина закрыл глаза. Но даже в темноте он не мог найти покоя. Тихое, мерное капанье, не давало ему окончательно забыться. Пусть даже для начала обманчиво. Поначалу раздражало, а после так и вовсе стало бить по нервам...
Кап-кап-кап.
Мужчина, собрав все свои скромные силы, дал зарок, не открывать глаза. И даже продержался, пока не начал ощущать лёгкое головокружение. Словно он только-только, немного выпил. А тело медленно-медленно холодело...
Кап-кап-кап.
Удивительно, но человек впервые... за долгое время, смог найти покой в реальной жизни. Ему становилось легче. Спокойней. Беззаботней... Он ощущал тепло, которое его окружало. Ему мерещилось, что он вновь маленький. И что какая-то незнакомая тётушка поёт ему колыбельную. Это было самым тёплым его воспоминанием. Только он не знал, правдиво оно или только очередной обрывок сна?
- А-а-а! - где-то вдалеке раздался душераздирающий крик.
Мужчина, без осознанного желания, по одной только привычке, открыл глаза и глянул в ту сторону, откуда услышал крик... и порядочно так изумился, понимая, что ничего не понимает.
Мягкая темнота. Небо, затянутое густыми облаками. И несколько малых-малых лун, едва просвечивали сквозь них. Ближе к горизонту была огромная, невероятных размеров луна, которая даже сквозь самые густые облака просвечивала ярким сиянием.
Мужчина обнаружил себя в холодной, густой жиже, которая потихоньку, понемногу пыталась его затянуть. Не на шутку испугавшись, он рванулся и... едва смог оторвать туловище от болотины. На руках и голом, крепком торсе осталась тина и болотная грязь. Кругом больше не слышалось ни единого шевеления. Но там, где он изначально услышал крик, теперь раздавались предсмертные стенания.
Он, не видя за холмом ничего, точно знал, что кто-то добегался. И этого кого-то, прямо-таки живьём рвут на части. Понимание подобного, сознания близкой и для себя, не самой лучшей участи, помогли мужчине собраться с силами и выбраться из болота. Осторожно. Без лишнего шума.
"Я ведь не желаю привлечь ненужного внимания?" - спросил он себя.
Мир, в котором оказался мужчина, был ужасен. Кривые, карликовые деревья, заполонили округу. Низкая, слабая трава, в которой никак нельзя было спрятаться, обступала болото и расползалась по всей округе. И запах... болото само по себе не очень-то и приятно пахнет... но тот гнилостный смрад наталкивал на мысли, что рядом явно находиться нечто, чего стоит избегать. А не лежать в болотной жиже по соседству.