Грезы андроида (ЛП) - Скальци Джон 12 стр.


Именно там его выследил Сэм, который совмещал чин дьякона с должностью непосредственного начальника Арчи в «ЛегаЦен». Сперва их отношения вращались исключительно вокруг религии; сексом они дополнились позже, после того, как Арчи ушел из «ЛегаЦен». Церковь не возбраняла иерархам спать с прихожанами, а вот по правилам «ЛегаЦен» боссам не полагалось спать с подчиненными. Таков уж этот корпоративный мир.

В суете дней Арчи редко задумывался о церковных делах. Одной из черт Церкви Агнца Разивившегося было полнейшее равнодушие к таким важным проблемам, как Бог, жизнь после смерти, грех и прочая религиозная чепуха. Реализация Двеллинианских пророчеств должна была происходить исключительно в рамках материальной вселенной. Даже эмпатисты не заходили так далеко, чтобы верить, что Двеллин и в самом деле взаимодействовал с настоящим духом; Н'тул для них был скорее Дедом Морозом, чем Иисусом Христом.

Это эсхатологическое противоречие означало, что последователи Агнца Развившегося не тратили время на молитвы и поклонение, а воскресенья у них не уходили на распевание гимнов (если не говорить о тех из них, кто одновременно принадлежал к какой-нибудь более традиционной церкви, что случалось не так уж и редко). В общем, в смысле приобретения духовного опыта они не особенно напрягались. Об этом можно было догадаться даже по интерьеру молельного дома, который скорей напоминал какой-нибудь клуб. В углу до сих пор висел дискотечный шар, оставшийся там с последней ежемесячной церковной караоке-вечеринки.

Он, однако, лишь подчеркивал мощь начавших сбываться пророчеств. То, что Арчи увидел на экране компьютера в подвале Пентагона, было предсказано в лихорадочных писаниях бедолаги Двеллина:

Власти предержащие всю мощь свою бросят на поиски Агнца;

В самой молекулярной сути станут они искать его; но тогда

Явится тот, кто будет свидетельствовать и убережет

Агнца от ущерба.

Не самое лучшее из пророчеств Двеллина, но к моменту его написания он перешел уже на сироп от кашля и драмамин, а до следующего платежа ему предстояло написать еще 126 таких. Поэтому его нетрудно было извинить. В любом случае, оно оказалось истинным, так какое теперь кому дело до стилистических огрех?

Для Арчи не имело значения, почему так вышло - потому ли, что Двеллин соприкасался с вышними сферами или благодаря многолетним усилиям Церкви, стремящийся воплотить его прозрения. Совершенно внезапно один из многих дурацких аспектов его веры оглоушил его по башке и заставил играть роль в их воплощении. Арчи всегда относил себя к иронистам, но эта хрень в рекордно короткий срок превратила его в эмпатиста.

Арчи и Сэм не задержались в молельном доме. Сэм взял его за руку и по еще одной лестнице свел в небольшую, ярко освещенную и совершенно стерильную комнату, посередине которой стояло сооружение, больше всего напоминающее стоматологическое кресло. У кресла их ожидал Фрэнсис Хамн, местный епископ, по основному роду занятий – «менеджер» спортзала двумя этажами выше.

– Арчи! – сказал он, протягивая руку. – Последние два дня были оказались очень интересны. Как ты держишься?

Арчи пожал ему руку.

– Сказать по правде, я слегка ошеломлен, епископ.

Епископ Хамн улыбнулся.

– Ну, такова уж она, вера, Арчи, – сказал он. – Иногда это просто неплохой способ провести выходные, а иногда – прямой путь в сердце теологического бардака. Давай-ка, впрочем, снарядим тебя уже. Присаживайся.

– Я немного побаиваюсь, – сказал Арчи, но все-таки присел. – Парень, на которого я работаю, из самых верхов Министерства Обороны. Если он даже просто заподозрит, что я шпион, не миновать мне больших проблем. Возможно, даже обвинения в государственной измене.

– Пустое, – сказал епископ Хамн. – Измена предполагает намерение свергнуть правительство, а мы ничего подобного не замышляем. Ты будешь только шпионить.

– Шпионаж – тоже тяжкое преступление, – сказал Сэм, сжимая руку Арчи.

– Ох, – сказал Арчи.

– И именно поэтому мы сделали все, чтобы тебя нельзя было поймать, – сказал епископ Хамн, протягивая Арчи маленький пузырек.

– Что это такое? – спросил Арчи, принимая его.

– Твое устройство слежения, – сказал епископ. – В форме глазных капель. В этой жидкости находятся миллионы наноботов. По капле в каждый глаз – и наноботы устроятся в твоих зрительных нервах, чтобы считывать и сохранять проходящие по ним сигналы. Они органического происхождения и невидимы для сканеров. Они ничего не передают в отсутствии считывающего устройства, поэтому ты не будешь излучать электрический сигнал. И вот тебе еще одна выгода: жидкость в бутыльке на самом деле глазные капли, и кто бы не взялся проверять ее, их он и обнаружит.

– А где я возьму считывающее устройство? – спросил Арчи. – Я же не могу чуть что бежать сюда.

– Торговые автоматы, – объяснил Сэм. – «Хайтер-Росс» владеет всеми торговыми автоматами в Пентагоне и примерно восьмьюдесятью процентами их в Вашингтоне в целом. Просто подходишь к любому, вставляешь свою кредитку и жмешь кнопку «Б4». Она активирует сканер, загружающий информацию.

– Хочу предупредить, – сказал епископ. – Это довольно болезненный процесс. Что-то вроде электрического удара по зрительным нервам.

– И именно поэтому в слоте «Б4» у нас всегда самые лучшие сладости. Чтобы вознаградить за страдание, – сказал Сэм.

– И как часто вы таким занимаетесь? – спросил Арчи, который внезапно увидел своего возлюбленного в совершенно новом свете.

– Мы люди дела, – сказал епископ Хамн. – И занимаемся им с давних пор. Потому и уверены, что это работает.

– Что случится, если я покину Вашингтон? – спросил Арчи. – Меня спрашивали, есть ли у меня паспорт.

– Главное, перед отъездом подойди к торговому автомату, – сказал Сэм. – И не забудь привести мне сувенир.

– Чем бы не пришлось тебе заниматься, – не нервничай, – сказал епископ. – Веди себя, как обычно. Выполняй свою работу так хорошо, как только можешь. Помогая им, ты не причиняешь нам ущерба. Чем больше ты работаешь, тем больше мы знаем. Понял?

– Понял, – сказал Арчи.

– Очень хорошо, – сказал епископ Хамн. – А теперь откинься и постарайся не моргать.

* * * * *

– Алло.

– Ранчо «Виверна»? – сказал Крик.

– Да.

– Я хотел бы приобрести у вас несколько овец.

– Не выйдет.

– Пардон?

– Нет у нас овец, – произнес голос на том конце.

– «Виверна» – это овцеводческое ранчо, правильно? – спросил Крик.

– Ага.

– И что же случилось с овцами? – спросил Крик.

– Сдохли.

– Когда?

– Вчера ночью.

– Сколько?

– Все сдохли, – сказал голос.

– Что с ними случилось?

– Заболели.

– Вот так просто, – сказал Крик.

– Похоже на то, – отозвался голос.

– Мне очень жаль, – сказал Крик.

– А мне нет, – сказал голос. – Стадо застраховано. Теперь я богач.

– О, – сказал Крик. – Тогда ладно. Поздравляю.

– Спасибо, – произнес голос и отключился.

Крик взглянул на изображение Брайана.

– Опять мертвые овцы, – сказал он. – Похоже, мы сильно отстаем.

– Я тут не при чем, – сказал Брайан. – Я выдаю их тебе, как только нахожу. Кто бы этим не занимался, у него фора.

Это было верно. Ранчо «Виверна» стало четвертым овцеводческим ранчо, с которым связался Крик, и везде творилось одно и то же: все овечье население оказывалось выкошено прошлой ночью вирусной инфекцией. Единственное отклонение от этой истории выпало на второй звонок Крика – на ранчо Амисов в Вайоминге; первую две минуты он слушал истерические крики обезумевшей женщины; затем появился ее взрослый сын, который объяснил, что ночью пропал отец – нашли только его дробовик и следы крови, и больше ничего. Кроме мертвых и умирающих овец.

Не было никаких сомнений: Крик играл с кем-то в догонялки.

– Еще одно, – сказал Брайан.

Крик моргнул; с того момента, как Брайан выложил начальный список ферм, прошло несколько часов. Крик даже не подозревал, что тот продолжает поиски.

– Где?

– Фоллс-черч, – сказал Брайан.

Крик снова моргнул – Фоллс-черч располагался через два городка от того места, где они находились.

– Неподходящее место для овцеводческого ранчо, – сказал он.

– Это не ранчо, – сказал Брайан. – Это зоомагазин. «Питомцы Робин: Наша Специализация – Нет Модификациям!». Тебе нужна его хозяйка, Робин Бейкер.

– Отправь адрес на мой коммуникатор, пожалуйста, – сказал Крик.

– Ты не будешь звонить?

– Нет. Ехать недалеко. А я хочу выбраться из дома. Все эти мертвые овцы на другом конце линии начинают действовать мне на нервы.

– Ладно, – сказал Брайан. – Но смотри не щелкай клювом.

– Что-нибудь, о чем я не знаю? – спросил Крик.

– Кто-то весь день пытается взломать твою систему, – сказал Брайан. – Я их блокирую, но атаки очень изощренные и следуют одна за другой. Не сомневаюсь, что как только ты выйдешь из дома, за тобой начнется слежка. Во что бы ты не ввязался, овечьим ДНК дело не ограничивается.

* * * * *

"Питомцы Робин" оказались скромным магазином в скромном молле, уместившемся между вьетнамским рестораном и ногтевой студией. На дверях висела табличка: «Наша Специализация – Нет Модификациям!», и прямо под ней, вторая, поменьше и от руки: «Не приносите больше котят! ПОЖАЛУЙСТА!». Крик ухмыльнулся и вошел.

– Я тут, в задней комнате, – раздался женский голос, когда он подошел к стойке и нажал кнопку звонка. – Дайте мне секундочку.

– Никакой спешки, – ответил Крик и оглядел помещение.

Обычный, ничем не примечательный зоомагазин: вдоль одной из стен тянулись аквариумы с разными рыбками, у другой выстроились обиталища мелких рептилий и млекопитающих – в основном грызунов разной степени пушистости. Середину магазина занимала стойка-островок с кассой и всякой мелочевкой на продажу. Ничто не указывало на присутствие овец.

– Замечательно, – проговорил Крик вслух.

Из подсобного помещения появилась женщина с резинкой для волос в зубах.

– Привет, – сказала она сквозь резинку. – Еще секунду.

Она собрала свою роскошную, кудрявую и слегка влажную гриву в хвост, пропихнула его в резинку, перекрутила ее и еще раз натянула на волосы.

– Ну вот, – сказала она. – Прошу прощения. Я чистила клетку хомяков, и один из мальчиков решил помочиться мне на волосы. Пришлось их ополоснуть по-быстрому.

– Это послужит вам уроком в другой раз не напускать в волосы хомяков, – сказал Крик.

– Мы знакомы пять секунд, и вы мне уже лекции читаете, – сказала женщина. – По-моему, это новый рекорд. Я как раз пересаживала его в клетку полкой выше. Все дело в моей невезучести и его меткости. Честно. Хотите хомяка?

– Я даже не знаю, – сказал Крик. – Мне рассказывали, что они не вполне контролируют мочевой пузырь.

– Трус, – сказала женщина. – Как хотите. Чем могу быть полезна?

– Я ищу Робин Бейкер, – сказал Крик.

– Это я, – сказала она.

– Я слышал, что у вас может быть в наличие овца интересующей меня породы, – сказал Крик. – Впрочем, оказавшись здесь, я не понимаю, как такое возможно.

– Ого, – сказала Робин. – Да, мы не держим таких крупных животных. Сами видите, места нет. А что за порода?

– Порода называется «Грезы андроида», – сказал Крик.

Робин изучающе рассматривала его лицо, и Крику вдруг показалось, что она куда младше тридцати, которые он дал ей с первого взгляда.

– Даже не слышала о такой, – сказала она. – Генетически модифицированная порода?

– Предполагаю, что да, – сказал Крик.

– Ну что ж, это объясняет, почему я о ней даже не слышала. Этот магазин специализируется на немодифицированных животных. Если бы вы искали фарерскую, гебридскую или даже черноголовую персидскую овцу, я, может, и смогла бы подсказать, у кого можно ее найти. Но что касается ГМ-пород, я даже не знаю, с чего начать. Их так много. И все запатентованные. Кто вам сказал, что я могу вообще что-то о ней знать?

– Один мой друг, довольно информированный, – сказал Крик.

– Ну... – Робин осеклась, потому что прожужжал звонок и в магазин вошел еще один человек. – Могу я вам помочь?

--Можете, – сказал тот. – Мне нужна ящерица. Для моего пацана.

– Есть ящерицы, – сказала Робин. Крик повернулся, чтобы посмотреть на покупателя. Это оказался смуглокожий мужчина. – Вы хотите какую-то определенную?

– Мне нужна такая, которая бегает по воде, – сказал покупатель.

– Иисусова ящерица? – уточнила Робин. – Увы, они вымерли с полвека назад. Это было как-то связано с тем, что их среду обитания застроили кондоминиумами. Но у меня есть геккон токи, он понравится вашему ребенку. Они умеют прилипать к стенам, используя волшебство вандерваальсовых сил. Детям нравится.

– Прекрасно, – сказал мужчина.

– Вам придется купить вместе с ним кое-что еще, – сказала Робин. – То есть самого геккона, террариум, живой корм и книгу про гекконов. За все про все шестьдесят долларов.

– Окей, – сказал мужчина и подошел к стойке с кредиткой в руках. Робин приняла ее, бросила взгляд на Крика, давая понять, что не забыла о нем, и ушла за гекконом и всем прочим.

– Ваш мальчик любит ящериц? – спросил Крик.

– Подростки, – проговорил покупатель тоном, ясно дающим понять, что болтать он не намерен.

Крик намек понял.

– Ну вот, – сказала Робин, ставя на стойку маленький террариум. – Скажите своему мальчику, что хотя геккон и очень милое создание, он кроме того еще и живой. Это немодифицированное животное. Если играть с ним слишком много, он заболеет и умрет, и тогда у вас на руках окажутся мертвая ящерица, расстроенный ребенок и пустой террариум. Окей? Распишитесь здесь.

Она прокатила карту через считыватель и передала устройство покупателю; тот взял ручку, подписал чек, забрал террариум и вышел вон, не произнеся больше ни слова.

– Занятный папаша, – сказала Робин. Она отложила считыватель и заметила, папаша тот кое-что забыл. – И, смотрите, ручку оставил. Как мило. Она теперь моя. О чем мы говорили?

– Об овцах, – сказал Крик.

– Точно, – сказала Робин. – У меня никогда не было здесь крупных животных. Я могу, конечно, устроить покупки и того, чего нет в наличие, но поскольку я торгую только немодифицированными животными, то и работаю только с определенными поставщиками. И кстати, зачем вам овца?

– Овца нужна мне для церемонии.

Робин нахмурилась.

– Какое-нибудь жертвоприношение? Как в Ветхом Завете?

– Нет, – сказал Крик.

– И не для свадьбы, нет? Вы и овца.

– Нет, честное слово, – сказал Крик.

– Ладно, хорошо, – сказала Робин. – Нет, вы не похожи на психа, ничего такого. Просто никогда нельзя быть уверенным.

– А почему вы торгуете только немодифицированными животными? – спросил Крик. – Просто любопытно.

– У меня тут совсем неподалеку «Петсмарт», – сказала Робин. – Все их животные – генмоды. Я бы просто не выдержала конкуренции. Но немодифицированными они не торгуют вообще, потому что тех слишком легко уморить. Генмодов создают в расчете на шестилетнего ребенка, знаете ли.

– Не знаю, – признался Крик.

– Это правда, – сказала Робин. – По-моему, это просто гнусно. Это шестилеток надо учить уважать жизнь, вместо того чтобы выводить животных, способных пережить удар молотком. Экономика побеждает мораль. Так вот – поэтому. Люди, которые приходят сюда, уважают жизнь и учат своих детей хорошим манерам. Ну то есть как правило, – добавила она, кивая на дверь. – А у вас есть дети? Вы женаты?

– Нет и нет, – сказал Крик.

– Правда? – произнесла Робин, окидывая Крика взглядом. – Вот что я вам скажу... Как вас зовут?

– Гарри Крик, – сказал Крик.

– Приятно познакомится, Гарри, – сказала Робин и положила перед ним листок бумаги. – Напишите здесь название породы и номер комма, я попробую позвонить кое-кому. Сразу вам скажу, что вряд ли чего-то найду, но если вдруг, то дам знать. Вот. Воспользуйтесь моей новой ручкой.

Назад Дальше