Арчи потянулся уже закрыть все найденные документы и замешкался. Имя Зака Портера активировало несколько нейронов в самой глубине зоны памяти. Арчи решил, что самое время сделать перерыв.
– Пойду перекушу, – сказал он, обращаясь к комнате в целом. – Никто ничего не хочет?
Эд, не отрываясь от телевизора, покачал головой; Такк по-прежнему пребывал в ауте.
Команда Рода расположилась на стремной квартире стремного дома в стремном районе. Квартира эта была теперь набита кое-каким очень серьезным оборудованием, представляющим, как подозревал Арчи, сильный соблазн для местной гопоты. Впрочем, он заметил также, что аборигены обходят дверь в квартиру Рода по широкой дуге. У страшной сволочи есть такое жизненное преимущество: никто не хочет с ней связываться.
Торговый автомат стоял в конце холла, рядом с лестницей; стикер в правом верхнем углу гласил: «Росс Вендинг, Инк.». Внутри находился по-настоящему захватывающий ассортимент товаров, начиная с маленьких пакетов молока «ЛСЛ Милк» (способных продержаться на витрине шесть месяцев благодаря облучению) и заканчивая упаковками презервативов «Шепот», созданных с применением запатентованной технологии «Электро-Экстатик™», усиливающей молекулярные связи для формирования мембраны столь же тонкой, сколь и прочной. Арчи ни разу не пробовал этот бренд; было в комбинации электрического заряда и собственных гениталий что-то не слишком притягательное. Слот «Б4» содержал маленький пакетик белого шоколада M&Ms. Арчи улыбнулся – конфетки и вправду были очень вкусные. Он чиркнул кредиткой и нажал кнопку.
Ощущение было такое, как будто ему одновременно выкололи оба глаза. Арчи сложился пополам, ударившись головой об автомат, и сполз на пол. Когда его лоб пришел в соприкосновение с плексиглазом, притаившаяся информация о Заке Портере выпала из своей ячейки и Арчи наконец вспомнил, почему он вспомнил это имя. Он полежал пару минут, собираясь с силами, прежде чем сумел кое-как встать и двинулся назад. Пройдя больше половины пути, он вспомнил, что забыл свои шоколадки. Он сходил за шоколадками.
Оказавшись перед компьютером, Арчи первым делом просмотрел старые новости о Заке Портере и нашел нужную: Портер убивает Артура Монтгомери и сводит счеты с жизнью. Разумеется, имя Артура Монтгомери было очень хорошо известно Арчи. Если у столь расхлябанной и терпимой религиозной организации, как Церковь Агнца Развившегося, вообще могут быть отступники, то Монтгомери был архиапостатом. Монтгомери был замешан в один из немногочисленных скандалов, связанных с церковью: он вступил в ее ряды, дослужился до высоких чинов в церковном овцеводческом концерне на Брисбене, а затем, прихватив кое-какие технологии, сбежал на Землю, где и основал «Зооген».
Монтгомери ставил на то, что Церковь предпочтет конфиденциальность судебному разбирательству, в ходе которого вся ее генноинженерная деятельность и цели станут достоянием гласности. Так и вышло. В коммерческом смысле генетическая программа Церкви не являлась приоритетным предприятием, ее цели были эзотерическими и лежали далеко в будущем, а иронисты, управляющие «Хайтер-Росс», не пожелали рисковать деловой репутацией организации. В любом случае, случившееся было вроде как предсказано в одном из самый смутных пророчеств Двеллина. Церковь не стала поднимать шума, хотя и посоветовала своим членам приобретать акции «Зоогена» на индивидуальной основе: поскольку Монгомери украл некоторые самые передовые технологии, акции его компании обещали приличный доход.
В итоге, как бы иронично это не выглядело, члены Церкви вскоре сформировали самый крупный блок пайщиков. После смерти Монтгомери они приложили все силы, чтобы новым президентом «Зоогена» стал одобренный Церковью бизнесмен. Несколько лет спустя совет директоров «Зоогена» проголосовал за поглощение компании корпорацией «Хайтер-Росс». Сделка была тут же одобрена акционерами и Федеральной Антимонопольной Службой, не усмотревшей никаких нарушений: если не считать скотоводства, «Хайтер-Росс» превратилась к тому моменту в маргинального игрока на поле биоинженерии.
Как и большинство прихожан, Арчи знал о скандале, приведшем к убийству Монтгомери, и о его попытках шантажировать Портера; созданная им женщина-овца служила самым ужасающим примером злоупотребления генной инженерией. Но глядя на разложенные сейчас перед ним документы, Арчи начал прозревать истинную связь между леди из зоомагазина и овцой. Арчи запросил страховку Робин, чтобы узнать название страховой компании, влез в систему этой компании, вытащил ДНК-карту Робин и прогнал ее через процессор.
– О Боже, – произнес он, когда увидел результаты сравнения.
Затем он вызвал Рода Акуну.
– Ты что, издеваешься? – спросил Акуна несколько минут спустя.
– Все данные здесь, – сказал Арчи. – Она почти человек, но ее ДНК содержит последовательности из генома вашей овцы.
– Она не похожа на овцу, – сказал Акуна.
– Видимо, большая часть этих последовательностей находится в регионах, неактивных у человека, – сказал Арчи. – Они называются «мусорной ДНК». Они никак не влияют на ее внешний вид и работу организма. В функциональном смысле она человек. Но в строго генетическом смысле, она на восемнадцать процентов овца.
– Ученые – в говне моченые!, – сказал Акуна. – Взять вот так и угробить такую красотку! С этими словами он дал отбой и сделал другой звонок.
* * * * *
– Что ты несешь, – сказал Министр иностранных дел Хеффер Бену Джавне по комму.
– Без шуток, сэр, – сказал Джавна. – Наша овца владеет зоомагазином в Вирджинии.
– И все? – спросил Хеффер. – Других овец вы не нашли? Настоящих?
– Это все, что у нас есть, – сказал Джавна. – Все настоящие овцы «Греза андроида» погибли в результате саботажа. И тот, кто этим занимался, действовал очень быстро.
Хеффер потер виски.
– Ну, Бен, это полное дерьмо. Хуже и не придумаешь.
– Где вы сейчас, сэр? – спросил Джавна.
Хеффер выглянул выглянул в иллюминатор дельты, только что миновавшей вершину параболы.
– Убей меня бог, если я знаю, – сказал он. – Тихий Океан везде одинаковый. Мы приземлимся в Лос-Анджелесе примерно через сорок пять минут, а потом мне надо будет заскочить в местное отделение Министерства. Здешний директор уходит в отставку. В Вашингтон вернусь около полуночи по местному времени.
– Что прикажете делать? – спросил Джавна.
– А какие у нас варианты? – спросил в ответ Хеффер.
– Никаких, насколько я понимаю, – сказал Джавна. – Если не брать в расчет ДНК, она – человеческое существо и гражданка США и ОНЗ. Без ее согласия мы не можем передать ее нидам для проведения церемонии.
– А нельзя просто отлить им кварту ее крови или что-то в таком духе? – спросил Хеффер. – Мне не кажется, что попросить у нее кварту крови – такая уж большая наглость.
– Я совершенно уверен, что им нужна вся овца целиком, – сказал Джавна. – Когда я звонил в посольство Ниду, чтобы получить все детали, у меня сложилось именно такое впечатление. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что они становятся все более дерганые. Крайний срок приближается очень быстро.
– О ней вы им не сказали, – сказал Хеффер.
– Нет, – сказал Джавна. – Я решил, что лучше сперва посоветоваться с вами.
– Арррргх, – сказал Хеффер (он не зарычал, а именно произнес слово «аргх»). – Что ж, ничего другого я и не ожидал.
– Мне очень жаль, сэр, – сказал Джавна.
Он читал транскрипты и отчеты о ходе визитов босса в Японию и Таиланд. Сказать, что они приняли дурной поворот, значило предполжить, что возможность хорошего поворота вообще существовала в перспективе. Хеффер надеялся добиться от этих двух стран уступок в эмиграционной сфере, чтобы обеспечить гражданам третьего мира шанс перемещения в начало очереди на колонизацию. Но азиаты всегда с большим трепетом относились к своему статусу и своим колонизационным квотам. И Япония, и Таиланд в самых дипломатичных выражениях посоветовали Хефферу засунуть свои предложения поглубже. Это турне определенно не стало его звездным моментом.
– Слушай, – сказал Хеффер. – Как минимум мы должны вызвать ее на разговор. Может быть, если она согласится сотрудничать, нам и удастся достигнуть какого-нибудь компромисса с Ниду. По крайне мере мы продемонстрируем им, что старались. Нам это необходимо. Как полагаешь, твой человек сможет склонить ее к сотрудничеству?
– У него с ней свидание где-то через час, – сказал Джавна. – Может заодно и спросить.
– Свидание? – переспросил Хеффер. – Иисусе, Бен!
– Его вроде как заставили, – сказал Джавна. – В любом случае, эта женщина даже не подозревает, что она отчасти овца. Ему придется сообщить ей об этом.
– Такое не назовешь подходящим разговором для первого свидания, – сказал Хеффер.
– У меня случались первые свидания, которые от такого разговора только выиграли бы, – сказал Джавна.
– Ну, такое со всеми нами случалось, – сказал Хеффер. – Но ситуацию это для него не упрощает.
– Нет, сэр, – сказал Джавна.
– Следует ли нам за нее беспокоиться? – спросил Хеффер. – Вон сколько овец уже перебили.
– Мы совершенно уверены, что те, кто уничтожает овец, о ней не знают, – сказал Джавна. – Потому что в противном случае она была бы уже мертва.
– Бен, мы должны забрать ее к себе, – сказал Хеффер. – Хотя бы ради ее собственной безопасности.
– Это не так просто, – сказал Джавна. – Рискуя показаться мелодраматичным, осмелюсь заметить, что заявить женщине в течение одного вечера, что она частично овца, что ее жизнь в опасности и что правительство нуждается в ней для поддержания межпланетного мира – значит взвалить на нее слишком много.
– У нас нет других вариантов, Бен, – сказал Хеффер. – Ты сам так сказал.
– Ладно, – сказал Джавна. – Попрошу его привести ее.
– Он справится? – спросил Хеффер.
Джавна рассмеялся.
– Сэр, этот парень зарабатывает на жизнь, сообщая скверные новости, – сказал он. – Верьте мне, лучше него с этим делом не справится никто.
* * * * *
– Я должен кое-что вам сказать, – сообщил Крик Робин, когда они шли через «Арлингтон Молл».
– Надеюсь, не про шмотки? – уточнила Робин, бросая быстрый взгляд на свою одежду. – Сама знаю, они слегка потрепанные, но зато удобные. Владельцы, магазинов, кстати, не то чтобы катаются, как сыр в масле.
– Я не обратил внимания на ваши шмотки, – сказал Крик. Сам он был в куртке, футболке и джинсах.
– Даже не знаю, как это воспринимать, – сказала Робин. – Значит ли это, что и на меня вы внимания не обратили? Если так, то свидание уже пошло не так, как я надеялся.
Крик улыбнулся.
– На вас я внимание обратил. Честное слово.
– Хороший ответ, – сказала Робин. – Чем вы занимаетесь, Гарри?
– Я работаю на Министерство Иностранных Дел, – сказал Крик. – Я посредник в делах ксеносапиенсов.
Робин обдумала этот титул.
– Вы помогаете нечеловеческим разумам? Звучит так, будто вы либо бог, либо жиголо. Что может быть или очень интересно, или крайне отвратительно.
– Я ни тот, ни другой, – сказал Крик. – Я хожу по инопланетным посольствам и сообщаю тамошним обитателям дурные новости.
Робин сморщилась.
– Стремная работенка, – сказала она.
– Требует определенного настроя, – согласился Крик.
– Значит, у вас и для меня есть дурные новости? – спросила Робин.
– Ну.., – начал Крик.
– Смотрите! Пришли, – сказала Робин, указывая на прозрачный куб тридцатипятифутовой высоты в атриуме «Арлингтон Молл».
Крик присмотрелся и разглядел внутри куба четырех человек, которые буквально отскакивали от стенок.
– Что это такое? – спросил он.
– Это «Стенобол», – сказала Робин. – Мы тут из-за него.
– Стенобол? – переспросил Крик. – Я играл в него в третьем классе. Вы бросаете теннисный мячик о стенку, а когда он отскакивает – ловите его. Если вы его упускаете, надо успеть добежать до стены, прежде чем кто-то бросит в нее мяч. Вот это называется стенобол.
– Ну, две вещи скажу, – ответила Робин. – Во-первых, игра называется «суицид», а не "стенобол", и считать иначе – извращение и глупость. Во-вторых, обратите внимание на вывеску вон там. На ней написано «Стенобол» с маленькими буковками тэ-эм в конце, и я уверена, что любой ребенок, решивший сыграть в «суицид», называя его при этом «стеноболом», рискует стать ответчиком по делу о нарушении копирайта.
– По-моему, это как-то слишком уж круто, – сказал Крик.
– Вы же знаете детей, – сказала Робин. – Если их вовремя не приструнить, сразу наглеют. Пойдемте, очередь короткая. Ждать недолго.
Пока они ждали, Робин объяснила суть игры. Отчасти она напоминала баскетбол: требовалось забросить мяч в кольцо, чтобы получить очки. Закавыка была в том, что кольцо висело на девятиметровой высоте, и шансы попасть в него с пола были исчезающе малы. Поэтому игрокам приходилось буквально лезть на стенку с помощью специальных кроссовок с усилителями кинетического движения в подметках. Когда Робин рассказывала об этом, Крик увидел, как один из игроков прыгнул на стену, впечатавшись в нее всей стопой, а затем сильным толчком отправил себя на соседнюю. Долетев до нее, он снова взбрыгнул, приземлился рядом с кольцом, всадил мяч в корзину, сделал сальто и полетел вниз спиной вперед. Пол прогнулся под его весом и подбросил в воздух; игрок принял вертикальное положение и приземлился на ноги.
– Вот почему там никто не убивается до смерти, – объяснила Робин. – Покрытие чувствительно к скорости и гасит удары. И поэтому же надо отталкиваться от стен, чтобы скорость набрать.
– Изучали вопрос? – спросил Крик.
– Еще бы, – сказала Робин. – Парень, который только что забросил мяч, раньше играл с «Террапинами». Ребята, которые придумали игру, ездят по штатам с отставными профессиональными игроками и предлагают людям сыграть с ними два на два. Они хотят наработать популярность, чтобы запустить в следующем году профессиональную лигу.
Один из игроков с шумом врезался в стену, мяч, оказавшийся между ним и стеклом, улетел куда-то вбок. Он рухнул на пол, корчась от боли.
– Кажется, этот не из звезд Мэриленда, – сказал Крик. Другой игрок поймал мяч и запрыгал по стенам в сторону кольца.
– Смотреть, как гробятся любители – половина удовольствия, – сказала Робин.
– Вы забыли, что мы как раз любители, – заметил Крик.
– Смотрите на это так, – сказала Робин. – Хуже, чем у этого парня, у нас при всем старании не получится.
Двое мужчин, стоявших перед Криком и Робин, отошли от стойки. Крик и Робин шагнули вперед и оказались перед билетером.
– Добро пожаловать в «Стенобол», самый увлекательный новый вид спорта в мире! Меня зовут Чет.
Несмотря на то, что Чет находился в авангарде самого увлекательного нового вида спорта в мире, голос его звучал подозрительно скучно.
– Желаете ли вы сразиться с лучшими профессиональными игроками в формате «двое на двое»? – спросил он так же монотонно.
– Неужели те парни и вправду лучшие в мире профессиональные игроки? – спросила Робин.
– Леди, на данный момент они единственные в мире профессиональные игроки, – сказал Чет. – Поэтому с формальной точки зрения да, они лучшие.
– Не понимаю, как можно устоять перед таким напором, – поделился Крик с Робин. Он повернулся к Чету. – Ладно, мы в игре.
Чет вручил обоим листки с текстом отказа от ответственности.
– Прочитайте и подпишите, пожалуйста, – сказал он. – Какой у вас размер?
Он удалился в маленький киоск и вернулся с двумя парами обуви.
– Здесь сказано, что вступая в игру, мы отказываемся от права жаловаться на любые травмы, «включая контузию, переломы костей, выбитые зубы, паралич, повреждения позвоночника и травматическую ампутацию пальцев, но не ограничиваясь таковыми», – заметил Крик.
– Неудивительно, что они ожидают добиться большой популярности среди подростков, – сказала Робин. – Ручка есть?
– Ты хочешь это подписать? – спросил Крик.