-Не дадим москвичам хозяйничать в нашем городе! - дружно завопила подконтрольная пресса, и как ни клялся Комежякин в верности делу верхнегрязевского пролетариата, клеймо столичного жителя все больше портило ему рейтинг.
Наступление велось широким фронтом. Через директора Верхнегрязеского рынка был запущен слух, что москвичи собираются приватизировать его площади и выстроить там супермаркет для новых русских. По местному радио в программе "Краевед" историк Нилов задушевным голосом рассказывал о богатых традициях города и сетовал, что все это незаслуженно забыто. Виноваты в этом были естественно не только сами верхнегрязевцы. По словам краеведа, растленная столица вместе с американским империализмом навязала Верзнегрязевску чуждую культуру, но скоро этому придет конец. После таких речей сильнее билось сердце верхнегрязевского патриота и взоры, как бы сами собой, обращались к плакатам "Наш Кандидат". Наблюдая, как на волне столицефобии, еще сильнее взлетела популярность патрона, Павел недоумевал:
" Почему они его в земляки записали?! Может этот "Наш" самый что ни на есть москвич, да еще и с израильским подданством! ...Да и вообще кто он!?"
Но видно любовь народная такая же загадка, как и женская душа. Понять, почему так растет рейтинг их кандидата, не всегда могли и сами творцы его образа. Все уже получалось почти без их вмешательства. Чуть упали из-за сезонных колебаний цены на сахар, тут же пополз слух, что это Наш для города постарался. Сподобился Витька Сапог починить к выборам мост через Грязевку эффект оказался тот же.
-Система вошла в режим самонастройки, - сострил как-то очкарик из стратегического отдела. На что присутствовавший при разговоре Примас заметил, что местный электорат это непостижимая данность и научная терминология к нему не применима. Вообще, отношение "штабистов" к избирателю чем-то напоминало взгляд греческих богов на копошащееся у подножья Олимпа человечество. Замкнутый мирок штабного особняка жил весело и сыто, иронично взирая на разгоравшиеся предвыборные страсти. Почти каждый день в буфете устраивались банкеты. Справляли дни рождения, именины и прочие знаменательные и не очень знаменательные события. На вечеринках уничтожалось огромное количество дорогих напитков и закусок. Под щемящие душу джазовые переливы зачинались мимолетные романы. Здесь Павел сошелся со жгучей брюнеткой Ритой. Прилагать особых усилий и в этом случае не пришлось. Эмансипированная журналистка из команды Примаса сама затащила его в свой номер. После чего Павел еще больше возрос в собственных глазах, возомнив себя настоящим мужчиной. Недавнее существование на мамашином заводе воспринималось теперь как забытый ночной кошмар. Пролетая на своем "Рено" по улицам Верхнегрязевска, он почти не замечал бредущих по тротуарам прохожих.
"Что ему эти тени смертных! Их мысли, заботы, надежды он узнает, получив очередную распечатку, и если что-то не так направит их в нужное русло."
Все чаще он чувствовал себя по-настоящему всемогущим, вот только сны снились какие-то нехорошие и тревожные. В них Павел видел себя, то на пороге заводского отдела кадров, то призывником у дверей военкомата. Все забытые страхи и комплексы возрождались в этих ночных видениях и, просыпаясь, Павел спешил в свой кабинет, где снова чувствовал себя хозяином людских судеб.
Февраль всегда был для Павла несчастливым месяцем. Теперь, когда все складывалось так удачно, он надеялся избежать сезонных неприятностей, но с приходом рокового месяца судьба снова обеспечила их по полной программе.
Началось все с незначительного инцидента. Утром вместе с приятелем из отдела контрпропаганды, Павел затеял что-то наподобие игры в мяч. Перекидывая друг другу папку с документами, молодые люди двигались по коридору, изображая баскетбольных профи. Среди сотрудников штаба подобная дурашливость была обычным явлением, попадавшиеся навстречу коллеги, посторонившись, пропускали игроков и спокойно шли дальше. И вдруг, приняв очередной пас, Павел с разбегу врезался локтем в чей-то живот. В следующий миг он был отброшен назад и увидел надвигающуюся багровую физиономию Перетягина.
- Совсем охренели придурки! Надрать бы вам задницу!- угрожающе сопя, проворчал главный редактор.
- Я конечно извинясь, но и вы могли бы полегче...- начал Павел, но договорить ему не дали.
- Я тебе сейчас огрызнусь, щенок! - рявкнул Перетягин. - Скажу кому надо, с тобой быстро разберутся. Штаны спустят и по голой заднице по первое число...
Оставив растерявшегося молодого человека, Перетягин прошествовал дальше, а Павел еще долго не мог прийти в себя.
" Скажу кому надо, и с тобой быстро разберутся... интересно, на что это Перетяга намекал?"
Нелепая хамская угроза вдруг стала наполняться реальным содержанием. Таинственная сила, которой Павел служил и поклонялся, вдруг обернулась своей темной стороной.
" А ведь они и с тобой, что захотят то и сделают! Скажешь, нет? А кто им помешает?! Этот Наш скоро целый город поимеет, чего уж о тебе говорить!"
Прошло еще несколько дней прежде, чем он смог избавиться от подобных мыслей. Правда, прежнее беспечное отношение к жизни так и не вернулось. Все чаше он стал задумываться над тем, что будет делать дальше и не стоит ли поискать другую работу. По-иному взглянул Павел и на жителей Верхнегрязевска.
" А ведь они действительно на что-то надеются! Верят, что жизнь после выборов пойдет по-другому,"- думал он, проезжая мимо толпившихся на автобусных остановках людей. В душе начинало шевелиться что-то похожее на раскаяние. Однако вскоре от этих сентиментальных настроений не осталось и следа. Способствовало тому более тесное знакомство с электоратом.
Воскресным вечером, когда Павел возвращался из Москвы, вблизи железнодорожного переезда неожиданно заглох его автомобиль. В двигателях Павел разбирался слабо и поэтому, даже не пытаясь починить своего любимца, он вытолкал его на обочину и стал звонить в гараж при штабе. Там, как назло, никого не оказалось. После нескольких безуспешных попыток остановить попутную машину Павел начал нервничать. На дорогу быстро опускались серые февральские сумерки, а редкие автомобили, не притормаживая, проносились мимо. Неподалеку от перекрестка среди сугробов угадывалось что-то похожее на железнодорожную платформу, и когда из-за леса вынырнула электричка, Павел, не раздумывая, кинулся туда.
Впервые за много месяцев ему пришлось бежать к общественному транспорту, испытывая страх от того, что он может опоздать. Запыхавшись, он влетел в закрывающиеся двери, толкнув загородившую проход тетку.
- Совсем ополоумели! Летят ничего не видят! Дать бы по башке...-закричала разгневанная гражданка.
- Умолкни, дура! - рявкнул Павел, чувствуя внезапно проснувшуюся ненависть.
- Я тебе покажу дуру! - еще сильней завопила тетка ,- Это что же творится! И все молчат!- продолжала она, обращаясь уже ко всему вагону.
- Обнаглели! Двинуть бы ему хорошенько! - поддержал тетку какой-то пенсионер, и Павел заметил, что почти все пассажиры смотрят на него с нескрываемой неприязнью. Он был здесь чужаком. Дорогая одежда, лицо и, наверное, еще что-то неуловимое в его облике вызывало у этих людей резкое отторжение и даже ненависть.
- Чего выступаешь?!- мрачно процедил сидевший недалеко от тамбура кудлатый парень.
- Да пошел ты! - бросил через плечо Павел и быстро двинулся в другой конец вагона. У самого выхода его остановили. С парнем было еще два мужика и ситуация не предвещала ничего хорошего.
- Ты, кого посылаешь? - не повышая голоса, проговорил парень, подталкивая Павла к двери. Испуганно озираясь по сторонам, молодой человек тщетно пытался найти хоть в ком-нибудь поддержку. Некоторые демонстративно отворачивались, а кто-то смотрел на происходящее с явным одобрением.
- Откуда такой борзый взялся?- поинтересовался кудлатый, когда все четверо оказались в тамбуре. Повинуясь какому-то наитию, Павел скороговоркой выдал:
-Я в Верхнегрязевске в предвыборном штабе у "Нашего" работаю. Слышали наверно про такого? Не верите? Вот смотрите удостоверение...
Эффект от демонстрации голубых корочек с надписью "Наш Кандидат" оказался потрясающим. Агрессивный оскал тут же сменила радушная улыбка.
- Ты чего, земляк, сразу не мог сказать! Это свой, мужики!
Согласно кивнув, его товарищи пробурчали что-то не очень членораздельное, а парень уже панибратски хлопнул Павла по плечу:
- Все путем, земеля!
- Все путем, - машинально повторил Павел. Еще не веря до конца в свое избавление, он, на всякий случай, перешел в другой вагон. В Верхнегрязевске посчастливилось сразу поймать машину. И только, оказавшись в вестибюле штаба, наш герой наконец-то смог вздохнуть свободно. После этого случая сочувствие к верхнегрязевскому электорату сменилось неприязнью, переходящей в ненависть.
" Так вам, придуркам, и надо! Выбирайте козла в мешке на свою шею!"- думал он, получая очередную сводку о рейтинге. Отбросив все сомнение, Павел окончательно решил, что его место в команде Нашего и другой судьбы ему не надо. Свои нехитрые обязанности он теперь выполнял с особой тщательностью. В этом рвении смешались и месть, и горячее желание прочно и навсегда закрепиться в мире, где нет переполненных электричек, скандальных баб, где тебя не достанут ни кулаки пьяного хулигана ни завистливые ненавидящие взгляды.
К сожалению, февральские неприятности двумя эпизодами не ограничились. Как-то утром, решив обкатать после ремонта свой "Рено", Павел совершил небольшую поездку по Верхнегрязевску. Стояла отличная для февраля погода. Легкий морозец прибил надоевшую за последнюю оттепель слякоть, а яркое солнце уже предвещало наступление весны. Из-за обледенения машину чуть заносило на поворотах, но Павел проходил виражи уверенно и спокойно. Сделав несколько кругов по городу, он припарковал "Рено" на стоянке у штаба. Небрежно хлопнув дверцей, двинулся в сторону особняка и вдруг откуда-то сзади послышался голос.
- Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
Обернувшись, Павел увидел незнакомого мужчину. В глаза сразу бросилось крепкое сложение и резко очерченное энергичное лицо. Улыбка незнакомца казалась приветливой, но во взгляде чувствовалась профессиональная цепкость.
- А вы, собственно говоря, кто? Может, представитесь для начала!- не очень вежливо поинтересовался Павел.
- Да, да, конечно! - проговорил незнакомец и протянул визитку.
Оказалось, что на этот раз судьба свела Павла с Николаем Кирсановым, корреспондентом одной из популярных столичных газет. И пока молодой человек обдумывал как себя вести, журналист уже начал задавать вопросы:
- Простите за банальность, но кто все-таки скрывается за псевдонимом " Наш Кандидат"?
- Не от кого он не скрывается! - стараясь быть резким, ответил Павел.
- А все-таки кто он: - политик, бизнесмен, генерал в отставке ? -продолжал выпытывать журналист- В конце концов мужчина он или женщина ?!
- Мужчина, если это вас устроит!
- Ну вот, уже кое-что ! - улыбнулся Кирсанов, - И как же этот загадочный мужчина выглядит? Рыжий, блондин, молодой, старый? Хоть какую-нибудь подробность. Надеюсь, вы сами его хоть раз видели?
- Брюнет, рост средний, возраст пятьдесят лет, телосложение худощавое..Хватит вам этой информации! - теряя терпение, выпалил Павел. Кирсанов снова улыбнулся:
-Спасибо вам огромное! Может, сообщите какие-нибудь подробности биографии?
-Обратитесь в избирком! - бросил через плечо Павел и, перешагнув через сугроб, быстро пошел к штабу.
- В избирком я уже обращался! Эффект тот же- весело крикнул ему вслед Кирсанов.
Заходя в вестибюль, Павел услышал звук отъезжающей машины и тут же его чуть не сбили Примас и дежурный охранник.
- О чем тебя Кирсанов спрашивал?! - сходу заорал начальник отдела прессы, Растерявшись Павел не нашел, что ответить, а Примас раздраженно махнув рукой кинулся вслед за охранником. Через несколько секунд они вернулись и, не обращая больше внимания на Павла, проследовали к лифту.