Правда в них вспыхнуло что-то, похоже на удивление.
- Ты - кто? - резко выдохнул Ямар вопрос.
- Лаодика, - девушка с трудом выдавила имя, явно напуганная - чужак двигался нечеловечески быстро и сыпал неведомыми заклинаниями, от которых мороз бежал по коже. Чувствуя, что чужак ждет продолжения, она пояснила. - Меня дедушка Харон прислал...
- Ага. Ну-ну. Не утратил старый хрыч сноровки, - буркнул Ямар, изучая симпатичную девушку, прижавшуюся к стене и испуганно смотрящую на него. Симпатичной, правда, она была довольно относительно - тощая, чумазая, с когда-то светлыми волосами, но явно не видевшими воды и гребня несколько лет.
Скрывая растерянность Ямар пару раз крутнул мечом - получилось плохо, поскольку клинок был для этого ну никак не приспособлен, привесил его к поясу, и спросил.
- А сам он куда делся?
- Здесь я, у двери стою, - послышалось недовольное бурчание, - Это ты что ль, гостюшка непотребство всякое на дверях рисуешь?
- Ну... - затянул Ямар, но был резко оборван стариком.
- Когда успел только! Сотри!
- Если я буду здесь жить, то пусть себе будет...от воров, говорят, поможет... - Ямар повернулся к выходу в сарай, но Харон явно не собирался входить, изучая знак, грубо намалеванный мелом на полуоткрытой створке.
- Воров у нас нет, - пробурчал Харон. - А вот народ темный, примут за колдуна - камнями забьют. Внутри сарая делай что хочешь, хоть на голове стой, а снаружи - знаков не малюй.
- Ладно, - судя по тону, Ямар принял сообщение к сведению, но не более того, - Староста меня ждет?
- Ждет, ждет, - Харон неожиданно хихикнул, - На площади. И надо поторопиться - ждет он довольно давно.
- Ага, - чужак хмыкнул, и странно посмотрев на Лаодику зашагал к выходу.
3.
Селение производило тягостное впечатление. Ветхие, покосившиеся оградки простых земляных хижин плохо сочетались с тяжеловесными каменными перилами старых мраморных домов свидетельствовавших о былом богатстве прежних обитателей деревни. Дорога - когда-то самая настоящая булыжная мостовая - превратилась в топкое месиво, среди которого возвышались редкие островки, еще не разобранные на булыжники.
Площадь селения выглядела чуть получше. Видимо, с присутственного места булыжники растаскивать не спешили. Или наоборот - камни из мостовой вытаскивали именно для того, чтобы обзавестись такой красивой площадью. И каждый день приходить на нее любоваться. Всей деревней. Нет чтоб в поле работать...
Глядя на людей чужак скривился, инстинктивно коснувшись рукой меча.
- Я гляжу, визит нового человека и вам - целое событие, - пробормотал он.
- Ага, - жизнерадостно отозвался Харон, ковыляющий несколько позади, - Еще какое. Очень, ты нам не нравишься, мил - человек...
- А уж вы то мне...- сквозь зубы прошипел Ямар, вступая на площадь.
Люди молчаливо расступились, освобождая проход к дому старосты, инстинктивно чувствуя чужака. А таких часто убивали просто на всякий случай - чтобы избавиться от страха перед неизвестным. Любого пришельца в маленьких, полузаброшенных деревеньках могли объявить мессией или колдуном - и колдуном гораздо чаще. В конце - концов, поклонение мессии связано с моральными и экономическими издержками, а колдуна можно просто забить камнями - какое-никакое, а развлечение.
Чужой значило - враг. И было ясно, что живым с этой площади Ямар сможет выйти только в том случае, если сумеет договориться со старостой деревни.
...Староста Зием Выонг за свою жизнь повидал немало, почему и считал себя человеком широких взглядов. Но и он вздрогнул, глядя на чужака, приведенного Хароном. Не то чтобы тот отличался какой-то особенной уродливостью - Зием Выонг мог бы назвать пару - тройку из собственных селян, еще более превосходивших своим безобразием пришельца.
Но было в нем что-то странное, чуждое этому миру, и это вызывало такую же неуверенность, как и отсутствие собак на площади - они жались к заборам и тоскливо выли.
Когда взгляд Ямара остановился на старосте, Зием Выонг неожиданно почувствовал желание последовать примеру и зарычать, давая выход той волне животного страха, что поднималась из печенок. Он был не одинок в своем желании - среди людей, столпившихся на площади прокатилась волна ропота.
Староста машинально потер жутко чесавшуюся шею.
- Ты хотел поговорить со мной? - наконец сумел выдавить он.
- Действительно, - мертвенным голосом произнес чужак, - Правда я не предлагал, что мне придется разговаривать одновременно со всей деревней.
- Мы привыкли все важные решения принимать всем миром, - напыщенно заявил Зием Выонг, пытаясь в высокомерии обрести равновесие, - А ты, надеюсь хочешь обсудить со мной действительно важное дело.
Ямар презрительно смотрел на старосту. Как он ненавидел все эти маленькие общины по обе стороны Реки, весь свой ограниченный мыслями и культурой кружок называвшие миром - и бешено преследующие любого, кто выпадал за его рамки. Поэтому особого участия в его городе не прозвучало.
- На вас готовятся напасть неупокоенные.
- Неупокоенные? - голос Зием Выонга дрогнул, - будь милостива к нам Персефона!
- Колдуны! Сюда идут колдуны! - зашелестело в толпе, передаваясь из конца в конец и все более нарастая. Ямар пристально посмотрел на старосту, ожидая, что он сумеет восстановить контроль над толпой. Но Зием Выонг не успел.
- А кто их привел в нашу деревню, чужак? - выкрикнул кто-то из толпы. - Уж не ты ли?
- Нет, - голос Ямара прозвучал тихо, но на мгновение перекрыл гомон толпы. Но этого было недостаточно.
- Он это, точно он! - шумел кто-то в задних рядах, - Камнями его!
Услышав угрозу чужак мгновенно оказался у перил деревянного крыльца - помоста, на котором восседал староста, читая заклинания на каком-то лающем языке. Один из столбов, поддерживающих перила раскололся пополам - и лишь странное зрение Лаодики или подслеповатые, но всевидящие глаза Харона могли бы сказать, что это сделал меч - так быстро он совершил свое движение.
Толпа, качнувшаяся было к Ямару, отшатнулась обратно, а чужак странно усмехнулся, вновь держа правую руку в заклинательном жесте.
В этот момент староста Зием Выонг встал на своем помосте и воздев посох закричал.
- Люди, остановитесь! Этот человек пришел с миром! Он хочет помочь нам! А тот, кто обвинил его, пусть выйдет сюда, а не прячется за спинами!
В толпе произошло какое-то шевеление и перед Ямаром встал обезображенный до неузнаваемости старик, который с ненавистью крикнул.
- Я узнал тебя, убийца! Ты погубил меня и мою деревню! И теперь заплатишь за это!
- Фериб? - удивился староста, - Ты знаешь этого человека?
Ямар недоуменно посмотрел на изуродованное временем лицо Фериба. Память что-то кольнуло, но старик не дал времени на узнавание, с визгом бросившись к пришельцу. Ямар машинально шагнул в сторону, плашмя хлестнув клинком Фериба по лицу. Удар отшвырнул старика на землю, сразу же обессилев его. На щеке Фериба быстро вспыхнул багрово-синий рубец. Ямар повернулся к приподнявшемуся с булыжников площади старику, и вдруг замер, наткнувшись на взгляд Фериба. Как и десять лет назад - было невозможно забыть эти глаза, где плескались озера черной ненависти безумца, и Ямар почувствовал, как тонет в них, проваливаясь в прошлое.
* * *
Из города они вернулись еще засветло. Ленты, хлопушки, табак и несколько бочонков лучшего зелейного вина - Бену Башар на совесть готовился к Празднику Весны; и только Ямар подозревал, что праздник не состоится. Услышанный им в Аккабе разговор вынуждал его торопиться пересказать его содержание деревне.
Соскочив с телеги Ямар что было сил рванулся к старейшине, не обращая внимания на оклики. И хотя до дома Фериба Хинды было недалеко, он порядочно запыхался - главным образом от волнения.
Дверей Ямар доже не заметил - в 12 лет не такие мелочи внимание не обращаешь отчего и грохот получился как от той толпы оружных воинов, о которых он намеревался предупредить старейшину. Фериба он застал как раз в тот момент, когда старейшина примерял недавно сотканный белоснежный плащ, в котором намеревался быть на Празднике. Плащ ему нравился, отчего старейшина пребывал в весьма благодушном настроении. Вид запыхавшегося Ямара с выпученными глазами его, похоже, напугал - ибо Фериб резво отпрыгнул в угол, выставив перед собой посох. Сообразив, что Ямар не собирается его убивать, он заорал с видимым облегчением.
- Рашап тебя забери! Зачем тебе понадобилось врываться с таким шумом?
- Извините, почтенный, - Ямар спрятал лицо в ладонях в знак раскаяния, затем поднял его, заявив.
- Почтенный староста, на деревню хотят напасть!
- Откуда тебе пришла в голову такая чушь? - изумился старейшина. - У нас нечего взять кроме нескольких коз!
- Но я слышал разговор в таверне - на деревню готовят нападение!
- Ты, был в таверне один? - подозрительно спросил староста.
- С Бассамом...- растерянно сказал Ямар.
- Знал я, что не стоило посылать этого пьяницу в город, - буркнул Фериб себе под нос, - Позови его!
- Да он все равно ничего не слышал, - Ямар взмахнул рукой, недоумевая, почему старейшина не может ему просто поверить - неужели он стал бы обманывать?
- А что же слышал ты? - сдвинул брови старейшина.
- Я случайно оказался под столом, - сбивчиво начал Ямар, - Рядом сидело два человека, они меня не видели, и говорили о том, что один из них хочет "пощипать" наше село.
- И они тебя не заметили?
- Ну...- Ямар покраснел - Потом они все-таки заметили...
- Ты убежал? - Фериб вопросительно поднял бровь.
- Нет... Они еще помогли довести Бассама до повозки...
Старейшина, и без того слушавший Ямара без особого терпения окончательно взбеленился.
- О безумное племя! Ты подслушиваешь старших и порочишь честных и порядочных граждан! Чему тебя учила твоя мать!
- Я говорю правду! На нас действительно хотят напасть! - Ямар был готов заплакать.
Фериб неожиданно рассмеялся.
- Это была хорошая шутка паренек. Но не бойся - я напишу султану!
- Но... Ямар широко раскрытыми глазами уставился на старейшину. - Я... правду...
- Пошел вон, негодник! - прикрикнул Фериб, нашедший способ сохранить свое душевное равновесие, - Каждый норовит измыслить себе дело и отвлечь старейшину на всякий вздор!
Ямар потерянно побрел к двери.
Старейшина посмотрел на поникшую фигуру и пожал плечами. Чужая кровь, подумал он, незачем было Хемадир связываться с тем чужаком. Еще немного поразмышляв, пришел к выводу, что слова Ямара - не более, чем дурацкая выдумка. Кому может понадобиться бедная деревня?