А теперь их нет. И Диана их никогда больше не увидит. «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад». Кажется, только теперь она поняла, в чём именно заключался весь ужас правила. Не так страшно отсутствие «вечного покоя» или же «страшной кары за грехи», как-то, что даже смерть не воссоединит тебя с семьей.
— Диана, давай мы лучше отвезём тебе домой, — знакомый голос отвлёк девушку от раздумий.
— А, дядя Арсений, я пожалуй…
— Никаких «пожалуй»! –вмешалась Мария Верлицина — один из лучших адвокатов города и параллельно с этим — жена бизнес-партнёра Дианиных родителей. — Мы должны отвезти тебя домой. Сеня, ты её крёстный отец как-никак.
Уже в машине тётя Мария (Диана всегда называла старших по возрасту их полными именами) возобновила разговор:
— Может, ты у нас останешься? Тебе, наверное, так тяжело…
— Тяжело, но я справлюсь.
— Ты такая молодец, Дианочка, — Мария заплакала. — Ни слезинки не проронила, держалась. И правильно! Нечего плакать при всех! Ты молодец, просто умница… Я всегда нашим детям тебя в пример ставлю…
Дальше ехали молча. Единственный, кто нарушал молчание, был Воланд — синигами то и дело заглядывал в лицо тёти Марии и приговаривал:
— И как вы, люди, это делаете? Как вы плачете?
Уже дома Диана рухнула на кровать и дала волю слезам. Воланд её не трогал. Прошло полчаса, прежде чем девушка успокоилась.
— Я никогда не пойму людей. Вы такие простые с виду, вы такие слабые, вас так легко убить. Но человеческая душа для Бога Смерти — дремучий лес.
— Для человека тоже, — из-под старого синего пледа послышался голос Дианы. — Но, Воланд, разве ты совсем ничего не узнал о человеческой душе за столько лет?
— Чем дальше в лес, тем больше дров. Только дойдёшь своим многовековым умом до разрешения одного вопроса — и на его месте появляются с десяток-другой новых. Поэтому, я лучше буду просто наблюдателем.
— А у синигами совсем нет эмоций? Просто, я видела, как ты смеялся…
— Какие-то эмоции у нас есть, но они отличаются от ваших… Слушай, Диана, у тебя ведь два дня назад умерли родители, а ты так просто заводишь разговор о Богах Смерти?
— Помню, что ты засмеялся, когда впервые увидел маму с папой. Я думала, это от того, что ты видишь их, а они тебя нет. А ты, оказывается, знал, что скоро… что им мало осталось… — девушка, казалось, не слышала собеседника. — Ладно, надо отвлечься. Пора бы записать в Тетрадь имя того студента.
— Это того, кто убил однокурсника ради телефона, часов и пары бумажек в кошельке?
— Он самый. Но ограбление было совершено для отвода глаз полиции.
— А ты не хочешь расследовать дело об убийстве своих родителей?
— О каком убийстве? Это же был просто несчастный случай.
— Вот как? Когда я рассказал тебе о другом владельце Тетради, ты мне поверила. Даже в Японию засобиралась…
— Воланд, мне просто нужно отвлечься…
Диану прервал раздавшийся телефонный звонок.
— Если это очередной охотник посочувствовать, то брать не буду.
Но на экране показался незнакомый номер.
Воланду казалось, что лицо его «ручного человечка», как он её называл, ещё никогда не было таким серьёзным.
— Скоро буду, — кратко ответила она и поспешно начала собираться.
— Ди-а-на, может, нальёшь мне стаканчик молока перед уходом? — но девушка уже хлопнула дверью в прихожей. — Эх, если обычный человек — это дремучий лес, то эта девчонка — джунгли непролазные!
*
При свете тускло-жёлтой лампы, которая являлась единственным источником света в комнате, лицо дяди Арсения казалось ещё бледнее и худее, чем обычно. Складки морщин, подрагивающая нижняя губа, сутулость осанки — всё в нём выражало смятение и полное недоумение. «Как я мог сюда попасть? Почему они думают на меня?» Его взгляд то рассеянно бегал по комнате, то подолгу задерживался на крестнице, словно спрашивали: «Ты же им не веришь? Ты же знаешь, что я здесь не причём?»
— Предъявите доказательства, — сухо сказала Диана, глядя на следователя.
Человек лет сорока пяти с седеющими волосами вопросительно посмотрел на неё, нахмурив брови:
— Вы сможете их увидеть на суде.
— Я не позволю судить человека, если он не виновен, — следователь хотел что-то возразить, но девушка продолжила. — Руслан Шевелёв гуляет на свободе, а вы тут не пойми чем занимаетесь.
— Кто?
— Убийца Михаила Совенко. Кто ведёт это дело?
— Помощник мой, Римский… Но с чего вы взяли, что он грабитель?
— Ограбление было совершено для отвода глаз. Вижу, вы мне не верите, но давайте так: я через четыре часа проношу вам все доказательства вины Шевелёва, а вы мне показываете свои.
— Но…
— Разве не в ваших же интересах: во-первых, как можно быстрее раскрыть дело об одном убийстве, во-вторых, найти настоящего виновного в смерти моих родителей?
Следователь нахмурил брови:
— Хорошо, договорились.
— Значит, — Диана посмотрела на наручные часы, — ждите меня в 15:00. Дядя Арсений, — она посмотрела на подозреваемого, — я надеюсь, что вы не виновны. И если это так, то я это докажу!
Диана выскочила из полицейского участка и побрела в сторону городского парка.
— Так ты не веришь в его виновность? — Воланд, который в полицейском участке был предоставлен сам себе, наконец догнал её.
— Мне бы очень хотелось в это верить. Они с папой были знакомы ещё с университета, не ругались, всегда находили решение общих проблем. Кроме того, он мой крёстный.
— Так ты не хочешь верить в то, что один близкий тебе человек убил двух других твоих родных? Не думал, что ты такая сентиментальна, с твоим-то характером.
— Если ты сейчас говоришь о моих отношениях со сверстниками, то они для меня — лишь школьная массовка. С некоторыми я могу перекинуться парой слов, помочь им на контрольной, а они могут отправить мне классные работы и задания на дом, когда я болею, но это — лишь взаимное использование.
— Я думал, это называется «сотрудничество».
— Не вижу разницы. А что касается дяди Арсения… Теперь у меня никого больше нет. Он со мной с детства возился, как с родной. Если кто-то мне действительно дорог, то я сделаю буквально всё, что бы помочь этому человеку.
— Но если он виновен? — Волан, взмахнувши своими драконьими крыльями, перегнал Диану и повис перед ней вниз головой.
— Тогда я впишу его имя в Тетрадь, — ответила девушка. Ни одна мышца на её лице при этом не дрогнула. — Вот и пришли.
— Ну, мы в самой глухой части городского парка. И что?
— Если бы ты не улетал к чёрту на кулички всякий раз, когда я что-нибудь делаю, то ты бы прекрасно знал, зачем мы здесь.
— Летать за тобой хвостиком и знать обо всём, что ты намерена делать? Нет, так не интересно — я люблю сюрпризы.
— Хорошо, что я не успела вписать имя Шевелёва в Тетрадь, — сказала сама себе Диана и подошла к дереву.
Она засунула руку в дупло трухлявого дуба и достала оттуда маленькую садовую лопатку.
— Я помню, как ты её покупала. Раз ты спрятала её здесь, значит, где-то поблизости зарыто что-то важное.
— Воланд, твоим дедуктивным способностям позавидовал бы сам Шерлок Холмс.
Синигами лёг на состоящую из прогнивших деревяшек и ржавого металлического каркаса конструкцию, которая когда-то была лавочкой.
— Хе-хе, копает.
— Да, Воланд, лопаты для этого и созданы.
— Может, расскажешь, для чего это?
— Грабежи в той части парка, где был убит Совенко — большая редкость. Конечно, бывают прецеденты, но что-то в этом случае мне показалось подозрительным. Недалеко от места преступления, в мусорке, я нашла пару любопытных предметов, — девушка перестала копать, надела перчатки и достала из неглубокой ямы картонную коробку. В ней лежал мобильный телефон с разбитым экраном, явно новый кошелёк и наручные часы.
— Ну, они явно не на местном рынке куплены, — Воланд повернул голову, буквально влипнув щекой в пакет, куда Диана складывала находки.
— Но не настолько дорогие, чтобы грабить из-за них. Вот главная улика, опровергающая теорию об ограблении, — девушка аккуратно раскрыла кошелёк — в нём, помимо документов, была плюс-минус приличная для студента сумма.
— Хе-хе, так почему же его убили?
— Убийцей двигал другой первобытный инстинкт.
— Вечно ты заводишь, — Воланд воробушком вспорхнул на ветку трухлявого дерева. — Так и скажи: из-за девушки.
— Ну да, а из-за кого же ещё? Я взломала аккаунты участников сего любовного треугольника, осталось только распечатать, что бы сразу всё предъявить в участке.
— То есть ты так сходу догадалась, кто убийца?
— Здесь нет места догадкам. Только поиск улик и дедукция, мой дорогой Ватсон.
— Что-то ты меня запутала: так я Ватсон, или Холмс?
— У меня были подозрения на счет подлинности ограбления, — Диана, не обращая внимания на синигами, закапывала яму и продолжала своё разъяснение. — Я походила вокруг места преступления, и, как уже говорила, нашла все улики в мусорке. Спрятала их, чтобы не пропали, пока я ищу настоящего убийцу. Потом, нашла страницу жертвы в социальной сети, хакнула её, и углубилась в изучение его переписок… Эх, целый свободный вечер угробила, зато нашла убийцу. Подумывала заставить его явиться со всеми уликами с чистосердечным признанием с утра, а потом …
Она снова закусила щёку изнутри, чтобы не расплакаться.
По пути домой Воланд её не трогал. Он теперь пуст. Теперь её дом — её личная тюрьма, наполненная светлыми воспоминаниями. Нет времени впадать в депрессию — у неё много работы!
— Воланд.
— Ась?
— Спасибо.
— Э?
— Спасибо, что сбросил Тетрадь в наш мир. Это стало моим смыслом жизни, особенно теперь, когда я осталась одна.
— «За человеком, владеющим Тетрадью, будет следовать Бог Смерти, истинный владелец, до тех пор, пока человек не умрёт, или не откажется от Тетради». Мы с тобой связаны Диана. Считай, ты обречена провести остаток жизни со мной, если только не откажешься от права владения.
— Не откажусь, будь уверен.
Спустя полчаса, проделав несложные манипуляции с ноутбуком и принтером, Диана держала в руках истории переписок Михаила Совенко. Она взглянула на часы — половина первого дня.
— Все улики собраны. Хм, у меня даже осталось время на обед. Надо сходить куда-нибудь, а то в холодильнике мышь повесилась.
— Неплохая идея, мой прекрасный ручной человек, но у нас дома всё же есть то, чего нет в меню ни одного ресторана или кафе.
Девушка снисходительно посмотрела на синигами — раз он так её назвал, то это может означать только одно.
— Можешь выпить всё, — сказала она, протягивая Воланду бутылку молока.
Глаза Бога Смерти (как ей показалось) сверкнули жёлтым цветом и он в один глоток расправился с напитком.
— Все синигами любят молоко?
— Нет, многие в основном предпочитают яблоки, за исключением некоторых.
— И ты в их числе.
— Именно. Я ведь не простой Бог Смерти…
— Даже учитываю тот факт, что словосочетание «простой Бог Смерти» уже звучит, как полнейшая чушь, я заинтригована.
— Я синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы. Есть у нас и Княгиня Тьмы — Ну, но мы с ней совершенно не похожи, хоть привилегии у нас одинаковые.
— Какие?
— Ну, допустим, мы можем заключать отличные от основных правил Тетради сделки…
— Как обмен глазами?
— Это всякий синигами может. У меня есть кое-что поинтереснее.
— Что же?
Воланд сделал паузу и оскалил свои острые зубы в неком подобии улыбки.
— Я могу предоставить человеку почти полный иммунитет от Тетради. Лазейка остаётся для меня, равных или высших по рангу синигами.
— Ты сейчас серьёзно?
— Конечно, это стоит десять лет жизни.
— И это можешь только ты?
— Ещё это может Ну. Но у неё несколько другие взгляды на это…
— Десять лет… А иммунитет могу получить только я?
— Любой, на кого ты укажешь.
— Весьма любопытная информация. Но, иммунитет мне не нужен. Тот, другой владелец Тетради точно не станет убивать меня.
— И откуда в этих людях столько самоуверенности? — пробубнел сам себе Волан, когда Диана уже вышла из квартиры.
*
Старший следователь Грищенко и его помощник Римский вот уже с пятнадцать минут стояли, беря в руки то пакет с уликами, то распечатки переписок убитого студента.
— Одного не пойму, как вы нашли личные вещи пострадавшего?
— Поискала вокруг места преступления. Они валялись возле мусорного ведра под кучей листьев, — быстро соврала девушка.
— Но вы уже подозревали Шевелёва. Значит, доказательства были у вас?
— Нет, я видела только их переписку.
— Но, откуда же улики?
— Я подумала, что если окажусь на месте преступления, смогу найти ещё что-то. Понадеялась на удачу, и она мне улыбнулась.
— Хе-хе, врёт и не краснеет, — Воланд всегда изнывал от скуки, когда кто-то работал в его присутствии.
— Но она вторглась в личное пространство Совенка, взломав его аккаунт в соцсетях! — вмешался в разговор Римский.
— Боюсь, он уже не сможет пожаловаться. Да, я действительно хакнула страничку, когда узнала о его смерти. Я собираюсь идти на кибербезопасность, мне надо знать, с чем предстоит иметь дело. Ну, знаете, чтобы поймать преступника, надо мыслить как он…
Вид покрасневшего лица Римского, которое не решался что-то ответить в присутствии начальника, доставил Диане немало удовольствия.
— Вы обещали показать мне улики.
*
— Один раз глянула запись и всё — не виновен?
— Кто бы не подложил взрывчатку под машину, это точно был не дядя Арсений.
— Но Диана, на том человеке была его куртка.
— Она была похожей на его. Из-за наличия данного предмета в гардеробе тётя Мария уже который год воюет со своим мужем. В тот день на нём было пальто. Кроме того, дядя Арсений просто физически не мог этого сделать. В момент времени, когда была сделана запись, он разговаривал со мной у себя в кабинете.
— Да, невозможно быть в двух местах одновременно. Ты ведь рассказала об этом следователям?
— Да, но они думают, что я спутала время. Грищенко утверждает, что я боюсь потерять ещё одного близкого мне человека, поэтому и несу околесицу. Римский сказал почти тоже самое, правда, вложил в это совершенно другой смысл. Ну что за мерзкий человек!
— Хе-хе, жаль, что я улетел — пропустил всё веселье.
— Я в мёртвой точке, Воланд. Откуда же начать расследование?
— С магазина: у нас закончилось молоко.
— Чёрт с тобой, пойдём.
В первом попавшемся по дороге магазине внимание девушки привлекло стенд с газетами и журналами.
— Диана, молоко в другом отделе. Э? Что это?
— Дядю Арсения арестовали меньше шести часов назад, а местные журналисты уже в курсе об этом… — она начала перебирать городские газеты.
— Как я понимаю, ты нашла что-то подозрительное.
— Именно. Об этом написано только в «*** сегодня» и статья создаёт хорошую антирекламу адвокатской конторе моего отца и дяди.
— По сути, эта контора теперь наполовину твоя. Но ладно, сейчас не об этом. И что?
— Репортёры «*** сегодня» самые скользкие типы из всех журналюг этого города. Думаю, им хорошо заплатили, чтобы они это напечатали, — Диана стояла, вчитываясь в напечатанные на светло-серой газетной бумаге строки. — Воланд, мне нужна твоя помощь.
— Хочешь глаза Бога Смерти?
— Нет. Мне нужно, чтобы ты немного последил за Луговым, главным редактором этой ежедневной туалетной бумаги. Я более чем уверенна, что мы сможем достать на него компромат к завтрашнему утру.
— Я-то думал, что это ты мой ручной человечек, а теперь получается, что я твой ручной синигами?
— Сам сказал, что мы связанны. Воланд, разве тебе не было приятно выпить залпом полбутылки молока?
— Конечно. Хоть мне и не нужна еда, молоко я люблю.