Керон многого хотела добиться в жизни. И многого уже достигла, быстро поднимаясь по ступеням иерархии от обычной послушницы до преемницы Великого Жреца. Она была заложницей честолюбия, хотя никогда не призналась бы в этом, ее голова была переполнена великими амбициями и девушка не могла поверить, что такая яркая жизнь оборвется здесь – в гиблом болоте, без памятника и молитв. Тихо и бесславно.
– Самаэль, – едва слышно прошептала Керон, прежде чем чавкающая топь сомкнулась над ее головой.
Мертвец продолжал высасывать из нее душу, оставляя лишь пустоту, заставляя принять неизбежное. Рука, сжимающая медальон бога света, разжалась, и не осталось даже сил на последнюю молитву.
***
Вмиг воцарился хаос.
Не сумев заполучить в свои клешни добычу, древесный голем ударил хвостом.
Неестественно изогнувшись, Эрвин таки избежал удара, и смертоносное жало глубоко вошло во влажную землю. Лук и стрелы ничем не помогли жителю леса, и эльф выхватил из ножен изящную слегка изогнутую саблю.
Клинок пропел торжествующую мелодию, описал сверкающую дугу, и хвост скорпиона, так и не успевшего выдернуть конечность из земли, был перерублен. Раздался душераздирающий визг, от которого у Рэль заложило уши.
Оказалось, что эти древесные исполины тоже имеют недостатки – как и любое живое существо, они чувствуют боль.
Правая бровь полуэльфийки медленно поползла вверх. Да, деревья здесь жили своей жизнью, как и духи, но откуда здесь взялась некромантия? Големы не были порождениями болота, этих уродцев вообще не должно здесь быть.
Держа за шкирку Ташина, дабы ненароком не потерять в пылу схватки, полуэльфийка окинула разыгравшийся перед ней акт оценивающим взглядом.
Риз орудовал двуручным мечом направо и налево, пытаясь защитить застывшего в ступоре мага, но хитрые бестии, совершив одну ошибку, стали осторожнее и теперь молниеносно уклонялись от разящих лезвий. Эрвин получил первое ранение: правая рука повисла плетью, и теперь эльф держал саблю в левой. Размахнувшись, отрубил клешню второму голему. В руках у Цеты сверкал короткий кинжал; она прислонилась спиной к широкому стволу и храбро выставила лезвие перед собой. Да, подавальщица боялась, но в то же время не желала отдавать свою жизнь без боя. Даже, если этот бой обещал стать совсем коротким. Собственно, это и есть мужество – испытывать страх, но все равно не сдаваться.
Здесь не хватало лишь одного человека…
До Рэль донесся крик, исполненный ужаса и боли, как будто с кричавшего живьем сдирали кожу. Полуэльфийка повернулась на звук и увидела Керон, по пояс провалившуюся в болотную трясину. Девушка еще отчаянно цеплялась за что-то, сопротивляясь изо всех сил, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять – долго она не протянет. Самаэль что-то не спешил спасти верное чадо от рук смерти.
– Ей нужна помощь! – Ташин вырывался изо всех сил, но Рэль вцепилась в него мёртвой хваткой, не давая сдвинуться с места.
Полуэльфийка снова бросила взгляд на Керон – та погрузилась в болото уже по самую шею. Рэль было всё равно, умрет посвященная или нет, но если не попытаться ее спасти, то в глазах других это будет выглядеть, по меньшей мере, странно.
Девушка встряхнула мальчишку за воротник и, наклонившись к нему, прошипела:
– Ступай к Цете!
– Нет! Я тоже могу помочь Керон!
– Цете нужна твоя защита! – Рэль знала, что заставить это беспокойное существо сидеть тихо и не лезть на рожон не сможет, вот и решила пойти на хитрость. – Кто ее защитит, коли тебя не будет рядом?
Ташин растерялся, но всего лишь через миг его лицо озарилось радостной улыбкой, и он рванул к подавальщице.
«Вот и хорошо, – подумала полуэльфийка, направляясь на помощь посвящённой. – Для полного счастья не хватало только снующих под ногами подростков».
Она бы с радостью сбросила и его, и всю эту жалкую компанию в Яму, но сейчас они были ей нужны…
Рэль поспешила туда, где еще несколько мгновений назад виднелась голова Керон, но, подойдя ближе, увидела лишь пузыри на темной поверхности топи.
Поморщившись, словно попробовала на вкус что-то донельзя мерзкое, погрузила холеную руку в вонючую жижу.
***
Тишина и покой. Страх и боль исчезли, поглощенные, как и Керон, утробой ненасытного болота.
В сознании девушки вспыхнул свет. Сначала он был не ярче отблеска свечи, но постепенно разгорался, и вот уже все вокруг стало ослепительно белым. Потом ворвался шепот – сперва неразборчивый, он с каждым мгновением становился понятнее, обретая все больше смысла и превращаясь в торжественный хор. Каким-то непостижимым образом Керон видела себя со стороны в кристально-белой тоге, с гордо поднятой головой и развевающимися волосами, хотя ветра не было и воздух вокруг нее ничто не колебало.
Бесплотные тени, свободные и невесомые, скользили рядом, маня за собой, призывая следовать за ними. И она бы пошла, да вот только ноги отказывались повиноваться хозяйке…
Внезапно свет исчез, и Керон канула во тьму. Снова почувствовала боль, на этот раз в области головы, словно кто-то решительно вознамерился вырвать ей все волосы. Что-то неумолимо тянуло вверх, лишая возможности остаться в мире покоя и легкости…
Первый вздох дался тяжело и заставил закашляться, второй – уже значительно проще.
– Довольно! – Раздался знакомый шелестящий голос, и в нем прозвучала привычка повелевать.
Ладони мертвеца, все еще сжимавшие щиколотки посвященной, послушно разжались. Керон открыла глаза и увидела перед собой сидящую на корточках Рэль. Выглядела полуэльфийк спокойно и расслабленно, будто не вытаскивала только что ее из болота, словно им не угрожала смертельная опасность. Склонив голову на бок, она смотрела на Керон, и девушка вдруг почувствовала себя насекомым, которое изучают под увеличительным стеклом. Это было неприятно, весьма неприятно. На прекрасном лице Рэль застыла привычная издевательская усмешка.
– Ну и где был твой бог, когда ты в нем нуждалась? – Вопрос показался Керон святотатством, и резкие слова уже готовы были сорваться с губ. Как она вообще смеет насмехаться над самим Самаэлем? Но девушка сдержалась, стараясь быть благодарной за спасение.
– Он откликнулся на мольбы и помог, – едва слышно прошептала посвященная.
– Помог тебе быстрей уйти в болото?
Это прозвучало, как издевательство, но Керон опять сдержалась. К ней снова возвращались самообладание и гордость.
– Он привел ко мне тебя.
Рэль чуть не рассмеялась Керон в лицо – заявление посвященной показалось ей до абсурда нелепым.
– И часто твой бог прибегает к помощи «простых смертных»?
– Пути господни неисповедимы, – заученной фразой отозвалась девушка. Ее еще с детства учили истолковывать знамения.
– Сомневаюсь. Если бы он действительно попросил меня о помощи, я бы об этом знала, – как-то отстраненно произнесла Рэль и поднялась. Ее интерес к спасенной мгновенно угас.
Керон задохнулась от возмущения. Всего лишь век назад за такие речи мгновенно отправляли на костер!
Она с горем пополам выбралась из липкой жижи, едва снова не поскользнувшись и не упав. С неприязнью отметила, что полуэльфийка так и не предложила ей руку помощи. Снова проклиная тот день, когда самолично напросилась на это приключение.
Посвященная Самаэля не привыкла к такому обращению. Возле нее всегда сновали послушницы, пытаясь во всем угодить. Она уже собиралась высказать все, что думает о своей спасительнице, но Рэль совсем не замечала ее, внимательно следя за разворачивающимся сражением.
– Ну что же ты медлишь, чародей? – прошептала она.
Услышав едва различимый голос, Керон повернулась к полуэльфийке. На миг ей показалось, что в непроницаемо черных радужках беловолосой девушки вспыхнули серебристым огнем перевернутые пентаграммы. Не в силах поверить глазам, проморгалась. Так и есть. Всего лишь мираж измученного сознания.
Рэль не отрываясь, смотрела на чародея.
– Смелее! Разожги свой костер!
***
Маг не двигался. Как ни странно, он даже не видел бой Риза и эльфа с чудовищными големами. Он смотрел на сырую размокшую землю под ногами.
Йен выставил перед собой верный посох и вскинул руку, намереваясь произнести защитное заклинание. Закрыл глаза, но на этот раз в сознании не возникла привычная россыпь ярких рун, и чародей ощутил себя слабым и беспомощным, как младенец, покинувший теплую и уютную утробу матери.
Что происходит? Почему память, прежде такая услужливая, сейчас отказала ему перед лицом смертельной опасности?
Он постарался сосредоточиться, но все попытки оказались тщетны. Магия тоже оставила его. Древко посоха, раньше такое теплое, придающее уверенность в себе, теперь стало неприятным, холодным и чужим. Вся сущность мага корчилась от злобной мощи болота, что давила на него, не давая пошевелиться, лишая дыхания.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что чародей просто задумался, глубоко уйдя в себя, но на самом деле он сейчас вел свой бой – пусть незримый, но с противником, во много раз превосходящем его в могуществе.
Маг лихорадочно пытался найти лазейку, вырваться из тенет чужой воли, освободиться и снова получить контроль над магией, но с каждым отчаянным усилием приходило ясное понимание – это конец.
Йен не знал, что любой другой чародей его уровня не смог бы выдержать этой пытки и минуты, что уж там говорить о каком-то сопротивлении? В это болото вряд ли отважится ступить даже опытный архимаг без крайней на то необходимости. Йен держался лишь на силе воли, балансируя на самом краю, рискуя в любой миг соскользнуть в пропасть, из которой уже не будет спасения. И в тот момент, когда воля полностью оставила его, в сознании ярко-серебристым огнем вспыхнула перевернутая пентаграмма.
Ну что же ты медлишь, чародей? – Раздался в голове шелестящий Голос. – Смелее! Разожги свой костер!
Маг вздрогнул. Невидимые сковывающие путы ослабли. Он готов был поклясться, что слышал голос Рэль, но она стояла далеко, жадно взирая на ход боя.
Йен почувствовал Силу. Нет, Сила не принадлежала ему, не принадлежала она и зачарованному болоту, эта Сила исходила от чего-то более великого и древнего. Грубая и мощная, она не являлась средоточием чьей-то волшбы, а просто струилась подобно неудержимому потоку, обволакивала, заставляя успокоиться и взять себя в руки.
Йен потянулся к ней всем своим существом, жадно вбирая в себя и вплетая в простейшее заклинание огня, что только пришло в голову. Кончики пальцев покалывало, в ушах нарастал гул – никогда прежде такого не случалось. Да что там говорить, он никогда и не владел таким могущественным резервом! Долгожданные руны вспыхнули перед глазами, слепя и причиняя боль, как если бы он долго смотрел без защиты на полуденное солнце. Магия болота отпустила, и отчего-то чародей словно наяву представил себе молчаливые щупальца, вынужденные отступить и затаиться, чтобы потом обрушиться с новой силой.
Бурлящая в нем энергия достигла апогея, и над сражающимися прогремел неожиданно уверенный и исполненный могущества голос чародея:
– В укрытие!
Уже выбившиеся из сил воин и эльф не заставили повторять дважды и со всей скоростью метнулись к ближайшим стволам.
Скорпионы остановились. В их светящихся глазах-мхах застыли непонимание и озадаченность, смешенные с настороженностью.
«Все-таки в них есть разум», – подумал Йен перед тем, как произнес заклинание.
Слова сложились неожиданно легко. Чародей вскинул посох. Из синего кристалла грянула мощная струя огня и понеслась к древесным големам.
Огонь. От него не было спасения – наступал быстро, уверенно, безжалостно, жадно впиваясь своими языками в сухие стволы.
Раздался оглушительный нечеловеческий крик, полный тоски и боли. Вырванные из вековечного сна и вкусившие подобие жизни, эти существа не желали снова превращаться в тлен.
Йен полностью отдался волшебству. Магия, что струилась через него, захлестнула, заставив трепетать каждую клеточку тела, призывая испробовать свое могущество, испытать то, что чувствует человек, наделенный властью и величием. Осознать свое совершенство.
Он упивался заклятием, безразлично взирая на корчащихся в смертельной агонии големов. Ничто не тронуло его суть. Возможно, раскаяние придет позже, захлестнув с головой и опустошив душу, но не сейчас…
Сейчас он был подобен богу.
Обезумевшие големы заметались из стороны в сторону в бесплодных попытках потушить пламя. От их прикосновений ветви и кусты также занялись, и теперь все вокруг было объято пламенем. Лишь когда древесные скорпионы перестали дергаться и странное подобие жизни покинуло их навсегда, Йен почувствовал нестерпимый жар от огня и остановился. Медленно обвел взглядом полыхающую топь и взмахнул рукой. Чтобы потушить пламя, ему даже не понадобилось произносить слова – Сила, что струилась по его жилам, в этом не нуждалась.
Огонь быстро погас, и, подобно тому, как лавина сходит с горных вершин, на чародея обрушилась слабость. Как подкошенный, он рухнул на колени и лишь рука, крепко сжимающая посох, уберегла его от попадания лицом в грязь. Пустота внутри растекалась леденящими волнами, судорога скрутила все его существо, тошнота подкатила к горлу. Боль разрывала на части не только тело, но и калечила душу.
Сила, которую позаимствовал маг, не была предназначена для простых смертных.
Он понял это слишком поздно.
Сознание начало ускользать, и Йен провалился в спасительную тьму.
Глава 6 Между небом и землей. Бой драконов
У себя в храме Самаэля, стоя подле алтаря, Верховный Жрец видел всю территорию врага. Заклинание единства позволяло ему смотреть глазами золотой драконессы.
Как только черная тень нависла над западом, драконы Света покинули Ровен, чьи пещеры служили им домом, и присоединились к рыцарям Розы.
Долгое время люди не видели в небе драконов. Настолько долгое, что рассказы о них превратились в легенды и мифы, которые рассказывали детям перед сном. Но вот час настал. Драконы Света, когда-то давным-давно принесшие клятву явиться на зов Тэрна, если тому будет угрожать опасность, сдержали слово. Неся на себе вооруженных всадников, успешно отражали атаки своих темных сородичей.
Аиша пролетала над Ариаканом. Город выглядел почти вымершим. Нет, он не был разрушен. Его взяли под покровом ночи с воздуха в час, когда жители мирно спали. Никто не ждал войны. Никто к ней не готовился. Захватчики старались не убивать простых жителей без особых причин – Медегме не нужен был пустой и мертвый мир, где не останется ничего, кроме золы и пепла. Вскоре темное войско двинулось дальше, а следить за порядком в Ариакане остался гарнизон соргов, беспрерывно патрулирующий несчастные улочки.
Когда-то многолюдные переулки, базары и площади теперь опустели. Только дым, поднимающийся из труб домов, мог поведать, что люди все еще здесь жили, но страх перед захватчиками мешал им лишний раз покидать свои жилища.
Золотая драконесса видела и разграбленные деревеньки, и наглухо закрытые врата Лориэля, и войско, окружавшее царство гномов. Видела выжженные пустыри, где некогда цвели луга и колосились поля. Вид истерзанной земли вызвал в ней жалость, печаль и бессильную ярость.
Неужели такая же судьба постигнет весь Тэрн, и в этом мире не останется ни одного уголка, где человек смог бы чувствовать себя свободным?..
Аиша уже возвращалась назад, когда услышала исполненный дикой ярости рев. Но развернуться и отразить атаку не смогла – слишком стремителен был враг.
***
Коготь парил над землей, наслаждаясь полетом. Закатное солнце неспешно уходило за Лориэль, заливая багровыми лучами западные земли, а за ним по пятам крались серые беспросветные тучи.
Деревушка у безымянной реки стояла на главном имперском тракте, по которому в прежние времена часто проходили купеческие караваны. С наступлением темной армии тракт опустел, и поселение быстро пришло в упадок. Затем на порог пришло войско архимага, грабя и угоняя скот, убивая всех, кто пытался этому воспрепятствовать. От некоторых домов осталось лишь пепелище.