Под угнетающе-напряжённое молчание мы сходимся до расстояния вытянутой руки. Между нами — лишь плотная волна защитного поля. С помощью фильтра в очках сканирую папессу. Ага, перстень с отравленным шипом, нет, два. Наверное, одно украшение со смертельным ядом, а другое — с парализующим. Небольшой нож в вырезе платья. В волосах — шпилька из сверхпрочного сплава; помимо очень острого конца и длины, вполне достаточной, чтобы проткнуть сердце или достать до мозга через глазницу, разъединяется на внешний стержень и маленькую внутреннюю иглу, тоже отравленную. Четыре браслета из пятнадцати — замаскированная взрывчатка. Часть декоративных пластин на платье тоже с сюрпризами. Миниатюрный бластер за подвязкой. В туфлях — целый арсенал. М-да, это надо вырубать с одного удара. Тут даже Ривер проигрывает.
— И что тебе нужно… — Таша, сощурившись, вглядывается в мою фигуру, — …далек?
Делаю последний шаг, чтобы сократить дистанцию до минимума. Если она способна различить мою природу под внешностью, значит, наносистема в ней всё ещё функционирует правильно, и расширение поля Таша учует и отвлечётся на один короткий миг. Не надо было показывать, что она всё ещё под влиянием технологии далеков, это сделало её уязвимой. Реакция марионетки, изготовленной из человека, медленнее моей в силу анатомии и физиологии.
И, подав приказ компьютеру поместить под защиту гуманоидное существо, я наношу папессе молниеносный удар в солнечное сплетение. Второй удар — по затылку, такой же молниеносный. Подхватить падающее тело и повесить через плечо. Женский разговор будет один на один и в приватной обстановке, но сперва я разоружу эту… мерзость.
Естественно, высокодуховный персонал, отойдя от секундного шока, открывает шквальный огонь, словно не понимает — хоть одна пуля, хоть один луч прорвётся, и их командирше каюк. Но это, видимо, агрессивная реакция от бессилия, вроде как стену ногой пнуть. Сами виноваты — пули-то испаряются, а вот лучи отклоняются, и далеко не всегда в стены или потолок, ведь угол отражения равен углу падения. Но мне, если честно, плевать на планктонную суету и развороченную архитектуру, мне нужно только письмо Ривер Сонг.
Наногены прекрасно справляются с поддержкой человеческого тела, не давая ему полностью уйти в отключку. Ещё только приближаясь к кораблю, я засекаю, что Лем приходит в себя, так что я вынуждена ещё раз её приложить, на этот раз головой об край люка. Ничего, шишки не будет — по сути, она уже давно мертва, вернее, законсервирована. У марионеток вообще всё сложно с биологией.
Попав в консольную, отдаю приказ о дематериализации, потом дотаскиваю Ташу до медотсека и резво разоружаю. Украшения, верхнее заминированное платье, бластер, всё прочь. Хорошо ещё, бельё без сюрпризов, не придётся слишком много хвататься за чуждое живое существо. Зашвыриваю тело, снова пытающееся очнуться, в биокапсулу. Ещё не хватало церемониться с неисправным инвентарём. Первым делом активирую гипносон, способный убаюкать любой мозг, и даледианский, и человеческий, а потом уже принимаюсь разбираться с настройками компьютера. Чисто гипотетически, учитывая наш расовый перфекционизм, у наносистемы должна быть функция отмены и извлечения с восстановлением поражённого тела на сто процентов, в до-заражённую форму. Но прежде чем извлекать наногены, надо с ними связаться и постараться выяснить, где хранятся вещи Ривер, не были ли они уничтожены. Конечно, проще всего было бы завершить трансформацию, но раз наногенам не удалось сломить личность, этого лучше не делать. Возможности далека, наложенные на самостоятельное низшее существо?! Однажды такое случилось, и это стоило далекам Изолятора. Мы умеем учиться на собственных ошибках, повторов не будет.
На всё про всё уходит половина суток. Компьютеру удаётся без особого труда извлечь наночастицы и восстановить человеческий организм, а мне — выяснить, что письмо цело и хранится в личном сейфе Таши Лем, что оно до сих пор не прочитано из-за сложности шифровки, что открыть тайник без целой кучи условий не получится, тем более силой, и что быстрее будет добиться результата от живой папессы, чем от мёртвой. То есть можно было бы попробовать открыть коридор прямо в сейф, но это муторная прицелка. Возможно, метод диалога будет более эффективным. Далеки редко к нему прибегают из-за плохого понимания менталитета низших существ, но я-то наловчилась и с удовольствием рву шаблоны планктону. Ошарашить и получить нужное — не такой уж плохой вариант, а на крайний случай и силовые методы сгодятся.
Получаю подтверждение от компьютера об окончании восстановления человека и полном извлечении наночастиц, отключаю режим гипносна и биокапсулу и жду пробуждения папессы, привычно сунув руки в карманы.
Через несколько рэлов тело начинает шевелить руками, ощупывая поверхность под собой, потом медленно открываются затуманенные, но уже злые и настороженные глаза.
— Таша Лем, — говорю. Мне не нравится галакто этого времени, оно слишком спутано с английским, но приходится пока им пользоваться, хотя во рту от него невкусно. — Далекам не нужна испорченная марионетка, это бессмысленная трата ресурсов. Поэтому из тебя были извлечены наногены, а организм восстановлен и репрограммирован в исходный режим. Теперь ты обычный смертный человек, — и не удерживаюсь от подколки, которую низшим всё равно не понять, потому что интонация, само собой, не читается и воспринимается ими, как обычное занудство. — Не забывай поначалу дышать.
— А ты с чувством юмора, — папесса медленно поднимается на локте и недобро на меня глядит. Опа, она поняла мою шуточку!.. — Ну и что тебе надо, далек? Я не верю в альтруизм, особенно твоего племени.
— Твои исповедники забрали из дома Амелии Понд то, что вам не принадлежит. Мне нужно письмо Ривер Сонг, адресованное крестнице. Ты его отдашь, и я улечу.
— О, — издав этот озадаченно-насмешливый возглас, Таша медленно садится и, нимало не смущаясь своего вида, иронично на меня смотрит. — И я должна тебе поверить?
— Ты должна умереть, — по-прежнему нейтрально отвечаю я. — Но я сохраню тебе жизнь, потому что переписывание истории не по моей части. Я навела справки по архивам, прежде чем сюда прийти. Ты умрёшь не сегодня. Но. Или ты отдашь мне письмо Ривер Сонг добровольно, или я получу его силой, тебе от этого будет больно.
Она свешивает босые ноги с койки, вздёргивая бровь едва ли не до границы волос, после восстановления утративших естественную проседь. Таше, конечно, этого пока не видно, но теперь ей биологически столько же лет, сколько было до штурма Мейнфрейма.
— Занудная девочка-мутант со Скаро. И как тебя только создали, далеки ведь помешаны на чистоте крови?..
— Это не относится к делу. Подчиняйся.
Папесса вновь проезжается по мне взглядом, теперь задумчиво.
— Что ж… Я отдам письмо. Но у меня встречное условие — ты ознакомишься с ним при мне.
Будет она знать содержание или нет, это ничего не изменит.
— Это приемлемо, — отзываюсь я. — Вставай и иди вперёд.
— А моя одежда?
— Я уничтожила твой арсенал.
— Блядь, это была моя любимая шпилька с бабочками, — закатывает глаза Лем, поднимаясь. Ничего себе выражения для духовного лидера. Хотя, может быть, этой Церкви нужна именно такая папесса? — Впрочем, всегда можно назначить новую любимую шпильку. И куда идти?
— На выход из медотсека, потом направо.
Таша гордо, даже надменно, переступает ногами, затянутыми в чулки, и, в отличие от других знакомых мне гуманоидных женщин, совершенно не зажимается внутренне из-за своего вида, словно на ней парадное платье, а не коротенькая полупрозрачная комбинация. Я указываю папессе направление у каждой развилки, пока мы не оказываемся в консольной. На её презрение ко мне плевать, я её презираю куда больше. Вот честно, прихлопнула бы за старое, но не имею права переписывать факты. Да, мне известно, что с сегодняшнего дня она по скрытым от широких масс причинам оставит свой пост, но ещё много лет будет отжигать по всем окрестным галактикам. Да, уже понятно, что я и есть та самая причина, по которой она оставит Церковь. Но это всё лишнее, у меня одна-единственная цель, а остальное глубоко безразлично, даже раздражающее поведение недоделанной марионетки.
— Согласно сканированию твоей памяти, письмо находится в сорока трёх с половиной земных метрах вперёд и половине уровня вверх от той точки, из которой я тебя забрала, — сообщаю я.
— Да, иногда мне становилось так скучно давить далека в собственной голове, что я занималась всякими глупостями типа измерения коридоров около своей часовни и подсчёта высоты ведущих к ней ступеней в миллиметрах, — саркастично отвечает Таша. Я узнаю её поведение, в моих базах данных оно называется «защитная реакция». Даже далеки иногда подвержены этому пороку, особенно эмоционалы вроде меня. Кстати, Лем между делом проговорилась, выдав один из механизмов сопротивления программе марионетки — балластные вычисления. Ставлю галочку на будущее. Если когда-нибудь вернусь в Империю, передам информацию психологам, пусть подумают, как проломить такой барьер в заражённой особи.
Встаю к консоли и быстро забиваю координаты. Открыть коридор!
Люк медленно отодвигается.
— Выходи, — командую я.
— Что-то это не похоже на Мейнфрейм, — сардонически, но одновременно с очень глубоко задавленным испугом и трудно сдерживаемым напряжением комментирует Таша. Ждать, пока она решится сделать шаг, я не собираюсь и, подойдя, заламываю ей руку за спину и подталкиваю вперёд.
— Полегче! — возглас сменяется шипением. Слегка — но лишь самую малость — ослабляю захват, пока мы то ли идём, то ли парим в серебряном пространстве темпорального коридора. — Что за очередную чертовщину вы изобрели?
Я не собираюсь ничего отвечать, а только шагаю и жду, когда зыбкая имитация реальности сменится обычным континуумом. Переход очень резкий, в первый раз он застал меня врасплох, но сейчас я уже готова, и когда темнота коридора внезапно сменяется мягким, приглушённым освещением просторного зала с разрисованными стенами и тяжёлыми драпировками, я даже не вздрагиваю, в отличие от хозяйки помещения.
Оглядываюсь. М-да, безвкусица и накапливание пыли, слишком много лишних перегруженных деталей. Всё повышвыривать, выровнять, отполировать и перекрасить. Обсидиановые пилястры на общем фоне неплохи в своей лаконичности, и полоски из светлого мрамора под самым потолком их не портят, но камень на космической станции — это чудовищно нефункционально, я бы заменила на металл. А ужасную вычурную мебель сразу на переработку… Так, стоп, не о том думаю. Мозги по ржавому гаксу покатили, низшие бы сказали, по набитой колее. А надо бы поменьше стрелять взглядом по декорациям и побольше чувствовать пленную: несмотря на ошарашенность Таши, я знаю, что с ней следует быть настороже. Согласно моим сведениям, она была космической авантюристкой до того, как встала у штурвала Церкви Безопасности и, видимо, за тысячу лет искусственно продлённой жизни не утратила боевые навыки. Более того, по чёткости её движений предполагаю, что она их развивала. Так что надо не расслабляться и быть готовой к попыткам пленной вырваться или выкинуть ещё какой-нибудь финт.
Сообщаю вполголоса:
— Незначительный сдвиг во времени. Ты вышла отсюда всего пятнадцать секунд назад и сейчас направляешься к месту нашей встречи. Вероятность того, что сюда войдёт персонал, в ближайшую половину земного часа крайне мала. Письмо-о?
Папесса оборачивается на меня через плечо.
— Мне холодно, и я должна одеться. Проверь свою базу, замёрзший гуманоид нефункционален.
Чудовищно наивная ложь, не способная обмануть даже контуженного десантника. То ли это была попытка оскорбить, сознательно принизив мой интеллектуальный уровень, то ли издёвка, то ли провокация. Я не верю в Ташино непонимание ситуации, она слишком долго пробыла марионеткой. И в наивность тоже не верю, отпускать её руку я не собираюсь, пока не получу нужное. Но поправлять ошибку или спорить неохота, поэтому я лишь с расстановкой замечаю:
— Я — гуманоид.
Она отвечает с задумчивым цинизмом:
— Скорее, внебрачное дитя генной инженерии.
— Письмо-о? — требовательнее повторяю я.
Таша больше не пререкается и, подталкиваемая мною, бредёт к углу с нужным сейфом. Там сейчас всё в ход пойдёт — голос, рисунок сетчатки, отпечаток пальца, кстати, с правой руки. Придётся перехватить пленную… Упс. Опять мозг неправильно сработал, я же её за левую руку и держу. А Бета обещал, что восприятие скоро восстановится — ага, как же!..
— Между прочим, письмо ещё никто не смог прочесть, так что если ты лжёшь о себе, то даже не надейся извлечь из него информацию, это технология Галлифрея.
Я пристально гляжу на то, как удлинённые, хищные ногти Таши подцепляют незаметную щель в обсидиановой отделке угловой пилястры. Галлифрей… В джете я видала этот Галлифрей.
— Далеки знают, как управляться с технологиями Повелителей Времени. Не пытайся оказывать сопротивление или вызывать охрану. Это бесполезно.
— Блядь, я ждала этих слов, была готова делать ставку!.. Держи своё письмо, — и она с холодной злостью подаёт мне через плечо серый кубик, вроде бы сделанный из металла. Оцениваю и сканирую предмет, и хотя внешний вид соответствует тому, что было в воспоминаниях, а мои датчики не обнаруживают ничего опасного, я всё же немного медлю, прежде чем его забрать.
Такое маленькое и совсем незнакомое устройство, кубик с гранью размером в две фаланги пальца, напичканный электроникой. Я подобных раньше не видела, но механизм оказывается более чем прост — проворачивая предмет в руке, случайно надавливаю на одну из плоскостей. Она подаётся внутрь почти невесомо, словно может сдвинуться даже от дыхания.
— Представьтесь, — говорит мягкий и глубокий голос моей феи-крёстной.
— Персональный шифр YLD001,W620310845, персональный позывной Тлайл Дал-Ра, — перечисляю я старые данные. Про Мать Скаро Ривер вряд ли знает.
— Вы не всё назвали, — так и чую улыбочку в этой интонации. Отпускаю руку Таши, уже успевшей захлопнуть сейф, перехватываю кубик на обе ладони. Папесса подчёркнуто потирает руку и выразительно показывает на свою комбинацию, мол, теперь-то разрешишь одеться? Киваю. Всё-таки Ривер знала о моём назначении? Или… Или я дура.
— ТМД.
Улавливаю заинтригованный взгляд Таши Лем, направившейся было к другой панели, резной и деревянной — наверное, за одеждой или всё-таки за оружием. Что, не ожидала, что я и впрямь та, за кого себя выдаю?
— Расшифруйте аббревиатуру всеми известными вам вариантами, — заметно миролюбивее предлагает голос Ривер.
— «Твой Маленький Далек»; «Terror, Murder, Destruction»; «Тотальный Мировой Дезинтегратор», — чеканю я. Очень простые вопросы. Как насчёт посложнее?
— Кем я прихожусь далеку по прозвищу ТМД?
Гм… Хотя…
— Фея-крёстная.
— Какой способ ведения дознания признан ТМД более эффективным, чем допрос третьей степени, но требует моего присутствия на Скаро? — голос профессора продолжает потихоньку теплеть.
Мысленно улыбаюсь, вспоминая штурм НАТО.
— Галлюциногенная помада.
— С какой фразы Доктора начиналось каждое наше знакомство?
Совсем лёгкая загадка, но, не зная взаимоотношения нашей троицы, ответить на неё действительно невозможно.
— «ТМД, это Ривер, Ривер, это ТМД».
— Сколько коньяку требуется для того, чтобы споить кошку в скафандре?
Э-э-э… Кошку? Ах, да, Доктор советовал Марте Джонс рассчитывать мою массу по кошачьим параметрам. Кстати, вопрос-ловушка для посторонних далеков: не зная особенностей ассоциативного мышления низших, сопоставить эти два факта было бы затруднительно.
— Напёрсток.
Папесса, вытянувшая из-за декоративной панели сразу два платья, замирает, уставившись на меня, как на гранату с сорванной чекой. Голос Ривер продолжает:
— Продолжите ряд — Тинкербелл, Джез Крюк…
На миг задумываюсь. Да, по логике выходит кто-то из персонажей, но их было бы слишком легко подобрать. Впрочем, кажется, я знаю, о чём речь: главарь пиратов не случайно упомянут, это намёк…
— …Джезва Вантуз.
На этом месте профессиональный самоконтроль Таши Лем окончательно испаряется, её карие глаза выпучиваются, и этого уже не скрыть никаким гримом, даже размазанным по всему лицу. Услышать нечто подобное, и от кого — от далека?