— Механизм самоуничтожения?
— Подтверждаю. В отличие от галлифрейцев, мы предпочли строить свои темпоральные корабли так, чтобы они при уничтожении выворачивались не в обычный трёхмерный континуум, а напротив, в свёрнутые измерения, фактически, стягиваясь в точку, а потом выпадая за грань мироздания. Раз в три скарэла проверяй снаружи, не становится ли корабль прозрачным.
— Быть может, следует сейчас собрать всё необходимое? Запчасти…
— Нет, — обрывает меня Император. — Передатчику нужно очень много энергии, ты столько пикров из себя не выжмешь. Если нет реактора, нет и передатчика.
— Я обдумывала этот вопрос. В меня, как и в других далеков, ещё при создании заложены секретные коды-пароли для опознавания сородичей сквозь время; значит, отдавая распоряжение о подобных условных сигналах, ты что-то такое или ожидал, или с чем-то таким уже сталкивался. На пару пластин со скафандра тут можно купить небольшое космическое судно. Мы сможем пробраться поближе к линии фронта и позвать на помощь далеков из этого временнóго периода.
— Это допустимый вариант, — прищурившись, отзывается Император. — Собери всё необходимое прямо сейчас и держи поближе к выходу.
Я подтверждаю приказ, направляюсь к лифту и, уже начиная спускаться на техническую палубу, слышу очень тихое бормотание:
— Хотя, возможно, всё решится немного проще. Потому что я этого не помню…
...До ужина корабль держится, передатчик не клеится. Император раздражён моей неспособностью заставить работать несколько плат, я раздражена изношенностью оборудования, неудобными рабочими условиями и поджимающими сроками. Реактор выведен на минимально возможную мощность, в половине гравиплатформы от ксенонного отравления. Дважды пришлось ремонтировать проводку. Проклятые древние материалы, что же полимер такой нестойкий-то оказался? А ведь его огрызки по сто тысяч лет могут гнить где-нибудь в грунте и не рассыпаться. Видимо, на Фалькусе был слишком сухой воздух, отчего старинная изоляция банально утратила пластичность и стала трескаться от малейшего чиха. А после резкой расконсервации и жёсткой посадки вообще полопалась, где могла и где не могла. Декада в режиме нормальной рабочей влажности, и насколько меньше было бы у нас проблем — но увы, не сложилось.
Терпеливо реконструирую самую повреждённую плату, точнее, наскоро собираю новую из трёх неработающих запасных, когда из сумерек за входным люком слышится бодрое «Эй, фрёкен Венди!». Кидаю мёртвым конденсатором в отключающее защиту реле, находящееся от меня в трёх де-лерах, но всё-таки не попадаю. А даже если бы и попала, то не факт, что оно бы сдвинулось. Приходится отложить горелку, задвинуть раздражение поглубже и подняться на ноги.
— Привет, Аби, — и понимаю, что он не один пришёл, рядом стоит рослый бородатый самец человека с корзиной на плече, и это вовсе не хозяин фермы. — Это ты кого с собой притащил?
— Отец я его, — отзывается громила. М-да, теперь понятно, в кого мелкий такой сильный, на этом двуногом пахать вместо трактора можно.
Отключаю поле.
— Проходите, — и, припомнив афоризмы Фёдора, добавляю: — Будьте как дома, не забывайте, что вы в гостях.
Император очень тихо и очень раздражённо шипит в ящике. Я понимаю его чувства, очень не хотелось бы остаться без корабля и без связи. Но если подумать логически, пара скарэлов уже ничего не решает. Плюхаюсь обратно на пол к своей плате, нацепляю очки, берусь за горелку. Гуманоиды входят — взрослая особь настороженно, а ювенильная развязно, как к себе домой. Всегда поражалась адаптивности детёнышей, моментально осваиваются там, где им интересно.
— Стульев нет, далеки не заготовили, — криво ухмыляюсь старшему. — Зато на полу места хватает, располагайся. Или вон, контейнер на бок положи… Не этот, это койка Пита. Вон тот, ага.
— Тут хозяйка моя вам снеди всякой наготовила, — усевшись на пустой ящик и выдвинув вперёд корзину, сообщает гость, пока его сын с невинным видом тянет лапки к отключённому пульту. Отправляю ему в спину ещё один дохлый конденсатор:
— Осторожнее там, не хватайся за что попало, а то током долбанёт, костей не соберёшь.
— Аби, мать твою, — не повышая тона, но очень веско замечает папаша. Мальчишка тут же заводит руки за спину и отходит в сторонку. Почему-то сторонка оказывается поближе ко мне. Мужчина тоже переводит на меня взгляд. — А я, в общем, поблагодарить зашёл. Вы нам очень помогли, — он осторожно оглядывается на вход и приглушает голос. — Я же знаю, что фронт сюда прогибается. Новости об этом помалкивают, ну да есть сарафанное радио. Хотел вот этого сорванца хотя бы вывезти, а теперь все уедем.
Меня очень заинтересовал его взгляд и тон, поэтому я уточняю, всё больше чтобы разъяснить ситуацию для себя:
— За панические слухи уже расстреливают?
— Пока нет, но могут через суд сделать невыездным, — мрачно отзывается мужчина. — Слушай, охотница, а что сейчас по ту сторону фронта творится?
Как что, далеканиумная лавина, сплошным потоком, победы, успехи и радужные надежды на светлое будущее Империи. Но подавать эту информацию надо как-то иначе, а то у нас возникнут проблемы.
— Ну, всё буднично, — отвечаю, отложив-таки инструменты и засовываясь в корзину. — Если далеки не заинтересованы в планете, её просто больше нет. Если заинтересованы, то выжившие завидуют тем, в ком далеки не были заинтересованы. Хорошо одним огронам, да и то под вопросом — случайно не угодил, назначай себя в расход… Пит, по-моему, это яблочный мусс. И я тебе его очень рекомендую.
Передаю лоток Императору. Он молча забирает паёк, недовольный вторжением и моей болтовнёй. Но я не просто так впустила сюда этих двуногих.
— Слушай, — говорю мужчине, — отсюда до города далеко?
— До областного центра минут сорок на рейсовике.
— Угу, понятно, — киваю я с умным видом. — Просто не исключено, что нам придётся нанимать тягач помощнее и тащить этот утиль до космопорта. Не надо было, конечно, из ремонтного дока первую попавшуюся посудину угонять, но выбирать не приходилось.
— До космопорта — это дня три, если на не очень большой скорости, — отвечает гуманоид, что-то прикинув в уме. — А тягач можно нанять в ближайшем городе. Кстати, я умею его водить.
— Я тоже, — улыбаюсь в ответ. Потом добавляю серьёзнее: — Вам от нас лучше держаться подальше. Армия тут не зря появлялась. Правительство всегда с радостью конфискует чужие трофеи.
— Тогда гони до города, охотница. Если пешком покороче на большак выйти, то это из кукурузы на грунтовку выберешься, и дальше налево, мимо фермы, до бетонки. Остановка прямо у поворота. Ближайший рейс в одиннадцать, но ты на него уже не успеешь. А вот на двухчасовой вполне. А если хочешь тихо подогнать кран и вывезти свой ящик, то с большака поворот на Малые Лужки, и там второй просёлок направо, сразу после моста через реку, как раз сюда и выйдешь, чтобы мимо фермы не ехать. А то Айзухар разорётся, если вовсе солдат обратно не высвистит. Он всё думает, как бы на вас ещё руки погреть.
Да я уж догадалась ещё с первого разговора с землевладельцем, этот болтливый местный мне глаз не открыл.
— Кстати, на въезде в город — строительные склады. На четвёртом мой приятель работает, Серж, он на этой неделе как раз дежурный. Стукнись к нему и попроси помочь с тягачом, можешь на меня сослаться. Скажешь, Клай Даак прислал.
— Даак?!..
Двуногое глядит в ответ очень удивлённо. Да уж, мы с Императором хором выпалили, и у меня такое дурацкое ощущение, что вот-вот из контейнера выпрыгнет злющая молния и свернёт кому-нибудь шею. Силы конечностей хватит, ложноручки у нас сильные, толстый металлический пруток гнут на раз плюнуть. Так что провернуть мой или фермерский череп задом наперёд Император сможет запросто. Однако надо выкручиваться.
— Э-э-э… У вас, часом, нет родственника — космического пирата?
Глаза земледельца делаются ещё более круглыми.
— Н-нет… А что?
— Да так. Наверное, просто однофамильцы, — выжимаю я из себя улыбку. Да, зло по имени Абслом Даак начнёт действовать только через двадцать лет. Двадцать…
Взгляд съезжает налево, где над самыми запчастями завис Аби, которому нет дела до взрослых разговоров, зато ручки так и шевелятся что-нибудь стянуть. А ведь далеки ничего не знают о прошлом своего врага, ни с какой он планеты, ни кто его родственники. И я, как дура, подала вдохновляющий пример, болтала невесть что, про чейнсворд, не к ночи будь помянут, наплела… Любимое оружие этого охотника, кстати. Но не задавать же дурацкий вопрос: «Мальчик, а тебя не Абсломом ли зовут?» — потому что, получив утвердительный ответ, я не смогу удержать руки, потянувшиеся к тонкой детской шейке. И тем более не стану ловить Императора в прыжке. Ведь это его Даак чейнсвордом на Хелле нашинковал, а не меня.
— Вы вот что, — продолжает фермер, — если ночью сумеете уехать со своим кораблём, корзину просто оставьте… М-м-м, не тут, а на другой стороне дороги. Там река, у неё дерево растёт, почти напротив вас. Оно одно, не промажете. Вот там и поставьте, я потом заберу. Еды тут на всю ночь вам хватит. А если не уедете, то мы с утра ещё поднесём.
Река? А я думала, отчего это воздух такой свежий. Тогда всё понятно.
— Хорошо, — соглашаюсь я в ответ. — Если получится, то непременно.
Мужчина встаёт.
— Пошли, Аби. И запчасть верни, которую в карман сунул.
Что?! Возмущённо поворачиваюсь к мальчишке, который с тяжёлым, но отнюдь не виноватым вздохом, вытаскивает украденное и, обогнув меня по широкой дуге, ныряет под защиту отца. И вовремя, потому что я сейчас ему готова оторвать башку, не разбираясь, действительно ли он будущий знаменитый ди-кей, или это просто дурацкое совпадение. Клай отвешивает сынку добрую затрещину, что немного меня удовлетворяет, и они оба выходят прочь.
— Спасибо, — запоздало спохватываюсь я. Чуть не забыла об этикете, минус в личное дело, непрофессионализм.
— Да не за что, — отвечает Даак-старший, прежде чем скрыться в стеблях и сумерках. — Удачи, охотники.
Молча активирую защитное поле. Молча беру из корзины первое попавшееся, что там лежало — это оказывается тост, щедро намазанный маслом. Молча принимаюсь хрустеть.
Только через половину скарэла из контейнера доносится тихое, очень тихое шипение без слов. Лучше я ещё помолчу и съем следующий тост, а то любое сказанное мной слово сработает, как детонатор.
— Объяснис-с-с-сь, — наконец, читается в неумолчном злобном свисте.
— Обязанности Матери Скаро — закреплять историю далеков в том виде, в котором её утвердил Император. Про досрочную ликвидацию Абслома Даака там не было ни слова, — плохая отмазка, но хоть какая-то.
— Но также там не было ни слова про то, что Мать Скаро должна просвещать Абслома Даака о его будущем оружии, ни про то, чтобы она отправляла врага далеков в эвакуацию, — злобно шипит правитель. Вот сейчас мне реально страшно. Правда, не так сильно, как после крушения, но всё же есть подозрение, что моя жизнь висит на волоске.
— Но если бы она не отправила его с Карисы сейчас, то потом бы он не смог улететь с планеты, попавшей в зону активных боевых действий, и погиб, — отвечаю я. — Линия времени оказалась бы переписанной.
— И мы бы завершили операцию на Хелле!
— Повторяю, история оказалась бы переписанной. Ты сам утверждал схему событий. Я лишь выполняю приказ Императора, — главное, сохранять полное спокойствие. Правитель сейчас без фильтра и без внешнего эмоционального контроля и ещё не привык к такому состоянию. Ему с полпинка рвёт мозг, это что-то вроде наркоманской ломки. Ещё пара суток, и всё наладится, он станет уравновешенней. Как он мне подавал пример непрошибаемости полтора дня назад, так и я сейчас должна вести себя точно так же, чтобы успокаивать его. — Если Император уверен, что это был тот самый Абслом Даак, и считает, что Мать Скаро виновна в появлении убийцы далеков, то он может вынести ей приговор по всей строгости закона.
Опять повисает тишина. Поскольку она затягивается, я берусь паять плату дальше. Потом выхожу проверить состояние обшивки — не просвечивает ли она. Убедившись, что пока всё в порядке, возвращаюсь к работе. Император сохраняет молчание ещё полтора скарэла, потом всё-таки заговаривает:
— Сколько ещё вокруг тебя будет висеть эхо парадокса предопределения?
— Неизвестно, — отвечаю тихо. — Корректнее спросить Контролёра Времени, но даже он вряд ли сможет это вычислить. Возможно, это на всю жизнь.
Опять долгое молчание.
— Ты не сможешь тащить три контейнера разом. К тому же это нефункционально. Иди к синтезатору, сделай два мешка и длинный ремень. Я научу тебя, как изготовить из них удобную переноску. Сложишь всё необходимое туда, а меня возьмёшь на плечо. Корабль не выдерживает, я это чувствую.
— Я подчиняюсь, — меня, правда, тянет указать, что я совсем недавно проверяла состояние обшивки, но… Мозг Императора намного мощнее моего, в том числе в псионическом плане. Между прочим, он может переписывать свою личность в любое достаточно высокоорганизованное существо просто усилием воли, на такое даже Пси-Контролёр не способен. Если у кого-то из далеков и существует мифическая интуиция, то только у правителя. Если он говорит, что корабль может не выдержать, лучше я потороплюсь. И уж тем более не стану возражать даже по делу. Во-первых, его приказы не обсуждаются, а во-вторых, он и так на меня безмерно зол.
Носить Императора на плече… Носить на плече Императора далеков… С одной стороны, тактильный контакт, неприятный нам обоим, но с другой — какое-то вовсе непривычное чувство. Пока делаю мешки и ремень, а заодно и кое-какие полезные мелочи типа запасной порции перевязочных материалов, разбираю странную эмоцию по полочкам, пытаясь дать определение, и кажется, это… умиление? Неожиданно. И нельзя его показывать правителю, он оскорбится.
Возвращаюсь, обнаружив Императора выползшим на пол и изучающим платы.
— Ты права, они все прогнили, — сообщает он убийственно спокойно. — Передатчик изготовить невозможно. Нам придётся оставить корабль.
— На полу ещё есть осколки, — напоминаю я. — Ты можешь пораниться. Позволь, я пересажу тебя обратно?
Но когда я его подбираю, он вдруг влезает на моё плечо:
— Лучше сразу поискать удобное положение.
— В идее есть изъян, — сообщаю я. — Ночью свежо, ты замёрзнешь. Днём ультрафиолет и жара, ты обгоришь. Я сделала кусок фольгированной ткани для защиты, но тебе под ним будет неудобно. Есть другая мысль.
Подбираю плащ и надеваю на свободное плечо. Император перебирается туда, я влезаю в одежду окончательно и застёгиваю короткую молнию, которой раньше почти никогда не пользовалась, предпочитая носить одежду нараспашку.
— За пазухой достаточно места, чтобы ты поместился. Там ты будешь защищён от перепадов температур, солнечного излучения и слишком любопытных взглядов.
— Это хорошее предложение, — тяжёлая капля переползает ниже, пока я осторожно страхую её руками, слегка прогнувшись назад. Какое-то время Император ёрзает, устраиваясь поудобнее, а я грустно думаю, что захоти он выразить неудовольствие, половину рёбер придётся чинить. Но в итоге, после всей возни, я получаю весьма изменившиеся формы и лилово-лимонный глаз, зло сверкающий из треугольного выреза. Устрашающе выглядит, двуногим лучше на нас ночью не налетать.
Собрав всё необходимое в мешки и по совету правителя связав их вместе, выношу груз из корабля. Нацепляю очки и проверяю прозрачность бортов… Увы, Император прав. Простым глазом это ещё не улавливается, но аппаратура уже замечает, что особо яркие звёзды просвечивают по углам. Захожу ещё раз внутрь, забрать корзину и поставить самоуничтожение на обратный отсчёт, чтобы не тянуть резину. Доедать ужин придётся под открытым небом, например, под указанным деревом. А потом — двигать в сторону шоссе и ловить попутку до города.
По следам двуногих выбираюсь на пыльную грунтовку, ещё тёплую от дневной жары. Отсюда слышно, как по другую сторону, за узкой полосой кукурузных стеблей, журчит вода. И дерево тоже вижу — не земное, а местной породы, больше смахивающее на несколько растущих друг на друге грибов-переростков. Длинный пустой ствол с редкими перетяжками, и полусферами обвисающие с макушки ветви-пластины. Могу поспорить, днём они встают на ребро и не дают никакой тени. Оборачиваюсь в сторону корабля: грунтовка приподнята над полем, и металлический куб прекрасно виден. Да и дистанция-то до него — меньше двух леров. А в мозгу беззвучно тикает отсчёт — десять рэлов… девять… восемь… Стою, не в силах уйти, ведь это была последняя прочная ниточка, связывающая нас с Империей. Правителя, видимо, гнетут те же мысли, я прямо их физически ощущаю. Надо же, не замечала и не подозревала, что тактильный контакт, даже сквозь ткань, усиливает и эмпатическую связь. Мы даже дышать синхронно стали — на один мой вдох-выдох попадает ровно два вдоха-выдоха правителя.