…Два. Один. Ноль. Над полем вдруг пролетает лёгкий шелест, и куб исчезает в один миг — только что был, и уже нет. Но реакции моего мозга хватает, чтобы уловить движение, словно корабль сам в себя втянулся, как макаронина в человеческий рот, только сразу со всех сторон. Жутковато. Слегка передёргиваюсь и сворачиваю сквозь кукурузные дебри к дереву. Немного приходится пошуршать, вспугивая янтарных летучих светляков, но вскоре я стою на крутом, высотой почти точно в Альфин рост, берегу. Внизу — намытая песчаная отмель и журчащая по камням вода. Река не слишком широкая, но быстрая и мне по плечо на стремнине, а на другой стороне тянется полоса таких же грибообразных деревьев, сквозь которые под светом звёзд проглядывает ещё одно бесконечное поле.
Сбрасываю мешки под дерево. Потопав ногой по земле, убеждаюсь в прочности откоса и усаживаюсь на обрыв, свесив ноги, а корзину ставлю рядом, чтобы далеко не тянуться.
— Мне любопытно, продвинулись бы до этой фазы выживания те далеки, которых планировал создатель? — спрашиваю скорее в воздух, чем у Императора, но он всё же отвечает, терпеливо, как непонятливому ребёнку:
— До этой фазы выживания не продвинулись бы и далеки нашей породы. Первый же визуальный контакт с местным населением поставил бы точку на возможности солгать, а дальше бы начались боевые действия. Но если ты хочешь чисто умозрительный расчёт, с допущениями, то с задачей гарантированно справилась бы только элита. Чем ниже ранг, тем меньше шансов оторваться от инструкций и начать действовать самостоятельно.
— Но всё же, для нас шанс есть. А для далеков с полностью отключёнными эмоциями и аннулированной моралью? Спасая тебя, я подчинилась заложенной директиве защищать старшего по званию. Но эта директива выработана потому, что без командира в бою отряд бесполезен. Исходя из твоих слов, мы ничем не отличаемся…
— Отличаемся! — рявкает он, зло стискивая конечности. Пожалуй, останутся синяки. — Если отряд лишается командира, он переизберёт нового, чья кандидатура не вызывает споров и отторжения. А это — признак таких качеств, как «предпочтение», «уважение», «признание авторитета», «признание опыта». Для существа, лишённого возможности предпочитать или уважать, выбор превращается в неразрешимую задачу или в случайное решение.
— Но разве они не могут выбирать по критерию «у номера такого-то опыт больше»?
— Нет, потому что они не в состоянии дать оценку опыту! Оценка — результат работы параметров «хорошо» и «плохо», а для их усвоения и рабочего применения надо уметь различать добро и зло, чувствовать позитивное или негативное отношение к чему-либо, и неважно, по каким критериям эти понятия разграничены. Ты можешь заложить некие критерии даже в компьютер, но как только ситуация вылетит за их рамки, он зависнет или найдёт некорректное решение. Он не в состоянии критиковать, он не в состоянии анализировать без заложенной извне программы. Далеки с атрофией морали и эмоций не могут действовать быстро и эффективно, они теряются, как только им не хватает инструкций. Сколь просто было бы мне вами управлять, будь вы такими же, и сколь быстро бы мы вымерли, как вид!
— Но критика Системы…
— Будто ты ни разу не критиковала про себя Систему, не подходила аналитически к Общей Идеологии!.. Не лги мне, девчонка. Все через это проходят. Через это отсеиваются недостаточно интеллектуальные особи и особи с пороками развития эмоциональности, способные сопереживать низшим видам. Нормальный далек без психических отклонений, анализируя основы нашего общества, приходит к выводу, что это наилучшая форма существования цивилизации, оптимальный базис для выживания и развития вида. Ненормальный выпадает из Системы и уничтожается. Гениальный вносит улучшения. Общая Идеология строилась тысячелетиями, но ваше достоинство не в том, что вы её придерживаетесь по умолчанию, а в том, что каждый из вас на определённом этапе становления личности её оценивает, подвергает критическому анализу. А для далека, который не имеет собственного понятия о том, что хорошо или плохо для его вида, не чувствует ответственности перед сородичами и государством, эта задача непосильна! Он молча следует заложенной программе — и не более! Ему самому никогда в мозг не придёт судить о сородичах, он не взбунтуется против неумелого или медлительного командира, он даже на улучшения окружающей среды без внешнего влияния не пойдёт, он на это просто физически не способен! Он — машина, а не личность!
Не думала, что Император может так разволноваться. Даже когда он костерил Учёного и Вечного за недоработки в проекте «Прототип» в самом начале моей карьеры, и то был намного спокойнее. Впрочем, сейчас же у него вообще нет никакого фильтра, а я, похоже, ненароком задела за живое.
— Мёд будешь? — говорю, чтобы просто переключить его внимание на что-то незначительное и вынудить успокоиться.
— Буду… — сумрачно отзывается он.
Залезаю в корзину, достаю ему банку и ложку. Секунду подумав, не будет ли это уж слишком большой вольностью, беру вторую ложку и тоже лезу за мёдом. Раз не получила по рукам, то Император с пищевой конкуренцией пока согласен.
— Вообще, я сталкивалась с такими далеками на «Крусибле». Мне удалось их сбить с программы, почему-у?
— Ты подловила Давроса на его слабом месте — завышенной самооценке, — и указала его игрушкам на очевидный ляп в прописанной инструкции, а также предложила метод решения проблемы. Но до твоего появления они безоговорочно подчинялись создателю, и им даже в мозг не приходила мысль о наличии логической ошибки, которую ты увидела и использовала сразу же.
— Ты считаешь, это связано именно с теми качествами, которые мы сохранили и которых они лишены?
— Подтверждаю.
Ну… Он меня почти убедил. То есть я не сомневаюсь в его правоте, я просто пытаюсь правильно понять его мысли и привести свою картину мира в соответствии с ними. Наверное, Император прав. Ведь и киберлюди, также лишённые эмоциональной составляющей, слабее нас, и дело даже не в прочности брони или способности мозга к аналитическому мышлению. Мы признаём возможность разницы между нами и строим общество с её учётом. А они стремятся к унификации, в том числе и по внутреннему содержанию. Но если есть биологическая составляющая, то логично признавать, что у каждой биоединицы разные способности… Да. Сравнение. Понимание, что есть хорошо и что есть плохо для твоей расы. Какая же пропасть лежит между тезисами «мы одинаковы» и «мы едины»!
После третьей ложки мёда решаю, что достаточно. Это, конечно, вкусная еда, но я-то могу измельчать грубую пищу зубами, а Император — нет. И мозг у нас он, а не я. Так что хватит лакомиться. Кажется, в корзине оставался последний тост.
— Какой любопытный звук у дикой текущей воды, — вдруг выдаёт правитель. — Знаешь, за столько тысяч лет я ни разу его не слышал.
— Что, правда? — совершенно глупый вопрос, но сорвался — не воротишь.
— Я почти не покидал Кааланн. И реки через него не протекали. К озеру — да, бывало, что выходил, но плеск волн имеет другое звучание. Однажды падал в подземную реку — но там тоже другой звук, совершенно другой. Теперь я понимаю, почему в земной поэзии звучание реки сравнивают с песней.
— Речная песнь, — тихо хмыкаю я, а в мозгу тускло царапает какая-то задняя мысль. Но я не успеваю её ухватить, потому что волосы на затылке вдруг взметает порывом непонятно откуда взявшегося ветра, и до счастья знакомый, такой синий голос Контролёра Времени спрашивает:
— Мать Ска-аро?
Комментарий к Сцена третья. *Для не-олдскульщиков, кому интересна сама картинка машины времени далеков как внутри, так и снаружи, рекомендую глянуть её по следующему адресу: второй сезон олдскула, арка «Погоня», третья серия («Полёт через вечность»), начиная примерно со второй минуты видео.
**Особо заинтересовавшихся отсылаю к комиксам «Abslom Daak, Dalek Killer». Там в подробностях изложено то, что вкратце рассказывается в этой главе.
P.S. Эх, Аби... Что выросло, то выросло. (кадр из комикса)
http://vignette2.wikia.nocookie.net/tardis/images/6/6f/Nemesis_dalek.jpg/revision/latest?cb=20110910150414
====== Сцена четвёртая. ======
— Я знал, что ты жива, и пытался разыскать тебя во времени и пространстве, — рассказывает Контролёр, пока мы пытаемся отдышаться после переброски в его лабораторию, к нам из госпиталя несётся бригада медиков, а гвардейцы в срочном порядке тащат со склада запасной скафандр. — Но поначалу что-то заглушало сигнал. Потом он начал изредка пробиваться, примерно раз в три скарэла, а потом стал устойчивым.
— Очевидно, его перебивало трансцендентное пространство машины времени, — заключает Император, всё ещё сидя на мне. Он только опять перебрался на плечо. — Несмотря на отказавший ротор, пространственное искажение сохранялось и глушило сканеры. Когда корабль начал отказывать, Мать Скаро выходила раз в три скарэла, проверяла его состояние снаружи, но находилась там слишком недолго, чтобы вы успевали на ней сфокусироваться. Когда машина времени была уничтожена, искажения исчезли, и вы смогли наконец зафиксироваться на её волне.
Вытягиваю ноги, потому что сидеть на низком хроноскопе не очень удобно, и перевожу взгляд с темпорального гироскопа на фоторецептор:
— Контролёр Времени, как ты понял, что я не погибла?
— Сразу же проверил твой парадокс. Он не исчез, а следовательно, ты была жива. Мы опасались, что тебя взяли в плен.
— Нет, — отвечаю. — Но флот уничтожен.
Странно, установившаяся в лаборатории тишина слишком… гнетущая. То есть известие не радостное само по себе, но не настолько, чтобы все так притихли.
— Что произошло за время нашего отсутствия? — тяжело спрашивает Император, тоже уловив изменившуюся атмосферу.
С половину рэла Контролёр медлит, словно ещё надеется спихнуть отчёт на кого-нибудь другого, но поскольку Верховный Совет не успевает нарисоваться за эту паузу, он сообщает:
— Мы потеряли новую галактику. Практически все корабли и абсолютно все станции, работавшие на её территории, уничтожены. Выжившие доложили одно и то же — на них напали сфероиды.
— А Скаро?! — вдруг понимаю, что сжала кулаки. Император стискивает меня конечностями до сильной боли, даже не знаю, чтобы успокоить или тоже от волнения, но мне не до него, потому что ответ заставляет ослепнуть от гнева:
— Галактика под контролем противника. Что там сейчас творится и что со Скаро, неизвестно. Они отбили территорию за четыре скарэла. Мы сразу сменили все пароли перемещений и разорвали связь с внешней базой номер один, оставив якорную связь лишь с контрольными точками нашего континуума в чистом вакууме. Сейчас их меняем.
Врезаю кулаком по кожуху, защищающему конденсаторы хроноскопа, чтобы заглушить внутреннюю боль физической. Ну вот и всё. Приехали. С таким трудом добытый плацдарм отбит неизвестно кем. И… Скаро. Что будет с нашей планетой?! Сперва Фалькус, теперь это.
Уничтожу.
Найду и уничтожу.
— Значит, они давно за нами наблюдали, — вдруг говорит правитель совершенно нейтрально. Он вообще слишком спокоен, но это затишье перед бурей. — Они точно знали, куда и как бить. И когда. Следовательно, помимо разветвлённой сети разведки, у них есть и темпоральные технологии, и система контроля Времени.
— Это не Галлифрей, — раздаётся от входа знакомый тенор. — На данный момент у Повелителей Времени недостаточная материальная база для боевых действий в космосе, они слишком напуганы прошлой войной и в силу менталитета не склонны к превентивным массированным атакам, предпочитая им интриги и диверсии. Это кто-то новый или хорошо забытый старый.
Стратег подъезжает к нам, за ним четыре гвардейца транспортируют скафандр, а следом катят ещё два врача. Уф, отлегло. Наконец-то правитель будет в безопасности, под опекой специалистов и автоматики.
— Кто бы это ни был, нам объявили войну. Следует проверить обстановку у Повелителей Времени. Доложить мне в течение двух скарэлов, — распоряжается Император, пока я помогаю ему переместиться в гамачок, где почти сразу возмущённо вспыхивает огоньком тревоги медблок. Ещё бы, двое суток правитель дышал неизвестно чем, ел неизвестно что, лечился какой-то инопланетной дрянью. — Объявляю военное положение. Приказываю срочно собраться Совету Империи.
Салютую и быстро направляюсь к выходу из лаборатории, мне ещё предстоит пройти санитарную обработку и смыть пыль чужой планеты. Где-то глубоко, в самых задних мыслях, мелькает мечта об отдыхе, ведь я не спала двое суток. Но сейчас не до роскоши, даже некогда заскочить к своим. Единственное, что могу, так это на ходу стукнуть Эпсилону в приват:
«Второй, мы с Императором вернулись и живы. Подробности потом, если будет время. Какая обстановка в отделе?»
«Без происшествий», — коротко отчитывается он, но я чувствую его облегчение и радость. Похоже, они там сейчас приватом постоят на фоторецепторах, хотя меня никто и не дёргает ни поздравлениями, ни дополнительными вопросами.
Что, я уже прошла санконтроль? Даже не заметила, только вдруг поняла, что, спускаясь на два уровня на лифте, приглаживаю волосы после сушки. Мозг напряжённо думает совсем о другом — кто наш противник, что нам делать и как вообще спасать то, что осталось от Империи. Ведь нас фактически отбросили к самому началу.
Народ подтягивается к залу, ещё от лифтовой шахты начинаю встречать знакомые номера. У самого входа сталкиваюсь с Вечным, от которого фонит суровостью на весь коридор, а при виде меня — ещё и профессиональным подозрением.
— Мать Скаро.
— Вечный.
— Как вы сумели выбраться?
Ах, так вот в чём причина хмурости. Тянет подстебать, мол, это не мы, а наши дубли, бойтесь нас. Но это чудовищно несерьёзно, даже только что сошедший с конвейера космодесантник до такого не опустится. А если ещё честнее перед самой собой, это вообще не даледианская шуточка, это я дурных манер от Доктора нахваталась.
— Император забрал из хранилища на Фалькусе старый темпоральный корабль. Его хватило на один прыжок по случайным координатам, — сообщаю безопаснику. — К сожалению, машину времени мы потеряли, она была слишком изношенной.
— Вас не отследили?
Вот тут спросить что-то вроде «Физику учил?» было бы вполне уместно, но только приватно. А мы говорим вслух и в официальной обстановке.
— Считаю, что это крайне маловероятно. Луч, имеющий температуру коронарной плазмы, нарушает работу любой электроники. Противник вряд ли вообще заметил наш побег, — под разговор успеваем войти в зал и подняться на свой пандус. Пока не появился Серв, нам вполне удобно обмениваться информацией. — Никто из выживших не пытался укрыться от атаки под многомерной защитой?
— Два корабля из системы Скаро. Защита оказалась эффективной.
— Как я и подозревала.
— Почему вы её не применили?
— Не сориентировались. Флот был уничтожен за пятнадцать рэлов, из них девять они плавили императорский линкор. Мы так и не смогли понять, почему они уничтожали нас медленно, в отличие от других кораблей. Не могу отделаться от подозрения, что они знали, кто на борту.
— Может быть, и знали, — очень веско и очень тихо замечает Вечный.
— Ты понимаешь, что это значит? Среди нас шпион? Так не бывает, — от одной мысли, от одного допущения такой мысли меня морально выворачивает. Я скорее поверю, что солнце взойдёт на западе, что все выдуманные божества низших существуют по-настоящему, что Доктор побратается с Императором, чем признаю возможность измены среди далеков. Это просто невозможно, потому что невозможно.
— Но проверка не помешает, — хмуро отвечает Вечный.
Тут я согласна, проверка на лояльность вообще никогда не мешает.
— Тогда начинай проверку с меня, ведь это мне удалось сбежать, — предлагаю ему совершенно серьёзно. Ну правда, мы же далеко не всё знаем о противнике, а вдруг мне специально позволили улизнуть? Вдруг в меня что-нибудь внедрили? Вдруг… Нет, они меня сделать не могли. Зачем им далек, если они и без того технически равны нам или даже немного превосходят, и могли бы взять под эксперимент кого-то из своих? Куда вероятнее, что я сама отправилась в прошлое и себя сделала — с висящим на мне парадоксом предопределения это было бы вполне естественным решением загадки и полным замыканием круга.