Он снова что-то курочит в манипуляторе, а я стараюсь не замечать потихоньку увеличивающиеся группки местных, глядящих на нас. Но естественно, имею их в виду и подъезжаю вплотную к Хищнику, переломав кустики. Тем временем в манипуляторе замолкают голоса из Рыжего леса, а вместо них раздаётся шум и треск помех, которые медленно складываются во вполне понятные слова.
«Помогите... Помогите... Помогите...»
Мы переглядываемся с Хищником. Говорит, в 2014-м эти существа спасут Сол-3? Солнце амариллов относится к классу более спокойных светил, чем солнце землян. Штучки вроде неожиданных протуберанцев и даже сильных вспышек им неведомы. Если через двадцать семь-двадцать восемь лет они заполонят Землю своими мутантами, а эти существа вымрут... М-да. Безрадостно. А кого мы тогда захватывать будем?! Эй, меня это не устраивает.
— Изменение биохимии и электрорежима растений Земли на почве мутации? — выношу я предположение.
— Похоже на то. Значит, сюда эвакуировались дриады из Рыжего леса. Но здесь растения тоже изменяются, и дриады тихо и незаметно умирают.
Хищник усиленно трёт лоб, силясь что-то сообразить. А у меня в мозгу щёлкает идея. И, настроив свой транслятор на широкий спектр электромагнитных помех, отстукиваю несколько раз одно и то же земной морзянкой: «Чем мы можем вам помочь? Повторяю, чем мы можем вам помочь?»
«Беда... Идёт беда... Наши дома стали другими. Наша планета изменяется. Мы ничего не можем сделать. Мы умираем. Спасите нас. Остановите беду из леса... Остановите чужаков... Остановите их в мёртвой зоне», — тут же взрывается потоком слов манипулятор, а помехи становятся массированными и сумбурными, словно вокруг нас вьётся гигантский невидимый рой существ энергетической природы.
«Мёртвая зона. Объяснить? Объяснить?»
«Рядом с ней умер лес. Мы больше не можем там жить».
ЧАЭС.
«Сколько чужаков пришло со звёзд?»
«Никто не приходил. Они растут. Растут в мёртвых домах, в мёртвой зоне. Мы пытались помешать, но мы слабее».
— Ты что, говоришь с ними? — внезапно догадывается Доктор.
— Подтверждаю.
— Не хотелось бы тебя прерывать, — и он глазами усиленно показывает направо и налево. Клумбу окружило людское кольцо, не меньше сотни человек, в основном стариков, женщин и детей. Все инфицированные, все недобро смотрят. Ну ясно, амариллы прочухались от обалдения и нашей наглости, и забросив захват других регионов, берут под контроль город и стягивают силы. Людей мне раскидать не позволит Хищник, но ещё немного помедлим, и уже никуда не уйдём, даже вверх. А враг мой, вместо того, чтобы снова уцепиться за скафандр и дать мне возможность вытащить нас обоих, находит альтернативное решение и принимается прописывать координаты в манипулятор Вихря Времени, приговаривая толпе:
— Кыш-кыш, пошли отсюда. Цирк уехал, клоуны тоже, — знакомая вспышка и ощущение падения в бесконечную пустоту. Когда обзор восстанавливается, мы оказываемся в ТАРДИС.
— Ты же сказал, что так можно спалить устройство Ривер? — на всякий случай уточняю у него. Приглядываюсь. — И, Доктор... Иди принимать интерферон и жароповышающее. За последние два рэла у тебя резко пошла развиваться сыпь.
— Врёшь, — он взлетает по трапу на верхнюю галерею и принимается расшвыривать мелочёвку на полках и в ящиках. Находит небольшое зеркало и смотрится туда, страшно гримасничая.
— Проклятье. Ты права, ТМД. Они всё-таки догрызли мою ДНК. Какая потрясающая работа по генетике!..
— Согласна, — про респиратор опять думаю, но не озвучиваю. Всё равно без толку.
Хищник настороженно оборачивается на меня. Видимо, у него включается паранойя, если далек показывает восхищение даже оружием массового поражения чужого производства. Ну а я виновата, что ли, что не мы такую отличную штуку придумали?
— Съешь йогурт. И не думай про дальнейшее взятие образцов.
— Согласна, но только когда вы поправитесь, а вирус будет полностью нейтрализован. Тогда ты мне опять принесёшь ящик клубничного йогурта за то, что я вовремя тебя вызвала и подняла тревогу на Сол-3.
— Деточка, ты же лопнешь.
Нет, я надуюсь шариком, перестану помещаться в скафандр, и мне будет хорошо.
Доктор спускается обратно к консоли, вытаскивая из внутреннего кармана две пачки таблеток. Продолговатая палочка военного интерферона и круглая лепёшка жароповышающего улетают ему в рот. Интересно, чьи склады он всё время разворовывает? Или это всё — трофеи с Войны Времени?
— Пошли, прогуляемся по лесу, догоним Ривер.
Есть предложения, от которых невозможно отказаться, и я двигаю на выход из ТАРДИС. Двери открываются сами, сразу обе створки, а не одна, как обычно. Хорошая, умная машина времени, мне тоже было бы жалко царапать твои косяки.
Дежавю, то же шоссе, та же въездная стела. Но в воздухе что-то не так. Всё иначе. Немного иной спектр освещения, словно над местностью навис гигантский золотистый фильтр. Иногда так бывает, когда лучи низкого солнца отражаются от облачной дымки и вызолачивают поверхность планеты, стирая при этом тени. Оглядываюсь, силясь понять, что сейчас вызывает такой эффект, при ясном-то небе и не слишком вечернем солнце — по таймеру семнадцать часов двадцать три минуты сорок семь секунд. Надо будет его потом обратно переставить, не хочу больше отсчитывать время по Сол-3.
Доктор выходит за мной следом. Надо его спросить, это он спец по темпоральным рассинхронизациям:
— Освещение. Неправильное. Что с ним?
Он оглядывается, потом смотрит вверх, пожимает плечами и делает вывод:
— Дриады.
Смотрю туда же, увеличивая изображение. А, вот что не видно просто так, без увеличения и максимального расширения улавливаемого фоторецептором спектра. Ну и жизнь, даже боевой фильтр не поставить — сейчас надо все оттенки максимально различать, да и целик мне не актуален без излучателя…
— Обнаружен золотистый туман за пределами стандартного цветовосприятия. Это они?
— Именно. В прошлый раз я их гравитацией вытащил в видимый спектр, но, видимо, они и во времени нас обгоняют. В искажённом пространстве их свет заметнее.
— Их много.
— А ты думала. И высота до роя... — характерное жужжание, — ...двадцать пять миль.
Кто-то тоже не любит универсальную земную СИ. Может, ещё и вес в унциях измеряет, раз уж так фанатеет по Англии?
— Когда мы уничтожим поражённые растения, дриады смогут восстановить экосистему?
— Опять «уничтожим»?! — Хищник прячет отвёртку обратно в карман. — Ты меня достанешь этим своим «уничтожим», я тебя на ложки переплавлю. Далеканиумные*.
— Ты не ответил на поставленный вопрос.
— Заткнись и ищи Ривер.
— Не командуй.
— Сама не командуй!
Тем не менее, он на самом деле прав, но только вот есть одна маленькая техническая накладка, встроенный биоискатель в моём корпусе ищет любую жизнь класса «животное». И никто не гарантирует, что мы не придём к какому-нибудь муравейнику — белочек-то в Рыжем лесу ожидать глупо. Впрочем, имеется альтернативное решение.
— Давай поищем с воздуха. Подлесок не очень густой, а у Мари бирюзовая ветровка.
На общем красноватом фоне леса бирюзовый засияет, как сверхновая.
— Идёт, — соглашается он, снова пристраиваясь на мне поудобнее. — Только не вздумай меня стряхнуть, поняла?
— Нет смысла. Всё равно регенерируешь.
И не прекратишь обзываться.
Я поднимаюсь на пятьдесят де-леров. Сосны растут ровными рядами, что выдаёт искусственную посадку. Что ж, тем удобнее будет их валить ликвидаторам.
— Всю жизнь только и мечтал, чтобы полетать на далеке, — мрачно скалится Хищник, морщась и отворачиваясь от ветра. Его руки впились в меня. Неужели высоты боится? Я бы могла подколоть на эту тему, но мне надоели перепалки, поэтому концентрируюсь на поиске бирюзового пятна внизу. Лучше сразу взять поближе к АЭС, ведь судя по долетевшему до нас отрывку беседы, группа Ривер Сонг болтается где-то там.
Нарезаем круги, причём Доктор ещё и периодически орёт что-то вроде «Э-ге-гей, Ривер!» Очень скоро до моих слуховых рецепторов долетает пронзительный человеческий свист. Иду по звуку и замечаю наконец яркий взблеск между порыжелых сосновых лап.
Сбрасываю скорость и вертикально опускаюсь под кроны.
— Всем по шишке-малышке, презент из небесных сфер, — когда Хищник успел надрать полную горсть прошлогодних шишек? Теперь разбрасывает их, поштучно каждому из землян. Ривер ловит свою и скептически начинает её подбрасывать, явно прицеливаясь в чей-то умный лоб:
— Сладкий, ты решил зайти и что-то мне вернуть?
Мари тем временем, дурачась, тыкает своей шишкой в шишку Фёдора. Странно видеть немолодую женщину, ведущую себя так по-детски и такую весёлую в сложившейся ситуации, тем более что двое других выглядят мрачновато.
— Долго стоять на месте нельзя, здесь всё живое и шевелится, — сообщает мужчина.
— У растений свои темпоральные ритмы и фазы, они в другом потоке времени по сравнению с нами, — отвечаю и смотрю на Доктора. — Я правильно им объяснила?
— За умную сойдёшь, — мрачно буркает он, тыкая отвёрткой во все стороны подряд. Несовершенная система, мои датчики быстрее. Ривер, приподняв бровь и изогнув губы в ироничной усмешке, продолжает сверлить мужа взглядом. Наконец, говорит:
— Манипулятор верни.
— Угу, — и даже не думает пряжку расстегнуть.
Придётся влезть в их разговор, а то надоедает смотреть, как они топчутся на месте в пределах двух-трёх де-леров, словно магнедоны в брачном танце, чтобы не стоять неподвижно, и ругаются. Чем быстрее всё выясним, тем быстрее отсюда уйдём.
— Ривер, твоё устройство временно соединено с ТАРДИС, чтобы прослушивать их, — задираю фоторецептор. Не говорить же, «мы вас на прослушку поставили, когда рыжие сосны увидели», — обидится насмерть.
— Кого, деревья? — скептически отзывается она. — У нас уже есть один такой прослушиватель.
— Не деревья, но долго объяснять, — отмахивается Хищник и ворует вопрос прямо у меня с микрофона: — Какой такой прослушиватель?
Всё такой же скептический кивок на веселящуюся Мари.
— Вот.
Доктор внезапно хватает мой фоторецептор и поворачивает на себя. Наглец!
— Я же тебе говорил, такие люди бывают.
Даю очень лёгкое напряжение на верхнюю треть корпуса. Хищник вскрикивает и отдёргивает руку, но тут же как ни в чём не бывало разворачивается, подлетает к Мари и хватает её ладони:
— Что, что они говорят?
Женщина становится несколько растерянной:
— Mais**... Я... Боюсь, вы все не вполне правильно меня поняли...
— Нет, — жадно отзывается Хищник, учуявший то ли информацию, то ли угрозу моего гадкого смешка в спину, — нет, просто говори. Говори, что чувствуешь.
— Ну... Им весело. Le printemps***, всё расцветает, даже корни поют... Но это ведь и так понятно.
— Нет, нет, непонятно! Как ты их слышишь? Когда ты начала их слышать?
Мари вовсе сбита с толку от такого напора. Мне бы тоже было не по себе, если бы перед самым моим фоторецептором щёлкали такие зубищи и горели такие глазищи. Кстати, симптомы глазищ и знание биологии галлифрейцев наводят на мысль, что кое-кому надо проверить эндокринную систему. А то на дисбаланс йода похоже, земляне бы сказали, базедову болезнь — там тоже нервы шалят и глазки навыкате, как у космодесанта при жёсткой посадке.
Женщина растерянно начинает оправдываться:
— Я... У нас в поместье было много роз. И я в детстве думала, что слышу их голоса. Но ведь это просто детская фантазия...
— Действительно, Доктор, — замечает Фёдор, — это ты уже перегибаешь.
Хищник резко выпрямляется, разворачивается и рявкает на нас троих:
— Люди!.. — да это открытое оскорбление, поставить меня в один ряд с двуногим планктоном! Я тебе это припомню, гад. — Вечно вы не видите очевидных вещей, а увидев, старательно закрываете на них глаза до тех пор, пока и впрямь не перестанете их видеть! Ребёнок-медиум, слышащий голоса деревьев, понимающий язык цветов, сам себя насильно выпихивает обратно в ваш глупый скучный мир, лишь бы не оторваться от пудингомозглого большинства! Вот ты, — тычок пальцем в Фёдора, — что ты чувствуешь в этом лесу?
— Ну как сказать... Меня в походах пару раз дикие звери скрадывали. Ночью, в темноте, у костра сидишь, и вдруг так люто делается, сам не понимаешь, отчего. А с утра в траве, метрах в двух от костра, след примят, как будто кто-то тачку прокатил. И следы на влажном грунте. Медвежьи. Вот и тут так же.
— А ты, Ривер?
— Если честно, — она ёжится, окидывая быстрым внимательным взглядом окружающие нас деревья, — мне тут тоже не по себе.
— ТМД?
— Дефолианты, а лучше жёсткий гербицид, с воздуха. Потом, как немного подсохнет, напалм — и забетонировать, подвести транспортные пути...
— ...Достаточно!!! Спросил, блин, далека на свою голову... А почему вот ей, — снова тычок пальцем в Мари, — не страшно? Вот почему? Тебе? Не страшно там, где нервничают взрослый мужик, идеальный убийца и суперсолдат?
Ривер слегка наклоняет голову и спрашивает, скорее подыгрывая Доктору, чем из реальной необходимости задать вопрос:
— Ну, почему?
— Да потому, что вам всем мозги нужно вправлять. Потому что вам нужен Доктор, — звучит крайне многозначительно и патетично. То есть настолько, что я не удерживаюсь, тем более что он меня оскорбил:
— А тебе нужен психотерапевт.
— Что? — Хищник аж проседает. Фёдор и Мари просто удивлённо глядят на нас, а вот в глазах Ривер проступает сильная заинтересованность дальнейшим развитием беседы.
— Психотерапевт, — повторяю.
— З-зачем?
— Поправить самооценку.
Земляне ещё тупят, а у Ривер начинают непроизвольно подёргиваться уголки губ. Доктор ещё больше вытаращивается. Придётся объяснить подробнее.
— Ты слишком эмоционально напираешь на то, что ты нам нужен. Это не из-за того, чтобы доказать нам, что ты действительно необходим в данной ситуации — мы это и так знаем, иначе бы тебя не позвали. Но ты пытаешься себе доказать то же самое, — и повторяю: — Тебе нужен психотерапевт.
Эффект немного не тот, на который я рассчитывала. То есть по Хищнику мой залп пришёлся в «яблочко», теперь он пытается вдохнуть кислороду. Но земная парочка отчего-то глядит на меня укоризненно, а Ривер, всё ещё стараясь задавить улыбку, произносит:
— ТМД, ну это было слишком жестоко. Приличной девушке нельзя так бить по мужскому достоинству.
— Он тоже жестоко напомнил мне, что меня изгнали, поставив в один ряд с землянами, — перевожу фоторецептор на Доктора. — Мы зря тратим время. Говори дальше о медиуме.
— Да ты меня с мысли сбила! — тут же срывается он на негатив и возмущённо взмахивает руками, словно рёбрами обеих ладоней хочет рассечь что-то в воздухе перед собой. — Не могу я рядом с этим далеком адекватно думать!
Ривер закрывает глаза, и хотя не теряет улыбки, но как-то странно и неуловимо меняет позу на более хищную, а её рука многозначительно ложится на кобуру. Шумный вдох сквозь зубы, и на резком выдохе:
— Так, оба, прекратили свару.
Это действует отрезвляюще. Неважно, что у неё там — альфа-мезонный бластер, компактный дезинтегратор материи, дистанционная электромухобойка или пригоршня «Джелли бэби». Мне проверять на своей шкурке не хочется, Хищнику наверняка тоже. А Мари делает пару шагов к врагу всей моей жизни и, глядя в лицо, решительно говорит:
— Что я должна делать, Доктор?
Меньше всего я хотела услышать именно эту фразу. Насколько могу исходить из опыта других спутников, содержащегося в информационных архивах по ненавистному Повелителю Времени, после этого вопроса кто-нибудь угробится с вероятностью, превышающей пятьдесят процентов. И это будет не обязательно спросивший.
— Короче. Попытайся с ними заговорить. Так, как ты это делала в детстве. Найди того, с кем тебе хочется поговорить, и сделай это.
Мари оглядывается по сторонам, потом подходит к одной из сосен и прижимается к ней всем телом, улыбаясь весело и кротко. Однако я обращаю внимание, что её ладони установлены на максимально противоположных сторонах ствола, как два электрода; она даже несколько раз совершенно безотчётно поправляет положение рук, прежде чем уткнуться в смолистую шероховатую поверхность ещё и лбом. И так замирает. Неужели действительно какой-то род телепатии... нет, эмпатии! Мама-радиация, это эмпатический контакт! Не такой, как у далеков, но это он! Здесь и сейчас мы — я, Хищник, Ривер, Фёдор — воспринимаем лес разумом, и он нам подсказывает, что мыслящая ботва может быть опасна. А Мари — эмоциями, и принимает на себя весеннюю радость растений. Конечно, чего ей при таком раскладе бояться? Вот что сходу уловил Доктор. Вообще, мне тоже известно, что изредка среди землян рождаются особи с расширенными способностями мозга, но, как правило, это идёт в ущерб или остальному мышлению, как у Мари, или, что хуже, здоровью. «Слышащую» дуру ещё можно потерпеть, а вот умирающую от мучительной опухоли мозга пришлось бы эвтаназировать. Хотя у землян пока ещё нет эвтаназии по медицинским показаниям — и это к лучшему, потому что с их уродским отсталым менталитетом она тут же превратится в средство для сведения счётов и добычи индивидуального богатства.