— Я тут подумал, что минералка силы не поддержит и горло не смягчит… Секретничаете?
— Ага, — кивает Сонг, принимая кружку. — М-м-м, двойной американо в двойном объёме, сам Доктор прописал… А Скворцовы где?
— В гостиной. Я им тоже предложил, но Фёдор сказал, что они лучше чай, и пошёл его готовить. Мари потихоньку отходит, её уже даже не знобит.
— Считаю, что пожилой особи после сильного пси-напряжения требуется восстановительный сон. Ведь нам ещё будет нужен её эмпатический дар, — заявляю я. И пусть попробуют сказать, что я не права.
— Не такая уж она и пожилая, — улыбается Сонг. — Ей больше сорока не дашь.
— Почти пятьдесят, — поправляет Доктор.
— Фи, как гадко! Мальчишки не должны обсуждать возраст дам, — профессор шутливо тыкает мужа кулаком.
Опять они заигрывают друг с другом и тратят время на ерунду. Уже надоело. Разворачиваюсь к консоли:
— Доктор. Семена амариллов. Возможно, могут быть обломки биокапсулы рядом с местом приземления. Требуется обследовать обочины подъездных дорог к АЭС. Выведи ТАРДИС в нормальное время и выпусти меня наружу. Дай постоянную связь с вами, лучше напрямую через мой передатчик.
Доктор сдувает парок над кружкой и слегка прихлёбывает густо-чёрную жидкость.
— А почему ты не допускаешь вариант, что их сюда, например, закинули гибнущие сородичи? И вдруг они как-нибудь самоуничтожаются при смерти, например, рассыпаются в пыль?
— Потому что если бы у амариллов действительно был уровень психокинеза, достаточный для переброски объектов во времени и пространстве, мы бы его отметили в отчётах. Может, мы с твоей точки зрения тупы, но то, что мы педантичны, ты отрицать не станешь.
— Пока я вижу довольно мощный психокинез у двух наших маленьких друзей с АЭС.
— Вот именно. И я его тоже вижу. А его раньше не было. Если бы амариллы умели так управляться с трансформацией и переброской энергии, мы бы умерли, не успев сесть на поверхность. И наш флот точно бы не ушёл.
— Или вас просто напугали, вышвырнули и успокоились, а вы как обычно, нашли способ подгадить. ТМД, вырвись из клише.
— У тебя слишком много вариантов, и ни одного рабочего.
— А ты заклинилась на одном-единственном и не допускаешь других.
— Тогда позволь мне обследовать трассы. Если я ничего не найду, разработаем твою версию.
— Ну, вреда от этого не будет, — замечает Ривер.
— В прошлый раз тоже не было, когда мы её одну оставили? — Хищник прихлёбывает кофе, сидя на консоли, и даже не чешется что-то делать.
— В прошлый раз у меня действовал патвеб. Сейчас он молчит, — отвечаю.
Ривер со вздохом ставит кружку на пол и принимается что-то передвигать на консоли под возмущённый вопль Доктора.
— Прости, сладкий. Но я всё же дам Тлайл ещё один шанс. ТМД, у тебя какая рабочая частота?
Задиктовываю ей список цифр.
— Проверка связи, — тут же говорит она в передатчик, и мой приёмник повторяет хором вместе с ней. Отключаю микрофон от внешнего динамика и отвечаю:
— Связь установлена.
Рожу Доктора надо видеть.
— Ты никогда не думала преподавать в школе физкультуру? Была бы училка что надо, — спрашивает он у меня. Хм, привет, дежа-вю, а я думала, афтершок уже позади.
Ривер тут же хмыкает:
— Подгонять детишек в спортзале из гамма-бластера и расстреливать за неуспеваемость. Сладкий, ты сам-то понял, что предложил?
— Вокруг меня одни физруки и пудингомозглые бараны, — сварливо гнёт свою линию Хищник.
— Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты, — ласково треплет его по щеке жена, пока для меня открываются двери ТАРДИС. — Давай, ТМД, поддерживай связь, никого не убивай и не лезь на АЭС. И помни, я тебе верю. Оправдай моё доверие, крестница.
— Я постараюсь…
Комментарий к Сцена двенадцатая. *разгрузочно-загрузочная машина – специальное роботизированное устройство, позволяющее безопасно заменять твэлы – изымать и переносить в хранилище отработанного топлива старые и ставить новые.
**«Как, с этими?! – Да».
***«Хорошо».
====== Сцена тринадцатая. ======
Ощутимо потемнело. Золотистый туман в вышине отсутствует, хотя я проверяю его наличие по разработанной схеме. Но помехи всё равно продолжают стучаться в передатчик в ритме азбуки Морзе. Мне нужна помощь дриад. Мне нужно, чтобы они поработали. Придётся беседовать с ними на понятном им языке. Интересно, «жучок» в манипуляторе Ривер продолжает улавливать голоса?
«Прошу помощи для решения задачи. Прошу помощи для решения задачи», — отстукиваю в эфир. Тот сразу же взрывается какофонией сигналов, не с первого раза складывающихся в слова:
«Помогите нам. Помогите нам».
Да помогаю, вообще-то. И если бы вы знали, как вам везёт, что наши цели совпадают.
«Требуется информация. Вы знаете падающие с неба камни?»
«Мы знаем их. Мы знаем их».
«Когда и где в последний раз падали камни около молчащего леса? Покажите мне».
Хотя я понятия не имею, как они мне это покажут.
«Сон назад, — сон? Предположительно, зима. — Камень упал сон назад. Солнечный камень издалека».
«Где?» — обломись, Хищник. Наши уравнения были правы, а не ты.
«У мёртвой земли».
«Покажите мне это место. Покажите мне это место», — стучу в пространство, а сама пытаюсь уловить хоть какие-то материальные следы присутствия дриад, кроме нарастающих электромагнитных помех. Похоже, им проще отследить меня, чем мне — их.
«Рой. Следуй за роем», — любопытно, как я увижу… Так. Увидела. Интересно, какой процент шаровых молний на Сол-3 — это не молнии, а рой растительных симбионтов?
— ТМД, что ты там делаешь? — раздаётся голос Ривер в приёмнике. — У меня тут из манипулятора какой-то невнятный треск.
— Договорилась с дриадами. Они отведут меня к месту падения метеорита.
— Ка-акого метеорита? — тут же влезает Доктор.
— Который в прошлом году упал в районе АЭС. Не мешайте, я спешу.
Мне действительно приходится перемещаться очень быстро. Красно-оранжевый шарик, летящий впереди, совершенно не выбирает дорогу. Ему-то всё равно, а мне?
— Картинку с камеры дать можешь? — снова лезет к микрофону Доктор.
Да на, подавись, только не мешайся, а то я тут все деревья в лесу пересчитаю.
— Ух ты, это что? — раздаётся в динамике восторженный голос Фёдора. Ясно, он наконец вернулся в консольную.
— Рой дриад, — быстро поясняю в ответ, едва увернувшись от особо толстой сосны.
— «От второй звезды направо, и прямо до самого утра», — нараспев произносит Хищник. — Так вот ты какая, Тинкербелл.
Не понимаю смысла фразы, но уточнять некогда, я вся сосредоточилась на огненном шарике, прокладывающем курс.
— Раньше был капитан Джез Крюк, а теперь — капитанша Джезва Вантуз, — продолжает всё тем же возвышенным тоном Доктор. Гм, по-моему, это уже было в мой адрес, и явно не комплимент.
— Муж, ну просто фи таким быть, — отвечает Ривер. — Зачем ты дразнишься?
Вырубаю в джет их болтовню. Надоели, хватит с них картинки. Лучше поговорить с роем.
«Сегодня ночью будет авария на электростанции».
«Не понимаем. Мы тебя не понимаем».
Тьфу ты. Как с ними разговаривать? А они ведь мне нужны.
«Малая вспышка. Типа солнечной. На земле. Там, где растут чужие цветы. Лес умрёт окончательно. Много почвы будет отравлено. Вы понимаете меня?»
«Плохо понимаем. Почему?»
«Авария у людей.»
«Люди незначительны. Мы были раньше них. Мы будем после них».
Родное слово! Знакомая позиция! Вау.
«Почва умрёт от ядовитого света, — кажется, я подобрала подходящее определение. — Деревья, трава — всё умрёт или отравится. Вы сможете вылечить этот участок планеты?»
«Какова природа света?»
Уф, наконец-то мы начинаем друг друга понимать.
«Аналогичная космическому», — это не совсем верно, космические лучи — по большей части протоны, а тут будет салат «оливье» из элементарных частиц и обломков ядер. Но в целом ситуацию дриады должны уловить.
«Мы не сможем остановить. Мало сил. Чужаки нас вытесняют».
«Чужаки умрут от света и жара. Вы сможете восстановить повреждение?»
«Не сразу. Много циклов. Сможем».
Кажется, у нас наметился прогресс во взаимопонимании. На самом деле, любопытная форма жизни. О чём-то подобном наши учёные строили предположения уже очень давно, но чтобы обнаружить и вступить с ними в контакт напрямую — это нам ещё так не везло. Во вселенной много необычных видов и разнообразных путей развития цивилизации. Технократы, псионики, бионики, теократы, различные типы коллективного разума, кого только нет, и не всех возможно обнаружить и устранить на нашем уровне науки. Интересно, как бы этих определить на будущее? Ничего умнее, чем «симбионты-энергоники», мне в голову не приходит. Даже непонятно, как с ними в случае чего сражаться-то. Полностью биосферу вытравливать? Амариллам проще — они заняли чужую нишу, грубо вклинившись в баланс тонких биологических энергий. Кстати, получается, что основной радиус созданного альвегианами поля — двадцать пять миль? И из него они лупят отдельно взятыми лучами по стратегическим точкам страны, а то и сразу полушария? Понятно, почему дриады точечно кучкуются, их давит биополе амариллов, а вместе легче пережидать. И в рой сколотились, просто чтобы подойти на крайне опасную дистанцию к АЭС. А ведь они при таком раскладе — смертники… Уважаю.
«Здесь».
Красный шарик роя зависает над железнодорожным полотном. В паре леров от нас — ворота электростанции, и я замечаю, что если раньше псевдо-молния почти не дымила, то сейчас она начинает оставлять за собой лёгкий дымок, да ещё потрескивать. Быстро сканирую насыпь, и в затопленной дренажной канаве под покровом воды, ила и гнилой прошлогодней травы обнаруживаю что-то нетипичное.
Спускаюсь. Придётся поразгребать грязь, но мне не впервой. У далеков вообще такая работа — санитары и уборщики космоса. Очень скоро из чавкающей сырости я вытаскиваю керамическую обгорелую полусферу. Остальное манипулятором не извлечь, слишком глубоко затянуло в мокрую почву. Но это уже неважно. Я знаю такой тип контейнеров, многие цивилизации из союза Рокочущей Спирали их используют для заброски биоматериала при терраформировании. Если хорошенько почистить, то даже заводское клеймо можно будет отыскать. Но оно ещё ни о чём не скажет: мало ли, кто у кого закупил или отвоевал партию контейнеров. Это уж пусть Доктор расследует.
Так значит, «вонючие ядовитые тарахтелки» — это даже не автомобили, а поезда. На электростанции идёт строительство двух новых реакторов, следовательно, постоянно подвозятся материалы. Да уж, приземлились, так приземлились. Наверное, это произошло ещё летом, иначе бы люди не успели их заметить и понять, что столкнулись с чем-то необычным. Жаль, что так вышло. Нашим маленьким противникам незнакома сезонность, на Альвеге был удивительно ровный климат, который долго и упорно формировали их предки. Так что первая же зима должна была прикончить амариллов. Ну что ж, им повезло, землянам — нет.
Дымный шарик с яркой рыже-красной сердцевинкой медленно парит вокруг меня. Он ощутимо уменьшился с момента появления.
«Отступаем», — отстукиваю я в эфир. Всё, что было нужно, найдено, причин задерживаться нет. Моя версия событий, просчитанная по даледианским алгоритмам, оказалась более верной, чем рассуждения Доктора, но удовлетворения я совершенно не чувствую. Обстановка гнетущая, Ривер скоро угробится, память почему-то стёрта, Доктор обзывается «кофеваркой», даже амариллов порвать не дают. Обидно!
До ТАРДИС добираюсь уже в полной темноте. Рой дриад прогорел почти до конца, под защитное поле вместе со мной заныривает лишь небольшая искорка размером с клубничину. Зато сразу перестаёт дымить. Ну что ж, эти выживут.
Дверь в будку открыта, Доктор сидит в дверном проёме с телескопом и, наверное, считает звёзды. Заслышав мой движок, отрывается от окуляра и приветственно поднимает руку:
— Привет, Тинкербелл, привет, Венди. Нет, не подумай, на мой взгляд, «Джезва» звучало лучше, но Ривер настаивает на варианте «Венди».
— Ассоциативный ряд абсолютно неясен. Возьми контейнер, — протягиваю ему находку. — Двадцать два часа восемнадцать минут. Вам надо подкрепить силы.
— Почитай при случае «Питера Пэна», — он принимает трофей и принимается его разглядывать. — Эй, Тинки, не болтайся снаружи, заходи. Гостьей будешь.
— Ошибка. Это рой. И он не понимает человеческую речь.
Словно в насмешку над моим утверждением, огненный клубочек залетает внутрь, а Доктор кивает на что-то, что мне не видно от входа.
— Это тебе. Можешь пока отсидеться и отдохнуть.
Рой исполняет «мёртвую петлю» и исчезает из моего поля зрения. Хищник подбирает ноги:
— Залетай, Венди. Гравиплатформу вытереть не забудь.
Проезжаюсь по траве, чтобы немного стряхнуть грязь, и перемещаюсь в ТАРДИС.
Гм. А Доктор уверен, что инсталляция из растений в консольной — это хорошая мысль? Два мелколистных фикуса, аспидистра, орхидея… В самой густоте фикусовых листьев — тихо гаснущие золотистые отсветы. Попав в нормальную обстановку, дриады приняли естественную окраску, напоминающую спектр здешнего солнца, и снова уходят в невидимость. Наверное, краснота — это следствие сгорания верхних слоёв роя. Ну, если совсем верно рассуждать, то горят, конечно, не дриады, а атмосферные газы под действием освобождаемой гибнущими существами энергии.
Проезжаю мимо импровизированной оранжереи, критически на неё глядя.
— Контейнеры будут разбиты при первом же перемещении — ты очень плох в управлении кораблём.
— Во-первых, не так уж и плох, раз старушка до сих пор меня терпит. А во-вторых, мы приклеили кадки к полу. И вообще, это временная мера. Потом унесу их обратно в сад, там не трясёт.
Хорошая у нас компания для спасения мира сложилась. Доктор, Ривер Сонг, далек-изгнанник с двухлетней дырой в мозгах, русский инженер (это диагноз даже в моём веке), необученный эмпат и неподсчитанное число энергетических существ под общим кодовым прозвищем «Тинкербелл», общающееся морзянкой. По совсем хорошему счёту, настоящими врагами с точки зрения биоценоза являются амариллы и дриады. Земляне попали под горячую руку при переделе биосферы. Я не люблю недоделанных дел. А Доктор и Ривер так, мимо пробегали. А ещё где-то есть неведомое нечто, которое закинуло амариллов на Сол-3, предварительно поработав с ними как следует. И Чрезвычайно Аварийная ЭлектроСтанция, которая скоро долбанёт. Главным раздражающим фактором в текущем раскладе по-прежнему является неизвестность. Хорошо, отстоим мы сейчас Землю. Где гарантия, что неведомое нечто потом не предпримет что-нибудь ещё?
— Пошли ужинать, ТМД.
Ничего бредовее Доктор предложить не мог.
— Иди. Я останусь здесь, — тянусь к передатчику. — У меня ещё есть вопросы к дриадам.
— Одна — в консольной? Не смеши мои брови.
Его брови ничто не рассмешит, пусть даже не надеется. Но пререкаться неохота, тем более что его опасения вполне обоснованы, так что я просто молча продолжаю заниматься своим делом, пока Доктор рассуждает вслух, не сменить ли ему рубашку из-за миллиметрового пятна на манжете. Лучше бы сменил штаны, они по колено в грязи.
«Требуется дополнительная информация, — отстукиваю дриадам. — Вы не заметили ничего странного перед падением камня или сразу после него? Было ли что-нибудь на орбите Земли?»
Приходится повторить вопрос несколько раз, прежде чем растительные симбионты присылают ответ. Естественно, они меня не понимают, приходится опять перестраивать фразы как можно более примитивно, пока наконец я не добиваюсь ответа, что нет, они ничего не видели. Вот теперь можно и в столовую с Доктором прогуляться. А то с его точки зрения, наверное, я упрямлюсь и не хочу выметаться из консольной ему назло.
— Я закончила разговор с Тинкербелл. Я пойду с тобой в столовую, — говорю, чтобы его успокоить.
— О чём болтали? — тут же интересуется он, пропуская меня в коридор. Пятно на рубашке он закрасил мелом. По-моему, это было очень странным решением, особенно учитывая брюки, но схему работы мозга Хищника мне точно не рассчитать. Она намного сложнее парадигмы Скасиса.