— Нет, — отвечаю я.
— Тогда почему? Почему?
Молчу. Он вопросительно смотрит на меня.
— Ладно, не хочешь — не отвечай.
— Доктор, — говорю. — Далекам редко бывает страшно. Но мне сейчас страшно. Потому что то, что ты сказал — правда. И я не знаю, почему так поступила. Не могу определить. Ошибка в логике. Ошибка с неясной мотивацией. Не могу понять. Ошибка. Ошибка.
— Спокойно, — он кладёт руку мне на купол, рядом с фоторецептором. — Успокойся, ТМД.
— Далеки забыли о тебе. Я сама выстроила эту операцию. Но я строила её в процессе путешествия, а не спланировала заранее. Многие решения принимались в последний момент. Я не понимаю... — вот теперь я готова плакать. Слёзные железы-то у далеков не атрофированы.
— Если бы у вас была интуиция, я бы предположил, что это она — но у вас нет интуиции.
Несмотря на нервическое состояние и лихорадочную проверку всех участков памяти «под катом», не удерживаюсь:
— Согласно исследованиям далеков, интуиции не существует, есть нелинейная логика. Мы учимся ей пользоваться, но у меня всегда плохо получалось.
— Оу, нелинейная логика? А я ещё удивился в прошлый раз, когда ты о ней заговорила.
— Всех Чёрных учат. Основной постулат — нет разницы между прошлым и будущим. У нас заранее есть все инструменты для решения будущих проблем, надо лишь внимательно оглядеться и сразу стараться охватить наибольший объём информации, а потом не упускать его из виду. Для этого я и стала взламывать закрытые участки мозга. Каждый из нас ищет свой путь для овладения таким мышлением, моим путём стало широкое ассоциативное поле, а для его обработки надо много свободного места. Не понимаю, почему я тебе всё это говорю.
— Пытаешься найти какое-то объяснение своему побегу на ТАРДИС.
Обдумываю его замечание.
— Ты прав. Но там было слишком много спонтанных решений с непрослеживаемыми связями, для меня несвойственных. И даже нелинейная логика их не объясняет, — уставляюсь на Хищника и снова повторяю. — Мне страшно, Доктор. Единственное объяснение этому...
— Хватит, ТМД, не думай об этом.
— ...что кто-то меня направлял.
Сердце снова ухается куда-то вниз и даёт парочку сбоев. Скоро тахикардию себе заработаю с такими нервными потрясениями. Я была чьей-то марионеткой в той игре. И потом меня устранили за ненадобностью. Какая сволочь?! УНИЧТОЖУ-У!
Решение задачи вдруг выскакивает совершенно очевидно и логично.
— Это мог быть далек Каан?
— Ну, учитывая, что он подталкивал Донну... С другой стороны, твой случай — это завязывание жуткого темпорального парадокса, на который вряд ли решится даже далек, безнадёжно полетевший с катушек.
— Тем не менее, он у меня — первый в списке подозреваемых, — холодно говорю я. — Если выживу в операции с машиной времени и мовелланами, отвезёшь меня на «Крусибл». Мне надо с ним поговорить. Обещаю не открывать огонь, чтобы не изменить ход времени.
У Доктора становится очень перевёрнутое личико. Ой, как ему не хочется это делать — и с другой стороны, небось, самому интересно, кто и зачем устроил авантюру с подсовыванием далека на борт ТАРДИС.
— Посмотрим, — наконец уклончиво отвечает он. — А пока давай работать.
Комментарий к Сцена четвёртая. *Мерзость (Abomination) — специфический даледианский термин для обозначения нечистокровных (или подвинувшихся башкой) далеков, особенно активно употребляется в расширке DW. Туда, например, относятся не только далеки, выведенные из человеческой ДНК, но и генно-модифицированные далеки Давроса (как из Второй Гражданской, так и с «Крусибла»), и весь Культ Скаро (поэтому их отношение к Сэку, как к Мерзости, вдвойне смешно, уж чья бы корова мычала), и далеки, заражённые человеческим фактором, и даже бедняга Ржавик — словом, все, кто не соответствует внешнему виду и менталитету истинного арийца... гм, далека. =)))))
**Прошу прощения у ревнителей канона, но Металтрон сказал Розе, что рад встрече с ней, до того, как она его коснулась. Внимание, далек — сказал — что он — рад. Так что не в ДНК Розы было дело. Кроме того, он, принимая её биологические данные, употребил слово “экстраполяция”. Хэд-канон сразу напел, что Металтрон сдуру отстроил фильтр по человеческим параметрам.
***серв — ёмкое английское слово «dron», к сожалению, довольно трудно так же ёмко перевести на русский. Когда-то давно, в олдовой фантастике, мне попадалось удобное словечко «серв» по отношению к существам того же класса и уровня IQ, выполняющим те же задачи — а главное, оно интуитивно понятно даже тем, кто не шпарит по-английски. Поэтому я его и позаимствовала. Увы, не помню автора.
====== Сцена пятая. ======
И вот мы стоим на травянистом склоне холма. Над нами — бледное рассветное небо. Чуть ниже нас — кроны деревьев и крыши небольшого японского городка. Японцы падки на необычности, поэтому их чаты моментально оповещают о редких и красивых явлениях природы. В том числе и о сопарабольках.
— Проблема, однако, — замечает Доктор, напряжённо глядя вперёд и вверх, и направляет в небеса отвёртку.
— Ничего не вижу, — отвечаю. — Фоторецептор и приборы ничего не регистрируют.
Открываю скафандр. М-да...
— Теперь вижу.
— Отвёртка тоже молчит, — сообщает Хищник, потирая лоб. И мы вместе принимаемся созерцать пляшущие в чистом безоблачном небе серо-чёрные перекрещивающиеся параболы. В отличие от обычных молний, они танцуют по пол-рэла, создавая иллюзию разбегающихся чаш. Всё небо дрожит, пахнет озоном, но звуков нет. Раз озон — то ионизация, а определитель ионизирующих излучений помалкивает. Реально, проблема.
— Тебе знакомо подобное явление? — спрашиваю я.
— Угу, только в иной форме, — отвечает Доктор. — Это пустотные разломы.
— Объясни-и?
— Пустота. Так на Галлифрее называли то, что находится между параллельными мирами.
— Мы говорим проще — «междумирье». Это точнее отражает суть предмета. Ваша «пустота» — слишком широкое и неконкретное понятие.
— Зануда. Хотя ты была права, это трещины. Какими криворукими идиотами надо было быть, чтобы при темпоральном проколе зацепить Пустоту!
Задраиваюсь. Проблема определена, больше нет причины дышать земным воздухом и цеплять местных бактерий.
— Последствия? — спрашиваю.
— Земля провалится в Пустоту…
— В междумирье.
— Зануда. На её месте образуется нечто вроде чёрной дыры. Все, с кем земляне сталкивались в прошлом, настоящем и будущем, тоже потянутся следом, по темпоральным связям, и наступит глобальное обрушение реальности. Судя по твоему графику нарастания частоты появления сопараболек, времени у нас крайне мало.
— Конкретнее? — а ещё спрашивал, зачем я эти графики составляла. Глубокий смысл познаётся не сразу, мой закадычный враг, а предусмотрительность — лучший друг далека.
— Где-то неделя.
— Это много, — облизываюсь я, ведь за неделю можно не один мир спасти.
— Мало, потому что мы больше не можем использовать темпоральные перемещения и сдвиги, иначе есть большой риск оказаться в Пустоте впереди планеты всей.
Ну, не всё даётся легко. Хотя я и не рассчитывала на этот козырь. Из-за несовершенства техники далеки редко пользуются темпоральными читами и больше полагаются на соображаловку.
— Говори «междумирье», — снова поправляю я. — Пространственные перемещения не запрещены?
— Пока, наверное, нет, — это утешает. — Пошли в ТАРДИС.
Он разворачивается и идёт к кораблю, я двигаю следом, и тут случается то, чего мы оба совершенно не ждём. Анекдот. Ситуация на грани фола. Или полярная зверушка песец. Или полный абзац, называйте, как хотите. Потому что раздаётся громкий знакомый крик:
— Доктор! Далек! За тобой!!! — и одновременно выстрел.
Вот теперь я искренне благодарю отсидку на Свалке Истории. Доработанный с учётом инопланетных технологий скафандр задерживает альфа-мезонный заряд и переводит энергию его удара в резервный аккумулятор. Будь на мне обычный космодесантный панцирь, я бы уже представляла из себя гору поликарбида и жареную котлетку. А так меня только переворачивает на бок, и, учитывая склон, я кубарем качусь вниз, испытывая на прочность вестибулярку и броню. Сверху, надо мной, несётся ответный вопль Доктора:
— Ривер! Не стреляй!
Вмазываюсь в ствол первого подвернувшегося дерева. Силовое поле и тут смягчает удар. Лежу, уткнувшись фоторецептором в грунт, и мысленно ругаюсь, пытаясь подняться. Чёрта с два, запуталась в кустах, траве и корнях, склон — не ровный пол. Ривер... Ривер Сонг?!
Шорох осыпающихся камешков. Кто-то бежит ко мне, и даже очевидно, кто.
— ТМД, ты в порядке? — треск разгребаемых веток и осторожное прикосновение к спинным сенсорам.
Не дождёшься, думаю я, но озвучиваю, как водится, только вторую половину фразы:
— Перекрыт обзор. Помоги подняться, я застряла.
Второй человек спускается по склону, я слышу стук камешков и шаги.
— Эй, я что-то не поняла?
— Ривер, не стой как столб, а помоги, — кряхтит Доктор, пытаясь перевести меня в вертикальное положение. Шаги Сонг приближаются, и вот уже вторая пара рук ложится на поликарбид. Втроём мы кое-как справляемся с проблемой позиционирования.
— Ну знаешь, фея-крёстная, — обиженно выдыхаю я, волной статики стряхивая землю, листья и травинки, — ты из какой-то не той сказки пришла.
В ответ вижу обалделые глаза.
— Доктор, это точно далек?
Ну конечно, услышать от далека шутку про фей более чем странно. Видимо, это Ривер из прошлого и со мной ещё не знакома. Как говорится, давайте представимся по второму кругу. Но тогда как профессор тут оказалась и зачем?
— Ривер, это ТМД, ТМД, это Ривер, — очень устало повторяет Хищник старую фразу.
— Я знаю, — говорю.
— Зато я не знаю, — возмущается профессор. Но куда более возмущённым — нет, страшно разгневанным, вдруг становится Доктор.
— Что. Ты. Делаешь. В этом. Времени?! — буквально по слову выплёвывает он, метая сопарабольки взглядом.
— Ничего себе, — ещё страшнее вскидывается Сонг, упирая руки в боки. — Сам меня вызвал, а теперь недоволен?!
— Я — тебя — вызвал?! — ошарашенно отзывается супруг. Похоже, я ошиблась в определении его к ней отношения. Он просто хорошо прячет эмоции, когда ему это надо. Всё равно, прямо как мы. — Ты вообще не должна знать, что у меня есть это лицо! Откуда ты знаешь про это лицо?!
— Время-шремя, сладкий. Лучше даже не спрашивай, а то ещё больше испугаешься.
— Инфорариум?! Я его стёр! Если ты только не взломала его во времени... Или ты была на Трензалоре?! Или ты влезла в ещё какой-нибудь самоубийственный парадокс? — он пристально вглядывается в её лицо. — О, нет... Ты была в Библиотеке?! Ты хоть знаешь такое словосочетание, «эффект ограничения Блиновича»?!
Ривер сладко улыбается, суёт руку в задний карман джинсов и вытаскивает кусок психобумаги в футляре для документов, таком же, как у Доктора, только сером — догадываюсь, что он ей сувенирчик и подарил:
— На, читай. Разве после этого я могла остаться в стороне, даже с риском загреметь под эффект Блиновича?
— Непременно загремишь, как выберешься из этого периода времени, — многообещающе отзывается Хищник и читает вслух. — «ТАРДИС, 12 сентября 2015 года, пол-Империи за Ривер Сонг».
Ой... Ой-ой-ой... Сейчас что-то будет.
— Пол-Империи... Тэээ-Эммм-Дээээ?!
Он со свирепым видом разворачивается ко мне.
— Это ты ей послала сообщение?
— Откуда я знала... — только и могу слабо пискнуть в ответ.
Доктор явно проглатывает какую-то фразу. Потом ещё одну. Потом разворачивается наверх и бросает, не оборачиваясь:
— Поздравляю, теперь наш максимальный срок для спасения мира — три дня.
— А что у нас опять? — тут же оживляется Сонг.
— Конец света, — отвечаю. И пока поднимаемся наверх, в двух словах обрисовываю обстановку. — Теперь вам всё ясно, профессор?
А она внезапно выдаёт кровожадную улыбку:
— Оу, второй раз за последнее время мне намекают на повышение.
Тьфу ты...
— Спойлеры, сладкая, — сухо бросает Доктор, всё ещё не оборачиваясь. — И я тебе гарантирую потерю памяти, даже без моей помощи. Нечего лазить в парадоксы любопытства ради.
— Поняла-поняла, — сладко поёт мой любимый далек в гуманоидном обличье. — Придётся забросить приключения и садиться за диссер.
Доктор мрачно дёргает плечом. Потом не менее мрачно говорит:
— Где дневник? На чём ты остановилась?
— «Византия». Потом мы квасили с мамочкой, и я подтирала ей сопли по поводу твоей безвременной кончины. А потом с тобой ходили на концерт Элвиса Пресли и нечаянно поймали там трёх джульцеров, — перечисляет она, даже не доставая книжку. — Было очень мило, хоть и с дракой.
— Не записывай это путешествие. А если ты когда-нибудь проболтаешься, что видела мою новую регенерацию, я тебя сам убью, — сквозь зубы обещает он. Ривер в ответ лишь украдкой показывает ему кончик языка. Насколько помню, это выражение насмешки в ответ на резкость. Мне тоже не нравится тон Хищника, поэтому я принципиально не собираюсь молчать и коротко бросаю:
— Запрещаю. Ты не тронешь Ривер Сонг.
— А ты вообще заткнись, темпоральная пиратка! Ты даже не понимаешь, что натворила! Всё, чего касаются далеки, вечно ведёт к их любимому уничтожению!
Мы переглядываемся с Ривер и гадко посмеиваемся. Она вслух, я про себя, но такое ощущение, что она об этом догадалась. Крепкая у неё всё-таки психика. Доктор с далеком? Какая фигня. Пожала плечами и приняла как факт. Мне бы так уметь.
— Спелись две психопатки, — продолжает злобно рычать Доктор. — Любовь с первого взгляда.
— Будешь третьим, сладкий? — невинно предлагает Сонг, а я просто молча балдею. Наконец-то отряд в сборе. Наш с Доктором «изоляционный материал» на месте, можно расслабиться и не особо выбирать выражения. Можно даже ссориться, Ривер помирит. Какая роскошь!..
Мы заходим в ТАРДИС, и меня пронзает волна чужой радости. Наша пространственно-временная колымага искренне счастлива видеть старую подругу и опять не прикрутила громкость эмоционального излучения.
— План остаётся прежним, — говорю я. — Только для экономии времени в штаб-квартиру НАТО пойдём мы с Ривер Сонг, а ты сразу в «Торчвуд-6».
— Раскомандовалась, — огрызается Доктор. — Я вас обеих сейчас видеть и слышать не хочу, хулиганки. Проваливайте в Брюссель.
И он дёргает рычаг перемещения так, что нас бросает к поручню.
— Ну зачем же нервничать? — бормочет Ривер себе под нос. — ТАРДИС любит ласку.
— Всё, НАТО через дорогу, — двери приоткрываются, а Доктор прописывает новые координаты. — Не забывайте держать связь.
— Дай чем, сладкий, — улыбается Сонг с интонацией «позолоти ручку». И нам тут же прилетает по знакомому браслету-компасу.
— Проваливайте, пока я вас не побил.
Быстро вываливаемся наружу, под закатное солнышко. В Японии был рассвет, а тут уже вечер. За спиной — фирменный старт ТАРДИС.
— Стесняется нового лица, — хихикает Ривер. — А мне, в общем, безразлично, как он выглядит. Зато теперь внешность чем-то догнала глаза, так даже лучше.
— Скажи ему об этом.
— И скажу. И вообще, надо как-нибудь выкроить время и прогуляться по его будущим воплощениям, раз уж они существуют. По прошлым рискованно, наверное. Если только издалека поглазеть.
— Могу загрузить тебе базу данных с его прошлыми лицами и зарегистрированными на Скаро преступлениями. Одно условие — он не должен знать, — говорю, оглядывая местность, где мы оказались. Лысый сквер из каштанов и сосен, трасса с трамвайными путями, нужное нам здание стоит ровно напротив, за переходом.
— У меня и так есть его портреты и послужной список, я же археолог, — вот и предлагай помощь, больше ни за что не стану. — А что значит «ТМД»?
— «Твой маленький далек» или «Terror, murder, destruction». Мы лишь временные союзники с Доктором. Я всегда защищаю интересы Скаро, а не низших рас, — кстати... Уж лучше сама ей скажу. — Когда мы один на один, можешь называть меня Тлайл Дал-Ра. Но только один на один.
— Замётано, — она весело щёлкает пальцами. — Я уже поняла, что мы ищем неведомую машину времени. А почему Брюссель?
— Закрытые архивы НАТО. Североатлантический альянс профинансировал проект. Проведи меня под видом робота-уборщицы. Сейчас вечер, все постепенно уходят со службы, и я без помех взломаю их локальные базы данных.