- Бесполезно, - вздохнула Улисса. – Ариан и раньше-то меня не слушал, а теперь и подавно не станет. Он мне недавно письмо прислал, пишет, что, когда алтарь Огня был достроен, на нем начали происходить чудеса.
- Какие еще чудеса? – спросил элементаль.
- Факелы сами собой загораются, оружие заряжается магией… Народ после этого еще сильнее уверовал во Властителя Стихий, а Ариана теперь вообще невозможно переубедить. И уж тем более он не воспримет всерьез доводы диверсанта, кригана и падшей эльфийки.
При этих словах хозяйки Каури начала медленно приподниматься с дивана; глаза ее потемнели, а лицо, и без того красноватое, стало пунцовым.
- Интересно, - произнесла она сдавленным голосом, не предвещающим ничего хорошего, - вот я матриарх, профессор, имею награды за победу над Разрушителем, мое имя упомянуто в летописях Жаддама. На каком таком основании вы позволяете себе называть меня падшей?
- Нет-нет, лично я уважаю ваши заслуги и ничего против вас не имею, - принялась оправдываться Улисса. – Это авлийцы считают жаддамских эльфов падшими – вы же следуете путем Тьмы.
- Хм… Знаете, авлийская земля, конечно, прекрасна, но вот с населением ей явно не повезло. Упертые нетерпимые фанатики! Ну, служим мы Тьме, и что с того? Их-то вере мы никоим образом не препятствуем. Религии бывают разные, но это же не повод презирать и ненавидеть всех несогласных с твоими убеждениями. Это только поклонники Света могут быть так агрессивны к иноверцам, Каринтар их побери!
- Я настоятельно прошу не осквернять священную землю Хармондейла упоминанием этого поганого имени, - глухим голосом проговорила Улисса, изменившись в лице.
Каури сощурилась:
- И чем же это я ее оскверняю? Да, я верую во всемогущих Каринтара Властителя, Дорригора Разрушителя и Галимента Карающую Десницу, ну и что? Я же при этом не оскорбляю ваших богов, хотя мне, может быть, тоже неприятно слышать их имена!
- Ну конечно. Светлые боги несут миру только добро, а во имя темных ваши единоверцы убили моего сына и стерли с лица земли великую Эрафию!
- Насчет сына – сочувствую, а вот его королевству, честно говоря, туда и дорога! Я уже поняла, что это было за государство… одного разговора с нильструмским трактирщиком хватило, чтобы понять… Они же всему миру готовы были силой навязать свои ценности. Это в чистом виде лицемерие - оправдывать свою жажду власти заботой о распространении, так сказать, истинной веры!
- Ни слова больше, - прошипела Улисса, будто разъяренная кошка. – Я никому не позволю оскорблять светлую веру и эрафийский народ!
- Да?! А кто тут первый начал оскорблять мою веру и мой народ? Падшие эльфы, это ж надо! Да за такие слова Галимент Карающая Десница может язычок-то и укоротить!
Улисса вскочила из-за стола.
- Я же просила не упоминать здесь темных богов! Ах ты, ведьма нечестивая!
- Тоже мне, святоша!
Разгоряченные женщины были готовы вцепиться друг другу в волосы, но тут в дело вмешался Ксанф.
- А ну, замолчите! Обе! – гаркнул он, для пущего эффекта выпустив под потолок небольшой огненный шарик, который взорвался с оглушительным грохотом.
Обе эльфийки застыли на месте, ошарашено глядя на демона. Тинос в ужасе закрыл глаза, ожидая, что Улисса за такую бесцеремонность сейчас выставит их из дома – всех троих.
Однако Ксанф знал, что делал: лучшего способа охладить пыл спорящих нельзя было и придумать.
- Ну, знаете ли… - только и смогла выговорить Улисса, разводя руками.
- Да уж… - растерянно промолвила Каури.
Криган между тем уверенно взял ситуацию в свои руки:
- Уважаемые, вам не кажется, что сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений? В мир грозит прорваться неведомое зло – так, может, всё-таки объединимся против него, а всякие споры отложим до лучших времен?
- Да я, собственно, этого и хотела, - с обидой произнесла Каури. – Во времена Эскатона мы все были заодно, независимо от веры, и я надеялась, что с вами сейчас тоже смогу договориться. В конце концов, я, темная, пришла защищать Священные рощи вашего светлого культа – неужели для вас это ничего не значит?
- Я ценю вашу готовность помочь, - сказала Улисса. – И не отказываюсь от сотрудничества. Но предупреждаю: если еще раз услышу от вас имя какого-нибудь темного бога – я за себя не ручаюсь.
- Ладно, - с неохотой согласилась матриарх. – Приму к сведению.
- Так, значит, мир?
- Мир.
Эльфийки пожали друг другу руки. Между ними чувствовалось заметное отчуждение, но, во всяком случае, недавней враждебности в их глазах уже не было.
- Ну так что же нам с Властителем-то делать? – робко спросил Тинос. – Если с королем Арианом об этом говорить бесполезно, то как нам тогда быть?
- Может, последуем совету из той книги? – предложила Улисса. – Экель… как ее там?
- Экельбец Сумано Нула, - подсказала Каури.
- Да, точно… Там ведь сказано, что для спасения мира требуется союз пяти народов. В эпоху Эскатона это сработало – может, сработает и теперь? Если каждый из нас четверых сумеет призвать на борьбу свой народ, тогда нам останется только найти пятого.
- Своих я уже пытался призвать, - вздохнул Тинос. – Не вышло.
- К тому же я, честно говоря, не особенно верю в эти пророчества, - добавила темная эльфийка. – Избавлением от Эскатона мы обязаны отнюдь не альянсу пяти народов, а энротскому профессору Ксантору. Жаль, что он давно умер. Нам бы сейчас очень пригодился такой мудрец, который помог бы разобраться с нынешним состоянием Плоскостей.
- Ну что же, видимо, пришел мой черед посетить Дерево Знаний, - в задумчивости проговорила Улисса, глядя в пустоту.
- Что это за дерево такое? – поднял брови Ксанф.
- Оно растет в Священных рощах и знает ответы на многие вопросы. К сожалению, не на все. Нашему старому Дереву Знаний, сгоревшему в Судный день, было открыто гораздо больше – оно, как-никак, жило на свете не одну тысячу лет. А это еще совсем молодое, не успело накопить достаточно мудрости, но другого у нас всё равно нет. Мы боимся истощить силы Дерева, поэтому каждому эльфу разрешено прийти к нему лишь раз в жизни. Я ещё не ходила, но сейчас, по-моему, настала пора воспользоваться этой возможностью. Может быть, Дерево что-то нам подскажет. Отправлюсь к нему завтра же, а вы дождитесь моего возвращения. Вы, кстати, где остановились?
- В таверне «Летящий грифон», - сказал демон.
- А не хотите пока пожить у меня? Я распоряжусь, чтобы вас обеспечили всем необходимым. Кстати, - Улисса устремила взгляд на элементаля, - у меня тут есть бассейн для купания.
- Вот спасибо! – воскликнул Тинос. – Мы с удовольствием погостим у вас. И будем с нетерпением ждать, когда вы вернетесь от Дерева. Удачи вам!
Показав гостям их комнаты и отдав необходимые распоряжения прислуге, Улисса в тот же день выехала в АвЛи. Она добралась до расположенного у границы Священных рощ города, оставила там на конюшне свою карету и дальше пошла пешком, скинув обувь и с наслаждением ощущая теплоту мягко пружинящей под ногами почвы. Вот так же, босиком, ходила она по Священным рощам в ранней юности, в те далекие и счастливые времена, когда эти земли еще не были опалены огнем Судного дня, а сама она не успела познать горечь безвозвратных потерь. Давно это было, и редко, очень редко выбиралась она с тех пор в Священные рощи, да и вообще на родину. Слишком много дел было у нее в Хармондейле, и, главное, слишком глубокие корни пустила она в печальной стране людей. Она сроднилась с этим народом, поняла и всем своим существом прочувствовала его неизбывную боль, и даже противоестественное для любого эльфа почитание могил и развалин сделалось близким и созвучным ее душе. «Кто же ты, Улисса? Где твое сердце – здесь или там?» - уже не раз спрашивала она себя и не находила однозначного ответа. Взять хотя бы недавнюю ссору с Каури: когда та оскорбляла авлийцев – Улисса терпела, но стоило лишь жаддамской гостье коснуться своим бесцеремонным языком Эрафии…
Но сейчас, неспешно шагая по извилистой лесной тропе, Улисса не испытывала подобных сомнений – она чувствовала себя плотью от плоти родной авлийской земли. Долгие годы, проведенные среди людей, не лишили ее способности ощущать гармонию природы, сливаться с ней мыслью и духом; она не разучилась понимать язык птиц и зверей и улавливать в шуме листвы, запахах цветов и дуновении ветра сокровенные думы и чаяния окружающего живого мира. Сейчас в многозвучных голосах леса слышалась неутолимая печаль, но эта печаль была светла и возвышенна, и невыносимо было думать о том, что под ударом засевшего в Стихийных Плоскостях неизвестного врага эти голоса могут навсегда умолкнуть…
Улисса вышла к окруженному плакучими ивами круглому озеру и направилась вдоль впадающего в него быстрого неглубокого ручейка. Из рассказов Ариана и друидских священных книг ей было известно: до Дерева Знаний отсюда уже недалеко. Исток ручья терялся в непролазных дебрях, дальше никаких ориентиров не было, и какой-нибудь гном или кентавр ни за что не нашел бы дорогу к Дереву. Но для зоркого эльфийского глаза, внимательного к мельчайшим деталям окружающей природы, это не составляло особых трудностей. Улисса уверенно продвигалась через лесную глушь, угадывая нужное направление по изгибам веток, по форме кустов и наклонам цветочных головок. Вскоре дремучая чаща расступилась, и эльфийка оказалась на живописной поляне, в самой середине которой стояло одинокое дерево с раскидистой кроной и резными пальчатыми листьями.
Она подошла поближе и провела ладонью по теплой бархатистой коре.
- Ну, здравствуй, Дерево. Вот я к тебе и пришла.
Дерево вздрогнуло, будто очнувшись ото сна, и зашумело ветвями.
- Спрашивай, - расслышала Улисса в шорохе его листвы. – Что ты хочешь знать?
- Тебе известно, что сейчас происходит в Стихийных Плоскостях? Что за новый Властитель Стихий взывает к нам оттуда, и зачем он хочет восстановить связь Плоскостей со Священными рощами? Сдается мне, им руководят совсем не добрые побуждения.
- О да, отнюдь не добрые, - зашелестело Дерево Знаний. – Стихийные Плоскости изменились, в них больше нет прежней гармонии… только хаос… Не впускайте его в Священные рощи, не открывайте врата Стихий!
- А что случится, если их открыть? – с замиранием сердца спросила Улисса.
- Умоляю, не делайте этого… Нарушится равновесие мира, последствия будут непредсказуемы… Это грозит большой бедой, какой еще никогда не было… Что бы вам ни обещал Властитель Стихий – не открывайте Стихийные Плоскости… не открывайте…
- А этот Властитель – кто он?
- Он враг. Враг всему и всем. Но гармонию Сопряжения разрушила вовсе не его злая воля. Слепая чуждая сила витает в Стихийных Плоскостях, и исходит она не от Властителя. В ней корень всех несчастий. Бойся этой силы – она несет нам погибель.
Улисса нахмурилась:
- Где же ее источник? Может ли это быть Кристалл Силы? Тот артефакт, который разрушил Стихийный Остров?
По кроне Дерева пронесся горестный вздох:
- Ох, не знаю… У этой силы нет души, нет сознания… Артефакт? Может, и артефакт… В Стихийных Плоскостях появилось нечто такое, чего там быть не должно, иначе – беда… Не спрашивай меня, что это и как с ним бороться. Мне не пробиться мыслью через барьер, который разделяет измерения… пока еще разделяет… Надо быть там, в Плоскостях… Вот что: найди древнего мага, бессмертного героя минувших времен – он один знает дорогу туда. Последуй за ним в мир Стихий – только так ты сможешь что-то узнать и понять… и, может быть, что-то спасти.
- Что это за маг, и где мне искать его?
- О, это великий волшебник, быть может, сильнейший из живших когда-либо. Его имя известно тебе лучше, чем мне. Смерть не властна над ним, за долгие века своей жизни он многое постиг, многому научился… Он не эльф, не авлийский уроженец. Он родом из погибшей страны, на месте которой теперь океан. А что до того, где искать… Подожди, дай подумать…Нет, в этом мире ты его не отыщешь. Он сейчас не здесь… Он там, куда ушел твой народ, когда горели леса… Ступай туда, ведь путь еще открыт… Ступай и приведи его, пусть он поможет проникнуть в Стихийные Плоскости и унять обуявшую их силу. Это всё, что я могу тебе посоветовать. А теперь иди. Иди и разыщи бессмертного, и пусть удача сопутствует твоим поискам.
- Что ж, спасибо тебе, премудрое Дерево.
Улисса сняла с пояса холщовый мешочек с землей, взятой из розария перед замком Хармондейл, и высыпала ее к корням Дерева Знаний. Таков был старинный эльфийский обычай: каждый, кто посещал Дерево, одаривал его горстью родной земли. Это был не только знак благодарности, но и способ расширить кругозор Дерева, позволить ему получить новые знания о разных уголках страны.
В ответ на дар Улиссы ветви Дерева возбужденно затрепетали, выражая не то удивление, не то благоговение:
- О, это земля Эрафии!
- Новой Эрафии, - поправила эльфийка, подавив горький вздох.
- О нет, не возражай. И не печалься. Есть сущности, которых не уничтожить, как бы ни хотелось того темным силам. Ничто не потеряно безвозвратно, покуда стучат непокорные сердца, покуда живет в них священная память о былом величии… Так что имей в виду – это земля Эрафии…
Вернувшись в замок Хармондейл, Улисса вновь собрала своих гостей в приемной.
- К сожалению, Дерево Знаний не смогло сказать ничего конкретного, - произнесла она в ответ на немой вопрос в глазах Тиноса, Ксанфа и Каури. – Оно разделяет наши опасения, говорит, что Стихийные Плоскости в хаосе и что установление связи с ними грозит большой бедой. Но, по его словам, главную опасность представляет не Властитель Стихий, а некая бездушная сила, исходящая от чего-то чуждого Плоскостям, чего-то такого, что не должно там находиться.
- От Кристалла Силы! – вскричал Ксанф с мрачным блеском в глазах. – Я же говорил!
- Вполне вероятно, что именно от него, хотя Дерево и не дало прямого ответа на этот вопрос. Оно советует проникнуть в Стихийные Плоскости и выяснить всё на месте. И утверждает, что некоему древнему магу известно, как туда попасть. Непонятно только, как это сделать, если наши измерения разделены барьером, а нарушать его нельзя – об этом не только вы меня предупреждали, но и само Дерево.
- А, может быть, его и не придется нарушать, - предположил Тинос. – Вот меня, например, один друид не так давно выставил из храма прямо сквозь закрытую дверь – что, если и тот маг тоже так умеет?
- А что за маг-то? – спросил криган.
- Дерево не назвало его имени, - ответила Улисса. – Сообщило лишь, что это бессмертный герой, уроженец страны, которая теперь затоплена океаном, и что мне он известен. Похоже, я и впрямь знаю, кого оно имело в виду. Вы о Тарнуме что-нибудь слышали?
- Так, краем уха, - пожал плечами Ксанф. – Кажется, это какой-то крюлодский варвар, который за свою жестокость наказан вечной жизнью. Вроде бы он не может умереть, пока не искупит все грехи, так? А я думал, это только легенда.
- Нет, не только, - покачала головой Улисса. – В годы моего детства этот Тарнум жил в АвЛи. Друг эльфов – так его называли. Мой отец знал его лично, они познакомились во время войны с подземцами, когда их королева Мутаре Первая подчинила себе волю наших драконов и использовала их против нас. Тарнум тогда очень нам помог, не знаю, как бы мы без него отбились. А вообще ему уже больше тысячи лет – он родился еще в третьем веке, в последние годы империи Бракадуун. Собственно, по его вине она и пала. Объявил себя королем варваров, поднял бунт, сверг императора… При этом поубивал столько безвинных магов, что, говорят, боги отказались принимать его в загробный мир – поэтому он и бессмертен. Ходит по земле и помогает разным народам, пытаясь загладить свою вину. В древних книгах упомянут в том числе и его поход в Стихийные Плоскости. Элементали тогда вторглись в Бракаду, и Великий Визирь Гэйвин Магнус призвал Тарнума на помощь.