====== Эпилог ======
Неизбежность. В её глазах стояла неизбежность. Такие разные по структуре, цвету и назначению, эти очи выражали одну суть. Смирение, покорность, неотвратимость и… пустоту.
Проклятая принцесса, а теперь уже королева, с ничего не выражающим лицом одиноко стояла возле подножия лестницы, ожидая, пока её супруг закончит переговоры с представителями Гильдии охотников наверху. А пока две стороны обговаривали условия перемирия и тесного сотрудничества, на первом этаже вовсю кипело бальное торжество. Вампирские балы испокон веков были самым изящным и прелестным мероприятием для любых целей. И сейчас в главном зале, где собрались самые прекрасные создания ночи, лилась дивная музыка, заставляющая танцоров порхать в парах по паркетному настилу. Напитки текли рекой, чудесный запах еды витал в воздухе, только подзадоривая чуткое обоняние хищников, которые были неравнодушны к людской пище, как и к любимой человеческой крови. И только Памелла не разделяла всеобщего благодушного настроения и веселья. Её разноцветные очи отстраненно глядели в середину зала, не видя перед собой ничего. И даже тихие шепотки, долетающие до неё со стороны аристократов, никак не влияли на чистокровную.
- Наша королева как всегда прекрасна.
- Даже в таком положении…
- Как жаль, что она теперь не танцует.
- Госпожа Памелла восхитительна!
- Она – достойная пара нашему королю.
Но черноокая женщина словно бы и не слышала хвалебные отзывы жаждущих её внимания вампиров. Из груди вырвался еле слышный горестный вздох. Каждый выход в свет давался Мэл с огромным трудом, ибо она с большими усилиями выдавливала из себя улыбку в ответ на многочисленные приветствия. Уголки губ теперь почти всегда смотрели вниз, а прекрасное лицо белокурого ангела было омрачено тенью старой печали. Впрочем, сейчас она выглядела намного живее, нежели раньше. Ведь тогда было ещё хуже…
С того самого момента, когда умерла её единственная защитница – Кармен, Фрост превратилась в заложницу судьбы и пленницу Курана. Жестокий убийца Стронг заточил её в одной из камер заброшенной подземной тюрьмы, словно птицу в клетке. Она должна была разделить участь покойной Шизуки Хио, только с более тягостными обстоятельствами.
Заключённую особу постоянно охраняла Сейрен, бдя за ней круглые сутки. Каждый божий день начинался с пытки – Памеллу всаживали целую обойму пуль против вампиров, заставляя истекать кровью без возможности на регенерацию. Господи, как же она мечтала о пули в сердце или в голову, потому что дальше было ещё страшней: через несколько часов продолжительной боли к ней в клетку бросали человека для трапезы. И сколько бы чистокровная не пыталась сдержать себя, жажда была сильней, а за счёт ран становилась просто неудержимой. В такие минуты Фрост чувствовала лишь отвращение к собственной природе и жизни в целом, потому что ей было нестерпимо видеть чужие страдания жертвы в её предсмертной агонии. А если даже укушенному чистокровной вампиршей человеку удавалось выжить, то ничем хорошим это не заканчивалось – либо жертва умирала сама в процессе обращения, либо его убивала Сейрен, дабы у преступницы не образовалось подельника. Несмотря на все мольбы Мэл, надзирательница ни разу её не послушалась, так как была верной лишь приказам своего господина. А Канаме знал, как превратить и без того несчастливую жизнь виновной в убийстве Юки девушки в настоящий кошмар. Каждый момент заключения Памеллы был полон боли и ужаса смерти. Не своей, но чужой. А от этого было только больней, и разбитое сердце постепенно разрывалось в клочья, как и душа, разбившаяся на множество крошечных осколков. Беспросветное существование и прозябание в мучениях и одиночестве – вот что посулил ей Куран. И он выполнил своё обещание.
Прошла сотня лет прежде, чем положение несчастной пленницы изменилось. Но и этого времени вполне хватило, чтобы превратить её в ничто. Оболочка без души – вот что представляла собой на тот момент Памелла, пока к ней однажды не пришёл Канаме.
- Я могу выпустить тебя из темницы, – сказал он тогда, присев на одно колено возле устроившейся у стены заключённой особы, с отрешением и безысходностью глядящей в стену напротив пустыми глазами. Спутанные пепельные волосы, немигающие зрачки, окровавленные лохмотья грязной одежды, слабо кровоточащие раны – чистокровную принцессу было совсем не узнать. Она превратилась в жалкое подобие себя, сломленную и слабую личность без намёка на уважение. Лишь ровное дыхание выдавало в ней живое создание, а не разбитую фарфоровую куклу, за которую её можно было принять.
Фрост не двигалась и никак не реагировала на речь вампира, пока тот продолжал говорить:
- Ты даже станешь королевой, – объявил он, как ни в чём не бывало. Как официальному Королю вампиров, ему нужна была хорошая супруга. Для продолжения рода эта была должна быть представительница высшего рода, однако он не мог доверять ни одной чистокровной. Та, кому он мог доверить свою жизнь, была давно мертва благодаря слуге Памеллы, поэтому именно она должна была занять её место. – Это будет фиктивный брак, но он позволит тебе выходить в люди и жить в нормальном доме с нормальным питанием. От тебя потребуется лишь одно – послушание.
Конечно, это было выгодной сделкой, да только Фрост было как-то всё равно.
- Делай, что хочешь…
Те же слова, что и сто лет назад, решили её судьбу.
Конечно, жизнь в статусе Королевы вампиров была немного лучше, чем прозябание в тюремной камере. По крайней мере, не нужно было убивать невинных людей. Хотя к тому времени, когда Мэл освободилась от оков клетки и снова вышла в свет, её абсолютно не волновал выбор питания. И лишь спустя несколько лет после заключения брака она смогла худо-бедно придти в себя. Как минимум, в достаточной степени, чтобы поддерживать видимость хорошей и достойной пары для всеми любимого и благородного Короля вампирской общины.
Беловолосая вампирша на секунду прикрыла глаза, усилием воли прогоняя вереницу неприятных для себя воспоминаний. Она не хотела помнить ничего из того, что случилось после смерти Курана Ридо, однако не могла об этом не думать. Она не хотела жить, но вынуждена была существовать вопреки своим желаниям. Но тогда для чего она вообще жила? «Уж точно не для всех этих потворщиков», – Памелла безо всякого интереса обвела взором бальный зал, ловя себя на мысли, что ей противен весь этот внешний лоск, мишура торжественности и напускное веселье. Эти самые вампиры, что сейчас стелятся перед ней, только и ждут, пока чистокровная особа оплошает, дабы позже в своём узком кругу перемыть ей косточки, а то и вставить палки в колеса. Все они в большинстве своём лизоблюды и продажные сволочи, жаждущие урвать для себя побольше власти, денег или низменных удовольствий. Королева иногда задавалась вопросом: если бы она не была чистокровной, то кто-то вообще способен был заботиться о ней и быть таким же доброжелательным, как делают это все вокруг? И горько усмехалась – в своей жизни она знала лишь одного такого вампира, помимо своих родных.
«Надо отвлечься», – мысленно посоветовала себе вампирша, так как мысли о нём были хуже всяких воспоминаний, так что она взяла себя в руки и направилась к банкетному столу, всё ещё наполненном разнообразными напитками и кушаньями. Сладости всегда хорошо действовали на Памеллу, являясь одной их тех немногих отдушин, что у неё ещё остались, потому она, вежливо кивая сородичам, проплыла вдоль выставленных изысков сегодняшнего фуршета с надеждой найти нетронутый десерт. Искомое обнаружилось на дальнем конце стола: красивое бисквитное пирожное с фруктами прямо-таки манило к себе, притягивая женский взгляд. Но, как оказалось, не одну лишь чистокровную. В самый последний момент, когда Мэл уже потянулась к тарелке, в пирожное вонзилась чья-то ложечка, тем самым испортив разноокой провидице краткий момент счастья.
- Извините… – произнес флегматичный мужской голос, показавшийся ей подозрительно знакомым.
«Это…» – вампирша подняла голову и столкнулась взглядом с голубыми глазами красноволосого аристократа, когда-то игравшего роль её возлюбленного. Секунда краткого замешательства, а затем Памелла открыла рот:
- Се… – открыла и тут же закрыла, понимая, что едва не опростоволосилась. Потому деловито кашлянула, а затем нейтральным тоном продолжила, – Прошу прощения. Всего лишь хотела сказать, что сегодня явно не мой день, – короткий взгляд на пирожное, которое перекочевало на тарелку старого знакомого, – Но я не в обиде.
- Мне очень жаль, моя королева, – безразлично, хоть и вежливо произнес тот, делая виноватый кивок, – Всего лишь хотел порадовать свою супругу.
«Понятно», – проследив за взглядом собеседника, Мэл увидела красивую белокожую вампиршу с медными волосами, заплетенными в два боковых хвостика. – «Неизменно выделяется, как всегда. Хотя в плане заботы эти двое, похоже, поменялись местами».
- Как поживает ваша семья, Шики-сан? – поинтересовалась она у вампира.
Тот недоуменно наклонил голову.
- Это вам лучше спросить у вашего супруга, Ваше Величество. Он общается с регентами клана больше, чем я сам, – заметил Сенри, будучи явно не в восторге от заданной темы, как и разговора в целом. Но и пренебрежительно относиться к королеве он тоже не мог, будучи на людях.
Понимала это и Памелла. «Так и не простил» – вздохнула она про себя, молча, глядя на юного наследника клана, который готовился вступить на место предводителя. После смерти его дяди, управление кланом Шики переняли двое самых старших члена семьи в ожидании, пока Сенри достигнет надлежащего возраста и уровня знаний, чтобы взять бремя власти в свои руки. Однако история с его семьей по-прежнему аукалось бывшей охотнице из будущего. Даже не верилось, что когда-то они могли быть вместе. Ей казалось, что это было в другой жизни…
Аловолосый между тем собирался уже отчаливать, однако не успел этого сделать, как в беседу вмешалась подошедшая супруга.
- Что так долго, Сенри? – она аккуратно взяла его под руку, словно это был естественный жест, и только затем перевела взор на женщину, – Вы что-то хотели, госпожа Памелла?
Во взгляде вампирши разом исчезла вся теплота, с которой она обращалась к возлюбленному, и в нём показались острые льдинки. Было очевидно, что королеву она не жаловала и не собиралась скрывать свою антипатию.
- Вовсе нет. Мы просто обменялись любезностями, – спокойно проговорила Мэл, с трудом сохраняя ровный тон. Взгляд рыжеволосой напоминал ей обо всей той боли и страданиях, которые она причинила этой паре. И чувство вины теперь снедало чистокровную поедом, вызывая желание расплакаться и умолять о прощении. Но она не могла этого сделать, будучи на людях. А ещё она была уверена, что не заслужила этого.
- Вы помните о нашем уговоре, госпожа Памелла? – синие очи аристократки сузились в холодном негодовании.
- Разумеется, Рима-сан, – кивнула та, чуть опустив голову.
- Тогда не смею вас задерживать.
После этого Рима вместе с любимым мужем повернулась и ушла, даже не потрудившись откланяться. И тут чистокровная особа не могла её упрекать. Однако от этого не было легче.
«Какая же я идиотка. Они никогда меня не простят… Подобная обида не забывается и не имеет сроков давности», – размышляла про себя Памелла, тяжело дыша и всеми силами стараясь не удариться в истерику. Встреча с этими двумя вампирами только больше взволновала её, разбередив старые раны, так что белокурое создание не выдержало и метнулось прочь из зала. Хотелось убежать как можно дальше от этих лиц, смотрящих на неё с презрением, что было едва ли не хуже масок лизоблюдов и шаркунов.
«Я такая ужасная… Я не заслуживаю жизни. Зачем же она меня спасла?..» – мысли преследовали чистокровную, впиваясь в неё острыми ядовитыми иглами, превращая только-только начавшуюся восстанавливаться душу в кровавое месиво. Памелла прекрасно знала, что проклята с самого рождения, что в этой долгой-предолгой жизни ей не светит счастье. Она всегда будет причинять страдания окружающим и мучить тех, кто ей дорог. Такова расплата её рода за то, что они когда-то хотели получить власть над чужими судьбами, такова её участь за то, что она совершила. Пускай даже и невольно, но бывшая Фрост (а теперь уже королева рода Куранов) была причастна ко многим неблаговидным поступкам и смертям невинных людей и вампиров. – «Капитан Блэк ошибся, когда выбрал меня для этой миссии. Он и Кармен поверили в меня, а я… Я всех их подвела! Я провалила задание. Вся вина лежит только на мне…»
Боль и раскаяние из-за содеянного в прошлом всё больше давили на провидицу, заставляя прибавить шагу, изо всех сил сдерживая рыдания. Она так спешила, пытаясь убежать от тревожных чувств и воспоминаний, что не замечала ничего не перед собой. И в итоге врезалась в какого-то прохожего, сбив его с ног.
- Ох, простите бога ради, – выдохнула Памелла, быстро закрывшись рукой в попытке стереть бегущие по щекам слезы. Не след простым смертным или сородичам видеть супругу Короля вампиров в таком состоянии, не взирая на её положение. – Вы в порядке?
- Ничего страшного, – произнес светловолосый молодой человек в красивой форме не то лакея, не то дворецкого, отряхиваясь и поднимаясь на ноги. – Я в полном по…
Он осекся, уставившись на вампиршу, замершую перед ним соляным столбом. А всё потому, что она узнала вампира, которого только что сбила с ног и которого ожидала встретить здесь меньше всего.
- Такума…-кун?
- Мэл…
Двое созданий ночи застыли на месте, глядя друг на друга. Мужчина и женщина. Благородный рыцарь и прекрасная принцесса. А в глазах стояли отражения милого парня и смеющейся девушки. Когда же это было?..
Памелла очнулась первой и даже попыталась улыбнуться:
- Давно не виделись, Такума-кун. Вижу, что ты в порядке. А ещё повзрослел и возмужал.
- Да… Но и вы тоже, госпожа Мэл. Принцесса выросла и превратилась в удивительную и прекрасную королеву, – бросил ответный комплимент блондин, слегка поклонившись чистокровной, а после паузы добавил, – Только слегка грустную…
- Грустную? Нет, это вовсе не так, – замахала рукой разноокая особа, понимая, что Ичиджоу всё-таки заметил её слезы. – Я просто… слегка не сдержана сейчас. Очень трудно контролировать свои эмоции в такое время.
Её ладонь машинально легла на живот, поглаживая ткань платья. Памелла была в положении всего три месяца, но об этом уже знали все окружающие. Из-за этого Канаме вечно настаивал на постоянном сопровождении и охране беременной супруги, однако та была решительно против, потому при первом же удобном случае отсылала соглядатаев прочь. Так что Куран, в конце концов, остановился на одном-единственном наблюдателе, однако последний сейчас пребывал на собрании вместе с повелителем, чем белокурая провидица была вполне довольна. Впрочем, сейчас ей было очень неловко, ибо всплыла ещё одна тема, о которой не хотелось говорить и даже думать. Кажется, её собеседник это понял, потому ограничился лишь понимающим кивком.
- Такума-кун, а ты… ты до сих пор вместе с… – вампирша попыталась перевести разговор в другое русло, однако поймала себя на мысли, что не может говорить о той, кому теперь принадлежит верность аристократа.
- С госпожой Ширабуки Сарой? – подсказал вампир и слегка улыбнулся, – Да, я прислуживаю ей, как и прежде. Сара-сама подобрала меня и заботилась с того самого случая с дедушкой… Я ей многим обязан.
- Понимаю, – сдержанно проговорила Памелла, у которой всё сжалось внутри от ноющей боли. Однако ничего поделать уже было нельзя. Прошлого не исправить, а будущее не сулило ей ничего хорошего. Так что она была даже самую малость рада, что Ичиджоу больше не с ней и не будет тонуть в этой трясине, в которой проклятая принцесса увязла по самую макушку. – Она ведь тебе нравится, не так ли?
- Да, нравится, – не стал отрицать сего факта блондин, однако взгляд его стал непередаваемо печальным. – Хоть всё и не так просто. Как в своё время было у нас с тобой…
От его слов перед глазами провидицы вновь всплыли картины прошлого. И, вопреки обыкновению, то были воспоминания, наполненные тихой радостью и счастьем. Счастьем, которое ей не было суждено больше испытать. От осознания этого женщину пронзила такая горечь, что у неё задрожали губы, а ресницы против воли увлажнились.