— Напротив! Расширяю кругозор!
В открывшийся люк упала веревочная лестница, и ребята прервали разговор, чтобы забраться наверх. Наверху всё было обставлено в духе восточной чайной комнаты — куча столов, пуфы, воздух ощутимо пах дымом от ароматических свечей.
— Прям комната для употребления опиума… — прошептал Найджел на ухо подруге своё мнение. Та неодобрительно мотнула головой.
— Серьезно, чему тут могут научить? Похоже на обычную шарлатанскую контору…
— Добрый день… — прошелестел неземной голос за спиной, заставив студентов подпрыгнуть.
— … начинённую шарлатанами всех мастей, — по инерции закончил фразу мальчик, ошеломленно рассматривая преподавателя Прорицаний. — Это что за…?!
Продолжить тираду ему не позволила маленькая, но крепкая ладошка Салли-Энн, метко стукнувшая его по губам.
— Извините его, профессор, вы нас напугали.
— Ничего, садитесь…
Несмотря на сопротивление девочки, Найджел утащил её на последние парты, ближе к окну. И едва прозвучал удар колокола, он открыл небольшое окошко, пуская внутрь свежий воздух.
— Меня зовут профессор Трелони. И я научу вас, дети, как заглянуть в будущее…
— Кх-х-х… Хи-хи-хи-хи!
— Чего ржёшь?!
— Салли-Энн, ты читала книги по прорицанию? Настоящих провидцев — раз-два и обчёлся. Этот дар очень редок как таковой. Серьёзно. А научить — пустая затея.
— Но она же сказала…
— Я бы всё что угодно сказал бы, если бы мне некуда было бы идти и негде жить. Особенно если работодатель ни шиша не понимает в предмете.
— Ну, на работу же принимает директор!
— А он безгрешен? И ошибаться не может?
Тихонько переговариваясь, они выпили по чашке обжигающего чая и начали рассматривать чаинки.
— Ну-с, что у вас получилось?
Преподаватель начала обходить однокурсников, комментируя результаты и толкуя знаки. Но внимательно прислушивающийся Найджел заметил, что хороших новостей было раз в десять меньше, чем плохих.
— И ты в это веришь?
— Серьезно, Найджел, не мешай, — девочка вертела чашку, старательно пытаясь найти там смысл. — Вот, у тебя тут радуга вроде… Или крюк… А, нет. Похоже больше на черпак…
— Черпак мне нравится, — одобрительно кивнул мальчик. — Черпак это зельеварение. А зельеварение я люблю.
— Позволите, милая? — едва Трелони передали чашку, как она, вскрикнув, выронила её. — Бедный мальчик… бедный мальчик…
— И что же меня ожидает? — как ни старался, Найджел не мог скрыть сарказма. — Считанные дни до погибели?
— Нет! Вы только что избежали страшной опасности! И едва оградили своё жилище! От огня, от вора, от владыки! И всё равно выстояли! Бедный мальчик… Страшное у тебя было лето…
Салли-Энн, внимательно смотревшая на Найджела, вздрогнула, когда скулы друга проступили резче, а руки, до этого спокойно державшие чашку, вдруг напряглись, показывая тугие жгуты мышц. Весь его вид кричал о высшей степени напряжения.
— И… что? — внезапно охрипнув, подросток сглотнул и снова спросил. — И что, мы избежали… опасности?
— Дальнейшее будущее туманно, мальчик… настолько, что даже на полшага не увидишь… Пытайся, мальчик…
Сивилла Трелони отошла от стола и, подходя то к одному, то к другому ученику, постепенно удалилась в другой конец класса.
— Найджел, о чём она говорила?
Друг не ответил, но побелевшие костяшки и плотно сомкнутые губы дали понять — о чём бы ни шёл разговор — это было правдой.
— Найджел, надо поговорить.
Салли-Энн смогла поймать момент, когда в гостиной мальчик был один, и решила наконец выяснить, что же случилось летом с её другом.
— Что тебя интересует? — с лёгкой полуулыбкой спросил мальчик, очень знакомо приподняв одну бровь. Перкс даже могла сказать, у кого он подхватил это умение одной мимикой выражать все, что он думает. И при этом на него нельзя было обидеться. За что? За излишне выразительное лицо?
— Найджел… прошу, расскажи мне, что случилось у тебя этим летом.
— Не стоит об этом беспокоиться. Я справлюсь, — улыбка оставалась мягкой, голос — добрым, но в глазах не было и намёка на теплоту. Напротив — там взвился колючий снежный буран, вымораживающий всё вокруг. Но только на секунду. Найджел моргнул, и наваждение исчезло. — Тебя напугала Трелони? Старшекурсники рассказывали, она постоянно байки травит, что кто-то обязательно умрёт.
— Найджел, но она же не шутила. Она описала то, что видела в твоём прошлом. Что-то случилось этим летом, я же вижу.
— Салли-Энн, спасибо, что ты обо мне беспокоишься, мне очень приятно, правда. Но твои волнения беспочвенны. Я справлюсь…
Вошедшие в гостиную члены команды по квиддичу и болельщики замерли в ступоре, когда маленькая ладошка Салли-Энн Перкс прописала сочную оплеуху Найджелу, так что у того мотнулась голова.
— Ты хотел быть со мной семьёй! Я поклялась, что буду тебе человеком, которому можно доверить всё! Почему тогда сейчас ты отталкиваешь меня и не хочешь принимать помощь?!
— Перкс, это тебя не касается. Проблемы там и…
— Петрификус Тоталус!
Найджел рухнул, как спиленное дерево, вытянув руки по швам. А девочка стояла над ним, глотая злые слёзы.
Из толпы у входа вперёд вышел староста.
— Что здесь происходит?
— У этого пня спросите! — крикнула Салли-Энн, пнув замороженного подростка в бок. — А я хочу побыть одна!
— Ещё раз, Барсук: что ты натворил, что твоя подруга так на тебя обозлилась?
— Это наше с ней дело.
Разговор с упрямым третьекурсником продолжался почти час. И поначалу он действительно напоминал разговор. По традиции из кухни принесли корзинки с провизией и термосы с чаем. Расколдовали мальчика, посадили у камина, начали расспрашивать. Но упрямый Тафнел отговаривался обтекаемыми фразами, практически ничего не сообщая, или отмалчивался. В конце концов вывел из себя старосту (что само по себе было достижением), и разговор стал напоминать допрос, и не хватало только лампы, направленной в лицо, для полноты картины.
— Всё! Умываю руки!
— То есть всё-таки отпускаете? — с надеждой спросил мальчик.
— Хрен тебе! Тобой займется декан. Ей я уже сообщил.
— Дело плохо… Дело плохо… Староста выматерился… Декан … — вокруг раздались шёпотки, взволнованные однокурсники зашушукалсь, с жалостью глядя на подростка.
— Желаю тебе удачи, — с некоторым злорадством протянул староста, потягиваясь и звучно хрустнув спиной. — Она тебе ой как понадобится!
Наблюдая, как однокурсники расходятся по комнатам, в том числе некоторые старшекурсники — почти в панике, Найджел задумался. Декан за три года не позволяла в себе усомниться. Неизменно добрая, ласковая, она к любому могла найти подход, ободрить и утешить. Но от волнения окружающих было как-то не по себе.
— Найджел, прошу расскажи, что случилось?
Декан сидела напротив, заглядывая в глаза и грея руки мальчика в своих. Уютно потрескивали дрова в камине. Дождь стучал в маленькое окошко, расположенное под потолком.
— Да вообще…
Найджел хотел солгать, но слова застряли в горле, когда он поймал взгляд декана. Просящий, но не подобострастно, а на законных основаниях. По праву доверия.
— Я помню, когда на первом курсе ты хотел, чтобы я была тебе роднёй… Прошло три года, и я вижу, что ты столкнулся с проблемой. Которую ты не можешь решить сам, — Спраут испустила тяжёлый вздох. — Найджел, ты получаешь письма три раза в неделю. Иногда и чаще. После каждого из них ты мрачнеешь. И я ни за что не поверю, что ты мог обидеть Салли-Энн молчанием, потому что тебе захотелось. Скорее, я поверю, что ты готов оттолкнуть её, чтобы не причинять больше боли. Я права? — женщина попыталась заглянуть в глаза студента, который сидел, низко опустив голову. — Что случилось летом, Найджел?
— Декан… — машинально отметив ломающийся голос мальчика, женщина вся обратилась в слух. — Мне… правда нужна помощь. И… Моему приюту тоже.
Камин взвился зеленым огнем, и в нём появилась голова.
— Амос.
— Профессор Спраут!
— Оставь, Амос, — поморщилась женщина. — Мы были однокурсниками, хоть и с разных факультетов.
— Прости, — засмеялся мужчина, — Седрик только о тебе и говорил первые курсы. Да и звание профессора тебе весьма подходит!
— Амос, у меня к тебе просьба, — Спраут замялась. — Во имя нашей дружбы, о которой, надеюсь, ты не забыл.
— Всё что угодно!
— Боюсь, дело деликатное, даже щепетильное.
— Уже интересно. Может, войдёшь? Такие вопросы лучше решать с глазу на глаз.
— Если разрешаешь.
Фыркнув, камин выплюнул на ковер декана Хаффлпаффа. Амос Диггори, отец одного из её самых талантливых студентов, встречал её за столом, сразу налив чашку чая и указав на кресло.
— Что за проблема?
— Один из моих подопечных студентов — сирота. Его приют закрывают.
— И?
— Их выживают оттуда. Кто-то захотел территорию, на которой стоит приют. И действует грязно.
— Как именно действуют?
— Ох-х-х… Запугивание, постоянные комиссии, перебои с поставками… Ничем не гнушаются. И да, Амос, рукоприкладство тоже было. После первого же инцидента подопечные приюта стали ходить группами. Летом они жили как в осаде.
— Это всё печально, конечно, но что ты хочешь от меня, Помона? Я сотрудник Отдела по контролю магических популяций, а не Отдел Правопорядка, пойми! Как я могу это разрешить? И плюс, даже если бы я состоял в рядах нашего доблестного Аврората, это дела магглов! Не магов.
— Амос, я в курсе этого. Но пойми, мальчику нужна помощь, — женщина замолчала, рассматривая круги в чашке с чаем. — Амос, ты когда-нибудь пытался спонтанно колдовать?
— Прости?
— Специально вызвать у себя спонтанный выброс после того, как пошёл в Хогвартс?
— Помона, ты же знаешь, что после первого курса дети способны на такое максимум при очень большом потрясении или напряжении…
— А он проделывал это, Амос. И не раз. Чтобы отпугнуть недругов, он устраивал засады и провоцировал сильные ветры, заставлял предметы левитировать, делал спонтанные сглазы… Вчера я отвела мальчика в Больничное крыло. Поппи была в ужасе от его состояния.
— Я понял. Он не отступится и погубит своё блестящее будущее, превратившись в сквиба. Да, Помона, я тоже знаю эти слухи, и тоже знаю, что выбросами детям не стоит злоупотреблять. Особенно в сознательном возрасте. Что требуется от меня?
— Поговори с сострадательными ребятами в Аврорате. Может, они смогут приструнить нечистых на руку дельцов?
— Я постараюсь. Обещаю.
Дверь в учительскую распахнулась, впуская Северуса Снейпа. Тот залетел внутрь, с трудом скрывая раздражение.
— Северус… Это напоминает дежавю…
Палочка сама собой оказалась в руке мужчины, а сам он за ближайшим креслом. По учительской поплыл смех.
— Расслабься, Северус. Это всего лишь я.
— Профессор Спраут? — женщина приветственно махнула бокалом. — Действительно, deja vu… В честь чего на этот раз? Кто же вас так потряс?
— Всё тот же, всё там же…
— Тафнел? — поморщившись, мужчина придвинул поближе к камину кресло и устроился напротив. — После распределения, к результатам которого он приложил руку, больше ничего выдающегося вроде бы не творил. Меня же в последнее время он поражает только ужасными результатами. А ещё расхлябанностью и несобранностью.
— У него уважительная причина, Северус. Весьма.
— И?
— Под Непреложный Обет. Я не хочу, чтобы эта информация ушла дальше.
— Давайте, — на изумленный взгляд мужчина только фыркнул: — Вы всерьез думаете, что мне всё равно на ученика, который подаёт надежды стать приличным зельеваром? И, кстати, эти слова тоже под обет.
— Договорились…
Руки коллег уже начали переплетать золотистые нити клятвы…
— Дела… — было уже за полночь, а Спраут и Снейп всё ещё сидели у камина, молча распивая огневиски. — За что боролись, Помона? Верно?
— Не совсем, — вторая пустая бутылка покатилась по полу, звеня гранями. — Мы боролись за безопасность.
— Да. А в мирное время вон оно как. Тоже люди страдают. Дети.
— Странно, я не думала, что ты волнуешься о детях. Удивительна наша жизнь…
— Оставь этот тон, Помона. Я тоже забочусь о детях. И способен на сострадание, несмотря на все, что обо мне говорят. А это… Просто мерзко. Даже Тёмный Лорд был более милосерден.
— Думаешь?
— Он не пытал детей, Помона. Убивал людей — да. Пытал — да. Но до детей он не опускался. Ах, нет. Один раз всё же сделал исключение. Поттер.
— Да. А это…
— Это магглы, — с отвращением выплюнул Снейп. — И именно в такие моменты я начинаю думать, а так ли не прав был Тёмный Лорд, когда сравнивал их со скотом…
Непродолжительное молчание, прерываемое только бульканьем, пока заполняются бокалы.
— Ты не порицаешь Найджела? За то, что он сделал?
— Завидую. Если бы я был настолько смел в его возрасте… Мордред! Да то, что он проделал, достойно уважения…. Кстати, те, кто занимались этим делом, не сопротивлялись обету? Всё же это…
— Взаимные обеты о неразглашении. И ещё один попросил Обливиэйт.
— Настолько сомневался в себе?
— Был в ужасе от увиденного. Они же не только пообщались. Он ещё и пошарил в разуме одной из тварей. По личной инициативе.
— И?
— Превратил в пускающий слюни овощ. Для легилименции же нужна собранность и холодная голова. А он взбесился.
— Понятно… — откинувшись на спинку кресла, Снейп просверлил взглядом потолок. — Как у Тафнела получается, ничего не делая или делая минимум движений, так усложнить жизнь окружающим?!
— Талантливый мальчик.
— Да, прекрасный талант. Обладай Тёмный Лорд хоть четвертью — мы бы сейчас на луну выли от безысходности.
Письмо упало на стол, почти попав в тарелку, которую Найджел успел отдернуть в последнюю минуту. Забрав письмо, он скормил сипухе кусочек мяса и отправил обратно. А сам вскрыл конверт.
— Эээ… Что?.. Ааа…
Стол Хаффлпаффа внимательно следил за тем, как меняются эмоции на лице мальчика. Удивление — шок — облегчение — озарение. И какая-то догадка, которая засветилась в глазах этого Барсука, чья проблема стала (разумеется, по секрету) достоянием всего факультета.
Выбравшись из-за скамьи, Найджел дошёл до края стола, куда все последние дни садилась Салли-Энн, делающая вид, что не замечает друга. И на все попытки мальчика помириться не реагировала.
— Салли-Энн…
Молчание.
— Перкс…
Молчание.
— Сейчас какую-то глупость сделает! — прошептала староста Хаффлпаффа.
Проказливая улыбка озарила лицо мальчика. И, сунув письмо в карман мантии, он схватил девочку под бедра и талию и поднял на руки.
— Ты что делаешь?! Отпусти сейчас же!
— Салли-Энн Перкс! Я тебя люблю! — во всеуслышание заявил этот наглец, сияя широченной улыбкой.
Подавилось ползала. Ученики испустили удивленно-завистливый вздох. За столом в унисон пытались откашляться Спраут и Снейп, при этом последний шипел «Ничего выдающегося не делал за последние дни?! Лучше бы на уроках блистал! Ещё один подражатель Поттера в погоне за дешёвой славой!». Возбужденно перешептывались учителя, тепло улыбался директор…
— Какое ещё люблю?! А ну, немедленно отпусти! Я на тебя обижена!
— И в чём это проявляется? — Найджел состроил глуповатое лицо.
— Я с тобой не разговариваю!
— А сейчас не считается?
— Нет! И вообще, что за глупость ты там ляпнул?!
— Не глупость, а правду! И вообще, такие слова нужно подтверждать поцелуем!
— Тафнел! Я тебя прибью!
— Это будет потом! И к тому же — «Бьёт, значит любит». Так вроде говорят?
Девочка забрыкалась активней, стремительно пунцовея. Три четверти зала уже поддерживали пару третьекурсников одобрительными выкриками и оглушительным свистом.
— МИСТЕР ТАФНЕЛ!!! — громыхнула МакГонагалл, и студенты разом вспомнили, что у них, в принципе, обед еще не закончен. Но косить взглядами в сторону стола Хаффлпаффа не перестали. — Немедленно подойдите к столу преподавателей!