— Яксли… Я в курсе.
— И тебе наверняка известно, в чем обвиняли Корбана Яксли после первого падения Ты-Знаешь-Кого. И какой пост он занимает сейчас…
— Знаю. И?
— А то, м-малышка Минни, что мистер Тафнел не мог стать Яксли, не побывав у Него. — оторвавшись от бутылки, Спраут соизволила прояснить ситуацию. — А уж вернуться в Школу и выдвигать такие требования…
— Требования? — насторожилась МакГонагалл.
— Мистер МакМиллан поделился подробностями, — поморщилась женщина. — Подобно Найджелу вел себя только Драко Малфой. Хотя… Даже он не выглядел настолько мерзко.
— А сегодня… — догадалась МакГонагалл.
— Он прибежал на помощь Пожирателям. Да, мистер Яксли продался. Я ошиблась… Ошиблась в этом мальчике…
Женщина судорожно вздохнула и беззвучно заплакала. Слёзы катились из глаз, и она была не в силах их остановить. Шесть лет взаимного доверия, шесть лет материнской любви… Но в тот момент, предполагая, что в школу мог вернуться Гарри Поттер… У неё был выбор? Могла ли она поступить по-другому… и подвергнуть опасности будущее?
— Я же поступила правильно?
Судорожно вздохнула МакГонагалл, опустил глаза Флитвик.
— У нас такое было, Помона, — глухо поделился сокровенным полугоблин. Гордая дочь шотландского народа лишь кивнула. — И мы понимаем тебя. Наши ученики тоже совершали ошибки, и нам приходилось становиться против них. В тысячи раз труднее направлять палочку на студента, который становится ближе сына и дочери. Но… Обжегшись, мы не позволяем себе более сближаться с кем-то из студентов вновь. Боимся, — Флитвик замолчал. Минерва шумно высморкалась. Каждому из них было кого вспомнить и кого помянуть. — Прошу. Заклинаю тебя, если ты любишь школу и свой факультет. Не смей закрыться от своих барсучат. Пусть хоть они будут любимы. А насчёт твоего вопроса… Ты не лишила своего студента жизни. Не нанесла непоправимых увечий. Всё образуется. Поверь.
Найджел брел в сторону хаффлпаффской гостиной, будучи непривычно задумчивым. Разговор с портретом директора Дамблдора почти не дал ответов, но позволил задаться правильными вопросами. И интуитивно парень чувствовал, что нашел то равновесие, которого был лишен с начала учебного года. «Слуга двух господ», «перебежчик»… Отсутствие твёрдой опоры пугало Найджела, а главный страх парня, показанный боггартом на третьем курсе, заставлял просыпаться среди ночи с колотящимся сердцем.
«Но раз взялся, надо идти до конца…»
Настроение слегка поднялось, а припомнив придумку Тома, Найджел поспешил в гостиную факультета. Оттарабанив мотив по стенке бочки, парень вошел внутрь и почти сразу увидел пятикурсника в кресле. Заметив вошедшего, тот вскочил с места.
— Найджел! Слава богу, ты вернулся!
— Да что со мной случилось бы… На факультете тихо? — староста Школы плюхнулся в кресло у камина и вытянул ноги.
— Все на местах, все спят. Ты объяснишь, что произошло-то? Зачем надо было так спешить обратно?
— Платки.
— Тьфу! Чувствовал же, что-то забыли…
— К счастью, все обошлось. Никто ничего не заметил. Пошли спать, Том. Завтра подумаем, как будем зачаровывать книги. Сегодня я слишком устал.
Непонятно отчего, но Найджел не стал ничего говорить о том факте, что их прикрыл директор. Было ли это осторожностью или актом недоверия? Нет, скорее это было той разумной предосторожностью, которую позволил себе Вито Корлеоне, исподволь разводя своих друзей-саporegime. Найджел не считал себя таким же умным. Нет. Он просто слишком ценил этих людей. Слишком ценил, чтобы рисковать ими или терять.
Но заняться подготовкой «свежей струи в магловедении» парням удалось только на выходных. Первокурсники занимали почти всё свободное время Тома, а его и так было немного. Официальное ученичество у Северуса Снейпа накладывало изменения во времяпрепровождение парня. И сейчас Найджел начал подозревать, что на первом-втором курсе он сам проходил нечто подобное. Разве что слова об ученичестве были скорее блажью младшекурсника, а не решенным на официальном уровне фактом. Ведь теперь Том, практически без подмоги, готовил более половины зелий для Больничного крыла.
Сам же Найджел обучался навыку быть сразу везде. Раньше он и не подозревал, что этому можно научиться. Но спустя три недели он спокойно мог определить, где он нужнее больше всего. В этом ему помогали немногочисленные портреты, согласившиеся помогать в этом, и руны, которые он высек почти по всему замку за прошедший месяц. Но несмотря на опасения, чаще он находил там не слизеринцев, а одного из семейства Кэрроу. К счастью, они ещё не переходили границ, ограничиваясь уничижительными высказываниями в адрес студентов. Появление постороннего слегка разряжало обстановку, и проштрафившиеся студенты могли уйти. Но Найджел чувствовал, что пройдет совсем немного времени, и Кэрроу перейдут к наказаниям прямо на месте.
Поэтому, почувствовав жжение в рунах повязки, настроенных на следящие руны, он покорно двинулся в указанную сторону. Уже на подходе к одному из переходов у Большого Зала он услышал возню и сдавленные проклятия.
— Твой… отец… Твой… отец…
— Да я его… в глаза не видел! Отстань, идиот!
— Твой… отец… Мои родители до сих пор… в больнице… Знаешь… каково им?! А мне?!
— Да не знаю я ничего! Отвяжись!
Узнавший голоса Найджел завернул за угол и увидел главных лиц мизансцены. Том висел у стены, удерживаемый за грудки Невиллом Долгопупом. Тот смотрел на Крауча с таким зверским выражением лица, что у Найджела не хватило духу к нему подойти.
— Невилл? Что происходит? Зачем ты… удерживаешь старосту моего факультета?
— Это… не твоё дело… Мы сами разберемся, — пропыхтел гриффиндорец. И неожиданно спокойно добавил: — Я его убью.
— Остолбеней!
Долгопупс свалился как подкошенный. Том упал у стены, с трудом переводя дух.
— И как это понимать?
— Этот псих меня тут подловил. Я даже мяукнуть не успел! — потирая шею, объяснил Крауч, с опаской косясь на Долгопупса. — И чего он так взбесился?!
— Есть причина, Томас. Твой отец ещё до твоего рождения многим успел подгадить. И Долгопупсу больше всех. Его родители в Мунго благодаря твоему предку. С самого рождения Невилла. Так что…
— Твою же…
— Вот именно. Так что, Том, вместе с наследством и происхождением тебе достался и кровник. И как видишь, не готовый идти на мировую.
— Да плевать я хотел на это! Я этого не делал! И за родича своего, ту ещё тварь, кстати, я не несу ответственность!
— Этого не объяснить, тут другие традиции. Нда… — Найджел задумался, невольно задавшись вопросом, не мог ли у него найтись этакий мститель, точивший зуб на род Яксли. Но время для таких размышлений было не подходящее, поэтому он тряхнул головой, прогоняя лишние мысли. — Ладно. Вали в гостиную. Я попытаюсь разрулить ситуацию.
— Я и сам могу!
— Угу. Верю. Ты хорошо справлялся, болтаясь над полом, пытаясь не задохнуться. Иди.
Том больше не стал возражать и, отряхнувшись, быстро скрылся за углом в направлении хаффлпаффской гостиной.
— Ну что, Невилл? Поговорим?..
Затащив незадачливого гриффиндорца в пустой кабинет, Найджел как следует запечатал двери и, предварительно спеленав Невилла до полной неподвижности и отобрав у него волшебную палочку, рассеял обездвиживающее заклятие.
Но Долгопупс не начал кричать, спрашивать очевидное или требовать освободить. Пару раз дернувшись, он убедился в отсутствии палочки и спокойно лёг, закрыв глаза. Глядя на такое поведение, Найджел даже поразился подобному присутствию духа.
— Невилл. Поговорим? — гриффиндорец промолчал. — Я понимаю твой гнев. Но и ты пойми Тома. Он же себя сиротой считал. А так… У него есть шанс. Шанс выжить в бойне, которая творилась, да и сейчас творится. Сейчас он сын Пожирателя Смерти, уже почившего, к счастью. Но он жив. Или ты был бы более рад, если бы он умер? — Долгопупс молчал. — Это твой выбор, Невилл. Тот, кто сделал это с твоими родителями, уже умер. Более того, он хуже, чем мертв. А Том ни в чем не виноват. Прими это, пожалуйста, — Гриффиндорец так и не издал ни звука и не поменял позы. Казалось, что он просто заснул. — Фините Инкататем, — веревки исчезли. — Я понимаю твой порыв, Невилл. Но не могу его принять.
Рядом с парнем упала брошенная Найджелом палочка. Сам староста уже ушел из старого захламлённого класса, аккуратно прикрыв дверь. И Невилл был ему благодарен. Благодарен, что тот не остался, чтобы утешить или расспросить. Лежа ничком на каменному полу, гриффиндорец тихо плакал, пользуясь абсолютной безлюдностью.
«Папа… Мама… Простите меня… Я едва не совершил непоправимую ошибку…»
Шалость с книгами по магловедению была подготовлена через три дня. Основная сложность была не зачаровать все прибывшие литературные издания, а легализовать их в библиотеке. Но тут «случайно» книги углядел директор и конфисковал их как неразрешенные.
Спустя двадцать четыре часа книги поступили в библиотеку.
Ещё спустя три часа их не осталось в библиотеке.
На следующий день почти у каждого студента, за исключением слизеринцев, были эти книги.
Причем библиотечные штампы, поставленные на «оригиналы», оставались и у «копий». Спешно учиненное расследование оборвалось в библиотеке. Мадам Пинс, нависнув над Кэрроу, вещала о важности учёта и обязательной описи. Описные документы нашлись спустя час. Дата поступления в библиотечный фонд «незаконных» книг совпадала с датой регистрации «рекомендованных».
Решение уничтожать неразрешённую литературу обернулось увеличением тиража. Заклятие Тома множило книги при повреждении. После попытки сжечь отобранные экземпляры коридор у класса ЗОТИ стал напоминать книгохранилище, а стопки грозили похоронить под собой особо неаккуратных.
Эти дни стали самыми веселыми в буднях школы с начала учебного года. В борьбе с книгами Кэрроу проиграли, попутно сдав позиции и в магловедении. Вооруженные разнообразной литературой студенты вполне успешно держали оборону, отстаивая свои убеждения. Пару раз в классе даже звучали возгласы от том, что профессор Кэрроу не имеет полной информации о преподаваемом предмете. Это был первый раз, когда наказанного студента подвергли Круциатусу.
Но главное, даже подобное «неповиновение» подбодрило студентов. И читая книги с описанием нанесенного урона животному и растительному миру планеты от рук маглов, студенты теперь обсуждали, как можно это изменить при помощи магии. Идеологическая обработка была провалена.
Но были и последствия.
«Был в ММ. Ушёл»
Уничтожив записку без подписи, Найджел накинул мантию и отправился в гостиную. Незадолго до прихода почты был объявлен общий сбор для всей школы.
Студентов, несмотря на близость Большого Зала, провожала профессор Спраут. И глядя на неё, Найджел всё сильнее ощущал ту отрешённость, что появилось после той встречи у Астраномической башни. Стараясь подбодрить всех, она не смотрела на него. А если и смотрела, её губы непроизвольно сжимались, а взгляд тяжелел. Хотя у парня за душой не было прегрешений, он невольно отводил взгляд.
— Декан, что случилось?
— Просто объявление. Не волнуйтесь — женщина тепло улыбалась любопытствующим, пытаясь передать частичку уверенности подопечным. И те благодарно расцветали робкими улыбками.
Через десять минут в зале была уже вся школа. Оглянувшись, Найджел увидел, что каждый из факультетов немного поредел. Больше всего Хаффлпафф и Гриффиндор. В первом были осторожные люди, умевшие чувствовать ветер перемен. Вторые же не имели альтернатив. Те, кто успел, уже были за проливом. Кто не успел — подавались в бега или были убиты.
— Добрый вечер, — директор буквально соткался из теней в центре зала. — У меня для вас объявление. В правила вносятся некоторые изменения. Первое: все организации и кружки обязаны регистрироваться непосредственно у директора. Никаких исключений. Второе: студентам запрещено собираться группами более трёх человек, за исключением времени приёма пищи или проследования на уроки. Третье. В окрестностях Хогвартса будут дежурить дементоры Азкабана. Это сделано для безопасности данного учебного заведения и поддержания дисциплины.
Прошу. Соблюдать осторожность. Всех вас. Собрание окончено.
«Это Поттер. Точно Поттер. Никого ради не стали бы так заморачиваться!» — подумал Найджел, бросая взгляд в витраж. Несмотря на вечер, в неверном свете луны были видны свободно парившие темные тени. — «Веселый будет год…»
Комментарий к Вот так, как-то. Надеюсь это хотя бы читабельно.
====== Часть 29 ======
— Маглы также способны на благородные поступки. И даже, несмотря на отсутствие магии, поступают более достойно, чем…
— Круцио!
Выступавший с речью Долгопупс упал на пол, сотрясаясь всем телом, но упрямо не желая кричать.
Сидевшая рядом с Найджелом Ханна Аббот дернулась вперед, желая остановить экзекуцию, но парень крепко вцепился в её локоть, не давая сделать глупость. Девушка, однако, вырвала руку и отсела.
Всё же он обрел пару помощников, которые могли присмотреть за факультетом. Ханна Аббот и Сьюзен Боунс, а вместе с ними и Захария Смит, не задали ни одного вопроса на общем факультетском собрании. Они не стали выступать, пытаться вывести Найджела «на чистую воду» или нападать. Они просто взяли на себя заботу о младших курсах, разгружая Крауча, который к Хэллоуину, или, по-новому, Самайну, уже зашивался с непривычки. С самим Томом они вполне мирно общались, иногда даже давая дельные советы. Но Найджела они игнорировали, не наигранно и зло.
«Спасибо вам, ребята. Когда всё закончится, я смогу вам это сказать прямо».
— Поднимайтесь, Долгопупс. Сядьте на место и думайте в следующий раз, прежде чем отвечать. Урок закончен.
Алекто Кэрроу наконец сбросила с себя личину профессионалки. И то, что вылезло на свет, заставило студентов пожалеть об окончании интеллигентных споров о предназначении маглов. Безэмоциональность преподавателя была не по причине дефекта личности. Это был приказ самого Тёмного Лорда: «Вежливо и корректно объяснить непонимающим истинное предназначение тупых животных, годных лишь в услужение великой расе волшебников!».
Впрочем, она никак не показывала, что ей доставляют удовольствие пытки и наказания студентов. Но частота, с которой она прибегала к ним, заставляла усомниться. Вскоре студенты поняли правила игры, тихо скрипели перьями и не высовывались. Но не все.
Невилл Долгопупс после того инцидента с Томасом Краучем и Найджелом ринулся воевать против Кэрроу. Теперь Магловедение у седьмого курса редко обходилось без гриффиндорца под Круциатусом.
Найджел даже советовался с директором, но тот лишь покачал головой. Вмешаться он не может.
Долгопупс же уперся рогом. И всё чаще перечил Кэрроу, что сестре, что брату.
Также, по слухам, собранных Томом, Джинерва Уизли и Полумна Лавгуд последовали примеру старшего товарища, но их попытки были не так продуктивны. Уизли не пользовалась любовью большинства, в чём Найджел непосредственно поучаствовал. А речи Полумны были настолько туманны, что все теряли суть её высказывания, но студенты все равно были довольны. Ведь перебить преподавателя, в азарте рассказывающего о самых ужасных проклятиях, сообщить о неведомых зверях, присутствующих в комнате, и не подвергнуться наказанию могла только «Полоумная Лавгуд». А выражение лица Кэрроу в этой ситуации было бесценно.
Задумавшись, Найджел даже не сразу заметил, что вышел из класса.
— Завтра Хэллоуин. Точно какая-то мерзость будет, я тебе говорю! Каждый год так.
Мимо шли какие-то пятикурсники, не заметив Найджела, вовсю строя предположения, какая беда в этот раз случится.
«А ведь действительно. Пожалуй, сегодня не стоит ложиться спать».
— Найджел… Я это… Спросить хотел.
— Да, Том? Я внимательно тебя слушаю, — Найджел встрепенулся и сел ровнее, радостно хватаясь за возможность взбодриться. Бдение в ночь перед Хэллоуином он решил совместить с расчетом рун для мантии Тёмного Лорда, но сосредоточиться оказалось невозможно. В гостиной кроме него и Крауча никого не было, но тот так старательно притворялся, что увлечен трактатом по зельеварению, что Найджел невольно к нему присматривался, поминутно отвлекаясь. — Что ты хотел спросить?