– Да-да, мне только сегодня бобер принес целую корзину рыбы за помощь, оказанную в розыске его исчезнувшего бревна. Но рыбу, как вы догадываетесь, я не ем. А у вас, к сожалению, нет времени.
Заяц замолчал, похлопав себя зачем-то по бокам, хотя прекрасно знал, что в заячьей шкуре карманов не бывает. Затом он прошел к небольшому секретеру, достал из него кисет с табаком и принялся неторопливо и вдумчиво набивать свою трубку.
Я все это время, мучимый сомнениями, топтался у дверей, не в силах ни уйти, ни остаться. С одной стороны, заяц однозначно не в своем уме – бобер, бревно какое-то исчезнувшее! – а с другой, рыба – это, безусловно, стоящая вещь! Просто кошмар, как есть хочется. К тому же дым в комнате немного рассеялся, и теперь я понял, чем так аппетитно пахло: рыба, очень свежая рыба и, судя по структуре запаха, не иначе карпы! Да вот же они, в корзине лежат, прикрытые лопухом! И как я их только раньше не заметил. Превосходные, просто отменные маленькие карпики!
Заяц раскурил трубку, и довольно тесную комнату вновь заволокло едким дымом. В горле у меня запершило, глаза заслезились, а в носу ужасно засвербело. К тому же дым вновь перебил аромат рыбы, и меня взяла злость.
– Послушайте, если вы будете травить меня этой своей гадостью, то от моего острого нюха вскоре ничего не останется.
– Так ведь вы все равно собирались уходить, – пожал плечами заяц и, не оборачиваясь, чуть подвинул лапой ко мне поближе корзину с рыбой, будто она ему мешала.
– Думаю, я могу задержаться ненадолго, – сказал я, пожирая глазами прекрасных упитанных карпов. – Дело у меня вовсе не столь срочное и неотложное.
– Я почему-то так и подумал, – кивнул заяц, обернувшись, и еще чуть-чуть, будто случайно, двинул корзину в мою сторону.
Нет, это было просто невыносимо! Он меня покупал, покупал со всеми моими потрохами. Ну разве может утка устоять против такого аппетитного обеда?
– В таком случае пойдемте, я покажу вашу комнату, – сказал заяц, нахально продолжая пыхтеть своей отвратительной трубкой, держа ее в зубах.
– А может, сначала пообедаем? – с надеждой спросил я облизнувшись.
– Это всегда успеется, – заявил заяц и сделал приглашающий (скорее даже, принуждающий) жест следовать за ним.
Нет, ну это уже в самом деле было форменное издевательство: сначала подсовывает мне под нос благоухающую аппетитными рыбьими ароматами корзину, а после тащит смотреть комнату, не дав утолить голода!
Вздохнув и повесив крылья, я послушно двинулся за хозяином дома вверх по лестнице – спорить с этим странным зайцем со столь же странным именем было совершенно бесполезно.
Мансарда оказалась куда как меньше комнаты внизу, хотя, надо признать, вполне приличной и светлой. Свет, проникавший в комнату через два небольших квадратных окошка, падал на низкую лежанку, устеленную стареньким лоскутным покрывалом. Рядом с кроватью расположились стол и два стула. Узкий и высокий двухдверный шкафчик выглядел вполне вместительным и уютно вписывался в интерьер. На окнах висели легкие занавесочки. Больше в комнате ничего не было.
– Как вам комната? – спросил заяц, продолжая и здесь дымить трубкой. – Вас устраивает это жилище?
– Вполне, – я вынужден был признать, комната действительно меня полностью устраивала. – Вот только лежанку я, с вашего позволения, заменил бы на сенцо, – я вопросительно взглянул на Шерлока Зая. – Думаю, мне так будет привычнее.
– Если мне позволено будет заметить, мой друг, то я бы предпочел, чтобы вы обошлись именно лежанкой. Мне совершенно не улыбается, чтобы мне на голову все время сыпалось прелое сено, – тонко, хотя и не очень тактично запротестовал заяц.
– Печально, конечно, – вздохнул я. К кроватям я как-то не привык. У нас дома их отродясь не бывало, так как родители считали сено более здоровой подстилкой. Может, потом незаметно сюда натащу, когда этого въедливого зайца не будет?
– Так что, вы согласны остаться? – нетерпеливо забарабанил лапой Шерлок.
– Согласен! Только нельзя ли уже перейти к главному? – обернулся я к нему.
– О! – глаза зайца увеличились скачком раза в два: похоже, я в один миг сильно вырос в его глазах. – Вы имеете в виду работу?
– Нет, я имею в виду обед.
Морда у зайца вытянулась. Ага! Значит, ты все-таки не телепат. Вот я тебя и подловил, проклятый шарлатан! Тоже мне, шаман выискался.
– Ну что ж, если вы больше ни о чем думать не можете, как только о еде, то, пожалуй, в этом есть резон, – согласился Шерлок Зай, поворачиваясь ко мне спиной и подходя к лестнице. – Я думаю, и вправду пора утолить голод. Только я полагал, вас больше мучит интеллектуальный голод, нежели…
– Интеллект спит, пока желудок требует внимания, – важно заявил я.
– Не обижайтесь, но, по-моему, он у вас спит независимо от потребностей желудка, дорогой Уотерсон, – хмыкнул заяц, спускаясь вниз по лестнице. – Но мы его обязательно пробудим. Можете в этом не сомневаться.
Тоже мне, ушастый академик выискался!
Меня столь пренебрежительное отношение к моим умственным способностям порядком задело, но, надо отдать должное проницательности Шерлока Зая, я действительно никогда не блистал особыми способностями к учебе, и всегда больше внимания уделял, так сказать, практической стороне дела. Что поделать. Похоже, пришло время окунуться в теорию. Одно мне было совершенно неясно: какого рода знаниями он собирается меня пичкать. Но над этим вопросом я даже голову ломать не стал – какой в том прок, если и так все скоро прояснится само собой…
Вот так я и поселился у Шерлока Зая, начинающего детектива, не оставляющего попытки сделаться известным и заслужить всеобщее признание, но пока все ограничивалось лишь мелкими делами: то у хомяка кто-то все припасы на зиму стыбзил (оказалось, в заброшенную чужую нору прятал, да в какую – позабыл); то у аиста, пока тот клювом щелкал, лягушек из садка увели (меньше щелкать будет); то старый маразматик волк очки потерял (как водится, на лбу сидели). Дела эти, как вы понимаете, ни славы, ни удовлетворения, детективу не приносили. Шерлоку хотелось чего-нибудь такого-эдакого, да растакого. А где его, этого самого растакого с эдаковым в нашем спокойном Среднелесье взять?
Изнывая от скуки, Шерлок Зай изливал потоки своей неуемной энергии на меня, хотя его никто об этом и не просил. Моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Шерлок Зай не оставлял попыток вдолбить в мою несчастную голову основы криминалистики и прочей сопутствующей мудреной ерунды, к чему у меня, как оказалось, не было совершенно никакой склонности. Но бывали в моей жизни и светлые моменты, когда Шерлок Заотсутствовал по вызову очередного хорька с поруганной честью или белки, печальным образом лишившейся кулечка орешков. Вот тогда я чувствовал себя настоящей уткой – ешь, пей, валяйся в свое удовольствие и ни о чем не думай!
Кстати, гнездо из сена я себе все-таки устроил втихомолку, но радость моя оказалась недолгой. Вернувшийся тем же вечером домой, Шерлок Зай, когда я выставил на стол ему кочан капусты, а себе тарелку с молодыми и нежными побегами пшеницы, некоторое время молчал, хрустя капустным лицом, а потом посмотрел на меня как-то странно и произнес:
– Знаете, дорогой Уотерсон, сегодня произошло странное событие: встретился мне по дороге один лось, жаловаться мне взялся, мол, у него какой-то гусь лапчатый сено таскать повадился.
– Правда? – спросил я, состряпав невинную и наивную физиономию. – Какой кошмар!
– Я тоже так считаю. Причем делает он это регулярно, – Шерлок Зай покончил с первым листом и с треском оторвал от кочана следующий. – Вы ничего об этом не слышали?
– Я? Откуда! Я из дома не вылезаю, зарылся в этих книгах, аж подмышки взопрели.
– Подмышки – это хорошо. Только вот лось сказал, если этот гусь еще хоть раз к его сену подойдет, то он ему рога поотшибает.
– Серьезно? – я ощутил некоторое неудобство и поерзал на стуле. Пусть рогов у меня и не было, но все же боязно, что ни говори.
– Думаю, очень серьезно. Так что, если встретите этого гуся, передайте ему, чтоб сено вернул.
– Обязательно передам, дорогой Шерлок! Если, разумеется, встречу, – я уткнулся изрядно покрасневшим клювом в тарелку.
– Лучше бы вы его как можно раньше встретили, – Шерлок Зай быстро обгрыз капустный лист по краешку и опять уставился на меня. – Это в его же интересах.
Что мне оставалось делать? Пришлось незаметно тащить все сено обратно и извиняться перед этим лосем. Но оказалось, тот лось даже и не в курсе был, что кто-то спер у него сено – пучком больше, пучком меньше. Моя охапка-то ему на один зуб! Лось даже пытался всучить мне его в виде подарка – еще бы, друг такого известного сыщика Шерлока Зая! Но сено я не взял. Из принципа! Подумаешь, известный сыщик! Зато меня разобрало любопытство, как это Шерлок Зай догадался о сене, о лосе и обо мне. Мучился я этим вопросом два дня, а потом не выдержал. Но стоило мне приблизиться к отдыхающему в кресле с трубкой в зубах Шерлоку Заю и раскрыть клюв, как тот опередил меня.
– Дорогой Уотерсон, вы никак хотите спросить меня о сене?
Я так и остался стоять с раскрытым клювом.
– Поразительно! – Лишь спустя некоторое время ко мне вернулась способность говорить. – Но как вы догадались об этом?
– Тривиально, Уотерсон! – выпустив облако дыма в потолок, Шерлок повернул ко мне свою хитрую морду с двумя торчащими из-под губы верхними резцами. – Вы ходите вокруг меня кругами с тех пор, как избавились от сена.
– Но откуда вы о нем узнали?
– О! Если бы вы хоть иногда задирали голову, то непременно заметили бы, что сквозь потолочные доски торчит сено. Что же касается лося, – Шерлок Зай протянул лапу и взял со стола бумажный пакетик, раскрыл его и сунул мне под нос. – Взгляните, коллега.
Я засунул в пакет нос, но тут же поворотил его. Из пакета отвратительно пахло и напоминало это нечто небольшой коричневый продолговатый камешек.
– Фи! Что это такое?
– Это, дорогой Уотерсон, навоз лося.
– Какая гадость! – отшатнулся я от пакета, невольно выронив его. – Зачем вы его притащили в дом, да еще и сунули мне под нос?
– Это не я его притащил, а вы. – Шерлок Зай поднял пакет с пола, закрыл его и с размаху запустил им в мусорное ведро, стоявшее в углу комнаты. Не попал. Но вставать с кресла и убирать не стал. Пришлось поднимать мне.
– Делать мне больше нечего, как только навоз всякий домой таскать! – проворчал я, двумя перьями брезгливо приподнял пакет и бросил его в ведро.
– И все же это сделали вы. Вероятно, он прилип к сену, а у самого порога дома упал вам под ноги, и вы изволили растоптать его.
– Не может быть! – меня аж передернуло от такого предположения, захотелось поднять лапу и проверить, но я с трудом сдержался.
– Успокойтесь, мой друг. Это было пару дней назад. По возвращении домой я обнаружил сено, торчащее между досок потолка, а на лестнице следы… ну, вы понимаете, о чем я. На пороге отыскался раздавленный навоз. А уж после не стоило большого труда установить, где вы взяли сено.
– Гениально! – воскликнул я, взмахнув крыльями. – И правда, все просто. А если бы не было навоза?
– Дорогой мой Уотерсон! В лесу, где не так ветрено, дорожка из сена сохранилась и по сей день, – хитро прищурился Шерлок. – Но зарубите себе на клюве: соломы, сена и, тем более, навоза, я в своем доме не потерплю!
– Мда-а, – протянул я, смущенно почесав затылок. И тогда я понял: преступник из меня не получится – логика у меня изрядно хромает…
Однако, хотя со временем я и не очень продвинулся в науках, которыми так усердно пичкал меня мой новый друг Шерлок Зай, но загорелся желанием записать несколько самых удивительных дел, непосредственным участником которых привелось быть вашему покорному слуге. И я очень надеюсь, из меня получился хотя бы неплохой историограф Шерлока Зая. Но об этом судить, разумеется, не мне, а вам.
Самое первое дело. Колобок, Колобок…
В тот день было пасмурно. Небо хмурилось щекастыми тучами, низко нависая над лесом и едва не касаясь верхушек сосен. Солнце скрылось за облаками еще утром, и больше не показывалось. Изредка накрапывал мелкий нудный дождик. Осень начинала вступать в свои права, но было еще не так холодно, а листва на деревьях лишь начинала желтеть.
Впрочем, сырость, дождь и осень вообще я люблю – ведь я же утка! А вот Шерлоку Заю, судя по всему, не особо нравились бегущие по стеклам, кривляющиеся ручейки воды и завывания ветра в каминной трубе. Он взирал на все это с хмурой и весьма недовольной мордой, закусив чубук давно погасшей трубки и о чем-то отстраненно размышлял. Даже мне, не обладающему даром анализа, подвластного моему другу, было понятно, что ему скучно. Работы для него в последнее время находилось не особо много: то ли никто из преступников в такую погоду не хотел вылезать из своих нор и домов, то ли Шерлоку Заю все-таки удалось навести немного порядка в лесу, и мелкие жулики попрятались.
Так или иначе, а мой друг Шерлок Зай уже третий день прозябал дома, пребывая в дурном настроении. Томясь от безделья и скуки, он либо сидел в своем любимом кресле с газетой в лапах, попыхивая трубкой, к дыму которой, кстати сказать, я так толком и не привык, либо мерил комнату шагами, о чем-то размышляя. Гулять он выходил крайне редко, да и то лишь когда на улице устанавливалась относительно хорошая погода.
Сейчас приближалось время ужина, и я хозяйствовал на маленькой кухоньке, делая салат из морковки с капустой – его любимый. Сам я отдавал предпочтение зернам и молодым побегам, но ни того ни другого в доме, как назло, не оказалось.
Покончив с салатом, я перенес тарелку на стол в рабочий кабинет. Шерлок Зай сидел с газетой в лапах, но, как я заметил, глаза его смотрели в одну точку.
– Вы чем-то обеспокоены? – спросил я.
– И да, и нет, – Шерлок оторвался от своих мыслей и взглянул на меня. – Безделье, друг мой, – ужасная изнуряющая штука. Нет ничего хуже, чем томиться им, не зная, к чему приложить лапы.
– Понимаю вас. В таком случае вы могли бы сходить в лавку и купить немного пшеницы. А я пока прибрался бы немного и проветрил комнату.
– Какой же вы нудный иногда бываете, дорогой Уотерсон! Вот все вам не так: и дым мешает, и рабочий порядок в комнате.
– Вообще-то это обычно называется бардак. – Мне стало немного обидно за мое неоцененное стремление держать дом в чистоте и порядке.
– Кстати о пшенице! – оживился вдруг Шерлок Зай, складывая газету и кладя ее на край стола. – Мне сегодня встретился наш общий друг Листрейд.
– Это тот самый напыщенный болван инспектор? – Я этого лиса, честно признаться, недолюбливал. Был он высокомерен, не в меру тщеславен и в каждом видел преступника. Даже мне, который не совершил в жизни ничего противозаконного, под его пристальным взглядом начинало казаться, будто я прожженный преступник. И при этом он честно верил, будто являет собой не иначе как благодетеля звериного рода.
– Вы несправедливы к нему, друг мой, – укоризненно покачал головой Шерлок Зай. – На самом деле он вовсе не такой болван, каким кажется. Просто он мало сомневается и действует несколько прямолинейно, без фантазии, а это нередко приводит к серьезным ошибкам.
– Вот я и говорю: болван. К чему все эти витиеватые определения?
– Возможно, вы и правы, Уотерсон, но речь не об этом. Мы с ним на днях разговорились, и Листрейд между делом поведал мне об одном крайне любопытном деле, которое он расследует в данный момент.
– Что же это за дело, дорогой Шерлок? – Мне стало интересно, и я присел к столу, хотя собирался сходить в лавку за зерном. – Верно, что-то путанное, раз оно заинтересовало вас.
– Вы как всегда правы, друг мой! Это дело вызывает у меня странное ощущение нелогичности.
– Вероятно, это оттого, что им занимался ваш друг Листрейд, – подсказал я.
– Это неглавная причина, – отмел мои подозрения Шерлок Зай. – Просто мне кажется, оно сильно притянуто за уши. – И словно в подтверждение своих слов он вытянул свои длинные уши и пошевелил ими.