– Вероятно, у вас есть и еще оружие? – уточнил Шерлок Зай.
– Есть, конечно! У меня около трех десятков ножей: устричные, столовые, кухонные, сырные, даже один метательный есть. Но они почему-то вцепились именно в кукри, хотя он ржавый донельзя и им разве что когти можно точить вместо напильника!
– Мы с коллегой постараемся прояснить этот момент, но я бы хотел услышать вашу версию происшедшего.
– Версии никакой у меня нет, кроме того, что меня кто-то собрался круто подставить. Медведь, будь он проклят, выкрутился, а я сижу вот в этом загоне для блох. – Лисье вдруг принялся неистово чесаться и выкусывать из шерсти досаждающих ему насекомых. Мы с Шерлоком Заем, не сговариваясь, отодвинулись чуть назад.
– Преступление было совершено в период между десятью утра и часом дня, насколько я помню. Где вы находились в это время, припомните, пожалуйста? – задал свой вопрос Шерлок Зай, тщательно окуривая себя, видимо, в надежде обезопасить свой мех от вредных докучливых насекомых.
– До одиннадцати я находился дома, – не задумываясь, отозвался Лисье, прекращая чесаться. – Это также верно, как то, что жратва, которой нас тут пичкают, совершенно непригодна в пищу!
– У вас есть кому подтвердить ваши слова?
– А вы у других заключенных спросите.
– Кхм-м, – несколько смутился Шерлок Зай. – Я вообще-то про ваше алиби спрашивал.
– Ну, разумеется! Кому интересно, какой дрянью нас тут пичкают! – возмущенно дернул носом Лисье.
– И все-таки я повторяю свой вопрос: может ли кто-нибудь подтвердить ваши слова, что в указанный вами промежуток времени вы находились у себя дома?
– Разумеется, нет! – негодующе воскликнул Лисье. – Если бы мне требовалось алиби, то я заранее нашел бы сразу нескольких свидетелей. Но откуда мне было знать, что этот сумасброд Лис Трэйд вцепится именно в меня!
– А после одиннадцати?
– После одиннадцати я пошел прогуляться, как это делаю ежедневно, а заодно заглянул в лавку молочника. По пути на рынок я как раз застал медведя с этой проклятой булкой на носу, будь она неладна!
– С Колобком, – машинально поправил его я.
– Ну да, я так и говорю, – уставился на меня Лисье.
– Полиция опрашивала молочника? – уточнил Шерлок Зай, задумчиво покусывая чубук трубки.
– Опрашивала, – еще больше нахмурился Лисье. – Тот все подтвердил, но инспектор сказал, что это не имеет значения, мол, у меня было предостаточно времени, чтобы расправиться с этой булкой.
– Вы приближались после к тому месту, где произошел… м-м… произошла стычка Колобка с медведем?
– Зачем мне это надо? – дернул Лисье плечами. – Я и думать-то про них забыл к тому моменту. К тому же это было несколько левее тропинки, возле малинника. Там медведи обычно кормятся, а мне, знаете ли, без надобности как-то.
– Что вы делали после того, как покинули лавку молочника?
– У молочника я купил жбан сметаны, после заглянул в булочную, приобрел там батон – видеть их больше не могу! – потом взял свежую газету на углу и отправился домой. Дома меня и сцапали.
– А батон? Вы съели его?
– Разумеется! Я люблю есть их свежими: хрустящая корочка, нежная мякоть! – Лисье закрыл глаза и закачался облизываясь. – Предвосхищая ваш вопрос, сметану я тоже почти съел. – Лис вновь распахнул слезящиеся глаза и внимательно посмотрел на Шерлока Зая.
– В каком смысле «почти»?
– В прямом, – моргнул Лисье. – Мне ее не дали доесть. Заявился этот инспектор и, даже не дав толком утереть морду, тут же защелкнул на моих лапах налапники.
– Значит, крошки в вашей норе остались от батона?
– Ясно дело! А от чего же еще?
– И сметана осталась?
– Полкрынки, если полиция не вылакала.
– Хорошо, – протянул Шерлок Зай, почесывая лоб чубуком трубки. – Господин Лисье, еще один вопрос: есть ли у вас враги?
– Враги? – задумался лис, уставившись в потолок своей камеры. – Не думаю. Я стараюсь ни с кем не конфликтовать. Хотя завистники – вполне могут быть. Все-таки у меня неплохая коллекция ножей…
– И последнее: вы не могли бы поточнее описать этого Колобка?
– Конечно же могу! Совершенно круглый, с поджаристой корочкой. Размер… – Лисье что-то прикинул в уме помолчав. – Где-то сантиметров тридцать, не меньше. Глаза – большие и нахальные. Бандитская, в общем, физиономия. Рот до ушей. Еще лапы: верхние короткие и сильные, а нижние плоские, с овальными ступнями.
– У вас неплохая память, господин Лисье. И наблюдательность тоже на высоте, – похвалил его Шерлок, выбивая о пенек погасшую трубку. – Мы все обязательно проверим.
– А как вы считаете, господин Зай, – Лисье подался вперед, но выйти из клетки не решился, – у меня есть шанс?
– Шанс есть всегда! Я постараюсь сделать для вас все возможное и зависящее от меня. Если вы, разумеется, не соврали мне.
– Мамой клянусь! – бухнулся на колени Лисье, молитвенно складывая лапы. – Не ел я этой булки!
– Успокойтесь. Я вам верю. – Шерлок Зай кивнул ему и, отвернувшись, направился к стоящему чуть поодаль Листрейду, настороженно вслушивающемуся в беседу. Но едва она завершилась, как он тут же утерял к происходящему всякий интерес.
– Ну что, дорогой Зай, вы удовлетворены? – спросил он, когда мы с Шерлоком Заем приблизились к нему.
– Вполне. А теперь я бы хотел взглянуть на улики, если вы не возражаете.
– Сколько угодно! Только я закрою клетку, с вашего позволения.
В кабинете, куда мы вскорости вернулись втроем, Листрейд подошел к своему столу, в который был встроен, как оказалось, вместительный сейф, и достал из него длинный ржавый нож и два пакетика с картонными бирками на веревочках.
– Вот, прошу вас! – гордо произнес он, выкладывая все это на стол, чуть сдвинув одну из стопок бумаг в сторонку.
– Вы позволите? – спросил Шерлок Зай, приближаясь к столу.
– О, разумеется! Вот этот секач, – указал Листрейд на нож, – мы изъяли у Лисье. Хитрый лис решил спрятать его, повесив меж других ножей на стену. На нем нам удалось обнаружить следы крови.
– Крови? – воззрился на инспектора Шерлок Зай.
– Да-да, именно крови! Казалось бы, на ржавчине ее невозможно увидеть, но мы ее обнаружили. Не правда ли, удивительно шагнула вперед наука?
– Возможно, – сдержанно согласился с ним Шерлок Зай, повнимательнее приглядываясь к ножу.
– Но я не совсем понимаю, при чем тут кровь? – спросил я, хотя меня от подобного заявления аж передернуло. Вида крови и ран я категорически не переваривал.
– Ну как же? – растерялся Листрейд. – Убийство!
– Смею напомнить вам, дорогой Листрейд, – произнес Шерлок Зай, смущенно почесывая нос, – что так называемый Колобок, как бы это сказать… он есть, по сути, хлебобулочное изделие.
– И что? – спросил инспектор.
– Насколько я осведомлен в этом вопросе, крови в них не бывает.
– Вы уверены? – засомневался Листрейд, подозрительно косясь то на Шерлока Зая, то на меня.
Мы оба дружно закивали.
– Кх-м, – Листрейд, после секундного замешательства наконец кашлянул в кулак и, взяв со стола здоровенный нож, повертел его в лапе. – Мне кажется, тут вы правы. Но откуда в таком случае на ноже кровь?
– Я бы позволил себе предположить, что кровь могла попасть на лезвие этого ножа гораздо и гораздо раньше, чем Лисье завладел им. Ведь ему подарили этот нож на день рождения, как он это утверждает.
– Это крайне спорный факт, господин Зай! – заартачился Листрейд. – Но, мне кажется, вы правы относительно вообще крови – нож, по-видимому, действительно не имеет никакого отношения к данному конкретному преступлению. Хотя…
– Что? – спросил я, не дождавшись продолжения.
– Да нет, ничего. Но вот корочка хлеба и крошки неопровержимо доказывают факт съедения этим хитрым лисом Колобка.
– Разрешите, мы с моим коллегой их осмотрим? – протянул лапу Шерлок Зай к пакетикам, лежащим на краешке стола.
– Дорогой Шерлок, в этом нет необходимости. – Листрейд мгновенно вцепился в пакетики, будто боялся, что Шерлок Зай что-нибудь сотворит с ними или вовсе уничтожит.
– И все же! – продолжал настаивать Шерлок Зай, требовательно протягивая лапу. – Если это действительно веские улики, то я не вижу в этом никакой проблемы.
– Хорошо! – согласился инспектор скрепя сердце. – Только, прошу вас, не повредите их ненароком.
– Обещаю вам!
Листрейд, еще немного помявшись для проформы, осторожно передал пакетики Шерлоку Заю, и тот, развернув их, тщательно оглядел их содержимое и принюхался, затем протянул пакетики мне.
– Как вы считаете, коллега, что это?
Я принял у него из лап пакет с жесткой корочкой, осторожно извлек ее из пакета и повертел перед глазами. Листрейд очень внимательно и с каким-то подозрением наблюдал за моими действиями. Меня это сильно смущало, но я решительно заставил себя не отвлекаться на пустяки и думать только о деле.
Поднесякорочку к клюву, я долго и деловито обнюхивал ее, потом осторожно отломил совсем крохотный кусочек, сунул его себе в клюв и долго и сосредоточенно перекатывал крошку сухаря на языке.
– Ну что? – спросил Листрейд, не вытерпев напряжения, охватившего его. Он словно зачарованный наблюдал за моими действиями. – Не томите, господин Кряк!
– Хлеб, – сказал я, выплевывая крошку. С этого инспектора станется, еще обвинит в поедании улик.
– А я что говорил! – от радости Листрейд даже подскочил на месте.
– Очень сухой. Как минимум двухнедельной давности, а может, и поболе, что косвенно подтверждается обильным разрастанием плесени.
– Но… – морда инспектора вытянулась, еще больше заострившись, а уши прижались к голове. – Этого не может быть!
– Простите, господин Листрейд! – Я не мог позволить какому-то полицейскому недоумку унижать мое профессиональное достоинство. – Да будет вам известно, я с отличием окончил годичные курсы дегустации, о чем имею официальное свидетельство!
– Простите, господин Кряк, я никак не хотел вас обидеть, но это просто невозможно! Этот кусок корки – главная улика в деле!
– Ничем помочь не могу, – отрезал я, возвращая плесневую корку в пакет. – Если вы не доверяете моим выводам как дипломированного специалиста, то вправе обратиться к другому! Но я уверен, результат будет тот же самый. Кстати, хлеб сделан из ржаной муки первого сорта с примесью отрубей. Мне знаком его вкус.
– Разве? – еще больше расстроился Листрейд. По его виду было хорошо заметно, как он жалеет, что связался с нами.
– Этот хлеб похож на тот, которым торгуют в лавке Сусли Камору. Хотя по мне, муку можно было взять сортом пониже.
– Скажите, что это неправда! – вцепился в меня Листрейд. Казалось, он с досады вот-вот готов был разреветься.
– И не подумаю! – я отступил от него, взмахнув крылом и вытягивая шею. – Вы, блюститель закона, пытаетесь заставить меня солгать?
– Нет, что вы! – тут же перепугался Листрейд. – Просто… просто я не знаю, что теперь можно предпринять. Ведь это полный крах всего дела! А крошки? – вдруг спохватился он. – Умоляю вас, господин Кряк, проверьте крошки! Может, они те самые?
– Если вы так настаиваете, – повел я плечами и сунул клюв во второй пакет, слизнув одну из крошек. – Хлеб из пшеничной муки высшего сорта, дрожжи натуральные, три дня выпечки от силы.
– Замечательно! – обрадовался Листрейд. – Вот оно, совпало!
– Не торопитесь, инспектор, прошу вас, – прервал его преждевременное ликование Шерлок Зай. – Продолжайте, коллега.
– Очень схож по составу с батонами из той же булочной, – закончил я, возвращая пакетик с крошками на стол.
– Все пропало… – Листрейд медленно опустился на свой стул, обреченно вздохнул и принялся раскачиваться из стороны в сторону. – Мое дело развалилось, полностью и бесповоротно! Наши эксперты утверждали, будто им не с чем сопоставить этот хлеб, но они ошиблись. Ошиблись! Их ноги завтра же не будет в штате полиции, клянусь вам! – вскочил со стула Листрейд, заметавшись по кабинету, то выпуская, то вновь втягивая когти на передних лапах. Вдруг он остановился посреди комнаты и обернулся ко мне. – Ну, где вы были раньше, господин Кряк? Где, я вас спрашиваю?
Вопрос был явно риторическим, и мне оставалось лишь молча пожать плечами.
– Инспектор! – жестко сказал Шерлок Зай, грохнув лапой по столу, отчего одна из внушительных стопок листов бумаги покосилась, с нее сорвалось несколько листков. Те, кружась и взмахивая углами, опустились на пол. – Возьмите себя в лапы!
– Да-да, вы правы, дорогой Шерлок, – опомнился Листрейд, опустился на четвереньки и полез под стол за упавшими листами. Минуту спустя он выбрался наружу, аккуратно складывая листочки один к другому. Лапы его заметно дрожали. – Скажите, что мне теперь делать? Ведь с меня за это дело три шкуры спустят.
– Прежде всего необходимо все тщательно обдумать, – Шерлок Зай опустился на стул и призадумался. – Скажите, инспектор, вы, случайно, не делали снимки у того малинника, где предположительно медведь столкнулся с Колобком?
– Как же! – тут же вновь оживился Листрейд. – Конечно, делали. Но это нам ничего ровным счетом не дало. Там бродит множество медведей, да и следы Колобка присутствуют.
– Можно ли взглянуть на эти снимки?
– О, конечно! – Листрейд бросил листки, которые держал в лапах, на стол, обежал его вокруг и залез едва ли не с головой в выдвинутый им ящик. – Вот! – наконец протянул он Шерлоку пакет со снимками.
Тот неторопливо открыл пакет и вынул из него поблескивающие глянцем черно-белые фотографии. Мне стало интересно, и я заглянул ему через плечо.
– Следствию это ничего не дало, – повторился инспектор, пока мы с Шерлоком Заем разглядывали снимки. – Как было установлено, даже если и имело место столкновение с медведем, то Колобок, судя по следам на снимках с пятого по десятый, ушел с поляны живым и здоровым. Его следы теряются лишь у норы лиса, что и навело нас на мысль о причастности Лисье к данному делу. – Листрейд досадливо вздохнул и добавил: – Чтоб оно провалилось вместе с этим Колобком!
На фотографиях действительно было видно, как овальные следы удаляются от поляны и резко обрываются почти у самой лисьей норы. А у малинника действительно было сильно натоптано. Медвежьи следы перемешались с идеально овальными углублениями, оставленными ногами Колобка.
– А скажите, ваш заявитель, так называемая баба не жаловалась случайно, что у нее в последнее время творится нечто неладное в хозяйстве? – неожиданно спросил Шерлок Зай, оторвавшись от созерцания снимков.
– Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к данному делу, – оторопело уставился на него Листрейд, – но… что-то такое, кажется, было. Мне нужно поднять бумаги.
– Поднимите, если вас не затруднит, – кивнул ему Шерлок Зай, вновь опуская глаза и перелистывая в лапах фотографии.
Листрейд долго копался в бумагах, шурша листами и перекладывая деловые записи с места на место, пока наконец не обнаружил то, что искал.
– Вы правы, Шерлок Зай! – обрадованно взмахнул он бумагой. – Гражданка баба действительно жаловалась.
– На что именно? – уточнил Шерлок Зай, не поднимая головы.
– Э-э… – инспектор поднес бумагу к глазам и долго вчитывался в ее содержимое, затем кивнул своим мыслям. – Она просит нас разобраться с пропажей овощей из погреба, кур из курятника, а также меда из ульев.
– Когда подано заявление: позже, чем арестовали Лисье или раньше? – уточнил у него Шерлок Зай, задумчиво дергая нижнюю губу когтями.
– Позже, буквально на следующий день, – ответил ему Листрейд, сверившись с датой заявления. – Но я все равно ничего не понимаю. Какое все это имеет отношение к убийству Колобка?
– Сперва я хотел бы уточнить, где была обнаружена сухая корка?
– У входа в нору Лисье, – нехотя отозвался Листрейд. – Но все-таки, что общего у убийства Колобка и этого заявления? – он нетерпеливо потряс бумагой.
Шерлок Зай сложил стопкой фотографии, аккуратно поправил ее и уставился пронзительным взглядом в морду инспектора.
– Дорогой мой Листрейд, а кто вам сказал, что убийство вообще имело место быть?