— Нет, я не нашла успокоительное, — выдохнула девушка, убирая пустые колбочки на полки, где точно по линейке строго стояли ряды стеклянных сосудов.
— Оно хранится не здесь, мисс, — улыбнулся мужчина по-мальчишески, — идем.
Гермиона посмотрела на его протянутую ладонь и вложила в нее свою ручку. Уже в саду, взяв кувшины с вином, мужчина наполнил два бронзовых кубка. На протесты девушки, Снейп покачал головой.
— Вы очень устали, вам нужно восстановиться.
Сам он выпил залпом и выжидающе посмотрел на нее. Теперь, после такого возмутительного покушения в стенах дворца, Снейп был уверен - Гермиона не отойдет от него ни на шаг.
Девушка пригубила вина и почувствовала, как пламенная жидкость разлилась по горлу, согревая изнутри.
— Что случилось с тем безумцем, который обвинял Хатшепсут?
В ответ вздох.
— Он и его хозяин якобы сидят в тюрьме, где им вправляют мозги. На самом же деле с ними покончено. Хатшепсут знает, что все это — инсценировка Инени. Посему мы должны вас отправить как можно быстрее, мисс Грейнджер.
— Только самый отчаянный пойдет против фараона. Или…
— Или, — подтолкнул Снейп.
— Или ему уже нечего терять. Он смертельно болен, а деньги нужны его родным…
Ей кивнули, и Гермиона тяжело вздохнула.
— Ваша безопасность волнует весь дворец, — уголки тонких губ дрогнули в полуулыбке.
«Несносная Грейнджер!»
— Это же были эфиопцы, да? Неужели наш брак представляет настолько большую опасность для других государств, — грустно хмыкнула девушка, — вот уж не думала.
— Боюсь, что это будет ужасно печально, если наши дети лишь достигнут планки здешней магии, а не современной. Даже ради этого есть смысл отправить вас назад.
Отличительной чертой Гермионы было то, что эмоции виднелись на лице. Снейпу и без легилименции стало ясно, что та уже успела вообразить их деток, которые могли бы быть очень смышлеными и красивыми, если бы им не достался его нос. Хотя, решил Снейп, мальчиков такой шнобель, как у него, не испортит, а вот девочкам пошли бы его глаза. Хотя её глаза были не менее красивы своей чистотой. По алым щечкам гриффиндорки, Северус понял, что все это время не сводил с нее взгляда.
— У меня планы на вечер, я пойду, — Гермиона направилась на выход, — Там Неферуре ждет меня. Мы будем готовиться к празднику.
***
Египетские храмы не были общедоступными. Только жрецы и фараон могли войти в храм, а верующие не могли ступить на первый двор. Статуя бога была спрятана внутри. Статуя Амона, что означает «скрытый» выносилась из храма в очень редких случаях.
Одним из таких случаев был праздник Опет, который стал отмечаться сравнительно недавно. После двух-четырех недель происходило шествие трёх фиванских богов: Амона, Мут и Хонсу. Жрецы сопровождали статуи вдоль главной улицы Фив, и Неферуре очень волновалась за Гермиону. Возможно, даже больше самой жрицы.
Она ждала этот праздник всем сердцем и с особым предвкушением обсуждала.
Вечером Гермиона вернулась к себе и легла в прохладную свежую постель. Мысли ее вертелись около сегодняшнего дня. Еще утром она злилась на Снейпа, а вечером даже тайно радовалась, что все обошлось.
И Снова она услышала женский игривый смех. Воспоминания о вчерашнем тотчас поглотили Гермиону с головой. Мозг воображал Северуса Снейпа, жадно смотрящего на очередную пассию также, как и на нее сегодня утром. Лениво, как лев на свою наивную новую жертву. Только у пассии, в отличии от той же антилопы нет шансов сбежать и уцелеть, как впрочем, и желания. Так сладко всхлипывающая наложница сама ищет ту грань, желая быть съеденной, выпитой и удовлетворенной.
Гермиона сглотнула, когда руки Снейпа в ее фантазии поманили изнывающую деву к себе, когда он завлекал её в безумный африканский танец, танец дикарей, желающих одно: заполнить чашу любви и разврата до краев.
Будто по заказу, одна из наложниц сладко застонала. Развязная женщина! Этот стон был таким полным и страстным, что Гермионе стало душно. Перед глазами стояло мужское лицо, полное удовольствия и похоти.
От того-то она и злилась, что навязчивый образ не выходил из головы. Капли расплавленного меда внутри, откуда-то из груди, падали вниз живота. Как же ей хотелось засадить внутреннему зверю копье в самое сердце! Да и Снейпу тоже! Её бесило то, что образ его могущества не выходил из головы, не желал перестать появляться и являться к ней всякий раз при виде довольной обнаженной наложницы, проходящей, виляя бедрами, в свои покои, мимо её спальни.
— Да сколько можно?! — негодовала краснеющая девушка, вскакивая с кровати и выходя в сад, — Долбанный Египет, дурацкий Снейп! Ты, Гермиона, ну просто молодец! Чтобы еще раз…
Она ворчала, раздражаясь. У них планируется свадьба, между прочим! Что за нахал! Только стоило ей подумать, что Снейп не так уж и плох, как всё сошло на нет. Рисунок на полу привел к черной тени, отбрасываемой высокой фигурой. Наступила тишина.
— Ну что вы, мисс Грейнджер, продолжайте. Мне очень интересно, — не без сарказма сказал легкий на помине Снейп и двинулся в ее сторону.
========== Не оставайся ==========
Когда испытываешь когнитивный диссонанс, тебе немного трудно. Немного так подбешивает. Когда же они повторяются, тебе хочется взорвать всех к чертям, не забыв и о своей бесполезной черепной коробочке. Гермиона понимала, что что-то не понимала, но вот понять что — она была не в состоянии. Хуже всего: ее добивала сложившаяся ситуация, в которой явно проигрывала именно она.
— Но я думала, что вы можете там быть сейчас и пытать этих… — сбивались ее мысли, как и порядок слов, пока густая алая краска, подобная цвету макового поля, заливала ее лицо от шеи и до лба.
— Да, мисс Грейнджер, я могу и не такие «пытки» им устраивать, — как сам шелк, струился мужской голос. Он специально сделал самую неловкую и двусмысленную паузу, после которой Гермиона поклялась больше никогда не смотреть в глаза Северусу Снейпу — настолько ей было стыдно, как за слова, так и за мысли.
— Неужели вы думаете, что я покажу египтянам настолько дурной пример. Мисс Грейнджер…
Первым делом перестало хватать воздуха. Пришлось сосчитать до десяти, чтобы нашла жалкая пародия спокойствия и хоть как-то утихомирить возмущение.
— Сэр, я всё прекрасно понимаю, вы имеете большой гарем и заботитесь о нем, но мне неприятны их оргии, и успокойте их, пожалуйста, — Гермиона вышла в сад, где расстояние любезно скрывало все неприятные звуки.
— С какой стати мне успокаивать моих дорогих дев? — поинтересовался он, вскидывая брови, — вы всего лишь гостья, в отличии от них.
— Но со мной так нельзя! Да вы и сами сказали, что не хотите показывать дурной пример египтянам.
— Из-за вас я должен лишить их удовольствия?
— Это неуважительно, профессор!
— А кто говорит об уважении, мисс Грейнджер? — айсберг бы сказал теплее.
Меж их напряженных взглядов, казалось прошел электрический ток. Едва ли они не обнажили мечи. Однако, если бы Неферуре, ставшая случайно свидетельницей их ссоры, ничего не понимающая в их языке, подошла поближе и всмотрелась в их зрачки, то обнаружила, что и в карих, и в черных медленно таяли льдинки, наполняясь противоречивыми чувствами. Но юной дочери фараона хватило мудрости уйти к себе тотчас, не дожидаясь Гермионы. Она поняла, что совета у жрицы не получит сегодня и придется действовать по наитию.
Замерло все в округе, даже Нил остановился на невыносимо вечные секунды. Их взгляды воевали, пока девушка не поняла, что тьма черных глаз втягивала, заставляла идти к нему, притягивала необъяснимым притяжением. Внезапно профессор посмотрел на ее губы, которые она тотчас поджала. По спине поползли мурашки, когда возникло желание потянуться к нему.
— Чего вы этим добиваетесь? — наконец, дрогнул её голос, запуская часовой механизм резко, быстро. Она покачала головой и совершенно больно натянула улыбку и с презрением заявила, — Я уеду первым же экспрессом, велосипедом или пешим шагом, как только такая возможность появится, сэр.
Она развернулась и ушла. Просто ушла в объятия сада.
А Снейп еще долго провожал ее поникшую, хрупкую фигурку. Наложницы замурлыкали, когда он вернулся к ним.
Обиду, разочарование, боль испытывала волшебница в этот момент? Непонятно, но хорошим ощущением это назвать нельзя. Гадким — да, отвратительным — да, мерзким — сто раз да.
А на что ты надеялась, Гермиона? Это Снейп. Его колючесть и язвительность портили жизнь не одной ей. Поняв, что это самое обыкновенное и не последнее разочарование в ее жизни, она уселась на скамью, запрятанную в листве. Впереди простирался Нил.
— Сэ-Осирис посмел обидеть тебя, Гермиона? — властный голос возник из ниоткуда, как могло показаться. Темнота скрывала Хатшепсут, но от вскочившей Гермионы не укрылась миниатюрная фигурка.
— Фараон? — Снейп велел ни в коем случае не называть правительницу по имени, если та не разрешит.
Хатшепсут вышла из тени, кутаясь в просторную тунику от ночного ветра. Без украшений, посоха, плети и короны, образ не казался столь величественным. Голову прикрывал лишь белоснежный платок.
— Да, так жрец чем-то обидел тебя? — повторился холодный вопрос. Несмотря на то, что ростом женщина не доставала и до гермиониного носа, гриффиндорке показалось, что на нее смотрят сверху. Осанка, манеры и властный взгляд выдавали персону, держащую под контролем весь Египет.
Представ пред такой великой исторической личностью, девушка замяла ручки.
— Нет, нет, — с натяжкой улыбнулась Гермиона непредсказуемой царице. Ей приказали сесть.
— Вас было слышно на вашем непонятном языке, — царица подошла к скамейке и уселась рядом, — Но это не так важно. Ты неправильно произносишь нашу букву «е». Звук дольше и глубже.
Её темные глаза с любовью устремились на реку, волны которой ритмично пританцовывали в ночном небе.
Гермиона протянула букву и на её смешок губы Хатшепсут слегка дрогнули. Немного расслабилась и жрица, чьи мышцы спины были натянуты подобно струнам.
— Вам не спится?
— В этот день мне всегда не спится. Сегодня день смерти моего мужа.
Больше разговор не возобновлялся. Траур и скорбь разрезали его окончательно. Нил привлекал к себе их взгляды, и так они просидели добрый час в обществе друг друга.
На следующий день слуги помогли Гермионе одеться к Хатшепсут, которая вскоре сухо кинула ей:
— Грядёт праздник, и Боги возрадуются вместе с народом, если жрица приветствует их на открытии, Гермиона.
Предложение было ужасно заманчивым и пугающим одновременно. Как она могла открывать праздник вместо Снейпа, который занимался этим из года в год на протяжении нескольких лет? Хатшепсут ждала ответа.
— Насколько мне известно, — предусмотрительно осторожно отвечала волшебница, — по традиции этот праздник открывают жрецы, более сильные магией и связью со вторым царством, фараон.
— По традиции и фараон мужчина, носящий бычий хвост. Это лишь пережиток прошлого, мы введем новую эру. Тебе оказана честь открыть наш праздник… — рекламная акция Хатшепсут привлекала своими выгодами и красочным будущим. Речи фараона рисовали поистине воздушные замки. Гермиона даже несколько раз согласилась с правительницей, но в ответ сказала:
— Фараон, вы правы, и всё-таки в этом деле велик Сэ-Осирис, — она избегала говорить «нет», догадываясь, что стоящая перед ней не терпела отказов. Гермиона не нуждалась ни в славе, ни в почете и уж тем более не желала становиться исторической личностью. Её имя навсегда останется в современности как подруга мальчика-который-выжил, не иначе. Сейчас не ее время.
— Ты отказываешься от этой привилегии?
Давление, которое оказывала фараон, пугало Гермиону, и она почувствовала себя совершенно одинокой, хотя и ничем не выдала своей тревоги.
— Фараон, прошу заметить, что на моей практике имеется куда больше опыта проведения подобных ритуалов, — голос прогремел за их спинами, хоть и звучал совершенно спокойно.
Профессор выглядел скучающим и совершенно не заинтересованным происходящим.
— Сэ-Осирис, народ слышал о жрице, а слухи о её способностях распространились по всему Египту. Боги воспримут ее лучше, ведь неспроста они послали её к нам.
Северус вышел из тени. Обменявшись с ним взглядом, девушка поняла, что делала она все правильно. Незачем ей вообще ступать на пост жрицы и вступать в неравную игру, где власть сжирает, подобно голодному псу, всякого неспособного его укротить.
— Я не готов рисковать нашей жрицей. Недавний случай хорошо показал, что у нее уже появились враги. Поэтому, считаю, что Гермионе следует оказать честь быть моей помощницей.
Но и такое предложение стало большой неожиданностью. Планов становиться настоящей жрицей у Гермионы не имелось. Как и раньше желания входить в историю тоже отсутствовало. Но раз Снейп предложил такое, следовало соглашаться. С стороны гриффиндорки последовал сухой кивок.
— Фараон, — битву взглядов прервал влетевший на радостях Сенмут, — Тутмос с нами отпразднует праздник!
Гермиона даже поразилась, что сорокалетний мужчина может вести себя как мальчишка. Это выглядело забавным. Особенно если принять во внимание тот факт, что он занимал cтоль высокую должность в Египте. Северус подавил желание закатить глаза. “Влюбленные идиоты”, — подумал он.
Хатшепсут ничем не выразила своего возмущения по поводу проигрыша. Когда же оба спорящих уставились на Северуса, тот поднял руки, мол, ваши дела, и подошел к Гермионе. Притянув её за талию к себе, он отодвинул девушку за себя, пояснив, что жрица стоит позади жреца. Стало ясно, что сейчас свершится что-то особенное.
— Здравствуй, — поклонился вошедший налысо обритый юноша с луком в руках.
— Тутмос, какую тактику ты использовал с крепостью? — сразу отбросила условности женщина и пристально со строгостью посмотрела на пасынка, но Гермиона заметила в уголках ее тонких губ затаившуюся улыбку.
— “Бросок кобры” на колесницах, лучники и захват, естественно, — слышалась надменность, — Крепость будет моей, как только праздник закончится. Вы же знаете, бог Амон против войн в эти дни, — будущий правитель, ни насколько не сомневающийся в своих силах, с интересом обратил взор на жрицу.
— Так это, правда, Сэ-Осирис? У нас есть волшебница?
— Жрица, — поправила Хатшепсут, — Перестань выдумывать слова, Тутмос… Меня это порой тревожит. Египетский язык владеет всеми нужными словами для выражения твоих мыслей.
Тутмос согласился с легкой играющей ухмылкой.
***
— Где вы встретились с ней? — распространял английские слова немного злой профессор, ведя ее за руку после часового собрания у Хатшепсут, — Почему не доложили мне?
Как только каменные стены сменились густым садом, повеяло прохладой и исчезли посторонние, Гермиона выдернула руку.
— Это было вчера. И, как вы мне намекнули, у вас имелись планы на вечер. Вы же искали «уединения» от публики, я не смела мешать. А посланная девушка Хети так и не нашла вас.
— Вы сама деликатность, мисс, — заметил Снейп, жаля ядом, и, немного погодя, растянувшись в легкой улыбке, внезапно подошел к ней, когда рядом с дворцом показалась Неферуре, ведущая беседу со служанками.
— Под стать вам, сэ-эр, — сухо сказала девушка, и к ее губам приставили палец, прервав речь.
— Тс-с, подыгрывайте. Я перенес нашу свадьбу только за счет романтики. Ссоры ухаживаниями не считаются.
Его голос сменился на нежный, ласкающий слух, требующий точно такого же поведения. Пусть все думают, что они воркуют.
— А стоны наложниц из вашего гарема, конечно же, входят в парад ухаживаний? — подловила Гермиона, стараясь не замечать прикосновения его пальцев к своей щеке.
— Вы необычайно догадливы, мисс Грейнджер. Я ведь разрешаю им стонать без меня, потому что я «заинтересован» вами, — произнеслось низким голосом.
Несмотря на понятый сарказм, так и гулявший в его словах, Гермиона покраснела, допустив в мыслях, что может быть интересной ему.
— Но, сэр, если говорить честно, они смущают меня, — выдохнула Гермиона, отступая от политики спора, — Мне кажется я становлюсь свидетельницей чего-то неправильного и личного…