— Да, дольше всего настаивать зелье. Но согласитесь, здесь безопаснее. Инени и его людям, как впрочем, — он внимательно, взглядом шпиона, посмотрел на раскрасневшуюся девушку и продолжил лишь после паузы, — … и всем остальным вход запрещен. Особенно сюда.
Гермиона согласилась.
========== Подыграйте ==========
Солнце оправляло горизонт ранним утром, прогоняя прохладу, вселившуюся в песок за ночь. Обычные смертные выходили на пашню, открывали лавки и начинали свою замысловатую работу. Инени, идя по своей резиденции, рассматривал политический план, который задумывала Хатшепсут. Её политика не обделялась дипломатичностью и миром. Она спокойно предлагала сотрудничество эфиопам, торговлю и мир, несмотря на то, что численность египетской армии ровнялась семи иностранным и шансы к победе превышали вероятность восхода Солнца.
— Женщина, одним словом, — резонно бросил он своим приверженцам, — Египту нужен рациональный муж, фараон, а не его подобие. Она же упускает возможность присоединения новых земель. Египет нисколько не развивается, а если так пойдет и дальше, то какие-нибудь соседи в скором времени и вовсе завоюют нас. Скажем, те же минойцы*.
Сидевшие за столом мужчины перешептывались, обсуждая мысль коллеги.
— У нас развивается архитектура, искусство и письменность. По-моему, Инени, фараон мудра в своих решениях, — сказал молодой мужчина с зелеными глазами и пухлыми губами, — И Боги на ее стороне.
— К черту архитектуру! Кому она нужна? Наши пирамиды разворовывают, некоторые постройки забрасываются из-за ошибки в расчетах наших архитекторов.
— Ты прав, мы несем колоссальные потери, однако, Инени, не забывай, что жрецы и боги с великой Хатшепсут. Она приведет нас к процветанию, — юноша явно не опасался называть правительницу по имени.
— Я бы хотел, чтобы вы сами взошли на престол, мой дорогой Тутмос.
Парень перевел взгляд с наставника на остальных чиновников и нахмурился.
***
Гермиона лежала на самой удобной кровати, на которой когда-либо спала. Нет, конечно, перина из современного мира выигрывала у конструкции трехтысячелетней давности. Но то ли привыкла, то ли рассмотрела преимущества, чувствовала она себя после каждого пробуждения ну просто отлично.
Интересно, ищут ли ее друзья? Министерство, поди, разрывается от громовещателей Гарри Поттера, а люди вовсю работают в отделе по временным перемещениям в пространстве. Рон же… Рон то и дело направил все свои силы и связи, чтобы помочь Гарри. Наверное, не ест, с грустью подумала Гермиона, кивая служанке, которая принесла очередную порцию зубного порошка и аромомасел для утренних процедур. Рон любил её, несмотря на её отказы. Долгое время девушка пыталась убедить его, объяснить, что это не любовь, а дружба в примеси с братской любовью, и что тот поцелуй был всплеском эмоций, а не проявлением чего-то нежного. Но Рон Уизли знал о своих чувствах больше, чем она, и посему, Гермиона оставила всякие попытки. Они условились о дружбе. На тяжелую, натянутую дружбу. Грустнее всего знать, что твой друг безвозмездно любит тебя и будет любить всю свою жизнь.
После тяжелого безысходного вздоха волшебница все-таки встала. Скоро она будет дома. Родители и друзья успокоятся. Скоро всё будет хорошо. Только ей хотелось вернуться не одной. Мало того, что в ней играло чувство правильности, так еще и обычная жадность хотела заграбастать Снейпа в современный мир. Естественно, он нигде не пропадет. Но, во-первых, это неправильно — жить не в своем веке, а во-вторых, он отличался особым интеллектом, который породил бы еще много заклятий, улучшенных зелий и рецептов. Как бы продвинулась магия, если бы он вернулся? Здесь-то он буквально, зарывает себя, свои знания и умения в песок! Да и их пребывание не без последствий обойдется — она знала, что так или иначе будущее изменится.
Волосы струились волнами под гребешком, когда служанка вбежала к ней с радостным пышным букетом лотоса.
— Гермиона, Гермиона, это вам!
Жрица умудрилась поцарапать керамическое покрытие столика, когда попыталась спрятать современную вещицу. Сердце ушло в пятки. Совсем забылась! Резко хлопнув по столу, Гермиона скрыла ладошкой гребень.
— Фина, ты меня напугала!
— Простите, я не хотела, просто жрец велел поднести это вам! — занервничала Фина, переминаясь с ноги на ногу.
Какое же счастье отразилось на загорелом молодом личике. Казалось, египтянка переживала бы за падение Египта меньше, чем за отношения жрецов. Как бы то ни было, а цветы впечатляли. Гермиона забрала букет, умело накрыв расческу тканью пояса, предназначенного для праздника. Волшебница осваивала искусство парадного завязывания ткани, стягивающей талию, и пока безуспешно. Она нуждалась в хорошем учебнике, ну или хотя бы учителе.
— Благодарю, — глаза упали на записку.
«Дорогая Гермиона, надеюсь вам понравятся цветы…» — гласили иероглифы.
— О, я знаю, что означает лотос и вот тот иероглиф! О… — Гермиона строго посмотрела на Фину, которая прикрыла рот ладошкой. Ясно же, что лукавую улыбку запрятала. Не стоило ее к себе так близко подпускать, но гриффиндорка, не была бы гриффиндоркой, если бы не презирала рабство. Естественно, она понимала, что в Древнем Египте рабство оставалось нормой еще не одно тысячелетие, но принципы железобетонно твердили о несправедливости, опуститься до которой она просто не могла.
Девушка утонула в розовых лепестках, наслаждаясь запахом.
— Получается… Вы скоро поженитесь? — о такте Фина, конечно же, ничего не знала. Да и был ли он вообще в древности?
— Нет, нет. Это же просто букет… —смутилась волшебница, — это же ничего особенного не значит… По крайней мере в нашем мире этого недостаточно…
Служанка разинула рот.
— Но… Он же признался вам в любви!
— Даже если и так, то что?
— Никто не дарит цветов… У нас все не так. У нас мужчины приходят в дом и договариваются с нашими отцами. Повезет, если отец предоставит выбор дочери. Но обычно выбирает глава семейства…
Растерянность так и читалась в глазах служанки.
— А у нас не так… Этот процесс долгий, пока я не отвечу взаимностью, — пояснила Гермиона, — идем в сад.
— А что такое взаимность?
И Гермиона пустилась в объяснения, которые затянулись на весь день.
Другим утром ведьма получила новый букет, а на следующее - еще один. Похоже, Снейп решил завалить ее цветами, хотя этого и не требовалось. Он мог просто объяснить Хатшепсут, что им нужно долго общаться, и все — не больше, не меньше. Но он почему-то решил сделать именно так.
Признаться, Гермиона не понимала Снейпа. И ей это начинало нравиться. Букеты приятно украшали просторную комнату. Однако, с самим же профессором она не виделась. Он уходил рано утром и возвращался поздней ночью, на вопросы не отвечал, и как обычно язвил и кормил нечитаемыми строгими взглядами.
Однажды она всё-таки поймала профессора, уходящего ранним утром. Он сказал, что по поводу праздника, церемонии и всяких обычаев расскажет вечером, а сейчас он вынужден удалиться. Эти слова он произнес очень нежно, но с такой натянутой и обманчиво любезной ухмылкой, что Гермиона едва сама не хмыкнула, превратив свою нежную улыбку в обычную фальшь. Возможно, египтяне и не различали эмоции жреца, но Гермиона знала, что искреннюю улыбку профессора Снейпа никто никогда не видел. Он имел коллекцию всяких ухмылок и усмешек на любые случаи жизни. Маски, носимые им во время ее обучения в Хогвартсе, лишь показали, насколько Снейп умеет контролировать себя и свои эмоции. Шпион, оно и видно.
Если задуматься, это всегда помогало ему. Даже сейчас ни у кого не имелось сомнений насчет его пламенных чувств к жрице. Фина сыграла им на руку и распространила своим длинным языком весть на все Фивы о том, что великий Сэ-Осирис закидывает новую жрицу лотосами и нежно смотрит на нее. Всё-таки по профессору плачет сцена. Каким бы актером смог бы он стать.
— Гермиона? Ого, сколько цветов! — Гермиона закатила глаза, когда Неферуре радостно хлопнула в ладоши, — Скоро свадьба?
Мимо то и дело шастали любопытные наложницы, чьи блестящие красивые глазки всякий раз изображали изумление.
— Давай хотя бы с тобой не будем обсуждать это? — устало попросила Гермиона, которую начинали раздражать разговоры о ее псевдо отношениях со Снейпом.
— Хорошо-хорошо, — Неферуре потянула Гермиону во дворец и увела ее к себе в комнату.
— Как ты думаешь? Какой наряд параднее? С красным или белым поясом?
Гермиона сделала задумчивый вид: ей казалось, что разницы особой и нет, но предпочтение она отдала красному. После началась очередь париков. Их оказалось порядка дюжины: закрученные, выпрямленные, заплетённые в косички, черные, коричневые, толстые косы, мелкие, дреды… Гермиона указала на локоны и прикоснулась к грубому колючему волосу. Даже каучук мягче, решила Гермиона и внезапно ее осенила идея. Что будет, если она расчешет этот некрасивый парик? Быть может, гребень сумеет придать ему респектабельный вид?
С черной «мочалкой» она помчалась к себе, собираясь схватить гребень и довести до идеальной укладки соломенные космы. Но не тут тот было. Трансфигурированной расчески под подушкой, где был ее тайник, не оказалось. Волшебница посмотрела под кровать, но и там — пустота. Тогда она метнулась к столешнице: наверняка забегалась и опрометчиво запрятала под пояса.
Сжав тонкими пальцами ткань, жрица резко стянула ее со стола и бросила на пол. Пустота.
Девушка побледнела. Догнавшая ее Неферуре, не привыкшая бегать от рождения, пыталась перевести дыхание, а в ее красивых глазах читался вопрос.
— Я хотела привести их в порядок… Знаешь, кажется, моё средство уже закончилось.
Египтянка мило кивнула. Бывает и не такое. Гермиона позвала Фину.
Спустя пять минут служанка была близка в своем поведении к домовым эльфам. Будь у нее такие же длинные уши, то прижались бы к голове.
— Я не брала ничего, — тихо проговорила девушка, — Я никогда бы не осмелилась взять что-то без спроса…
Её голова поникла, плечи ссутулились, словно готовясь к избиению плетью, а радость в глазах сменилась страхом. Как поступить в подобном случае, Гермиона не знала. В ней взыграла та самая жалость, испытываемая к эльфам и всем другим беззащитным существам. Едва ли Снейп набрал слуг, которые склонны к воровству.
Наступил вечер, но холоднее от этого не стало. Земля продолжала отдавать своё тепло. В ожидании профессора, Гермиона вышла на террасу подышать свежим воздухом. Выходили первые звезды, заливая своим сиянием небо.
— Мисс Грейнджер? — обеспокоенный голос вывел девушку из забытья.
— Жрец, — с наигранной нежностью зашептала Гермиона на египетском.
— У вас неплохо получается, — голос приближался, в то время как шагов и вовсе не было слышно.
— У вас тоже, — улыбнулась Гермиона, — полагаю, сейчас нам незачем играть.
— Вы правы, сейчас здесь никого. Итак, о празднике… — он замолчал, увидев лезущую не в свое дело молодую женщину, чуть старше Гермионы.
— Рахта? Ты что-то забыла? — Снейп был категоричен в выборе тона. Наложница вздрогнула и хлопнув глазами, качнула головой.
— Я гуляю, жрец, — мурлыкнула она и облизала губы. Сложно не заметить, какой смысл вложен в этот призыв. Гермиона отвернулась, не желая быть свидетельницей чего бы то ни было.
— Так погуляй где-нибудь в другом месте, — отстранено посоветовал Снейп, подходя к бывшей ученице.
— Гермиона, солнышко*, идем. Я покажу тебе удивительный сад фараона, — протянул Снейп, предлагая ей свою руку. Гермиона позволила себя повести, чувствуя затылком ревнивый прожигающий взгляд.
— По-моему, вы ей нравитесь, — как бы невзначай сказала она, рассматривая красивые листья акации. Они напоминали рой маленьких зеленых бабочек.
— Это не должно вас волновать. Итак, вернемся к сути праздника. Он длится несколько недель и посвящается Амону, когда разливается Нил, — Снейп отвел от них свисающую ветку и пропустил спутницу, — Они верят, что Бог со своей семьёй сходит к нам благославить фараона и всех его людей на счастливую жизнь, хороший урожай и все прелести этого мира.
— И народ сможет поклониться и помолиться богам, верно?
— Верно. Ваша задача: просто повторять за мной то, что я скажу. В этом ничего сложного нет: сыпать песок, размахивать зонтами и опахалами, как последний кретин, и да, желательно бурчать себе под нос что-нибудь на английском, растягивать звуки, чтобы атмосфера наполнилась мистикой и так далее, — Серьёзнее всякого лектора проговорил мужчина.
Гермиона вскинула бровь.
— И вы так делаете каждый год?
— Мисс Грейнджер, это единственное развлечение здесь.
Гермиона звонко рассмеялась, представив грозного профессора, рассыпающего песок в пустыне и бурчащего маггловские анекдоты. В уголках тонких мужских губ тоже затаилась легкая улыбка.
— Далее, приедут бродячие торговцы. Купите у них гранаты, виноград, фиги и смоквы, вместе с Сенмутом, разумеется.
— Вы будете заняты…
— А вы внимательны.
Гермиона робко улыбнулась. Они вышли из рядов мелких пышных кустов и попали в маленький, но просторный лес, состоящий из вековых секумор. Их толстые высокие стволы походили на дубовые.
— Что произошло за те три дня моего отсутствия? — Снейп скучающе разглядывал сад, изредка наблюдая за Гермионой.
— Да так, моя комната превратилась в восхитительный магазин цветов, а еще меня только ленивый не спросил о нашей свадьбе, — волшебница шла впереди, и совершенно случайно ее взгляд напоролся (именно напоролся) на то, что совершенно не предназначалось посторонним. В листве разгуливала Неферуре, чью талию обнимала рука Тутмоса. Он что-то шептал ей на ушко, а та краснела поверх и без того красных щек.
Нетрудно догадаться, что связывало этих двоих. Гермиона поняла странное поведение подруги моментально. Резко остановившись, она преградила путь профессору.
— Сэр, идемте в ту сторону сада…
Тот сощурил глаза.
— Интересно по какой такой причине, мм? — он сделал шаг в сторону, чтобы обойти гриффиндорку. Но не тут то было: Гермиона смело отзеркалила его шаг, не пропуская. От его взгляда она взглотнула.
— Мисс Грейнджер… — опасно проговорил Снейп, угрожая мягким тоном, что мурашки прошлись по телу.
Гермиона схватила его руку и увлекла за дерево. Но было поздно: Северус уже увидел.
— Что вы творите? — прошипел он, — Они сейчас сожрут друг друга взглядами!
Гермиона качнула головой.
— Она любит е… — ведьма осеклась. Снейп резко обернулся, затем схватил Гермиону и вжал в первое попавшееся дерево. Девушка почувствовала его твердый живот, подтянутую грудь и обжигающее дыхание.
— Я подыграл вам, вы подыгрывайте мне, — шепнул он ей в самые губы перед тем, как слиться с ней в медленном, глубоком поцелуе. Сначала Гермиона едва ли понимала происходящее. Растерянность — вот, что поглотило ее всю. У профессора оказались мягкие губы, манящие раскрыться, подобно бутону, что, собственно, и сделала девушка. Она впустила его язык в себя и робко ответила. В этот момент земля ушла из-под ног. Пульс ускорился, а руки Снейпа по-хозяйски опустились на ее талию.
На другом конце сада разгуливала Хатшепсут с Сенмутом, направляясь в их сторону с самым недовольным, гневным видом.
Комментарий к Подыграйте
* - Солнце для Древнего Египта было священным.
========== Царица или фараон ==========
Это походило на сахарную вату, тающую во рту. Северус упивался ее губами, дурманящим вкусом. Когда Гермиона позволила своим ладошкам маленькое путешествие по его груди и плечам, он резко прервал поцелуй. И девушка почувствовала, как что-то очень твердое недвусмысленно уперлось ей в живот, где медленно разрасталась тугая истома.
Волшебница увидела в черных омутах, где зрачок почти сливался с радужкой, гасимое строгостью желание. Этот огонь, живший в нем всегда, постепенно запирался сознанием и скрывался в самые потаенные уголки души. Рвано дыша, Гермиона отвела взгляд в сторону Неферуре. Хатшепсут недобро смотрела на дочь, а Сенмут — на Тутмоса.