Несколько мгновений Лирна молча и серьёзно смотрела на тётю, и Тора, глядя на них, вдруг с удивлением поняла, что Лирна уже знает ответ. Не просто знает, она уверена в нём, будто была готова, будто только ждала, когда будет задан вопрос. Может быть, из-за страха перед инквизитором или, может, потому что сегодня она увидела джедая и захотела стать такой же, а может, эта девочка знает о Силе гораздо больше, чем думает. Но какими бы ни были причины, Лирна кивнула, и тётя, порывисто всхлипнув, потянула её к себе и обняла.
Так Тора Веторана, рыцарь без Ордена, нашла своего падавана, Лирну Мар-Гедор, девочку без надежды. Чуть меньше, чем через два года, они стояли неподалёку от своего нового дома, на залитом закатном солнце плоскогорье одной из отдалённых, малоинтересных Империи планет Внешнего Кольца, и Тора положила ладонь Лирне на плечо, Лирна подняла на неё глаза, а Тора сказала:
— Ну, это определённо лучше, чем Татуин, который был вторым вариантом. Пошли посмотрим дом, и да пребудет с нами Сила. Надеюсь, там можно жить.
========== 2. Девочка без надежды ==========
Дни проходили за днями, и никто не приходил за мастером и падаваном.
— Почему мы именно здесь? — спросила как-то Лирна. — На этой планете.
— Здесь есть Храм джедаев, — ответила Тора.
— Прям вот тут?! — восхитилась Лирна. — Прям Храм?
— Прям джедаев, — подтвердила Тора.
— И ты только говоришь?!
Тора улыбнулась и потрепала её по голове.
— Я ждала, когда ты спросишь.
— Надо чаще задавать вопросы, — пробурчала себе под нос Лирна. — Эзра мне так и сказал — спрашивай всё время: либо узнаешь что-нибудь новое, либо от тебя устанут и отправят заниматься своими делами. И всё равно без расспросов ничего не понятно, что они говорят.
— Бедняга Кейнан, — весело отозвалась Тора.
Лирна пожала плечами, явно мало озаботившись судьбой Кейнана, подумала и спросила:
— А ты была там раньше, да? В этом Храме.
— Нет. Я даже не знала раньше, что он тут есть.
— Тебя Сила привела? — с уважением предположила Лирна.
— Если тебе так больше нравится. Но вообще мне просто Кейнан сказал.
— А он…
— А он из голокрона узнал, — перебила её Тора. — И если ты перестанешь задавать вопросы, а начнёшь медитировать, есть шанс, что ты узнаешь, где конкретно этот Храм, раньше, чем я состарюсь и умру.
Лирне давно пора было получить меч, но Тора представления не имела, откуда его взять. Кейнан рассказал, что Эзра получил кайбер-кристалл в Храме джедаев, во время своего испытания. «Я надеялся, лишь бы он там не помер, и я заодно, а он вернулся с кайбер-кристаллом, ты представляешь? Ушлая белка», — сказал он. «А он не говорил, там, где он взял, ещё осталось?» — спросила Тора. Кейнан усмехнулся и покачал головой: «Может быть, но на Лотал сейчас соваться не стоит. Но когда я искал в голокроне информацию о Храмах, я нашёл ещё несколько, и один из вариантов может вам подойти». Вариант не просто подходил, он оказался практически идеальным, когда они разузнали побольше. Тихая планета, на которой Империя появлялась только по большим праздникам, всё ценное, что можно было на ней добыть, добыто сотни лет назад. Нетронутая Войнами клонов, забытая Империей и даже джедаями, которые, судя по всему, задолго до падения Ордена перестали использовать здешний Храм. «Всегда можно на тебя положиться», — усмехнулась Тора, тронув Кейнана за руку. «Да уж, я сам удивлён, — ответил он. — Похоже, даже Сопротивление упустило эту планету из виду. Тебе, как всегда, невероятно везёт».
Тора понимала — шанс небольшой, но всё же надеялась, что Лирне повезёт так же, как Эзре. Сила свела их и указала Лирне путь джедая, вряд ли теперь она остановится, не закончив. «У меня есть всё, что нужно. Если Сила захочет, чтобы у меня было что-то сверх того — она найдёт способ мне об этом сообщить». Мастер Зиндо любил эту цитату, и Тора хорошо её помнила. Может быть, Сила нашла способ сообщить, как Лирне получить своё оружие. И помимо этого, повезёт ей или нет, она должна пройти испытание.
Она взглянула на Лирну. Та сидела, крепко зажмурившись и сжав зубы, и сопела изо всех сил. Тора чуть не рассмеялась в голос. У Лирны всё хорошо получалось, и она здорово схватывала, но иногда, когда очень сильно чего-то хотела, совершенно забывала всё, чему уже научилась.
— Эй, — позвала Тора.
Лирна открыла глаза и искоса взглянула на неё.
— Ты медитируешь, а не пытаешься совершить прыжок в гиперпространство. Расслабься и позволь Силе вести тебя.
Лирна шмыгнула носом и нахмурилась, уязвлённая, но Тора легонько подтолкнула её локтем и улыбнулась.
— Давай, падаван, «прям Храм джедаев» ждёт тебя. Прям тебя.
Лирна хихикнула, глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Сейчас было уже намного проще, думала Тора, сложней всего им дались первые месяцы. Несмотря на всю свою уверенность в принятом решении, Лирна была растеряна и напугана, ей потребовалось время, чтобы начать по-настоящему доверять мастеру, и Тора поражалась, как похоже это было на начало её обучения у Зиндо Гир-Канно. За тем исключением, конечно, что он-то куда лучше понимал, что делает. Да и Тора была воспитана Орденом. И всё же первые месяцы она то и дело сомневалась, противилась, спорила, а он терпеливо возражал, объяснял, отвечал на все её вопросы и ставил весь её мир с ног на голову с неизменным спокойствием и так, будто всё, что он говорил, было в порядке вещей.
— Часть того, чему тебя учили, конечно, является основополагающими истинами, — говорил он. — Светлая и Тёмная сторона, контроль, доброта, то, как ты должна себя вести, техники, с помощью которых ты усиливаешь свою связь с Силой, и прочее подобное. Но каждый джедай слышит Силу по-своему. Ты не должна бездумно следовать тому, чему тебя научили. И за мной ты не должна следовать бездумно. Хотя к этому как раз ты и не склонна, иначе бы столько со мной не спорила. Я хочу сказать — не бойся, когда идёшь тропами Силы и знаешь, что они ведут тебя по Светлой стороне. Опасно лишь неведение, знание не несёт зла. Иногда тебя удивляет то, как я формулирую, казалось бы, знакомые тебе вещи, но это лишь страх увидеть то, что ты считаешь знакомым, с незнакомой тебе стороны, понять, что эти стороны вообще существует, что твои знания далеко не полные, и есть ещё много того, что ты можешь узнать о, казалось бы, известных тебе вещах. Смирись с тем, что так будет всегда. Ты никогда не узнаешь всего. И всегда будет то, что будет вновь и вновь изумлять тебя. Принимай это с радостью, а не со страхом. Тогда ты будешь способна видеть в тысячи раз больше и в тысячи раз яснее.
Он слушал все её возражения и отвечал подробно и терпеливо, он не ругал её за гнев и беспокойство, он смирял и рассеивал их своим бесстрашием, спокойствием и пониманием, поддерживал её радость и принимал её печаль.
— Прими её сама и раздели со мной, — говорил он. — Вместе мы посмотрим на неё и увидим, что она — часть мира. Вот ты её чувствуешь, вот я чувствую её в тебе, вот ты чувствуешь её во мне. И во всём вокруг. И всё вокруг ощущает её вместе с нами. И так же — радость. Вот ты ощущаешь её в ком-то — и вот ты уже ощущаешь её в себе. Всё существует одновременно и всё меняется. Посмотри на меня, я принимаю твою печаль, а ты прими мою радость.
И то, как он открывал своё сердце для неё, в конце концов открыло и её сердце для него. Он был рядом почти три года, и за это время она узнала его так же хорошо, как саму себя, научилась видеть его глазами и во многом сама стала смотреть на мир так же, как он. Мастер Зиндо часто говорил совсем иначе, чем учителя в Храме, и действовал не так, как она ожидала, но, начав ему доверять, по-настоящему заняв своё место рядом с ним, она постепенно начала понимать и его метафоры, и это непоколебимое, терпеливое спокойствие, умение выжидать до последнего момента и бесстрашие, с которым он сам принимал мир и себя в нём, и которому учил её.
Однажды он взял её с собой на свою родную планету, Дорин. Здесь уже ей пришлось носить маску, а он мог дышать свободно и смотреть своими глазами. Кел-доры тысячелетия назад основали собственный орден, изучавший Силу — Баран До. После вступления Дорина в Республику большинство чувствительных к Силе стали обучаться в Ордене джедаев, но Баран До продолжал существовать, хоть теперь и куда менее многочисленный, чем прежде. Мастер Зиндо привёл свою ученицу к ним, чтобы показать другие пути, другой взгляд на Силу.
— Мы воспитаны, как монахи-воины, — объяснял он. — На мой взгляд — к сожалению, зачастую куда больше воины. Баран До — больше монахи. Ты будешь смеяться, но они считают джедаев нетерпеливыми. Слишком самонадеянными. В этом они дадут фору любому магистру-джедаю. Иногда, если выпадает возможность, я возвращаюсь сюда, чтобы успокоить ум и увидеть всё в другой перспективе. Я джедай, без сомнений, слишком нетерпеливый и самонадеянный, но это не значит, что тысячелетние знания Баран До не могут быть мне полезны, скорее наоборот — они исключительно полезны, особенно сейчас. Я хочу, чтобы и ты немного познакомилась с ними.
Они провели на Дорине несколько дней, и за это время она начала ещё лучше понимать и его, и себя. Она полюбила это место, несмотря на необходимость постоянно носить маску и кучу связанных с этим неудобств. Никакие неудобства не могли нарушить покой, который они оба испытывали здесь. Это был суровый мир с жестоким климатом, но кел-доры видели в нём красоту, слышали песни голосов ветра в рёве ураганов, находили покой в неистовой силе штормов, бившихся в стены их крепких домов, и Визта научилась тому же. Пусть она не могла увидеть Дорин в том блеске, в каком способны были видеть его глаза кел-доров, но она могла узнать его иначе, ещё ярче и чище, через Силу, и, однажды открыв этому миру свой разум, она полюбила его больше всех миров, что видела до и после, приняла его, как если бы он был для неё родным.
Когда-нибудь, если будет на то воля Силы, она отвезёт туда Лирну. Сейчас она считала слишком опасным рисковать. Баран До повезло, что все забыли о них — во время чистки джедаев после Войн клонов никто не подумал о старом ордене кел-доров. И она не хотела бы через столько лет привести инквизиторов в дом своего мастера.
Теперь Тора пыталась быть для Лирны такой же, каким был для неё самой её мастер — терпеливым, добрым, преданным и открытым всему миру, не боящимся ни любить, ни печалиться, знающим, что Тёмная сторона таится не в твоих чувствах, а в том, как ты видишь их. Этому он учил её, и этому она собиралась учить Лирну.
— Посмотри на меня, — говорила она Лирне, когда та отчаивалась, не понимая, что нужно делать. — Раздели со мной свой страх, посмотри, вот он твой, а вот он и мой, вот он заполняет всё, но разве это так? Разве он что-то меняет? Он как туман над водой, не мешает тебе, лишь затуманивает взгляд. Вода остаётся водой, ты — собой. Если будешь идти туда, куда собралась, дойдёшь в любом случае, лежит на пути туман или нет. Идём сквозь него, не бойся, я рядом, и если ты заблудишься, слушай мой голос, я всегда буду поблизости.
Может, Совет джедаев одобрил бы и не всё, что она говорила, но Совета джедаев больше не было, была только потерянная девочка, выживший рыцарь и Сила, связывавшая их и всё живое.
— Я знаю, — сказала Лирна и открыла глаза.
— Неплохо, — ответила Тора. — Довольно быстро, ты молодец.
— Полдня, — пробурчала Лирна.
Тора улыбнулась и положила руку ей на плечо.
— Спешка ни к чему. Ты уверена, что поняла, где Храм?
Лирна кивнула.
— Значит, это заняло столько времени, сколько было нужно. Завтра отправимся.
Лирна, кряхтя, потянулась, распрямила ноги, подняла лицо к небу и с довольным вздохом повалилась назад, в мягкий густой мох. Тора весело глянула на неё и сделала то же самое. Было в Лирне то, что Тора заметила очень быстро и что ценила и считала одним и самых важных качеств своего падавана — эта готовность к радости и покою, к тому, чтобы просто упасть в мох и лежать, слушая, как движется Сила, в одно мгновение отбросить все заботы, когда задача выполнена, сказать: я здесь, и мир здесь, и я в нём, и это хорошо.
Самым сложным было объяснять Лирне то, что самой Торе казалось известным с рождения. То, чему её учили так рано, что она не могла уже восстановить слов своих учителей. Лирна выросла в мире, где о старой религии старались не вспоминать. Она ощущала Силу, но не имела представления о том, что это. Поначалу Тора пыталась искать самые простые и логичные объяснения, и от этого было мало толку. Лирна задавала только новые вопросы, на которые Тора мучительно придумывала новые ответы, которые порождали новые вопросы, и в результате запутывался не только падаван, но и сам учитель. И в какой-то момент Тора поняла, что это не нужно.
— Не думай, — сказала она. — Остановись. Просто остановись. Замри. И пусть твои мысли замрут. Чувствуй.
Она стала больше подталкивать инстинкты Лирны, заставлять её реагировать быстро, заставать её врасплох, и это дало результаты, которых не могли дать месяцы вопросов и ответов. И как только Лирна прорвалась через эту пелену, ощутила биение сердца мира, дыхание Силы, барьер был сломлен, и теперь и её вопросы, и ответы Торы стали иметь смысл. Тора досадовала на себя за то, что потеряла столько времени, не понимая, что нужно делать — теперь-то она видела, в чём была проблема. Она воспитывалась в Храме с детства, ощущала Силу и училась обращаться с ней столько, сколько себя помнила, а Лирне нужно было сначала нащупать эту связь. Тора ругала себя за то, что у неё ничего не получается, и иногда думала, что, возможно, она зря затеяла это всё, может, она вовсе не поняла, чего хотела от неё Сила, может, стоило увезти Лирну и её тётю так далеко, как только летают корабли Кишона и его Сопротивления, оставить им жизнь, которую они знали, а не пытаться научить девочку, которая не представляла, на что соглашается, тому, чему Тора сама даже толком не доучилась. А потом Лирна как-то молча забралась к ней на кровать посреди ночи и села, поджав под себя ноги, втянув голову в плечи и широко распахнув глаза в темноте. Это было ещё на Кассине, где они провели почти полгода.
— Что случилось? — спросила Тора.
— Прости меня, — уныло сказала Лирна. — У меня ничего не получается. И ещё я злюсь на тебя, потому что не получается, а ты говорила, что нельзя злиться. И ещё ты говорила, чтобы я не боялась, а я боюсь. Я не буду, не бросай меня здесь.
— С чего ты взяла, что я тебя здесь брошу? — мягко спросила Тора, пытаясь не выдать своей растерянности.
Лирна помялась, шмыгнула носом, но всё-таки ответила.
— Я лежала и думала, что возьму и убегу, а потом подумала, что ты тоже можешь убежать. И испугалась, что проснусь, а тебя нет.
Тора приподнялась, взяла её за руку и заглянула в лицо — она лучше видела в темноте, чем Лирна, и могла рассмотреть это лицо самого несчастного падавана на свете.
— Я тебя ни за что нигде не брошу, — сказала она, улыбнувшись. — Ты ни в чём не виновата, и всё получится.
Лирна всхлипнула, Тора села и обняла её.
— Всё хорошо, — говорила она, пока Лирна постыдно хлюпала ей в плечо, дав волю своим страданиям. — Я здесь и никуда не уйду. Даже если ты будешь злиться на меня. Завтра всё получится. А если нет — не страшно, значит получится послезавтра. Ты станешь самым классным джедаем в галактике.
— Ты говорила — в галактике больше нет джедаев, — глухо пронудела Лирна.
— Жила-была самая занудная на свете девочка-падаван, — в тон ей ответила Тора, и Лирна хихикнула, ещё не радостно, но уже и не горестно. — Я расскажу тебе старую сказку с далёкой планеты, где воздух совсем другой, где дуют ветра, где детям дают короткие имена, чтобы духи ветра не спутали их со своими и не забрали навсегда, — говорила Тора и слышала, как дыхание Лирны выравнивается, чувствовала, как она расслабляется, но крепче обнимает её за шею, и сама прижимала её к себе сильней. — О девочке, заблудившейся в тумане. Она брела и брела, пока не поняла, что её окружает не туман, что вокруг — только Сила, и в ней — Сила, и она — Сила. И туман рассеялся — тот, что правда был туманом — и она увидела мир таким, какой он есть.
И она рассказывала другие сказки Дорина, которые знала лучше, чем сказки собственного мира, и Лирна смотрела её глазами, как когда-то она сама смотрела глазами мастера Зиндо, и страх проходил, оставляя только Силу, мастера и падавана, и мир — такой, какой он есть. И Тора больше не сомневалась, не позволяла своей неуверенности и страху неудачи встать между ними, а когда перестал сомневаться мастер, окрепла и вера падавана. Лирна, как когда-то Визта, заняла своё место рядом с учителем, а Тора, как когда-то мастер Зиндо, заслужила доверие своей ученицы. Лирна больше не оглядывалась через плечо, боясь, что никого там не увидит, не просыпалась по ночам от страха, что осталась одна, не вглядывалась в лицо Торы с тревогой, пытаясь угадать, что та думает, довольна ли она или злится, разочарована или готова похвалить. Она больше не была беспомощной девочкой на перекрёстке дорог, ни одна из которых не вела ни в одно известное ей место. Она была падаваном, и неизвестность больше не пугала её так, как раньше. Она смотрела в лицо своего мастера не с тревогой, а с надеждой, не боясь провала, а надеясь на одобрение, и когда бы ни оглянулась через плечо, теперь Тора всегда была там, и говорила: иди вперёд и ничего не бойся. И Лирна смотрела вперёд и видела своими глазами, и глазами Торы, и тысяч тех, кто был до них.