***
Я родилась в эпоху чудовищного равенства. Модное слово «гендерность» вошло в нашу жизнь и прочно закрепило постулат: «Все равны. Живите, как хотите и с кем хотите. Любите, кого угодно, хоть кошек». Скорее всего, рождённая невероятно упрямой и доказывающей всем свою правоту, я, поэтому и выбрала профессию акушера. Догмат «рожаем только мы», утверждал превосходство.
Не все мы красивы. Но если женщина родилась под счастливой звездой — держитесь. Любая красота, любого существа удивляет. В Галактике нет ни одной разумной расы, которая бы не смогла по достоинству оценить совершенство.
Женщина — это неподражаемый и пленительный взгляд, вырезанный великим скульптором контур губ и глаз.
Настоящая женщина никогда не была жертвой, а её власть всегда значительна, наперекор мнениям и законам.
Но с раннего детства нам внушали: «Ты должна выйти замуж, ты обязана стать матерью, ты не должна дать повода для разговоров и сплетен. Всегда. Во все времена, пока существует патриархальная власть над телом и духом».
Я знаю, что каждый новый год жизнь не одаривает меня своими благодеяниями, наоборот, отнимает. Никогда у меня не было причин быть спокойной, или надеяться на тишину.
Только работа смогла принести шанс на независимость и деньги, которые позволили быть немного смелее в этом мире.
При этом я должна быть безупречна. Ухожена. Властна. Заносчива и горда.
Но мир принёс мне Дениса, а потом Сашку, а потом Дашеньку, превратив из начальника в горластую мать и бабку, изо всех сил пытающуюся спрятать свой вечный страх, за забором наглости и умеренного количества хамства.
Можно притворяться долго, точно зная, кто и чем обязан жертвовать. У меня нет ни малейшего шанса быть когда-нибудь счастливой без моей семьи. Никогда. Ни малейшего.
И вот, я стою и жду флаер.
Двое. Один тяжёлый. На этой планете. Кто?
***
Лёха.
Несмотря на гибернацию, у Мела был слабый, но частый пульс. Я ввёл солумедрол и ждал посадки. О том, чтобы везти парня дальше, в таком состоянии, не могло быть и речи.
— Ад, ему понадобится переливание крови. Вероятно, яд разрушил эритроциты, и, помимо интоксикации, у него выраженная анемия.
— Да.
— Конечно, — это вторит другу Сашка.
— Скорее всего, заменное…
— Миша ещё сдаст.
Денис хмуро поворачивается к нам и, тщательно подбирая слова, сообщает, что среди нас ни у кого нет опыта лечения таких больных и дискуссию надо прекратить.
— Не долетит. DEX выйдет из гибернации через два часа. Сразу отключится. — Ад выразительно смотрит на нас и не произносит больше ничего.
— Надо вывезти кхиметцев. Ильяс, ты за старшего. Джек, ты должен вернуться.
— О´кей, молодой хозяин, — тянет авантюрист. — Как прикажете, босс. Ваши деньги — наш транспорт…
***
ОГ.
Прошло два года, как я возила Сашу в Италию, и там совершенно чудесная женщина экскурсовод рассказала нам старинный обычай, узнав о моей профессии. Если в семье рождается девочка, то водой после первого купания поливают цветы. Потому что девочка — это дом, хозяйство, семья. Если рождается мальчик — воду выплескивают на улицу. Мужчины принадлежат миру.
И наши мальчики, не видевшие тепла, выплеснутые в жизнь, как детали к военной машине, не обогретые и не защищённые, разумные механизмы, выплеснутые не водой, помоями, они принадлежат кому?
…Прилетели.
На руках у Сашки — Мел. Бог мой, я даже не подумала о нём! Никому не нужный ребенок. Лёхин найдёныш, мальчик. Сын.
— Мам, надо всех вывозить отсюда, — это Денис.
— Он не транспортабелен, — это Алёша.
— Мы не летим, — это Сашка.
— Надо отправить детей, а мы остаёмся, — это Света.
— Я DEX! — это Миша.
— Да замолчите Вы!
В результате, Ильяс увозит в космопорт кхиметцев, и, несмотря на возражения Жанки, возвращается с Джеком назад. Пока тихо. Мы не арестованы, и армия не открыла военных действий. Разберёмся.
***
Мел.
Первым открытием, когда я вылез из черноты давящей ночи, была дикая боль в затылке. Потом я увидел лицо ОГ и попытался убедиться, что в черепе нет дырки, и из неё не вытекает мозг.
Потом голова опять закружилась, и, сквозь убегающие километры сознания, я услышал: «Всё, улетаем. Пусть спит».
========== Глава 25 ==========
После нашего жизнеспасающего полёта на Кхимет прошло четыре года.
Я заканчивал универ…
Мелу отрастили новые почки. И под испепеляющим взглядом домомучительницы он доблестно грыз гранит науки, готовясь поступать в ВУЗ.
Миша учился в музыкальной школе по классу фортепиано.
Ад в прошлом году со второго раза поступил в Московский строительный университет, по специальности строительство уникальных зданий.
Си Ань с дедом написали большую статью о религии Кхимета и получили грант на покупку жилого модуля. Но тут воспротивилась наша Ба, и в результате они продолжили жить все вместе. Дед Си Аня, правда, в основном доме… а внук в гостевом.
Дом находился под таким присмотром, что поглядеть на него и участок приходили аж за три километра.
В искусственном пруду жили золотые рыбки, каскадные водопады создавали два небольших озерца. В одном жил сомик, в другом — два пресноводных ската.
Каждый камень альпийских горок был отмыт и правильно уложен, а цветы распускались только тогда, когда им положено.
…За два месяца до государственных экзаменов и сдачи диплома меня культурно пригласили в знакомое Серое учреждение.
Господа Икс и Игрек недвусмысленно сообщили, что я давно подписал с ними контракт и посему в ближайшее время надо будет «повесить» погоны. Только после этого они пристроят по специальности красивого меня на благо Родине и назло врагам. Поэтому отправляйся-ка ты, дружочек, в армию на полгода…
«С какой целью военного киборга отправлять послужить?» — тогда поинтересовался наивный я. Ответили: «Надо! Погоны без бумажки не наденешь!».
Ну что ж.
Обретя диплом, я отфутболился в часть на шесть месяцев.
Напоследок мне велели никому не показывать свою техническую составляющую организма «ради спортивного интереса».
Часть встретила меня свежевыкрашенными воротами с проявившейся на них после сильного ливня нацарапанной латинской буквой «Х» и плановой проверкой боеспособности, сильно смахивающей на инвентаризацию.
***
Переступил порог с уверенностью быстрого получения должности и койко-места. Но, благодаря экстренно проводимому пересчёту кастрюль и противогазов времён Великого Переселения с моим распределением вышла заминка.
Господин полковник, даже не рассмотрев данные в экране, а только сверив их с биометрией, махнул начальственной рукой, и вот я топчу спортивный ламинат в длинном коридоре штаба. Про себя назвал полковника «шефом» - от военного в командире был только мундир.
А дальше меня (со скоростью скособоченной радикулитом черепахи Тортиллы) гоняли с мелкими поручениями по части, доверяя дежурство рядом с секретарём моего благодетеля. После обеда отпускали «домой», в предоставленную «молодому лейтенанту» халупу с видом на плацдарм и удобствами в виде унитаза и душевой лейки.
Я чувствовал себя полноценным отдыхающим санаторно-курортной зоны и знакомился с новинками, которые посылала мне Глобальная Сеть. И, расслабившись за полтора месяца, допустил ошибку.
Одним прекрасным дождливым октябрьским утром шеф, натолкнувшись на меня в коридоре, внезапно спросил:
— Студент, ты, кроме русского, какой язык знаешь?
Забыв стандартную фразу «читаю и перевожу на галакте со словарём», я брякнул:
— В данный момент в совершенстве говорю на шести, — и, как дурак, принялся перечислять…
Такое невнимание к мелочам тут же вышло боком!
Уже вечером меня направили на военный космографический челнок с авантюрным именем «БОЧ—ЧП 6213», уходящий в прыжок на четыре месяца в созвездие Веги.
— Норм всё, — успокоил Ден. — Тобой закрыли дырку в штатном расписании. Не ссы, братишка. Вернёшься и через пару недель — к мамочке, в стойло…
***
Собирая пожитки в ставшем мне родным халупообразном гнезде, я влез в сеть. Справочник состояния военного флота Родины гласил, что я приписан к «Ти—фиктеру» первого поколения, со старыми спаренными ионными двигателями и древней внутренней гасилкой. Короче, каравеллы «Тринидад» и «Консепсьон», под командованием Магеллана, были привлекательнее этого сомнительного корыта. В любом случае, старше они были не намного.
«Пиздец», — громко подумал я. Нет, не потому, что будущее транспортное средство вызывало мало эмоций! Наоборот. Остальные выражения просто перекрыли своим скоплением выход из нейронной сети, образовав десятибалльную пробку. Прорваться смог только он — «пиздец».
***
Приветливо встретивший меня новый руководитель имел небольшой рост, значительный вес и высокий градус уверенности в правильности порученного ему дела.
— Вы нам нужны, — тоном партийного работника из Понпеня заявил мне капитан-лейтенант Старшинин, когда я покорно отдавал себя в его руки вместе с документами и рюкзаком вещей.
— У меня тут половина состава тока паёк в сортир переводит, а ты башковитый. Ну, а если не справишься — переведу на проведение занятий по политграмотности с рейнджерами, там тоже толковые требуются.
Запуганный перспективой обучения солдат правилам высокой культуры общения с этносом других миров, я твёрдо решил пригодиться!
Так что чётко махнул рукой у виска, щёлкнул каблуками пол (а-ля «идеальный офицер») и отвалил в помещение, размером два на три, представленное мне вахтенным как мою собственную каюту. Зато одноместная!
Кинув рюкзак под койку, я плюхнул на неё зад, и тут судьба прохрипела мне по громкой связи своё предсказание: «Экипаж, корабль к походу и бою готов! Приступаем к отсчету стартового времени! Маршевые двигатели греть!».
Я услышал топанье множества ног по полу, затем его вибрацию, и, наконец, подпрыгивающая вместе со мной койка возвестила о работе какого-то особенно древнего вала.
Лёг. И, уже засыпая, решил постараться быть полезным, став частью этого древнего механизма!
***
Мы болтались в космосе второй месяц. За истекшие недели я успел наладить контакт с тремя молодыми лейтенантами и ни с кем не поругаться, хоть это было и непросто для кибермодифицированного организма. О моей сущности никто не пронюхал, да и я по неопытности считал, что тоже разобрался в хаосе здешнего поселения. Основную часть времени меня предоставляли самому себе, а отсутствие ответственности за не подчиняющихся мне лично рейнджеров позволяло ощущать себя находящимся в компании «Окся и ко» в круизном туре. Полноту иллюзии подтверждала лаконичная ненормативная лексика, с которой я жил до службы, правда, слегка изменённая из врачебной в служебную, но тоже наполненная гармонией.
Короче, служить было приятно.
Начало дня «Х» также вышло умиротворённым. Доктор Володя тихо сетовал о больной после вчерашнего дня рождения голове и предлагал «пенталгин». Прошлым вечером он угощал нас, своих «избббранных дрррузей!» спиртом из своих запасов. Спирт при этом разбавлялся горячим чаем с сахаром вприкуску, так что сегодня «круг избранных друзей», кроме меня, смотрелся на завтраке вяло.
В круг входили я, навигатор Колян и третий штурман Витя. Уже совсем ночью к нам на огонёк заглянул было прыщавый особист с нашивками майора, Митрий Дмитрич. Понюхав спирт, он благосклонно покачал головой, но пить не стал. Зато сожрал всю оставшуюся закуску и, выдав рекомендации «много не болтать», отбыл. Наш коллектив заметно привял, и мы почти сразу тихо расползлись по койкам.
А сейчас, тщательно пережёвывая бутер с синтетическим сыром на поверхности рыхлого куска кислого хлеба, я узнал, что рядом с нами, в какой-то четверти парсека, выпасает свой «Серенити» альфианский флот. Более того, они выкинули мусор, и последний, не успев раствориться за истёкшие сутки, мирно подплывает к нам.
— И что? — заглотив последний кусок «замазки», поинтересовался я.
— Да, ничего, — приветливо хмыкнул штурман. — Работа тебе нашлась; внезапное появление Митрий Дмитрича — примета хреновая, готовься!
Наш рыдван к этому моменту слегка замедлил ход и, всосав в себя упакованные остатки альфианской жизнедеятельности, мирно гудел шестерёнками, разбирая их содержимое по кучкам.
Буквально через час меня вызвали к руководителю и, вручив стопку расплывшейся литературы в пластике и с грифом «Секретно», велели ознакомиться и доложить!
От запаянных в пластик отходов едва ощутимо… пованивало.
========== Глава 26 ==========
Не торопясь разобрал секретные документы по кучкам. Первая содержала обычные отчёты о списании продуктов, о водоснабжении и расходе энергии. Тут же составил краткую опись обнаруженного и отложил в сторону.
Вторая состояла из докладных младшего комсостава со сведениями о наказании провинившихся и поощрении отличившихся служащих огромного космического лагеря. Я изучил данные о победителе гонки на биомоскитах, которую с успехом провели альфианцы по случаю национального праздника борьбы с нарушающими экологию растениями. Также узнал, что некий Ааахх Кааак был оштрафован на триста галактов за неуместное высказывание о почившем полсотни лет назад предке по линии матери его второй жены.
Парня стало жалко. И я почтил его память глотком суррогатного кофе, бережно выставленного рядом скорее с целью отбивания тонкого аромата, который источали секретные документы, чем для принятия внутрь.
Мой раздражённый нюх напомнил мне о Парижской улочке и сырном магазине, в который не в меру любопытная домомучительница резво сунула свой нос и так же шустро унесла оттуда ноги. Это воспоминание окатило домашним теплом и заставило улыбнуться. Всё-таки её мне не хватало.
Скрепил и эти важные документы, присоединив их к отчёту.
В третьей группе оказался бортовой журнал наблюдений.
Внизу тиснеными, почти резными знаками было указано: «Предназначен для знакомства молодняка с окружающей средой». И совсем мелким шрифтом: «Учитесь читать так, как завещали наши предки!».
Я открыл талмуд и углубился в чтение.
***
Помимо рассказов о животном мире планеты-океана в системе Капеллы, я наткнулся ещё и на приключенческую историю.
«В беспредельном тёмном пространстве, заполненном гармонией музыки вселенной, — читал я,— летит зеленоватый шар четвёртой планеты системы Вега-два (данные о местонахождении; парсеки, способ подлёта, число гасилок на участке). В районе субтропической материковой зоны (данные о местонахождении; долгота, широта) мы обнаружили несколько поселений гуманоидов. В наиболее мелком проживает около пятисот особей, в крупных — до тысячи. Связались (данные о частотах и способе связи). Оказалось, на планете проживают кибермодифицированные люди и население земного типа эволюции в соотношении один к трём. Ведётся торговля между материками и зонами влияния. Общая численность до семидесяти тысяч жителей. Интерес представляют кибермодифицированные люди, которые в настоящее время активно борются за свои права».
***
Собрав все полученные знания, я торопливо, чтобы не потерять эту ценную информацию по дороге, понёс её на вытянутых руках к руководителю нашего летающего бочонка.
Сразу к нему не допустили, но велели подождать… на внешнем рейде. Я передал (под расписку) полученные и расшифрованные с таким трудом секретные данные и начал процедуру ожидания.
Наконец, мне было разрешено пройти. За длинным овальным столом сидели четыре офицера старшего комсостава. Завтрак подходил к концу, и меня впустили, как десерт в виде вишенки на тортик. Результаты перевода признали… приличными.
Диссонансом прозвучала только история о планете с добивающимися равноправия киборгами.
Руководитель напряг жевательные мышцы и изрёк:
— Надо доложить. Мы в одном прыжке.
Высокий червеобразный заместитель руководителя, с осуждением посмотрев на меня, разумно указал:
— На планете неконтролируемые киборги. У нас тридцать пять плохо обученных рейнджеров-срочников. Семьдесят процентов личного состава (он опять обречённо поднял глаза) молодняк. На базе доложим.