– Встаем, воины! Отдых окончен!
Знакомый неприятный голос и вдалбливаемая обладателем этого голоса привычка заставили всех стражников вскочить на ноги, споро поправляя доспехи и оружие.
– Встать в строй! – гаркнул офицер.
– Да мы только недавно с моста, мастер Рорк! – шагнул вперед Вепрь, как старший. – Почитай, как в первой смене были!
Десятник возмущался, но делал это очень осторожно. Крутой нрав обоих мастеров был известен ему не понаслышке. За драки в гарнизоне Вепрь, который был, к слову, выше на голову и гораздо шире в плечах мастера Рорка, был жестко им же бит, причем показательно и унизительно – одной рукой. Во второй офицер держал в это время большое красное яблоко, от которого периодически с хрустом откусывал. Когда яблоко было съедено, закончилось и наказание. С той поры Вепрь ненавидел яблоки.
– Сколько вас? – окинул взглядом неровный строй мастер-сержант. Он давно пересчитал людей, но хотел услышать ответ от старшего.
– Двенадцать человек, мастер Рорк, – сухо доложил Вепрь, зная, что пререкаться было бессмысленно. – Пятеро убиты, двое ранены.
– Хорошо, – сказал Рорк, хотя ничего хорошего, по мнению Патрика, в этом не было. – Из третьей смены осталось восемь человек. Забирайте их и идите к мосту.
Стражники, повинуясь приказу, встали и с тихими бессильными ругательствами поплелись обратно к мосту. Хмурый Вепрь спрашивал у встречных о третьей смене, пока кто-то не указал ему на группу мужчин, тихо сидевших, как и они сами минутой раньше, на мостовой у стены дома.
– Вы с третьей? – спросил Вепрь и, дождавшись нескольких утвердительных кивков, бросил: – Приказ мастера Рорка. В моей смене теперь. Вас восемь и нас двенадцать. Отрывайте жопы и пошли к мосту.
Мужчины с неприязнью уставились на новоявленного командира. «Точь-в-точь, как мы сами смотрели на щуплого у заграждения, – подумал Патрик. – Все кого-то ненавидят. Они – нас, мы – солдат. Но дело все равно надо делать».
– А не пошел бы ты на хер?! – возмущенно воскликнул один из стражников, перекрывая недовольный гул остальных. – Какого хрена? Мы только оттуда едва ноги унесли!
– Как и мы, – спокойно кивнул Вепрь. Патрик почувствовал, как в десятнике закипала злость, хоть он и не показывал этого. – Хватит языком молоть. Щит, меч в руки и пошли.
– Я вас видел! – не унимался юноша, с виду ровесник Патрика. Он порывисто вскочил на ноги и встал напротив десятника. – Вы полчаса валялись, а мы только сменились! Сивонна Бачча! Да пошли вы в дархумову задницу с такими приказами! Хрен я куда пойду.
Вепрь рванул вперед, готовясь познакомить рот крикуна поближе со своим кулаком, но не успел. Непонятно откуда выскочивший коротышка подскочил к стражнику, подпрыгнул и ухватил того за ухо, резко дернув вниз. Несчастный с истошным криком упал на колени перед погорцем, который и не думал отпускать его ухо из своих цепких пальцев.
– Слова, не тостойные мужчины, а уж тем более Щита Короны, – пробасил Лазар Дро-Кальд. – Витимо, ты не тот, ни тругой, мальчишка.
– Мастер Лазар, позвольте мне, – услужливо подскочил мастер -сержант Кенитар, деликатно перехватывая опухшее ухо и заламывая его еще сильнее, так что наказанный перешел с воя на скулеж.
Мастер-капитан что-то шепнул горе-стражнику и повернулся к смене Вепря, которые во все глаза таращились на своего начальника, непонятно откуда и зачем оказавшегося тут. Патрик не сводил взгляда с большого засохшего пятна крови на заметно помятом нагрудном доспехе погорца. Это означало только одно – сам мастер-капитан Щитов Короны успел принять участие в бою с нежитью.
– Всеетиный послал нам испытание, и мы с честью пройтем его! – обратился Дед к замершим людям, жадно ловящим каждое слово своего мастера. – Итите на мост и телайте то, тля чего вы натели плащ Щита Короны.
Чуть помедлив, он продолжил вполголоса, указывая пальцем в сторону скулящего и плачущего стражника, которого мастер Кенитар и не думал отпускать:
– И тавайте больше без этого терьма, не тостойного мужчины.
– Я пришлю вам замену вместо этого человека, – сказал Кенитар Вепрю. – Идите к мосту, Щиты Короны.
– И та поможет вам Всеетиный, – тихо добавил Лазар.
Глава 9
«Всеединый, не дай мне упасть!»
«Только бы не упасть!» – эта мысль вспыхивала в голове Роли каждый раз, как он отрывал от земли одну из ног и наугад выкидывал ее вперед, одновременно с этим подаваясь следом всем телом и перекидывая свой вес, чтобы уже в следующий миг проделать все снова, но уже с другой ногой. Подмастерье Пятака бежал в темноте, выставив вперед руку, не разбирая дороги. Окружающая чернота была такой липкой, что, казалось, ее можно было скатать двумя ладонями в плотный снежок и швырнуть ее в стену. Погорские камни стали попадаться слишком редко. А те, что попадались, были вставлены под сводами пещер, и свет от них был едва различим. Роли чудилось, что чем глубже он убегал в извилистый ход, тем чернее становилось вокруг, как будто он падал на дно бесконечного колодца.
Не упасть! Не подскользнуться! Не зацепиться за камни, которые, словно жуткие твари, тянущие свои щупальца из тьмы, пытались схватить его за ногу и повалить на пол. Он уже падал так несколько раз, обдирая бока, вспыхивающие теперь огнем при каждом вздохе, и сбивая гудящие ноги в кровь о холодный безразличный камень. И каждое такое падение неминуемо приближало его к смерти.
«Всеединый, не дай мне упасть!» – мысленно взмолился Роли при очередном шаге в чернеющую пустоту, и тут же споткнулся обо что-то и неуклюже полетел вперед, успев в последний момент выкинуть местами ободранные до мяса руки вперед.
Ему повезло. Ладони почти сразу уперлись в холодную стену, едва различимую во тьме. Конечно, будь у него больше времени, и, самое главное, если бы он так не боялся, то смог бы вполне безопасно передвигаться по пещере, ориентируясь на свое чутье. Но времени не было совсем, а страх был всепоглощающим, выбивающим все мысли из головы.
Роли привалился к стене спиной и замер, пытаясь по звукам определить, как далеко были мертвецы, загнавшие его в эту жуткую пещеру. Из-за бешеного стука сердца, готового разорваться от непомерной нагрузки и животного ужаса, понять это было невозможно. Мысль о том, что это могла быть его последняя остановка, и в следующий момент на него набросится из тьмы мертвец и вцепится в горло, заставила Роли устоять на месте, а не сползти обессиленно на пол и улечься там поудобнее на пару минут. Тем не менее, помощник ныне покойного Пятака все же позволил себе постоять у стены еще несколько мгновений.
Сколько он уже бегал в этих черных норах, пропахших плесенью и сыростью?
В глубине души давно трепетала противная мысль, которую Роли старательно гнал прочь, но она все возвращалась и возвращалась. И становилась все отчетливее. Ему не сбежать. Рано или поздно его все равно догонят. Но Роли не сдавался.
«Это лишь маленькая передышка, – мысленно напомнил себе мальчишка. – Вот услышу звуки погони, и тут же побегу дальше».
Единственный путь к спасению Роли видел только в том, что ему случайно удастся наткнуться на вход в пещеру, через который он вошел, и выбраться обратно в тоннели. Но что его ждало там? Наверняка то же, что и тут – смерть. Роли старался не думать так далеко, иначе все могло потерять смысл. Сейчас главным был только бег. Еще этот мрачный Хмурый говорил что-то о выходе из пещеры едва ли не в самое Поземье, но Роли не рассчитывал на это. В кромешной тьме он мог даже не понять, что пробежал мимо такого хода, ведущего к спасению. Нет, об этом даже не стоило и думать.
Еще он мог бы оторваться от мертвецов и схорониться в каком-нибудь укрытии, но вся пещера была для него одной сплошной незнакомой норой, да и времени, чтобы осмотреться и поискать темный закуток, у него не было. К тому же, здравый смысл подсказывал, что из этой затеи ничего бы не вышло. Мертвецы, словно собаки-ищейки, все время шли точно за ним, куда бы он ни сворачивал.
Вдали раздались отголоски звуков приближающихся мертвецов. Роли оторвался от стены и медленно побежал дальше. Желание выжить легко побеждало усталость и тень отчаяния, постепенно охватывающего его душу. Пока побеждало.
«Всеединый! Прими душу Пятака в чертоги свои!» – мысленно взмолился Роли, различив шарканье ног вдалеке за спиной, за мертвого друга и наставника, до последнего вздоха, пытавшегося помочь ему. Ведь если бы не Пятак, не был бы жив и Роли.
Когда Кэрик ушел, не прошло и получаса, как на них вышли двое мертвецов. Роли заверещал от ужаса, и Пятаку пришлось отвесить ему сильный подзатыльник, чтобы заткнуть. Они долго отбивались от неуклюжих мертвецов, настырно лезущих вперед и не обращающих никакого внимания на удары кинжалов, смертельных для обычного человека. Пока Ночные сообразили, что мертвецов нужно было обезглавить, те изрядно вымотали парочку и заметно поцарапали. Поэтому, когда вслед за двойкой неуклюжих и поврежденных мертвецов, у которых на двоих было лишь две руки, выскочила резвая четверка нежити, Ночные, не сговариваясь, дали деру. Помня об обваленном тоннеле и о словах Кэрика про пещеру, Пятак и Роли побежали к подвалу разрушенной башни. К счастью, просторный многоуровневый подвал почти не пострадал от встряски. Строили в старые времена на совесть. В углу зиял проем спуска вниз, к пещере. Уже в самой пещере, изрядно поплутав и заблудившись, они вновь столкнулись с преследовавшими их мертвецами. Теперь мертвецов было двое, но от этого Ночным пришлось не легче. Казалось, еще чуть-чуть, и они справятся с тварями, но не тут-то было. Один из мертвецов с уже наполовину отделенной головой от тела изловчился и сбил с ног Пятака. Опытный Ночной не растерялся и добил мертвеца, но второй уже навалился на него сверху, вцепляясь зубами в горло. Роли помнил вопль боли, переходящий в невнятное бульканье. Помнил, как Пятак вывернулся из-под оседлавшего его мертвеца и схватил того за ногу. Руки резко разошлись в стороны, и нога мертвяка переломилась в ступне с противным хрустом, на что тот даже не обратил внимания. Последним усилием, граничащим с предсмертной агонией, Пятак рубанул себя кинжалом по щиколотке, перерезая сухожилия. Умирая, он пытался спасти ученика, и ему это удалось.
Две твари, обе сильно подволакивающие ноги, не могли бежать, но настойчиво тащились за Роли в безумном яростном желании добраться до его плоти и попробовать ее зубами. Одним из мертвецов был его бывший наставник и друг.
Этот ход был темнее, чем остальные, поэтому Роли перешел на осторожный шаг и держался рукой за стену, чтобы не потерять направление и не разбить неожиданно лоб при резком повороте. Звуки погони становились все тише, пока не затихли вовсе. Липкая темнота обволакивала Роли, словно он погружался в густую черную воду. Ощущения были пугающими. В какой-то момент Ночному показалось, что этот мрак живой. Даже звуки собственных шагов и биение сердца куда-то пропали, словно пещера поглощала их, впитывала без следа, как раскаленный песок воду. Роли встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но ничего не изменилось. Он шел и шел вперед, уже не понимая и начиная забывать, кто он и куда вообще идет. Мысли стали медлительными и неповоротливыми. Стоило только в голове прозвучать первому слову фразы, как второе тут же бесследно забывалось. Роли вдруг понял, как сильно он устал, замерз, проголодался и вообще хочет спать. Его разум затеял какую-то свою странную игру с самим собой, но тело продолжало настырно идти вперед. Роли моргнул, или ему только показалось, что он моргнул, и остановился. Жуткое наваждение отступило в сторону, так, будто голодный волк отступает в темноту от факела, но продолжает терпеливо ждать поблизости, чтобы совершить смертельный удар. Впереди послышались звуки. Роли вслушался, до предела напрягая острый слух. Ночного пробила ледяная дрожь. Эти звуки он не мог спутать ни с какими другими – шарканье ног и хрип скалящихся ртов. Погоня приближалась, но теперь она была не сзади, а спереди. Роли отнял вспотевшую ладонь от стены и уставился на нее растерянным взглядом, едва различая пальцы. Разум судорожно прокрутил все последние действия и впал в оцепенение от накатывающей волны животного ужаса. Роли привалился к стене спиной и, чувствуя, как подкашивались ноги, неловко сполз на пол. Держась рукой за стену пещеры, он зашел в тупик и развернулся в обратную сторону, даже не заметив этого, и вышел навстречу нежити. Трясущаяся рука нащупала кинжал за поясом и вытащила его. Роли заставил себя поднести острие к горлу, там, где проходила артерия. Это был последний выход, уйти и не чувствовать, как твари будут рвать тебя зубами на части. Рука дрожала. Острие царапало кожу. Осталось лишь маленькое усилие.
Рука безвольно упала на живот, а кинжал тихо звякнул о каменный пол. Он сразу знал, что не сможет сделать это, но попытался. Вот Пятак наверняка бы смог. По грязным мальчишеским щекам, которые еще не тронула щетина, потекли слезы. Роли поднял голову вверх и беззвучно зашептал молитву, единственную, которую он знал и помнил. Ту, что когда-то давно, в далекой прошлой жизни, всегда шептала над его кроватью мать, укладывая спать.
Нежить, словно чувствуя его в темноте, быстрее заковыляла в его сторону. Хрипы сменились угрожающим урчанием вперемешку с рыками. Роли зажмурился и сжался в комок, стараясь спрятаться от происходящего, если не телом, то душой. Едва различимые слова молитвы, которую он без остановки твердил снова и снова, прерывались тонкими всхлипами. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Немного боли, и он отправится в чертоги Всеединого, где его уже ждала мама. И отец. И трое братьев. И сестричка, умершая последней от ожогов на его руках, когда он чудом вынес ее из горящей кроватки на улицу, когда их дом охватил пожар. Огонь перекинулся с соседней крыши, куда случайно попал брошенный факел, предназначенный для соседского дома поблизости. Кажется, там жили мэйры, если только Роли ничего не путал в своих смутных воспоминаниях.
Наконец-то он увидит всех своих близких…
Первый мертвец упал рядом с ним, забрызгав кровью лицо. Роли почувствовал липкие капли на своих щеках и сжался еще сильнее, готовясь к удару, но его не последовало. Ночной осторожно открыл один глаз, не понимая, что происходит, и остолбенел. Слабый свет был столь резок после полной темноты, что слепил глаза. Роли моргнул несколько раз и потер глаза грязными ободранными руками. Рядом лежало неподвижное тело мертвеца, спиной кверху. Затылок был проломлен приличным булыжником, наполовину уходящим в голову. Все вокруг было забрызгано смесью крови и мозгов. Второй мертвец, его наставник Пятак, дрался с Хмурым, отмахивающимся кинжалом. Убийца орудовал молча. Каждый его удар был выверен и точен. Он ловко подрубал мышцы и сухожилия мертвецу, сокращая его подвижность. Когда очередной удар заставил тварь неуклюже оступиться, Кэрик хладнокровно вогнал кинжал в левую глазницу по самую рукоятку, для верности сжал голову руками и резко крутанул в сторону, сворачивая шею. Мертвец упал как подкошенный и больше не шевелился. Мужчина нагнулся над телом и выдернул кинжал, попутно вытерев лезвие об лохмотья на груди Пятака. Убийца выпрямился и посмотрел на Роли. В его зубах был зажат ламин, который Хмурый держал все время схватки. Он разжал зубы, и камушек упал в широкую ладонь.
– Мог бы и помочь, – грубо бросил Кэрик, толкая сапогом мертвеца с пробитой головой. Он прищурился, заметив струйку крови на шее Роли, перевел взгляд на кинжал и с презрением добавил. – Я бы дал бой, будь их хоть сотня.
Роли вскочил на ноги, словно ошпаренный кипятком. Он судорожно подхватил свой кинжал с пола, проклиная слабый свет, в котором было заметно, как его щеки густо покраснели от стыда. Кэрик молча развернулся и пошел обратно, откуда пришли мертвецы. Роли поспешил следом. Проходя мимо теперь уже точно мертвого Пятака, мальчик мысленно попрощался с наставником, не раз спасавшим его от голодной смерти и едва не убившим его мгновением раньше, и быстро помолился за его душу.