Последним видением, которое показал Авалак’х, стал тронный зал, в котором возвышался над всеми Эредин в только что возложенной на него короне. Глаза его были пусты и мертвы, словно принадлежали статуе великого короля Ольх.
***
В зале Каэр Морхена царило гнетущее молчание.
— Всадники остались под стенами, — наконец сказал Весемир, нарушив тишину. — Пусть с ними нет их предводителя, их много, и нам не выйти.
— Карантир очнется и уведет их, — неуверенно сказала Кейра.
— Сомневаюсь, что они уйдут без своего короля, — тихо сказала Цири, помнившая, что преданность всадников Эредину не знает пределов.
— Ничего не имею против того, что этот чокнутый король в другом мире, но те, кто спасли нас от него, тоже попали туда, — подал голос Геральт. — Я не позволю Йорвету исчезнуть.
— Я могу пойти к Карантиру, — прошелестел Авалак’х, встав прямо за спиной Цири. — Уверен, что они отправились не в междумирье, а напрямую в другой мир, то есть, основной удар пришелся именно на Карантира, Цири лишь опустошена. О том, что со мной было, о проклятии и моей… деятельности знал только Эредин, поэтому Карантир доверится мне, когда поймет, что я желаю узнать, куда пропал его король.
— С чего ему доверять тебе, — зло проговорила Йеннифер.
— Как ты думаешь, чародейка, от кого должно родиться дитя, которое принесет надежду народу Ольх? — Цири, несколько разбиравшаяся в интонациях Кревана, могла бы с точностью заявить, что эльф в бешенстве.
— От Цири, — сразу ответила та.
— Очень умно. Ты поняла, что я спрашиваю об отце.
— От короля.
— Нет, — сразу, слишком быстро сказал он, и теперь и Геральт понял, что Авалак’х раздражен до крайности. — От Ауберона, его гены были наиболее подходящими. После смерти Ауберона наиболее подходящие гены для создания эльфа с подобными способностями у меня. Карантир — мое создание.
— Ты — его отец? — уточнил Геральт.
— Предпочитаю слово «создатель», — отозвался Креван. Цири обернулась, глядя на него в упор.
— Почему ты не сказал мне, что ребенок должен быть от тебя? — спросила она.
— Ты, как свойственно человеческим женщинам, сразу бы увидела в моих намерениях плотский интерес, — мгновенно ответил Авалак’х и добавил. — Которого нет.
========== Часть вторая, в которой Эредин и Иорвет приходят в себя и встречают множество особ королевской крови ==========
Эредин открыл глаза и осторожно приподнял голову. Светло. Неужели его вырубили, и он так провалялся до зари? И верные соратники даже не удосужились его перевернуть и вытащить из-под тяжелых доспехов неловко подвернувшуюся руку короля?
А, черт, был же портал… Эредин с трудом сел, сдернул шлем, не думая ни о какой безопасности, голова болела так, что он, будь у него под рукой нож и не раскалывайся от боли запястье, сам бы себе глотку перерезал. Девчонка из Каэр Морхена, эльфка, кажется, но он не уверен, на пару со своим одноглазым оборванцем умудрилась выкачать силу из Карантира и Цири: последнее, что помнил Эредин, это как оба властелина времени и пространства безвольно опадают на холодные камни. Что вообще эльфы делали в Каэр Морхене, почему встали на защиту человеческого отродья?
А вот и предоставился случай спросить: рядом с Эредином шевельнулся силуэт, но тот увидел это, а не услышал: как бы одноглазому эльфу ни было худо, двигался он беззвучно; и сразу пополз к своей девчонке.
— Какого дьявола?! — устало, но от этого не менее яростно спросил Эредин.
— Пшелнхр, — отозвался одноглазый, бережно переворачивая эльфку на спину. Та глубоко и громко вдохнула, закашлялась, хватаясь за локоть и плечо Йорвета, или как там его. Йорвет, кажется, так она ему орала, вытягивая энергию из Карантира и Цири и светясь жутко, словно внутри нее костер разожгли. Йорвет, зашвырни его куда подальше. А Йорвет, обняв ее и прижавшись губами к ее рту, сам загорелся изнутри через кожу, обрисовал рукой круг, и появился портал, но портал затянул их троих.
— И где мы, — Эредин, охнув, поднялся на ноги, и одноглазый сразу же натянул лук, метя ему прямо в глаз — месть, не иначе. — Идиот, я не убиваю эльфов, даже тех, кто якшается с людьми.
— Я не якшаюсь, — отозвался эльф, нехотя опуская лук, но стоило Эредину только шевельнуться, как он снова мгновенно нацелился на него.
— Где мы, — повторил Эредин, осторожно разминая запястье. К его удивлению, одноглазый эльф смутился.
— Я… Дан рассказывала мне о мире, откуда ее мать, и мне именно это пришло в голову, — невнятно пояснил он. — Для портала надо ведь иметь координаты или представление… да и мне все равно было, куда тебя закидывать!
— Теперь не все равно, — довольным голосом сказал Эредин и огляделся. Пусто, тихо. Солнце просвечивает между листьями деревьев и ложится масляными ломтиками на рыже-коричневую лесную землю. Чем-то напоминает его собственное королевство, но там воздух стылый от надвигающейся вечной зимы, а здесь нет, покой, тишина. Хороший мир, вероятно, в такой можно было бы переселить его народ… но надо узнать о нем побольше. В первую очередь, кто населяет эту дивную территорию. Эредин полной грудью вдохнул медовый воздух и вернулся к одноглазому, который все еще пытался привести в чувство свою снова потерявшую сознание подругу.
— Не дергайся, хотел бы — уже убил бы, — бросил Эредин, вставая на колени и наклоняясь над эльфкой, как он с удовольствием отметил. Чистокровная, волосы прямые, уши острые, он даже дотронулся кончиком пальца до аккуратного кончика ушка, и сразу же единственный глаз лучника вперился в него с ненавистью. — Она потеряла слишком много сил, — заключил Эредин, укладывая ее ровнее. — Пусть отдохнет, тогда мы начнем путь.
— Какой путь? — эльф оскалил зубы; чуть длиннее, чем у прочих, отметил про себя Эредин, но в целом эльф вполне может сойти за кого-то из его народа: те же резкие черты, угольно-черные гладкие волосы. А эльфка как выглядит — он снова посмотрел на нее, потом сдернул с лица дурацкий платок. Она несомненно эльфка, но что-то в ее чертах заставило Эредина отшатнуться, разбередило давно зажившую рану на сердце.
— Нам… нам надо выбраться отсюда, — неожиданно для самого себя сипло ответил Эредин и откашлялся. — Если ее мать отсюда, здесь должны жить эльфы. Они отправят нас в мир Ольх.
— Отправляйся хоть к черту, — отозвался тот. — Я вернусь в свой мир.
— И станешь там продолжать спать на коврике у людей? — усмехнулся Эредин. — Как тебя зовут?
— Я не сплю. На коврике. Я людей убиваю, — зло ответил эльф.
— А как ведьмак свистнул, так ты и прибежал защищать его человечью дочку, — хмыкнул Эредин и снова спросил: — Как твое имя?
— Йорвет, — ответил эльф, подтвердив догадку Эредина. — Ведьмак — не человек.
— Эредин, король Ольх, — в свою очередь представился Эредин, уверенный, что тот его знает. — Но ведьмак защищает людей, которые… — он сделал паузу, — убивают твой народ, Йорвет.
Эльф мучительно молчал, гадая, знает тот про присутствие в замке Вернона, который его лично гонял; если да, то зубоскалить мерзкий эльф будет еще долго.
— И-ор-вет. Ты не dh’oine, чтоб уродовать мое имя. А ты положил своих солдат только для того, чтобы отомстить девчонке, — нашелся он. — Человеку! Не слишком ли дорога цена?
— Отомстить? — эхом отозвался Эредин. — Ни в коем случае. Я всего лишь спасаю мой народ от вымирания. Мой мир угасает, он не в силах дать нам то, в чем мы нуждаемся. Если бы она не была такой упертой и глупой, она помогла бы нам переселиться в новый мир и была бы почитаема моим народом. Да, я требовал от нее жертвы, я король, и для меня важнее мой народ, чем довольство какой-то человеческой девки. Ты сказал, что убиваешь людей. Тебе просто нравится, или ты так защищаешься? И эльфка твоя тоже говорит Йорвет, так что не поправляй меня.
— Я защищаю эльфов своего мира, — отозвался Иорвет, признавая, что чертов Эредин прав. Да если бы он не задел интересы Геральта, Иорвет бы даже не почесался, тем более, не привел бы Дан в этот проклятый ведьмачий замок. Дан; он обеспокоенно вгляделся в ее лицо, бледное до синевы, потом поднялся на ноги. Надо сходить за водой, он чувствует, что слева тянет рекой, но оставлять Дан с Эредином выше его сил.
— Набери воды, — он отцепил плоскую флягу от пояса и протянул ее королю. Тот непонимающе взглянул на него. — Что, мне реверанс сделать, чтобы ты включился? Без этого никак?
— Я король, — напомнил Эредин, но как-то беззлобно, скорее для острастки.
— Король — это корона, корона — это богатство, богатство — это народ и земли, нет земель и народа — нет короля. Набери воды!
— Где? — Эредин огляделся. Иорвет утомленно посмотрел наверх, словно призывая небеса даровать ему терпение.
— Река слева, скорее всего, там будет обрыв, раз ее не видно отсюда. Какой ты эльф, если не чувствуешь природу вокруг себя?
— Цивилизованный, — отозвался с усмешкой Эредин и ушел искать реку.
Ходил он долго, а когда вернулся, сказал, что был на разведке. Место пустынное, но он видел следы конских копыт возле реки, очевидно, там брод, скорее всего, кто-то в скором времени снова попробует пересечь реку, тогда и можно будет побеседовать. Лес редкий и светлый, не спрячешься толком, но это в чем-то и хорошо: никто не нападет на них незамеченным. Вдали Эредин видел тракт.
У реки скалы, где можно укрыться, если все же что-то пойдет не так, но… Эредин посмотрел на Иорвета несколько сконфуженно.
— Здесь слишком мирно, — оскалился эльф понимающе. — Такое отвратительное чувство, что тут нет вражды. Грядет буря.
— Обычно это признак великой смуты и смены эпох, — кивнул Эредин. — Откуда в простом лесном эльфе подобные… предположения?
— Живу долго, — отозвался Иорвет.
***
Дан пришла в себя и с трудом села, опираясь спиной на ствол дерева, под которым устроились эльфы. Очнувшись, она шарахнулась от Эредина, но Иорвет сквозь зубы проговорил, что сейчас они в одной лодке, втроем в неизвестном мире, поэтому все разногласия будут потом.
— Нет никаких разногласий, — прервал Эредин. — Мы все эльфы, и нет смысла враждовать и проливать кровь старших народов из-за каких-то людей. Лучше скажи, что это за мир, в который нас отправил твой разбойник?
Даэнис молча оглядела короля с головы до ног. Когда она видела его в доспехах, стоящего напротив Иорвета, она чувствовала невероятную ненависть к тому, кто угрожает ей и ее Иорвету, но сейчас, когда он, сняв шлем и расслабленно откинувшись на узловатые корни, как на спинку кресла, сидел с ней рядом, она не ощущала злости.
— Мама рассказывала мне о том мире, из которого она пришла, — сказала она. — Сумеречные эльфы перешли через Мглистые горы, а другие основали королевство в Зеленом лесу. На престол взошел эльф Орофер из Дориата. Тогда пробудилось зло на востоке, и почернело небо, и эльфы в союзе с людьми выступили против того, кто посягнул на власть во всем мире… — оба эльфа внимательно слушали, не отводя глаз от Даэнис. — Среди тех, кого повел в бой король Зеленого леса, были его сын и дочь, за которой, не спросив позволения Орофера и матери, пошла и ее единственная дочь.
— Увидев, что король пал под ударом властелина тьмы, потомок его взяла силу зла на себя, переполнилась ею, испила ее и растворилась в ней, — вдруг закончил за нее Эредин. — Так гласят легенды, — добавил он.
— Да, — согласилась Дан. — Но она не умерла. Она умерла для того мира, в котором была рождена.
— Возможно, эльфы этого мира способны путешествовать между мирами, — пожал плечами Эредин.
— Нет, — Даэнис пристально посмотрела на него. — Не могли, только она одна умела.
— Откуда ты знаешь? — король коснулся пальцем ее подбородка, заставляя смотреть на себя, но Дан отдернулась, и он снова вернулся в прежнюю позу.
— Если ты знаешь легенду, — едко сказала она, — то помнишь, что у той эльфки была митриловая кольчуга, подарок Орофера. Так вот, — она развязала накидку и продемонстрировала кольчугу.
— Всего лишь тонкая работа, — Эредин усмехнулся. — Я бы разделся и показал тебе, что у меня под доспехами, но во-первых, я устал, а во-вторых, меня загрызет твой leede. Наличие кольчуги не говорит о том, что легенда правдива. Ты наслушалась сказок, дитя.
— Перейти в другой мир могла только моя мать и то лишь однажды. Ей не удалось вернуться домой.
Эредин резко, по-птичьи повернул к ней голову и вгляделся в ее лицо так, что эльфку бросило в жар от его взгляда. Он уже открыл было рот, но послышался топот копыт, встрепенулся Иорвет, и они с Эредином, переглянувшись, поднялись на ноги. Эредин выхватил меч, указал рукой, что пойдет к скалам у реки, а Иорвету велел следовать за ним. Показав королю непристойный жест, универсальный в обоих мирах, скоя’таэль в несколько мгновений взлетел на дерево и оттуда обозрел всю округу.
Белый породистый конь стрелой несся между деревьями, а за ним, пусть пока еще на почтительном расстоянии, двигались девять черных всадников, и у Иорвета, хотя тот даже не знал, что еще способен почувствовать страх, по спине побежал холодный пот. Его объял древний ужас, о котором он лишь слышал: он смотрел на то, что является злом; в своем мире он видел лишь отголоски, все чудовища хранили в себе отпечаток этого зла, но не были им самим. Сейчас же Иорвет видел его воплощение.
Он спустился вниз, помог подняться на ноги Дан. До реки совсем немного, они успеют.
— Если мы не добежим, мы умрем, — просто сказал Иорвет и добавил. — Ты умрешь. К скалам!
Держа лук наготове, Иорвет бежал вслед за Дан к скалам, где укрылся Эредин.
— Я видел десятерых всадников, — сказал Иорвет, когда Дан свалилась в нишу, возле которой застыл Эредин в шлеме и с мечом наизготове. — Девять из них — это зло.
— Зло? — переспросил Эредин скептически, и в тот же миг их оглушил вопль.
Этот крик нельзя описать: скрежещущий и резкий, он ввинчивался и в сердце, и в сознание, и самое ужасное заключалось в том, что в звуке эльфы различили речь. «Ты не уйдешь от нас, тебе конец».
Белый конь поскакал по броду, разбрызгивая пену и капли, по силуэту всадника Иорвет понял, что это женщина, а когда та обернулась, что она из эльфов.
— Надо спасти эльфку, тогда нам помогут понять, где мы вообще и что нам делать, — шепнула Иорвету Дан, накладывая стрелу на тетиву. Тот кивнул, сжимая губы, покосился на Эредина, но тот был в шлеме, потому понять, что он думает, оставалось невозможным.
Девять монстров на громадных вороных конях замерли около реки, совсем близко к тому месту, где залегли эльфы. Выхватили клинки.
— Я хочу этого коня себе, — вдруг категорично заявил Эредин, уставившись на одного из всадников.
Иорвет покосился на монстра в седле, монстра под седлом и тяжело вздохнул — у королей свои причуды. Эльфка, обнимавшая какого-то странного кудрявого ребенка, обернутого в ее плащ, выхватила кинжал, и тут уже вздохнул Эредин: ну куда она со своей иглой швейной против девяти чудовищ?
— Стреляй, — выдохнул Эредин, дождавшись, пока всадники приблизятся к реке так, чтобы скалы оказались у них за спинами, и пулей выскочил из засады.
Его не ожидал увидеть никто, потому у него было несколько мгновений полного успеха. Может, и монстры, и зло, как сказал Иорвет, но они развоплощались под его ударами и стрелами Иорвета и Дан, хрипели кони, роняя пену; король Ольх пер на главного в коронованном шлеме, сидевшего на самом роскошном скакуне. Давно он не встречал настолько искусного соперника, чтобы действительно устать в ходе боя. У Охоты свои минусы: сражаясь с теми, кто толком меч держать не может, теряешь навыки, тоскливо подумал Эредин, блокируя удар тяжелого клинка. Еще и на коне, и сейчас рост Эредину никак не помогал.
— Меня не убить смертному мужу, — проскрипело чудовище, наседая на Эредина. — Зря ты пришел в мой мир, незваный гость…
И в тот же миг в его пустой шлем возилась стрела, прямо туда, где должен быть лоб.
— Это будет мой мир, — прошептал Эредин, спихивая тряпки, оставшиеся от монстра, со спины лошади и беря ее под уздцы. Успел поймать еще одного коня за повод, перехватить обе уздечки одной рукой и учтиво поклониться леди у воды, прежде чем к нему подошел Иорвет, ведя за собой Даэнис.
Арвен Ундомиэль именно так всегда представляла себе Саурона: рогатый шлем с черепом вместо лица, черные доспехи, изображающие скелет. Но внезапно появившийся Саурон не только не напал, но вступил в схватку с назгулами, словно не знал, что их не победить… и победил. Вместе со своим другом, самым странно одетым эльфом из всех, кого она когда-либо видела, и девушкой в митриловой кольчуге. Саурон забрал себе коня, отдал второго своему другу, тяжело взгромоздился в седло и нагло пошел вброд в Ривенделл. Исходя из того, что в Ривенделл нет ходу зла, Арвен постаралась успокоиться и поверить, что перед ней все же не Саурон.