Спутник Саурона — да не Саурон это! — устроился в седле вместе с девушкой: оба эльфы, но Арвен точно не смогла бы сказать, откуда те прибыли.
— Приветствую вас, госпожа, — Эредин остановился на почтительном расстоянии от эльфки и снова наклонил рогатую голову.
Это был древний и забытый язык, ушедший в разряд мифических, Арвен изучала его совсем немного по собственной прихоти — играя с братьями, она писала им письма на нем.
— Приветствую вас в Ривенделле, — Арвен вернула поклон, несколько неловкий из-за Фродо, которого она продолжала держать, укрывая плащом. — Благодарю вас за спасение и прошу принять приглашение в дом моего отца. Будьте нашими гостями.
Она посмотрела прямо в черные глазницы шлема.
Эредин до боли сжал челюсти: похожа. Темноволосая, явно ниже его жены, другое лицо, но тот же акцент, мягкая ласкающая интонация, то же царственное спокойствие. Возвращаясь в покои своей супруги, своей Феникс, Эредин знал, что оставит за дверью все, с ним будет только она, только она одна. Ее дыхание, ее смех, даже ее улыбка звучали для него. Он ловил пальцами шелк ее волос и теплый бархат кожи: ее мир был теплым, гораздо теплее его собственного, и он теперь понимал, что попал в мир, о котором ему рассказывали на ночь сказки — он засыпал под ее истории о прекрасном мире, полном магии и бессмертия, дышал медом нездешнего воздуха, а теперь окунулся в него с головой. Без нее.
Эредин выждал несколько мгновений и медленно снял шлем, тряхнул головой, чтобы волосы упали на спину.
Эльф, удивилась Арвен, уверенная, что в рогатом шлеме и тяжелых доспехах появляются лишь люди и орки. Подъехал второй, поклонился молча. Арвен скользнула взглядом по едва закрывающей шрам повязке, посмотрела на девушку, положившую голову на плечо одноглазого эльфа.
— Поспешим, — она улыбнулась. — Нашим спутникам нужна помощь.
***
Владыка Элронд смотрел из окна своих покоев на нежданных гостей Ривенделла. Когда Арвен прибыла во дворец в сопровождении всадников на назгульских конях, стража чуть чувств не лишилась, особенно когда один из них качнул головой в рогатом шлеме, до боли напоминающем сауроновский. Второй эльф, обезображенный, но демонстративно не скрывающий своего уродства магией, поражал не меньше.
— Они не доверяют никому, — докладывали Элронду слуги. Назвавшийся Эредином эльф — когда он снял шлем, и все поняли, что маска Саурона скрывала эльфа, неприязнь к гостю усилилась — самостоятельно привел в порядок свои доспехи, с благодарностью принял в дар местную одежду, но демонстративно остался в кольчуге, показывая, что готов сражаться.
Его соратник согласился после долгих уговоров переодеться из своей тысячу раз залатанной одежды во что-то более приличное, но кольчугу тоже оставил, более того, надел ее сверху, что в мирное время в гостях было просто неприлично.
— У Даэнис кольчуга из митрила, — Элронд даже отвлекся тогда от письма, которое написал ему Гэндальф. — Кольчуга Орофера.
Эредин не скрывал, откуда происходит, при первой же беседе открыв Элронду, что прибыл из мира Ольх, населенного эльфами, по совершенной случайности. Иорвет хмыкнул, но распространяться насчет случайности не стал: их конфликт принадлежит другому миру, здесь придется быть на одной стороне. Да и что уж, Иорвет не испытывал никакого сочувствия к тем людям, которых Эредин брал в плен и порабощал, в конце концов, это небольшая плата за страдания его собственного народа. Элронд открыл летописи прежней эпохи, ища подобные случаи, но в память приходил лишь один пример: во время битвы с Сауроном на стороне последнего союза людей и эльфов выступила дочь сестры нынешнего короля Лихолесья и исчезла навсегда.
Вздохнув, владыка Ривенделла сел за новое письмо.
— Пригласи ко мне Эредина и его… и Даэнис, — распорядился Элронд, не поднимая головы и мучительно раздумывая, как именно написать о том, кто сейчас находится в его доме.
Эредин внушал владыке острое чувство недоверия, и причина крылась вовсе не в его показной боеготовности: тут он понимал, что приличия другого мира сильно отличаются от правил, принятых в его собственном доме. Будь Эредин отсюда, Элронд бы точно был уверен, что в его сердце появилась тьма, но здесь вопрос оказался гораздо более деликатным: что есть зло в другом мире, мире Ольх?
Король, надо было догадаться, с досадой подумал Элронд. Эредин только сейчас заявил о своем титуле, впрочем, Элронд не был удивлен: попадая в другой мир, не станешь сразу хвастаться короной. Это к лучшему, кое-кто из Лихолесья слишком горд, чтобы опускаться до содействия не-королю. Пересказывая древнюю легенду, Элронд явственно видел, насколько скучно слушающему его Эредину, но тот не перебивал, надо отдать ему должное. Воспользовавшись тем, что Дан пока нет с ними, Элронд перестал подводить Эредина к решению и сказал прямо. Так получилось, что стоило ему озвучить, как открылась дверь, и вошла Даэнис.
Она никак не ожидала увидеть застывшего в кресле Эредина с полуоткрытым ртом, растерянного, бледного от ужаса. Это выражение смотрелось на его лице еще более чуждо, чем радость, которая внушила отвращение Цирилле. Король Ольх медленно повернулся к вошедшей, и та даже отступила на шажок.
— Этого не может быть, — Эредин ввинтился взглядом в растерянное лицо Дан. — Я женился, когда мне исполнилось сто лет, мы прожили вместе лишь год, и двести одиннадцать лет я без нее. Тебе сколько, семьдесят? Восемьдесят?
— Сорок, — шепотом ответила Даэнис, не понимая, к чему он клонит.
— Время течет по-разному в мирах, — проговорил Элронд, наклоняясь к Эредину и успокаивающе кладя ему руку на плечо. — Твой мир увядает, время в нем истончается. Эльфы бессмертны, юный король, и то, что вы умираете, говорит лишь о том, что в мире, где вы находитесь, вам нет места.
— Только не говорите, что вы тут не слышали о Белом хладе, — издевательски сказал Эредин, резко поворачиваясь к Элронду.
— Я слышал, — отозвался тот. — Небольшая проблема неполноценных миров, такого же уровня, что и сопряжение сфер. Мир цельный, такой как этот, самодостаточен и не подвержен влиянию других миров.
— Ты сказал, эльфы бессмертны, — Эредин шагнул к нему. — В каком смысле?
— Эльфы бессмертны, — повторил Элронд.
— С точки зрения людей, — уверенно добавил Эредин.
— Нет, просто бессмертны, — Элронд взглянул в ошарашенные глаза короля. — Как и ты, когда ты здесь.
Эредин возвел глаза к потолку: неужели кто-то думает, что он поверит? Даэнис шагнула к Элронду.
— Моя мать была отсюда, — тихо проговорила она. — Но она умерла.
— Она умерла в другом мире, полном искаженной магии и победы зла, — мягко пояснил владыка. — Ты похожа на нее. Но сильнее ты похожа на своего отца.
— Вы их знали?! — ошарашенно спросила Дан.
Вместо ответа Элронд потянулся к Эредину и соединил руки его и Даэнис.
— Дочь короля Зеленолесья оплакивала после битвы не только отца, но и дочь, попавшую в другой мир. Мы искали пути к ней, но в отражении воды священных озер видели лишь ее судьбу, которую она связала с красным всадником, — владыка Элронд стер безмолвные слезы с щеки Даэнис. — Тогда мы не знали об ином течении времени в других мирах, и когда снова взглянули в священную воду, она уже была мертва. Ее мать запечатала свои уста молчанием. Она тысячи лет тенью бродила по лесу, мысленно взывая к дочери, потом пропала навечно. В твоем мире, юный король, прошло двести лет; в твоем, Даэнис, всего тридцать.
Дан попыталась вырвать руку, но Эредин сжал ее пальцы железной хваткой.
— Не может быть такого, — эльфка смотрела на Элронда, стараясь вообще не обращать внимание на Эредина. — Может быть, какая-то ошибка?
— Мы говорим на эльфийском языке Средиземья, — заметил Эредин. — Откуда ты знаешь его, Даэнис? Мама на нем говорила с тобой? Меня ему также научила она. Посмотри на себя и меня, в нас одна кровь, я ощущал это, только сразу не различил природу чувства.
— Я хотела убить тебя, — ответила Дан на старшей речи. — За Йорвета. Пусть это и была не наша война.
— Нам есть о чем поговорить, дочь, в том числе о твоем воспитании, — усмехнувшись, сказал Эредин, и повернулся к Элронду. — Ты теперь знаешь, владыка, обо мне и бедах моего мира…
— Не только об этом, — Элронд долго вглядывался в лицо эльфа. — Также о том, как именно ты пытался спасти его.
— Я не спрашиваю твоего одобрения, — Эредин сжал зубы. — Я хочу знать о твоем решении.
— Я не принимаю таких решений, — отозвался владыка. — Но на твое счастье уже созван совет, на котором будет решаться судьба Средиземья. Там я спрошу, что скажут владыки о новом королевстве юных эльфов, которые привыкли умирать.
Эредин шел по темным коридорам ночного замка, стараясь не сталкиваться ни с кем. Его душили злоба и бессилие: он оказался в мире, таком идеальном для новой жизни его народа, где его ждал покой, но сам он должен был пережить чудовищное унижение ожиданием вердикта совета. Совета, в который входят, помимо эльфских королей и владык, люди, гномы, чародеи и — тут Эредин готов был выть — какой-то низушек, прозванный здесь хоббитом! Он не имел здесь права сильного, потому что был слаб и в одиночестве; ему придется просить о милости и гостеприимстве.
Ничего, ничего. Его народ обоснуется здесь, его всадники наберутся сил, и тогда Средиземье узнает, кого владыка Элронд пренебрежительно называет юным королем. Самому ему сколько, лет пятьсот, не больше, судя по глазам. Бессмертие, бессмертие — если бы он хоть на миг поверил в эту чушь! Авалак’х говорил ему об эльфах, что считают себя бессмертными, если о них сложены легенды, ведь так они вечно живут в своих песнях и сказаниях, а Элронд уж точно хоть в одно, но вписался.
Эредин вышел на террасу, глубоко вздохнул. Дан отшатнулась от него, когда узнала, чьей является дочерью, а когда они вышли от Элронда, и он сказал, что готов принять ее как принцессу, повторила обидную фразу о короле без королевства и сбежала к Иорвету. Неужели она поверила сказкам о бессмертии?
— Так что думаешь, юный король? — Иорвет, незаметно сидевший на одной из колонн, свесился вниз.
— Дан тебе все доложила, — оскалился Эредин.
— Конечно, — кивнул Иорвет. — Любящая дева — лучший разведчик. Как будешь просить владыку выделить тебе пару комнат для твоего народа?
— Смешно, — Эредин сел на перила и запрокинул голову, глядя на Иорвета. — А ты при случае вернешься к своим в лес, чтобы стать свидетелем гибели всего своего народа, или останешься здесь, чтобы не узреть печальной картины?
— Нас мало, — Иорвета ничуть не задели его слова. — И я не король. Потому на совете найду короля лесных эльфов и спрошу, не нужны ли ему воины.
— Разве ты не хочешь стать королем сам? — вкрадчиво спросил Эредин.
— Во-первых, нет, во-вторых, у меня нет прав, — Иорвет спрыгнул на пол террасы. Ах, Даэнис ему не сказала. — Совет соберется через неделю, все уже прибыли.
— Все-то ты знаешь, — Эредин тоскливо посмотрел на небо и не узнал ни единого созвездия.
— Нас пригласят на малый совет до великого, — продолжил Иорвет. — Там не будет людей, гномов и этих… видел, кстати, сегодня, их пятеро.
— Судьбу королевства старшей расы будет решать совет, в который входят люди, — скривился Эредин. — Какая тайна, покрытая мраком, что же они решат? С другой стороны, здешние люди считают эльфов великими во всех отношениях, так что вполне вероятно, они могут отнестись благожелательно, но сам факт…
— Ривенделл, — перебил Иорвет с такой злостью в голосе, что Эредин удивленно посмотрел на него. — Что ты видишь перед собой, юный король?
— Я вижу прекрасный дворец с относительно мудрым правителем, благо мне есть чем видеть, — ответил Эредин. — Еще раз назовешь меня юным, и я лишу тебя второго глаза.
— Это резервация, — покачал головой Иорвет. — Когда-то люди и нам благоволили. Считали эльфов мудрыми и справедливыми, потом посчитали, что мудрости и справедливости недостаточно для того, чтобы жить. Надо быть человеком, жить могут только люди, а другие — их добыча. Как олени в лесу. А мы, будучи мудрыми и справедливыми, не считали нужным быть сильными и жестокими. Эльфы здесь живут уединенно, многие и не видят их никогда, не встречают за сотню лет ни одного эльфа. Почему, если все так прекрасно?
— Здесь прекрасный мир, — отозвался король Ольх. — А законы… законы можно и переписать.
Иорвет оскалился ему в лицо, но ничего не ответил: на ночную террасу, залитую белым светом луны, вышли двое. Один был эльфом — Эредин понял это по легкой походке и прямым волосам, открывающим острые кончики ушей, а вот второй… он был человеком, но каким-то необычным. Иорвет тоже насторожился: почему-то незнакомец странным образом напомнил ему Геральта.
— Приветствую гостей владыки Элронда, — звонко сказал эльф и поклонился, приложив ладонь к сердцу. — Мое имя Леголас. Вы прибыли на совет?
— Приветствую, — Эредин точно скопировал жест. — Мое имя Эредин, моего собеседника зовут Йорвет.
Иорвет кинул на него благодарный взгляд и молча кивнул.
— Дунадан, — проговорил человек. — Нечасто собирается великий совет.
— Король Лихолесья предлагал созвать его после Битвы пяти воинств, — заметил Леголас.
— Редко собираются советы после битв, — Эредин повел плечом. — Или до, или вместо. Победителю незачем обсуждать что-либо с другими.
Леголас посмотрел на него с непонятным выражением, вероятно, пытаясь понять, шутит он или нет. Дунадан же усмехнулся, что стало для Эредина неожиданностью: с каких пор dh’oine развили свой интеллект до такой степени, что теперь понимают шутки?
— Надеялся бы, что этот совет будет из тех, что «вместо», — сказал человек. — Но как показывает история, в случае созыва великого совета битва неизбежна.
Эредин снова сел, привычно закинув ногу на ногу. Леголас продолжал смотреть на него внимательно, потом сказал:
— Владыка Элронд рассказал о том, что вы бились с назгулами. Почту за честь сразиться с эльфом, который забрал коня у короля девятерых.
— Ты мечник? — спросил Эредин, чуть наклоняя голову.
— Я из Лихолесья, — ответил Леголас, как будто это могло что-то Эредину сказать. — Но сражаюсь и мечом.
Лихолесье, лес, лесные эльфы. Таких не было в мире Ольх, но судя по Иорвету, лесные эльфы предпочитают луки.
— Мы бьемся в доспехах? — Эредин и сам чувствовал, что не прочь размяться.
— Нет, но… — Леголас замялся. — Владыка сказал, у тебя свои… привычки. Хотел сказать, что мы не проливаем кровь.
— Я не проливаю кровь эльфов, — подтвердил Эредин.
— А людей? — спросил Дунадан. — Я также хотел провести с тобой бой.
— Уважу владыку и не пролью ни капли крови в его доме, — ухмыльнулся король Ольх.
— Если пожелаешь, можем потом провести состязания лучников, — Леголас посмотрел на Иорвета. — Но здесь я хотел бы видеть соперником тебя.
Иорвет усмехнулся как можно противнее и кивнул в знак согласия, что для Эредина стало неожиданностью, он был уверен, что Иорвет не понимает языка. Но, видимо, Даэнис говорила с ним на нем, желая сохранить что-то от своей матери в дальнейшей жизни.
— Когда сразимся? — Эредин посмотрел на стоящих вокруг него, он единственный сидел. Леголас запрокинул голову.
— Луна такая светлая, и никого нет, — произнес он. — Если ты не желаешь отдохнуть, то хоть сейчас.
— На звон мечей сбежится весь совет, — заметил Иорвет.
— И увидит, как сражаются эльфы aen elle, — закончил за него Эредин и поднялся на ноги. — Я за мечом, встретимся здесь.
— Что он сказал? — Леголас идя за мечом в свои покои, повернулся к своему спутнику. Дунадан пожал плечами; вид у него был задумчивый. — Арагорн, моего отца пригласили принять участие в малом совете.
— Ты переживаешь, что не справился с ролью посланника? — мгновенно догадался Арагорн.
— Нет, я буду в великом совете представлять Лихолесье, — Леголас нахмурился. — Но владыка Элронд хочет побеседовать с королем лично.
— Откуда эти эльфы? — Арагорн остановился на пороге покоев друга. — Кого они представляют на совете? Йорвет воин, а не посланник, Эредин… я не видел эльфов, подобных ему, столь…