— Спасибо, но где же я его могу получить?
— Гринготтс – банк гоблинов, самое белое здание из всех белых в переулке – не пропустите, – он взял меня за плечо и проводил к черному выходу из бара.
Как только он вышел из-за стойки, я увидел, что он был горбуном с перекрученными руками и кривыми ногами, но всем видом постарался не выдать, что меня это заботит и вообще волнует. Подойдя к стене, напротив которой стояли мусорные бачки, он неуловимо быстрым движением узловатой руки достал черный прутик и трижды ткнул в отмеченные белым мелом кирпичи. Они, провалившись в глубь стены, потащили цепную реакцию своих собратьев, что начали словно сложнейший механизм складываться в арку прохода, открыв вид на пеструю и заполненную толпами странно одетого народа улицу. Развернувшись к нему, я увидел его поклон:
— Добро пожаловать на Косую Аллею, мистер Поттер.
Комментарий к Глава 5 “Дырявый Котел”
Отредактировано.
========== Глава 6 “Семьсот тринадцать” ==========
Шум, крики покупателей и вторивших им продавцов, уханье десятков сов, что летали над головами прохожих, разнося почту, или просто сидели на многочисленных вывесках. Смех и радостные выкрики детей, редкий плач о не купленной игрушке или упавшей конфете, звон стеклянной посуды и утробный грохот сталкивающихся котлов. Эта вакханалия смела все мысли, витавшие в голове, так что я даже не заметил закрывающегося прохода – лишь тогда, когда последний кирпич со стуком встал на свое место, я обернулся, чтобы увидеть обычную стену с такой же тройкой кирпичиков, промаркированных белым цветом. Кивнув про себя, что понял механизм входа-выхода, я отошел на пару шагов от прохода и попытался починить очки – видно все очень плохо, так что приходилось ориентироваться на звуки и размытые тени.
Со вздохом расшнуровал один кроссовок, перевязал шнурком треснутое место – пусть так коряво и неудобно, но что есть, то есть. Присмотревшись к толпам странно разодетых волшебников, я переборол стеснение от своего вида – нет, ну правда, растрепанный мальчуган в одном расшнурованном кроссовке и по-уродски выглядевших сломанных очках против бодрого старикана, что надел сандалии на высоком каблуке, шотландский килт и женскую блузку с рюшами, венчая всю эту композицию высоким цилиндром бордовой шляпы.
— Ши-ик, – присвистнул я.
И таких не разбирающихся или считающих, что они разбираются в моде, волшебников было множество. Еще раз осмотрев кривую улицу с нагроможденными один на другой магазинчиками, я увидел высокое белое здание в конце улицы. Оно было слегка наклонено – словно Пизанская башня, – белые колоны с позолотой держали его своды, а остроконечная крыша из стекла смахивала на готический собор.
Вдохнув полной грудью и набравшись уверенности, я вклинился в хаотический поток людей и начал пробиваться в самый конец Косого Переулка. Толкотня была жуткая, все искали кого-то, спрашивали что-то и приветствовали знакомых, нагло встав посреди улицы. Отовсюду лились крики зазывал, взрывы петард и хлопки шутих, детский смех и мяуканье вездесущих котов, о которых все спотыкались, выслушивая злобное шипение в ответ.
Через пару минут толпа вынесла меня к книжному магазину – «Флориш и Блотс» гласила вывеска: дверь все время открывалась и закрывалась, поток людей не ослабевал, я видел множество школьников и их родителей, умудренных сединой стариков и крикливых мамаш. Через ажурное стекло витрин были видны бесчисленные полки, заставленные книгами, они были всех цветов и размеров, корешки призывно поблескивали блестящими искрами…
— Нет, без денег мне здесь делать решительно нечего… – собравшись с силами, я вновь вклинился в галдящий поток и, начав активно пихаться локтями, пер напролом к банку.
Наступив кому-то на ногу, я услышал громкий вскрик и, обернувшись извиниться, потерял равновесие и был вытолкнут на белоснежные плиты, что плотно примыкали к старой брусчатке переулка.
— Вот козел… – потирая локоть и высматривая обидчика, я на периферии увидел размытое багровое пятно, что моргнуло ярким огнем и тут же исчезло.
Подняв взгляд вверх, я увидел падающее письмо и кружащееся вокруг него по спирали огненно-рыжее перо. Ловко поймав письмо, я так же в прыжке схватил яркое перо, казалось бы, состоящее из живого огня, и воровато осмотрелся по сторонам – но никто не обращал на меня внимания. Люди то и дело выбивались из потока и стремились побыстрее зайти под своды банка, некоторые возникали из ниоткуда с легким хлопком и так же спешили войти в белое здание. Отбежал к краю белоснежной площадки, чтобы не стать препятствием ополоумевшим волшебникам – такими они показались мне на первый взгляд: все время спешащие, странные и необычные.
Погладив украдкой нежные перья цвета пламени, я все же спрятал его в рукав – в карман оно бы не влезло, перо было длинным, размером с предплечье. Птица, обладающая ими, очень большая, я таких не видел, да и та странная вспышка огня… Все было слишком странно.
Застегнув пуговицы на старой рубашке, я достал скомканное письмо из заднего кармана джинсов – та же пергаментная бумага, но оно было перемотано веревочкой и, тряхнув конверт, я понял, что там не только письмо, но и какой-то предмет.
Оно было без подписи, так что, надорвав конверт, увидел золотую “блестяшку” размером с мой палец – это оказался вычурный ключик, который я тут же спрятал в карман и снова осмотрелся – не заметил ли кто? Скомкав обертку конверта, я положил его в последний свободный карман и тут же приступил к чтению письма:
«Дорогой Гарри!
Надеюсь, с тобой все хорошо. К превеликому сожалению, мы с тобой не знакомы, по крайней мере, лично. Я в курсе, что Рубеус слегка переволновался и не справился с поставленной задачей, но не держи на него зла – надеюсь, так же, как и я.
Письмо тебе передаст Фоукс, не пугайся, он добрый феникс. К нему будет приложен ключ от ячейки, оставленной тебе твоими родителями и хранимый мной до сего момента – передаю его тебе с пожеланием распорядиться ими с умом.
Пока что мы не сможем встретиться лично, я, как и все старики, обвешан делами и заботами. Но у меня есть просьба к тебе: дать свое согласие можно выполнив её, отказавшись, ты не изменишь моего отношения к тебе.
В ячейке семьсот тринадцать сего чудного гоблинского банка лежит вещь, которую я бы хотел вернуть обратно – просто передай приложенное письмо в руки служащего банка и забери сверток, как раз доберешься к своему сейфу и возьмешь денег на покупку школьных принадлежностей. И не только.
Удачи, Гарри.
Альбус Дамблдор.
П.С. Как выйдешь из банка со свертком – подуй на перо.
П.С.С Надеюсь, перо ты нашел.»
Читая письмо, я был в недоумении, иногда посмеивался, представляя, как улыбается пишущий мне старик и лукаво мигает затянутыми дымкой прожитых годов глаз. Перевернув лист, я увидел появившуюся записку, но, отдернув руку, не стал её читать.
Я с интересом и легким опасением подошел к огромным воротам.
Статуя низкого рыцаря поклонилась мне, и я понял, что внутри неё есть кто-то живой. Коряво поклонившись в ответ, я дотронулся кончиками пальцев к двери, и она мягко отворилась внутрь, открыв вид на огромное помещение с пустым пространством посередине и высокими стойками с сидящими за ними уродцами. Они были одеты в чопорные костюмы, на их длинных и крючковатых носах блестели пенсне и монокли, перекрученными и длинными пальцами они перекладывали монеты, взвешивали драгоценные камни и черкали что-то в толстенных талмудах – учетных книгах, скорее всего.
«Так вот как выглядят гоблины». Набрав полную грудь и вместе с воздухом набравшись решимости, я двинулся к ближайшему созданию. По пути осматривая резные барельефы, обильную позолоту и мозаичные узоры на стенах, я давался диву от прекрасной и изысканной отделки помещения. Все было подавляюще величественно и беззастенчиво роскошно – мысль о том, что они пытаются что-то компенсировать, вызвала улыбку. Подойдя к высокой стойке, я подтянулся на цыпочках и тактично прочистил горло. Гоблин отвлекся от пересчёта башенок из золотых монет и, приподняв очки, наклонился вперед, рассматривая меня из-за стойки.
— Добрый день, сэр, меня зовут Гарри Поттер и я хотел бы получить доступ к сейфу.
— У мистера Поттера есть ключ? – проскрипел старый гоблин, обнажив острые словно бритва зубы в подобии улыбки, от чего меня передернуло, но я все же подавил свой страх и обманчиво спокойно достал из кармана ключ, передав в крючковатые руки гоблина.
Он повертел его в пальцах, придвинув его к уродливому лицу. Он осмотрел его чуть ли не обнюхивая золотой ключик.
— Верно, сейчас я позову провожатого к вашему сейфу, мистер Поттер.
— Ах, да, еще. Вот это, чуть не забыл… – с нервной улыбкой выложил письмо от Альбуса Дамблдора на стойку.
Гоблин с удивлением взял письмо и, пробежавшись глазами по мелкому с завитушками почерку, положил его в резную шкатулку. Прошло пару минут, и он все же достал его и тут же спрятал в рукав.
— Сэр, ячейка семьсот тринадцать, если я не ошибаюсь, и вы знаете, о чем и с чем, если я снова не ошибаюсь? – с полувопросительной интонацией обратился к серьезному гоблину.
— Крюкохват! Проводите мистера Поттера к его сейфу и также к ячейке семьсот тринадцать! – на этот вскрик из помещения за стойкой выбежал молодой гоблин, одетый победнее, но во все тот же фрак.
— Прошу за мной, – его писклявый голосок вывел меня из ступора и, схватив положенный гоблином на край стойки ключ, я устремился за семенящим на коротких ножках Крюкохватом.
Открыв призывно дверь в самом дальнем углу зала, он посторонился, пропуская меня, и тут же захлопнул её, засеменив вперед. Осмотревшись, я поежился от легкого сквозняка и с неверием уставился на ряды вагонеток и переплетение путей, на которых они стояли.
— Прошу сюда, – гоблин уже призывно стоял возле одной из них, а в его узловатых пальцах было зажато кольцо фонаря, что был огромен по сравнению с ним. Он ловко вскочил в вагонетку и, повесив фонарь на специальный держатель, ждал, пока я сяду внутрь.
Как только моя задница соприкоснулась с кожей сидений, гоблин дернул ручку, и вагонетка начала ускоряться по темному туннелю.
— Держитесь, пожалуйста, уровень шесть, три минуты…
— А-а-а-а-а!!! – вагонетка резко нырнула носом вниз – и начался дурдом.
Она кренилась, брызгала искрами, ныряя среди переходов и пещер. Я нашел ремни безопасности и одним зафиксировал себя, а второй просто держал в руке – на всякий случай. Наш транспорт крутился по спиральным путям, переворачивался, перепрыгивал на соседние и просто нырял с отвесных скал вниз. Сначала я испугался, но позже втянулся и веселился вовсю, крича на особо волнительных пируэтах и маневрах. Скальная порода пещер и туннелей сливалась в темную размытую дымку, ветер трепал мои волосы, в то время как подо мной скрипел и брызгал искрами металл повозки, иногда я слышал краем уха дикий вой из соседних переходов, видел вспышки пламени и отблески водной глади подземных озер. Вагонетка резко остановилась, и под удивленный взгляд гоблина я распутался от ремней и бодро выскочил на узкую площадку, у круглой и массивной двери сейфа, с дикой улыбкой довольства на устах и горящими в отсветах фонаря глазами.
— Ключ, пожалуйста, – он поставил на пол фонарь и, приняв ключ из моих рук, провернул его в узкой щелке замка, и тут же механизм начал свое движение, медленно открывая массивную дверь.
— Ох-ре-неть… – повернувшись к ненавязчиво ожидающему меня гоблину, я спросил: – Это все мое? В смысле, принадлежит мне? – на что он кивнул и призывно двинул ладонью, предлагая мне зайти. Среди темноты хранилища свет фонаря высветил приличную горку золотых монет, слева была горка поменьше серебряных – и не таких больших, как золотые, справа же была редкая горка бронзовых монеток – еще меньше серебряных. Проглотив ком, вставший в горле вместе с появившимися слезами благодарности, я переборол навалившееся чувство утраты и горечи, просто сделав шаг внутрь.
— Извините, мистер Крюкохват, я жил у маглов и не знаю денежную систему….
— Золотые – это галлеоны, – перебил он меня, правильно истолковав мое затруднение. – Один галлеон равен семнадцати сиклям – это серебряные. Один сикль равен двадцати девяти кнатам – бронзовые.
— Понял, спасибо, – по правде говоря, я ничего не понял, но, увидев кожаные мешочки, висящие на крючках, вбитых в стену, я выхватил один и начал набивать его деньгами. По большому счету, я взял сто галлеонов, двадцать сиклей и тридцать кнатов. Сделав шаг за порог хранилища, я бросил взгляд на гору монет, что не уменьшилась в размере – чего я подспудно опасался. Кивнул гоблину, на что тот резко закрыл дверь, провернув со скрипом механизма тонкий ключ и с легким поклоном вернул его мне. Дверца вагонетки скрипнула и гоблин, лукаво посмотрев на мои судорожные попытки зафиксировать свое тело, обнажил зубы в подобии улыбки:
— Уровень семь, три минуты… – визг разгоняющейся вагонетки и мои крики радости, смешанной со страхом и адреналином, сердце было готово вырваться из груди, а горло уже саднило от неистовых визгов и криков.
— А-а-а! – сквозь шум моего крика и треска металла колес я уловил шум падения воды и, за секунду до того, как намокнуть, захлопнул рот, слегка прикусив язык. Отплевавшись от холодной воды и разлепив глаза, я успел заметить изучающий взгляд гоблина до того, как он отвернулся – оставив себе этот случай на обдумывание позже, я снова отдался вакханалии подземной карусели, продолжая кричать, но уже мокрый до нитки.
— Хранилище семьсот тринадцать. Фонарь, – он протянул мне фонарь, и я, поднатужившись, взял его в руки, удивляясь силе, таящейся в этих мелких существах. – Отойдите, – я сделал пару шагов назад, и он провел своим длинным ногтем на узловатом пальце по незаметному стыку механизма – все тут же защелкало и заскрипело, а дверь вдруг размылась дымкой. Сглотнув, подавляя волнение, я тихими шажками стал приближаться к проему в поисках нужной мне вещи. Мне было жутковато входить в это заколдованное хранилище, и я решил завести разговор с гоблином:
— Крюкохват, а вас часто пытаются грабить?
— Да, – проскрипел он, и я уверен, что его лицо озарила ужасающая улыбка. – Пытаются, но навеки остаются в наших подземельях, не сумев найти выход.
Сглотнув ком, стоявший в горле, я с неверием посмотрел на гоблина:
— А как часто вы проверяете подземелья и, ну там, хранилища?
— Раз в десять лет, а что?
— Да ничего, ничего, спасибо…
Оказавшись в самом сердце хранилища, я наступил на маленький сверток с твердым предметом, завернутым в тряпки. Подняв и тут же сунув его в карман штанов, я поспешил поскорее покинуть это место.
Шесть минут крутых виражей – и я, раскланявшись с гоблином, вышел под своды ярко-голубого неба с редкими облачками – нечастая погода на просторах Англии. Опустив взгляд на землю, спасая глаза от яркого солнца и слепо щурясь на нередеющую толпу, я достал из рукава яркое перо и, не удержавшись, погладил гладкие и мягкие края. Поднеся его к губам, слегка подул, чтобы через миг ощутить на плече тяжелое тело птицы.
Трель его песни была очаровывающей, она поселила в душе уверенность и нежность, но люди все так же стремились по своим делам, не обращая внимания ни на меня, ни на феникса, сидящего у меня на плече. Он поворачивал шею, рассматривая меня то одним, то вторым янтарным глазом, слегка пощелкивая клювом. Птица была огненно-рыжей, с ярко оранжевым хохолком и багрово-красным хвостом, переливающимся языками пламени. Издав еще одну трель, он посильнее сжал лапы на моем плече, пытаясь привести меня в себя, но я, хлопая глазами и улыбаясь с самым глупым видом, не мог перестать любоваться прекрасным существом. Легонько толкнув меня головой, он выдал еще одну трель, более игривую и ободряющую.
— А-а, точно, прости-прости… – рука нырнула в карман, и я тут же поднял к его клюву сверток, он резко открыл клюв и глотнул предмет, завернутый в тряпицу, вызвав у меня страх, непонимание и тут же брызнувший смех. Довольно заклокотавший на мою реакцию феникс легко оттолкнулся и взмыл вверх, чтобы через секунду вспыхнуть огненным шаром, исчезнув прямо в воздухе.