— А, вот куда… Хм-м, – он сделал шаг назад и тут же исчез, его голос полился из-за скрытых среди стеллажей проходов, уставленные всевозможными коробочками разных размеров. Его отчетливый, но в то же время тихий, на грани шепота, голос лился отовсюду:
— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, – мягко произнес он. – Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… Я бы её все равно продал, да. Это выше моих сил, ведь не волшебник выбирает палочку, нет… Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, – пояснял старичок, рыская среди темноты полок и переходов. – Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Сердцевины бывают разные, но предназначение у них одно, да. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И, конечно, Вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.
Почувствовав слабое дуновение затхлого воздуха, я резко развернулся, чтобы увидеть старика.
— Хорошо, очень хорошо, мистер Поттер. Что же, приступим. Для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.
Я осторожно выхватил палочку из старого и ветхого футляра – Олливандер подал её мне, даже не прикоснувшись к ней. Легкий взмах – и дым вырвался из острого конца волшебной палочки. Он сложился в человеческое лицо и жутко завыл, от чего я тут же выронил палочку, и она ловкой змеёй нырнула в свой футляр, закрыв крышку резким хлопком.
— Не та… – и он исчез, а я словно загнанный в угол тигр кружился среди темноты, всматриваясь в круговорот пыльных стен и переходов. Снова почувствовав старика, что будто игрался со мной, я осторожно вытащил палочку из футляра.
— Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте, – будучи готовым ко всему я лишь попытался взмахнуть, как тут же разжал пальцы: мне почудилось, что она вот-вот взорвется, оторвав мне руку.
И снова он исчез, лишь горестно вздохнув. Я уловил его жалостливый взгляд на темно-бордовый футляр, словно он сожалел о неудаче палочки – не моей.
— Эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.
И снова, и снова я кружился, изредка останавливаясь, мне не хотелось ни есть, ни пить, я даже дышал через раз, терпя неудачу за неудачей. Но вдруг мои пальцы потеплели – не от того, что в них была зажата палочка, лишь перо.
— Очень интересно, я бы даже сказал, волшебно. Как тяжела и непокорна судьба, но рок её не оставит отмеченного её тенью. Да-а, мистер Поттер, я понял…
— Что Вы поняли?
Но он уже исчез, как и исчезло ощущения охоты. Охоты, где я был лишь дичью.
— Вы обратили внимание на витрину, мистер Поттер? – его голос снова звучал из ниоткуда, словно он сам стал частью темноты.
— Да, я видел палочку.
— Не палочку, всего лишь заготовку, мистер Поттер, – теперь же он появился прямо передо мной, с тем самым футляром и подушечкой под ним.
— Остролист, опаленный дыханием дракона… Давным-давно, еще когда я был молод, я как-то забрел в Каладанские пустоши восточной Европы. Мне повезло найти это древо и не повезло вдвойне оказаться рядом с гнездовьем молодой драконицы – еле ноги унес, да-а… Дайте мне сердцевину, – его голос лязгнул металлом, но я лишь сильнее вцепился в потеплевшее перо.
Он невидящим полубезумным взглядом пожирал языки огня, что трепались у меня в руке, но вдруг перо само вырвалось и с яркой вспышкой исчезло, ослепив меня. Я выставил руки в поисках стеллажа, рядом с которым стоял, глаза слезились, были видны лишь разноцветные круги, но я не успел запаниковать, как смог видеть: тот же зал и та же стойка, у которой все началось, тихий людской гул за спиной и скрип прохудившегося паркета подо мной.
— Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка. Она сама нашла своего хозяина.
Протянув руку к словно живой палочке, я ощутил мягкие волны тепла, идущие от неё – все опасения улетучились, тьма помещения расступилась в багровом зареве рассвета, что теплым ветром трепал мои волосы.
— Любопытно… Очень любопытно…
— Извините, – севшим голосом спросил я, не отрывая взгляда от той единственной и неповторимой, – что именно кажется Вам любопытным?
— Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри Вашей палочки — перо феникса, то, что Вы принесли с собой. Добровольно отданное, замечу, великая сила таится в нем, великая… Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в Вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала Вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от Вас скрывать – ее сестра оставила на Вашем лбу этот шрам.
Руки дрогнули, словно желая выбросить гадкую, испорченную, вызывающую отвращение вещь, но та нежность, которой отвечала палочка, была непреодолима, и я все же сдержался. Олливандер заметил это:
— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь – судьба. Я ведь Вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что, думаю, что мы должны ждать от Вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.
— Он убил моих родителей!
— Да, к сожалению, это так…
— Я не хочу быть похожим на него, не хочу быть…
— Как он? Здесь, мистер Поттер, решать только Вам, ведь только Вы властвуете над своей судьбой, только Вам решать, которую дверь отворить, да…
Свет мигнул – и я очутился среди толп народа, что возмущенно стали выкрикивать и отпихивать меня с пути. Обалдело оглядываясь, я, не видя пути, пробирался через толпу, весь погруженный в свои мысли, как вдруг уперся в спину мужчины, что чинил сломанную клетку прямо у входа в магазин.
Он обернулся. Увидев меня и призывно улыбнувшись, похлопал по плечу:
— Заходи, пацан, любые твари на самый изысканный вкус.
Подняв взгляд, я увидел огромную вывеску «Волшебный зверинец».
========== Глава 9 “Матильда” ==========
Деревянной походкой усталых ног я проследовал в глубь темного помещения. Я как-то даже пофигистически удивился: что у волшебников за тяга к полутьме? Нет, ну правда. Крадущимся шагом с полным отсутствием эмоций на бледном от стресса лице и с расширенными зрачками глаз я медленно плыл среди тьмы помещения: здесь было сухо и слегка душновато, в воздухе витали тысячи самых разных запахов и звуков – но если честно, то пахло не фиалками и розами. Отовсюду слышались шорохи и тихая возня, кто-то царапал прутья клетки, кто-то завывал неистовым плачем, от которого душа в пятки опускалась. Хлопки крыльев и сдавленные сипы, писк и неистовое уханье сов, что моргали светящимися глазами размером с галлеон. Ох уж эти глаза, бликующие в полутьме – если выключить звук, то я бы мог представить себя в жутковатом, но оттого не менее интересном планетарии.
В голове крутился список школьных покупок, где было указано, что первокурсник может взять с собой жабу, кошку, сову или кого-то другого. Изначально я не планировал покупать питомца – я пока за собой уследить не могу, куда уж тут до зверушки, за ней уход нужен. Но весь день пролетел в круговороте шока и легких истерик, которые я, к своему удивлению, легко подавлял, хотя были и классные моменты: поездка на вагонетках, вкуснейшие пирожки, встреча с фениксом по имени Фоукс и обретение палочки, что оставила все же двойственные ощущения – с одной стороны, я был счастлив, ведь я обрел, казалось, давно утерянную частичку себя. С другой же стороны, она, а точнее, её сердцевина, стала первым связующим звеном между мной и Волдемортом – да, я узнал его имя. Знаете, не слишком приятно пользоваться вещью, которая пусть и косвенно, но связана с мразью, убившей ваших родителей – так что я её даже в руки не брал после приобретения, она все так же покоится в футляре, возможно, ожидая часа, когда я решу её судьбу.
Уткнувшись во вдруг ставшим упругим воздух, я сделал шаг назад и тут же приложил руку к прозрачному барьеру – он был мягким и пружинистым, – но чем дальше я пытался просунуть руку, тем сильнее он отталкивал её.
— Барьер поставлен не для того, чтобы юные маги тыкали в него руками, юноша.
— Извините, но это прикольно: странные ощущения, словно сгустившийся воздух, вдруг ставший водой и тут же превратившийся обратно, очень интересно…
— Ну же, перестаньте, давайте я Вас провожу обратно в первый павильон, выберете себе спутника, – ко мне обращалась молодая девушка.
Она была здесь все время, но я её не замечал до того, как она обратилась ко мне. В данный момент она встала из-за столика, где читала книгу – это удивило меня больше всего, ведь здесь царила полутьма. Это какое зрение нужно иметь, чтобы буквы различать?
— А что там? – повернув к ней голову, я стрельнул глазами в закрытый заклятьем проход, на что она лишь набрала в грудь воздуха, но вдруг он вышел как из воздушного шарика. Она просверлила меня унылым взглядом:
— Второй павильон.
С таким же отсутствующим выражением лица я снова спросил:
— А что там?
— Животные условно третьего класса опасности, выше не держим. И не спрашивай, есть ли третий.
—А что, есть?
— Нет! – тут же отбрила она и, махнув палочкой перед упругим прозрачным щитом, быстрым шагом проследовала через коридор, тихо выговаривая себе что-то под нос. Я обернулся: идти назад не хотелось, а вперед манил легкий интерес. Тем не менее шаг я ускорил, потом перешел на бег и наконец догнал странную девушку.
—…Не-ет, подавай им что-то особенное. Бешеные, умалишенные, не нравятся им обычные зверюшки-милашки. Уродцев опасных им подавай, да еще и ребенку!
Зыркнув на меня и резко сдув упавшую на глаз челку, она ускорила шаг, смешно дрыгая руками – я припустил вслед за ней. Не сбавляя дикого темпа, она снова взмахнула палочкой перед дверным косяком, на котором держалась тяжелая на вид дверь со множествами запоров. Они с тихим лязгом отъехали в сторону, и она зашла внутрь, остановившись рядом с выходом:
— Выбирай.
Уперев ладони о колени, я в полусогнутом положении пытался отдышаться, в то время как она вертела палочкой у ногтей, меняя их цвет. Здесь было посветлее, и я рассмотрел её наряд: ярко-зеленая блузка, скрытая под коротким пиджаком кремового цвета, длинные рукава были усыпаны яркими стразами и разноцветными перьями, плиссированная юбка в черно-розовую клеточку и разноцветные полосатые чулки.
— Вам не говорили, что Вы бываете слишком быстрой? – с легкой одышкой просипел я. На что она лишь фыркнула и ткнула кончиком палочки в противоположную сторону зала. Проследив за направлением, я увидел несколько огромных клеток и с осторожностью прошел к первой слева. В ней сидел черный кот, но он был слегка странным: шесть лап, длинный без следа шерсти серый хвост, четыре уха, венчавшие его затылок странной шевелящейся короной, и три глаза – два ядовито-зеленого цвета, а третий багрово-красный прямо в центре лба. Уставившись на него, я заметил, как кот перестал вылизывать лапу и, поставив её на пол клетки, сфокусировался на мне. В голове тут же прошелестело обесцвеченным голосом:
— Не пялься.
По правде, это и голосом не было, просто я вдруг понял, что этот кот хочет мне сказать.
— Я и не пялюсь, – ответил я, продолжая гипнотизировать его третий глаз.
— Не пялься.
Слегка повернув голову влево, я подозвал девушку:
— Я что, и правда пялюсь на него?
Она ответила, так же не смотря в мою сторону:
— Да, пялишься.
Сделав волевое усилие, я споткнулся и разорвал зрительный контакт со странным зверем. Опасаясь еще раз посмотреть на него, я спросил:
— Кто это? – на что получил наставительный и такой же язвительный ответ:
— Книги хоть бы раз открыть удосужился, школьник. Это смесок Северо-американского низла и кошки Вампус, они обладают даром гипноза и телепатии – очень редкий экземпляр и столь же противный и агрессивный! – выплюнула она, не отвлекаясь от своего занятия. Бешеная что ли?
Так же аккуратно сделал шаг к следующей клетке – ибо после высказывания девушки кошка начала шипеть и бросаться на прутья.
В соседней клетке было пусто и, не успев открыть рот, я получил ответ:
— Камуфлори, не продается, – и, секунду промедлив, добавила: — Вымирающий вид, передадим его в заповедник.
Сделав еще шаг влево, я увидел полутемную клетку, на полу было пусто – пусть там и валялись многочисленные сухие ветки и обрывки листьев. Подняв взгляд выше, едва различил темное пятно в самом углу: оно висело почти под потолком и походило на утыканную иголками каплю. Но вдруг внутри все зашевелилось, и я подался назад. Из нутра капли показалась наружу облезлая шея, усыпанная редкими перьями, длинный острый клюв и бешеные глаза.
— А это что за птичка? – просипел я, ибо был слегка напуган.
— Авгур, Авгурий или Ирландский Феникс, очень пуглива, гнездится в зарослях терновника или ежевики, питается крупными насекомыми и феями, летает только в сильный дождь, а остальное время прячется в своем гнезде каплевидной формы, в книжке прочитаешь…
— Далеко ему до феникса…
— Ты что-то сказал?
— Да ничего, ничего… – она начинала меня бесить.
Сделав еще несколько шагов в сторону следующих клеток, я про себя решил: пока что-то не куплю из страшного и необычного – я отсюда не уйду. Не потому что я хочу, а назло этой совятнице, кошатнице и жабовнице, да еще и с дерьмовым вкусом в одежде.
Эта клетка отличалась тем, что на самом деле не была клеткой: огромный террариум, наполовину заполненный водой и старыми корягами, что создавали переплетение дорожек над водой.
— А тут что? Жаба с грифом «особо опасна»? – развернулся я спиной к клетке и отскочил от содрогания стенки, словно кто-то пытался протаранить стекло изнутри.
— Испугался? – лукаво спросила она, в то время как сама бросила испуганный взгляд во тьму за стеклом.
— Кто в нем? В смысле, в террариуме?
— Noctis Acrochordus, ночной бородавочный змей, родом из Южной Индии. Не ядовит, предпочитает охотиться в темное время суток, обволакивая кольцами спящую жертву, после чего душит и пожирает.
«С-холодно, с-съесть, с-сожрать теплую добычу-с-с…».
Я словно завороженный смотрел на выползающую из воды змею длиной где-то в два метра. Она привлекла меня не столько своими полосатыми боками, сколько тем, что я слышал её, понимал её, хотел спасти из холода. Придвинувшись к клетке, я обернулся на скучающую девушку и по наитию начал гортанно шипеть, язык не использовал вообще, лишь странно посвистывал нёбом:
«Я вызволю тебя из холода, дам пищу, а потом отпущу. Ты понимаешь меня?»
Змея резко выбросила шею, метя мне в глаза, забыв, что между нами стеклянный барьер, но я ошибся: она замерла в сантиметре от стекла, завороженно следя за моим лицом.
«Ты понимаешь меня?» – снова тихонько прошипел я, и она тут же начал двигать шеей, словно гипнотизируя своими движениями.
«Защита, тепло, еда».
Она безостановочно повторяла эти слова, в то время как я подбежал к странно-агрессивной девушке и выхватил кошелек:
— Змея сколько стоит?
— Девять галлеонов, восемь сиклей…
Не дослушав до конца, я тут же высыпал на ладонь россыпь галлеонов и, отсчитав десять, всунул ей в руку и призывно посмотрел в глаза:
— Сдачи-не-надо-открывай-клетку-пожалуйста! – выпалил я на одном дыхании, на что она в ступоре махнула палочкой, и фронтальная стенка исчезла, вода тут же полилась на грязноватый пол, а змей, извиваясь всем телом, бросился ко мне, скользя по ледяной воде. Выставив руки в желании его поймать, я не ожидал, что он стремительно нырнет в рукав и начнет обматываться вокруг торса – но почему-то я не опасался, что он будет меня душить и пытаться сожрать, я знал, что он безопасен для меня. Но девушка-то не знала.
— Не шевелись!
Она резко направила на меня палочку, от чего я с криком отскочил назад, но новоприбывший вес в виде змея и отсутствие опыта ношения мантии сыграли со мной злую шутку: я запутался в полах и покатился по полу, вертясь ужом от пролетающих красных лучей заклятий.