‒ Так вы Рем, мне о вас Ленар говорил. Это я ночью позвонил в КБ Марса, вот их и прислали принцессу освобождать. А чё мне Ленар ничего не рассказал? Видите, меня прострелили, ‒ Ферапонт в очередной раз показал свою знаменитую руку, призывая к сочувствию, которое никто не собирался проявлять.
‒ Извини за секретаря – землянин с поверхности, самонадеян до неприличия. Но не безнадёжен, фирменные коктейли мешает неплохо. Как добрался?
‒ На третьей космической благодаря твоим воплям. Пришлось в трюме военного транспорта мёрзнуть. Вы здесь такие фейерверки запустили ‒ чуть не опоздал с подарками. Нельзя пожилого человека в такие графики ставить, у меня сердце на двух гвоздях держится.
‒ Валидолу?
‒ Поговори. Обратно подкинешь? Бегать от мальчишек в фуражках не хочется.
‒ Обязательно. Вопрос ‒ я тут твой фамильный замок пустил в оборот. Извини. Самому решать или как?
‒ Сам, дорогой, сам. За каждую царапинку на паркете спрошу. Ты это думай, как мне вернуться на родину. Надоела земная гравитация так, что кости скрипят в суставах, будто шкаф железнодорожника.
‒ Что с пилотом геликоптера? Я его здесь оставил.
‒ Пришлось ликвидировать. Он меня видел.
‒ Что? – я ринулся в комнаты, представляя бездыханный труп марсианского полицейского. По полу струилась пыль, поднятая сквозняком из окна, растягивая следы от рифлёных ботинок Рема.
‒ Напугал? – Компаньон довольно усмехнулся. ‒ Ты не узнал в спешке своего расторопного администратора. Как он тебе?
‒ Дягилев, что скажешь. Тоже инициативный напрочь.
‒ Племянник! У него есть пара идей. Найди минутку. Боюсь, после твоих мистерий, придумает что-нибудь непотребное. Сгорит не вспыхнув.
‒ Только ради нашей дружбы.
Раздался звонок. Вот не люблю я совсем никаких сообщений. Вообще никаких. Хватит!
Ферапонт протянул телефон:
‒ Наома-младший! Вас?!
‒ Приветствую. Что? Ах, это. Другого выхода не было. Почему не позвонил? А когда? У нас не заладилось с вами на Венере. Спасибо. Кто знал, что так повернётся? Будем думать, ‒ я положил на рычаги трубку, показавшейся мне хрустальной. И сел с обречённым видом на пыльное кресло.
‒ Что этот таракан мохнатый хочет? – встревожился Рем. – Может прислать ему тортик с надписью: «От благодарных потребителей».
‒ Предлагает встречу. Готов забыть разногласия. Изощрённо врёт злодей! Ферапонт, прошлый раз у тебя предчувствия были. Как щас? Могут вторую дырку в организме сделать уже прицельно. Этак твоего здоровья, действительно, надолго не хватит, ‒ я прошёл к окну, за которым в металлическом черепе необычного ретранслятора отражались изогнутые окна пирамиды.
‒ Рем, у меня мозги кипят, ‒ я скривился словно от хины. – Твой заржавевший интеллект мешает думать. Какой торт? Ты о чём вообще?! Ферапонт, летишь в отпуск: заслужил. Отвезёшь в Париж Рема со скоростью «Восточного экспресса». Иди и принеси морса Гектора. Как больше нет! Вот и ещё один повод. А мне придётся с господином Сержем чай с бергамотом пить.
‒ Сам справишься? – Рем опустился со вздохом в кресло из пластины трицератопса с длинными вырезами, сквозь которые протянули кожаный ремень с полосатой щетиной зебры.
‒ Что, в аптеку бежать за бромом?
‒ Сам, так сам! Напоминаю, племянника зовут Эрл. Ферапонт, пошли. Перестань ныть за свою дефектную руку. Я поведу аппарат.
«Модлен» запустила термоядерный реактор, заработали плазменные ускорители, и яхта растаяла в сером тумане марсианского неба.
VI. Смертельный танец
Заложники страстей никогда не испытывают жалости к своим жертвам.
Маэстро Ленар
1. Марс не отпускает
В прямоугольных иллюминаторах постепенно уменьшался Марс на фоне огромного солнца, по другую сторону от которого летел голубой шарик Земли на фоне мерцающих звёзд Млечного пути.
Принцесса лежала в каюте уставившись в потолок сухими от злости глазами. Как настоящая женщина она ни в коем случае не могла отнести на свой счёт вину за случившееся. Было дьявольски обидно, что можно так запросто отправить домой человека, вовсе не посчитавшись с его планами.
После участия в фестивале возникло огромное желание разучить новый танец, а может быть даже и принять участие в концерте. Теперь всё рушилось из-за глупого недоразумения с марсианским артефактом:
«Чёрт возьми!», ‒ процедила сквозь зубы, ломая при этом красивую черепаховую расчёску, подаренную Ферапонтом. Потом отправилась в ангар монитора, где стоял десантный катер: «Так я вам и полетела на Нибиру сломя голову», ‒ сказала сама себе, включая ионный двигатель.
‒ Принцесса, у вас совесть есть? – воскликнул я, увидев на пороге агентства барышню в полувоенной форме. ‒ Понимаю смущённых вашими прелестями молодых людей ‒ у них есть веская причина. Вы, например, знаете, что родители беспокоятся насовсем? И, наконец, дайте мне прийти в себя после пережитого. Я совсем похудел от волнений.
‒ Ага, Ферапонт в ресторане дирижабля рассказал почему: придумали очередную аферу. Вы использовали моё имя без согласия!
‒ Вот она человеческая неблагодарность. А кто спас принцессу Ти рискуя жизнью? Результат что не устроил! Вы сделали замечательное открытие – «Сфинкс» восстал! Разве это не достижение! Или нет? ‒ вдруг произнёс я с сомнением. – И что нет? – уже спросил обеспокоенно, заметив нахмуренные брови.
‒ Ах, вот вы и поняли, что теперь на меня будут совсем по-другому смотреть! ‒ принцесса зажмурилась так, что выступили капельки слёз. ‒ Князь неожиданно сделал дистанцию, приняв свои выводы начёт «Сфинкса», словно вовсе и не был со мной знаком до сих пор; Ферапонт начал откровенно бояться: у него трагедия всей жизни после случая на Венере.
‒ Так, милая барышня. Женская логика всегда идёт с поворотами, и где в этом лабиринте выход, разведка не знает. Теперь излагайте ваши идеи членораздельно: что нужно от меня? – тяжело вздохнув, я опустился на софу с гнутыми вольфрамовыми ножками, обитую тёмно-синей кожей марсианского пони с редкими клочками белой шерсти, приглашая жестом присесть рядом принцессу.
‒ Во-первых, ‒ начала она, загибая пальцы, – поставить спектакль со мной в качестве примы и, наконец, самое главное, – я вас люблю!
Нет, ну приятно до чёртиков, когда признаётся в любви юное создание, да ещё принцесса. Это было первое подобного рода признание в моей жизни, посему слегка растерялся, а приобретённый в театральной среде цинизм, что-то не спешил бежать на выручку. После бесконечно нелепой паузы растерянно прохрипел с запинкой:
‒ Д-да?! – звук собственного голоса привёл в чувство, и добавил, ‒ И как вы себе это представляете? Боюсь, что я, благодаря судьбе и возрасту, вовсе не принц и, уж тем более, не пылкий юноша.
‒ Так и не надо. Вы мне просто нравитесь. Должна сказать, что достаточно давно.
‒ Ваше Высочество, вы знаете, что бесконечно жестоки. Пожалейте мужчину, ему это совсем сейчас не надо. Я уже придумал свою жизнь. И тут романтические пампасы. Кстати, а что с моими чувствами к вам?
‒ Вы ничего не понимаете! Будете просто любить меня, целовать… – принцесса мечтательно зажмурила глаза.
‒ Ой, барышня, это такая неприятная пошлость, ‒ «Слава небесным силам, цинизм соизволил вернуться». – При случае не откажусь для физического здоровья. Но не сейчас: вы совсем нарушили моё душевное равновесие. А ведь я к нему уже приспособился.
‒ То есть я вас почти соблазнила?
‒ Определённо! Кстати, что думаете насчёт Ферапонта?
‒ Редкий растяпа! Вот и поплатился – подстрелили. Зачем он начал бегать по ресторану словно мангуст, заглядывая в иллюминаторы. Сидел бы в баре и остался цел. Пользы от него ноль, а спешит изображать Айвенго.
‒ Вот, вот, вы к нему неравнодушны. А то: «Потеряла партнёра!». Нет, жив и здоров. Руку уже заштопали на Земле. И без него мне просто невозможно. Предлагаю простить навсегда.
‒ Не знаю, может быть потом, ‒ принцесса пододвинулась ко мне поближе и обняла, я нахохлился и громко высморкался в большой клетчатый платок от проснувшихся в затылочной области эмоций.
На следующий день договорились встретится в зале для репетиции. За исключением построек прошлого, современные здания располагались глубоко под поверхностью марса. Серпантины монорельс пронзали лаконичные постройки из стекла, полимерного мрамора и керамогранита, взлетая и падая словно огромная железная паутина с заклёпками и болтами в самых неожиданных местах. Иногда они собирались вместе по несколько ниток, чтобы устремится в стеклянные кольца транспортных червей, выскакивающих иногда под лучи далёкого солнца. По сравнению с Землёй оно казалось совсем крохотным и походило на Луну, оттого что Марс находился дальше в среднем на 78,4 млн. км.
Посвежевший после отдыха в моём поместье Ферапонт сидел на широкой белой скамье из ребра марсианского динозавра в углу зала с высокими готическими нервюрами. Один конец опирался на блестящий эбеновый паркет, а другой покоился на фрагменте позвонка, покрытого крупными бляхами медных заклёпок. Вид секретарь приобретал слегка растерянный, если на него обращали внимание.
По правде сказать, я понятия не имел о будущем спектакле. Обыватель только смутно может представить себе хореографию номера. Передо мной стояла задача не только подобрать элементы возможные для исполнения танцорами, но и выстроить их в порядке, который по-новому раскроет замысел композитора.
Принцесса Ти ‒ девушка тонкой организации, со скрытой загадкой. Танго, ‒ это повесть о трагедии любви, где необходим деликатный язык. Можно разрушить музыку заученными связками, искусственность которых оставляет в душе совсем неприятный осадок.
Взяв несколько элементов, молодёжь начала репетировать. Вдруг повернулась на осях маятниковая дверь, и капельдинер театра сообщил о посетителе. Я слегка удивился, оттого что никого не ждал на занятиях.
Неприятные воспоминания об убийстве, произошедшим здесь, старался держать запертыми в карточках памяти. Но они постоянно проявлялись в совершенно незначительных вещях: фиолетовый с багровыми разводами занавес, заметный в дверь арьерсцены, напоминал, что смерть именно здесь получила прописку. Увидев знакомый силуэт театрального агента возмутился:
‒ Молодой человек, я кажется вас предупредил, что сам позвоню!
‒ Извините, дядя сказал, что вы готовы выслушать. У меня деловое предложение.
‒ С вами одни хлопоты! Выкладывайте суть, только быстро, я занят.
‒ Предлагаю провести танго-дуэль.
‒ Что за чёрт! Этого мне ещё не хватало!
‒ Вы неправильно поняли. Этакое соревнование, конкурс между двумя парами. Создаём интригу, скандал, потом само представление. Поверьте, можно неплохо заработать. У меня есть великолепная пара. Что скажите?
‒ Когда планируешь?
‒ А что откладывать. Надо делать сейчас. После скандала со «Сфинксом» марсиане валом пойдут на любой концерт «Альт Пальмиры»: у нас любят острые ощущения. Вечером удобно будет встретиться в кафе «Экспресс на небо»? Ужин за мой счёт.
2. Пиар ход
Лампочки Эдисона свисали с потолка в абажурах из неровных листов родия со свинцовыми вставками, усыпанных круглыми отверстиями разного диаметра. Приятный жёлтый свет создавал уютную атмосферу, располагающею к распитию крепких напитков.
‒ Итак, Эрл, с чего начнём? ‒ я хищно улыбнулся, раскрывая винную карту.
‒ Во-первых, предлагаю изменить абсенту. Наслышан о вашем пристрастии, посему новая идея ‒ итальянский самбук. Здесь он весьма недурён.
‒ Значиться, тоже любишь с огоньком? ‒ я подкрутил ус и прищурился. ‒ Кстати, откуда знаешь мои слабости?
‒ Дядя рассказывал. Счастлив работать под вашим руководством.
‒ Ага, не скрою, приятно. Так, приготовь свой замечательный самбук.
Засучив рукава бардового сюртука с платиновыми пуговицами на косом кожаном отвороте, Эрл поставил на столешницу, инкрустированную вулканическим стеклом, три бокала: шот, снифтер и рокс. В шот налил 50 грамм Самбуки, бросил несколько кофейных зёрен и поджёг, потом добавил, вспыхнувшие эфиром, капели из апельсиновой кожуры, ещё искры корицы. Прогрел, пока масла не стали осаждаться, и отправил горящую жидкость в снифтер, не забывая крутить бокал на роксе. Наконец алкоголь устремился в сосуд для виски, где огонь погас, накрытый снифтером. Я вдохнул оставшиеся в стеклянном бочонке пары через соломинку и тут же опрокинул в себя самбук.
‒ Да ты волшебник! Чудесный рецепт! В организме столько энергии образовалось. Рассказывай свой грандиозный концерт.
‒ Надеюсь на понимание, ‒ Эрл сделался чрезвычайно серьёзным. ‒ Итак, предлагаю устроить состязание между Сержем Наомой-Младшим и маэстро Ленаром… Вот!
Мне пришлось взять многозначительную паузу, чтобы переварить идею. Последнее время молодёжь умудряется радовать моё бедное сердце всё более изощрёнными пытками, о которых средневековая инквизиция не могла понимать, развлекаясь истязанием человеческой плоти. А ведь какой простор мог открыться на поле духовной брани, просто неограниченный.
‒ Эрн, ‒ я всмотрелся в лицо молодого импресарио: явный сангвиник с золотым блеском в глазах, ещё не убитыми праздником жизни. – У меня более затейливое предложение. Надо устроить настоящую дуэль с участием князя Платона, если он, конечно, согласиться. Вот где интрига!
‒ Да, это просто потрясающе! Но как уговорить князя, не представляю себе? Если только вы возьмёте на себя переговоры.
‒ Молодой человек, раз уж вы провели предварительные переговоры ‒ маэстро Серж целиком на вас. Обязуюсь получить согласие князя. Естественным образом мой гонорар увеличится.
‒ Маэстро, не смел и надеяться. Я как в том анекдоте: готов работать за интерес. Это ведь какая реклама для карьеры!
‒ Тогда по рукам! А скандал гарантирован. Там ничего и делать не надо! Шепни репортёрам, что по мнению князя Платона, маэстро Серж похож на павлина с фонариками, когда танцует в алмазном камзоле. Уверяю, они с радостью подхватят. Вспомни прошлый скандал, когда маэстро Серж убил человека за обычную насмешку. А тут в газетах на всю систему назовут «павлином с фонариками»! Гарантия ‒ вспылит! Погуще завари сироп. Подбрось идею Роджеру Фиску, он обязательно ухватиться.
Сквозь чугунные вентили, манометры и водопроводные трубы из плазменных динамиков лилась музыка Abney Park, создавая в кафе атмосферу интеллектуальных самоубийц перед сеансом электрофореза в психлечебнице.
Гнетущее чувство апатии, которое всегда обязательно после перенесённых потрясений, заменилось вспрыскам адреналина от предвкушения настоящих событий. Люди, до сих пор казавшиеся бесформенными организмами, вдруг приобрели очертания разумных созданий, способных улыбаться в лицо бесноватой Фортуне. Марсиане, лишённые эмоциональности землян, недоумённо смотрели вслед арну, вышагивающему по движущемуся тротуару с глупой улыбкой счастья под закрученными в колечки усами, арн время от времени подпрыгивал и делал ногами нелепые па.
3. Клуб самоубийц
Князь крови Платон на следующий день после публикаций перекрыл улицу эскортом из огромных паромобилей, блестящих чёрным лаком и хромом. За бронёй сидели гвардейцы в тяжёлой амуниции с крупнокалиберными винтовками.
С шумом отъехала раздвижная решётка лифта. Князь стремительно ворвался в контору, опрокинув попавшийся под ноги стул, чего я никогда не ожидал от столь рассудительного юноши.
‒ И что теперь прикажите делать? Этот павлин! Он и взаправду павлин! Предлагает состязание, коль уж я разбираюсь в танго. Маэстро, наметился грандиозный скандал! И самое главное, Наома грозиться вовсе прекратить снабжение Земли гелиусом. Шантажист! На складах топлива ровно на месяц, а дальше коллапс, полный коллапс в империи. Отец ничего и слышать не хочет, предлагает извиниться. Но я ничего такого не говорил, хотя, не скрою, думал. И уж совсем не ожидал такой компании. Это точно провокация! В Центральной канцелярии давно подозревали, что рано или поздно корпорация захочет подчинить себе империю. Это новый предлог, новый повод для шантажа.