‒ Ферапонт, в чём дело? Почему граф не смог дозвониться?
‒ Маэстро, у меня две руки и те завязли в работе! – продолжая печатать, ответил секретарь.
‒ Ваше Сиятельство, вчера меня осчастливили, сегодня мы здесь! Император не выспался – смените сомнолога, но не рвите ногти на пальцах.
‒ Для обстоятельного доклада нужен экскурс в процесс, так сказать.
‒ У вас имперская хватка, сразу понял ‒ кричите по делу. Идёмте в кабинет, расскажите свои капризы.
‒ Пустяковое дело, ‒ бросая перчатки в цилиндр, начал граф. ‒ Поможете погрузиться в материал, увидеть всё вблизи: милонгу, дуэль, желательно, принять участие, конечно, в качестве зрителя.
‒ По-настоящему? Слегка необычные у вас прожекты. Просто извращённое любопытство, вы не находите?
‒ А в чём трудность? Используйте своего замечательного секретаря, пусть отрабатывает патент на работу в империи. Давайте я с ним поговорю.
‒ Это зачем? Дался вам мой секретарь! Вот у вас этакая великосветская бесцеремонность по отношению к подданным наблюдается. Вы считаете это нормальным?
‒ Не говорите глупостей! Империя может, например, помочь с долголетием. Вы, как я понимаю, на данный момент слегка ограничены в средствах.
‒ Что, ценного работника хотите сманить. Ему остаётся только крикнуть: «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!». А давайте спросим предмет торга? Я вынул латунный свисток-затычку из переговорной трубы и подул в блестящий раструб:
‒ Да, патрон, ‒ на мелодичную трель из приёмной вошёл мой помощник.
‒ Ферапонт, скажи на милость, готов рискнуть единоличной жизнью, чтобы удовлетворить любопытство графа?
‒ Позвольте, вы ставите вопрос слегка некорректно, ‒ перебил вельможа. ‒ Молодой человек, у вас есть прекрасная возможность изменить судьбу, приняв участие в небольшом спектакле.
‒ И в качестве кого я приму участие: злодея или героя? ‒ вежливо спросил секретарь.
‒ Скорее всего, этакого экспериментатора, что свойственно вашему характеру, как мне представляется. Вызовите кого-нибудь на дуэль и только.
‒ Надеюсь, это будет фарс и рисковать жизнью на самом деле нет нужды?
‒ Напротив, просто необходимо ‒ для чистоты опыта, так сказать.
‒ Извините, а где подвох? Патрон, объясните в чём дело?
‒ Ферапонт, уволь, тут граф решил в Господа Бога поиграть, вот пусть и донесёт до твоего сознания свои прожекты от первого лица!
‒ Понимаете, у меня своя метода, ‒ граф встал с кресла и сделал несколько шагов по кабинету. ‒ Катастрофическая нехватка времени вынуждает получать информацию в сублимированном, сжатом, так сказать, виде. Крайне эффективный способ, должен заметить. Отвечайте, вам есть нужда прожить на 50 лет дольше или предпочитаете остаться при своих? Это более чем щедрое предложение.
‒ Странный выбор! Скажите, ради бога, зачем я должен убивать ни в чём неповинного человека?
‒ Это не вашего ума дело! Взамен полёт на Венеру в столичную клинику по продлению жизни. Выгодный обмен: жизнь за жизнь.
‒ Маэстро, других вариантов, я понимаю, не предвидеться?
‒ Быстро на полвека ты у меня точно не соберёшь, а к старости уже не то удовольствие. Здесь есть настоящий шанс, ‒ ответил секретарю, уткнувшись с сердитым видом в ведомость по зарплате сотрудников агентства.
‒ Патрон, вы же не хотите от меня избавиться?
‒ Дорогой мой, если прирежут, произнесу речь: «Каким он парнем был!» Сделай одолжение, решайся уже! Нам работать надо.
Глава 5. Дуэль на мосту
Солёная пена на гребнях беспокойных волн раз за разом оставалась на камнях у подножья дворца в стиле модерн, от которого уходил к широкой набережной кованный мост с ржавыми болтами. Под звук крещендо испанской гитары морской ветер рванул длинные полотнища белых штор с мраморных балюстрад внутрь зала, когда вошла рыжеволосая принцесса с изумрудными глазами.
‒ Она прекрасна! Ферапонт, вы счастливчик, иметь столько удовольствий совсем близко. Можно уже забыть о поисках смысла жизни, он сейчас будет в ваших объятиях.
‒ Спасибо, граф, позвольте начать забвение, ‒ Ферапонт поднялся навстречу девушке.
‒ Принцесса, только благодаря вам, нужно верить в смысл жизни.
‒ Отчего?
‒ Можно оставить поиски, вы его взяли в плен.
‒ Общение с графом на вас хорошо влияет.
‒ Совершенно с вами согласен. Предлагаю провести экзамен немедленно, прошу, ‒ Ферапонт увлёк молодую барышню на паркет.
Не посвящённая в сценарий, принцесса после танца с интересом разглядывала публику, когда к столику подошёл коренастый милонгеро в золотистом парчовом жилете и пригласил на паркет. Ферапонт намеренно громко спросил Модест Алексеевича:
‒ Граф, а что вы думаете о манерах павианов?
Подошедший господин непонимающе посмотрел на наглого человека, явно пытавшегося его задеть.
‒ Вы об африканских? – с насмешкой уточнил граф.
‒ Что вы, о местной популяции! – ответил Ферапонт, бесцеремонно рассматривая возмущённого милонгеро.
‒ У вас неприятности, молодой человек? – поинтересовался объект обсуждения.
‒ Только одна, и весьма идиотского вида.
‒ Я с удовольствием поправлю вам зрение. Завтра утром на мосту устроит?
‒ Вполне. Буду счастлив поработать стилистом.
‒ Отлично, постарайтесь прийти вовремя, – бросил милонгеро сквозь зубы, с видимым усилием удерживающий себя от желания начать драку немедленно.
Дуэлянты сошлись ранним утром в свете только занимающейся зари. Лёгкий бриз заставлял небольшие волны лениво шлёпаться в каменистый берег, с которого они быстро скатывались обратно в океан, не найдя для себя ничего достойного внимания.
Принцесса стояла вместе с графом, закрывшись летним зонтиком в тонких кружевах от ещё прохладного ветра.
‒ Господа, правила, ‒ я махнул рукой и отошёл к перилам моста, покрытым слоем гидрофобного металла.
Коренастый милонгеро в белой приталенной рубашке по виду опытный боец, намотав на руку пиджак стал кружить вокруг зачинщика, держа перед собой морской кортик. Ферапонт спокойно ждал с опущенными руками, легко двигаясь вслед на носках. Как только уставший ждать противник ринулся вперёд, он сделал сбоку от него длинный шаг, быстрым взмахом левой руки в кевларовой перчатке опустил чужой клинок к ногам и вогнал безжалостную сталь испанской даги в основание шеи. Все произошло настолько быстро, что только, когда проигравший в конвульсиях упал, заливая горячей кровью рифлёное железо, стал ясен приговор судьбы.
Я накинул принцессе на плечи темно-синий с золотыми пуговицами блейзер и проводил в номер. Когда решился оставить, она воскликнула с негодованием:
‒ Всё ужасно и ужасно уже оттого, что в этом нет смысла. Почему не предупредили, что дуэль будет смертельной?
‒ Принцесса, разве можно повлиять на любовь, без страха распалить раненное сердце ещё больше? Бедный мальчик совсем от страсти голову потерял, на людей бросается из-за лишних 50 лет с вами.
‒ Да, он из-за этого согласился на дуэль? ‒ у девушки от любопытства высохли слёзы. ‒ Но ведь он смертный человек, лишние 50 лет всё равно ничего не решают? Тоже мне телеграфист! Хорошо, что ещё стреляться не надумал из ревОльвера, ‒ успокоено вздохнув, заключила она.
‒ Что вы, Ферапонт голову теряет только рядом с вами, во всём остальном он довольно расчётливый юноша, где он и где пошлая растрата казённых денег. Он и книЖков-то таких не читал, несмотря на то, что с поверхности. Вот зарезать человека, это у него получилось с блеском.
‒ И всё же он милый, всё так быстро и изящно сделал! – жизнеутверждающе заключила невольная участница смертельной пьесы.
В лучах заходящего багрового диска буревестники кружили почти над самыми морскими волнами, иногда срываясь в крутое пике и выныривая с трепещущей в клювах добычей на поверхность. Граф заказал экзотический ужин из ядовитой рыбы Фугу, за поглощением которой принялись обсуждать недавние события.
‒ Граф, рассказывайте ‒ Ферапонт отработал свои серебряники? Меня просто-таки съедает нездоровое любопытство.
‒ Похоже, тут не просто мода, здесь начало новой эпохи. Благодарю за демонстрацию. Поверьте, это было необходимо для понимания общей картины.
‒ И что теперь с этим шедевром живописи будет?
‒ Нельзя силой сделать человека благородным. Здесь спор решился не с помощью грубого кулака трактирного хама, а клинком калёной стали, когда воля и интеллект достойно исправляют слабую природу человека. Империя с её правилами и замшелыми моралями изжила себя. Нужна свежая кровь! ‒ заключил граф.
‒ Вот с этим, экселенс, у вас трудностей не будет. Судя по всему, ожидаются целые реки красной субстанции. Подозреваю, что принцессу втянули в историю намеренно. Ведь так?
‒ Знаете, барышня меня удивила. Вам не показалось странным её самообладание. Она, конечно, с периферии и не обременена комплексами столичных барышень, играющих в модный гуманизм. Во время поединка принцесса увлеклась настолько, что сломала зонтик, когда увидела взмах руки с клинком. Представляется, что она это уже видела и обычный испуг ей вовсе неведом.
‒ Точно, обошлась без вульгарных обмороков. Идём в номер, а у неё шаг твёрдый такой, подумалось, что и сама с удовольствием могла пырнуть кинжалом кого-нибудь. Принцесса Ти полна загадок... Заберёте секретаря, не прощу, ‒ я внезапно сменил тему, надеясь выведать планы графа относительно судьбы Ферапонта, но просчитался.
‒ И что, позвольте узнать, сделаете? Даже занятно, ‒ граф достал из кармана монокль и начал изучать мою физиономию в хорошей резкости.
‒ Оплачу повару приготовление «Фугусаши» по спецрецепту. Есть с удовольствием морские деликатесы уже не будите, изжога замучает.
‒ «Фугусаши?» Ну дались вам эти ребячества из-за человека, право!
‒ Вот, должен же быть у меня ученик или где? Ведь молодец! Всё сделал как надо. А вы сманиваете вечностью. Своего заведите и упражняйтесь.
‒ К несчастью, дворец Потала, это вам не Шаолинь, у нас долго такие игрушки не живут, приходится отнимать у других. Но вы мне симпатичны ‒ ЦК готово использовать ваши таланты и впредь в своих планах.
‒ Тогда забирайте прямо сейчас насовсем, чёрт с ним с этим секретарём, чего уж там, уговорили, а планы оставьте себе в единоличное пользование.
‒ Экий вы вёрткий. Нет, батенька, нужно держать слово. Просили? Так и быть, не трону в обмен на лояльность к империи.
‒ Что-то буревестники разлетались, вы не находите?
‒ Так дело к ночи, самая охота для них, жертвы сами всплывают при виде звёзд прямо к ужину, ‒ граф бросил салфетку на стол и принялся за десерт.
‒ Ага, я уже догадался, ‒ пернатые хищники надумали мелочью всякой кормиться с поверхности, ‒ согласился с доводом, что интересы империи не обсуждаются.
III. Цеппелин LZ-300 над Гималаями
Местью надо наслаждаться, иначе в ней нет смысла.
Маэстро Ленар
1. Фестиваль
Из окон резиденции агентства «Альт Пальмира», открывался вид на тысячелетний дворец Потала, выделявшегося строгими линиями больших прямоугольников среди ультрасовременных небоскрёбов и мостов, парящих в облаках благодаря термоядерным реакторам на гелие-3.
В конторе, оборудованной по последней моде: скоростной пневмопочтой, телеграфом, телефоном, печатной машинкой с ментальным коммутатором; среди медного блеска переговорных труб и латунных манометров воздушного давления в серебряной оправе расположился на кожаном диване обер-камергер Ея Величества, положив рядом обязательную тростью с золотым орлом. Граф буквально прописался у меня и теперь терроризировал мозг постоянными инквизициями.
‒ Ну-с, докладывайте, что с делегацией Марса?
‒ А что случилось? – я изобразил удивление.
‒ Посол жалуется. Вы куда их поселили? Это что такое? Совсем страх потеряли!
‒ Модест Алексеевич, никто не ждёт скандала. Зачем? Делаю всё, что могу, исключительно из вежливости к имперским политесам.
‒ Как я понимаю, это в благодарность за то, что спецназ империи выкрал вашего компаньона Рема Великолепного из тюрьмы на полюсе Марса. Гвардейский дредноут, погасив ходовые огни идёт по приборам на всех парах к Земле.
‒ Почему не сказали раньше? Ферапонт, наверное, что-то напутал. Сделаем сервис наивысшего качества. Лично займусь, ‒ я обнажил платиновые зубы, соорудив на лице максимальное усердие.
‒ Можете гарантировать? Нам конфликт с Марсом сейчас не к чему, ‒ предупредил граф, вынимая монокль для того, чтобы протереть.
‒ Конечно, моё слово крепче базальтовых скал под северным ветром.
‒ Постоянно живёте на грани нервного срыва. Что вами движет?
‒ Сейчас?
‒ Да.
‒ Желание избавиться от общества обер-камергера Штюрма и как можно скорее.
‒ Не выйдет, – граф водрузил монокль на место. ‒ Идёмте, покажите достижения. Император в отличие от меня не занимается психологией, а отправляет на урановые рудники.
‒ Гуманист, не в пример вам! Поверьте, изучение чужих смыслов ещё никого к добру не приводило ‒ одно расстройство для настроения.
У графа напрочь отсутствовало ощущение ценности одной индивидуальной жизни. Он не мог и на секунду перестать думать об интересах империи. Власть отнимает у человека самой дорогое: право на чужую боль. Эта трепетная субстанция быстро теряет свою исключительность в толпе одинаковых судеб и страданий. Бедолага даже марки не мог собирать без чувства исполненного долга. Ему постоянно хотелось поставить на них штамп имперской канцелярии.
Витые из широких титановых полос колонны с нескончаемыми рядами зрителей парили под огромным куполом из наностекла, сквозь который светили звёзды. По сторонам, вдоль воздушных причалов сновали в несколько кругов летательные аппараты: серебристые дирижабли, бипланы и космические яхты. Режиссёр фестиваля отказался от гравитации в пользу трёхмерного пространства, чтобы господин-оформитель мог свободно обращаться во время представления с облаками и ветром под музыку гигантских динамиков в виде плазменных шаров, стреляющих в разные стороны разрядами голубых молний.
По прозрачным стенам ресторана в стиле неомодерн, парящего в разряженном воздухе над снежными вершинами Гималайских гор, медленно текли красные лоскуты света от закатного солнца. Маэстро Серж со своей партнёршей Малефик милостиво раздавали направо и налево автографы, пряча глаза от магниевых вспышек фоторепортёров. Граф с любопытством читал программу фестиваля, когда к нам за столик подсели принцесса с Ферапонтом.
‒ Я танцевала с Наомой-младшим, ‒ похвасталась принцесса.
‒ И что впечатления?
‒ Скучно с ним, таскает по паркету, не в пример деликатному Ферапонту.
‒ Не перехвалите, зазнается, ‒ придётся уши драть пальцами.
‒ Может быть отсутствие практики? – предположил граф.
‒ Ой, а при чём здесь практика? Он, конечно, маэстро, но совсем не ждёт партнёршу.
‒ Вот и мне показалось, избаловала его Малефик. Молодёжь, а давайте проверим Ферапонта?
‒ Это зачем? – насторожилась принцесса.
‒ Пусть потренируется. Ферапонт, есть желание?
‒ Граф, предложите только тему, ‒ с готовностью откликнулся секретарь.
‒ Хорошо, например, «божественное создание».
Секретарь повернулся в сторону Малефик с долгим взглядом и получив согласие в виде кивка головы, направился к столику.
‒ Вы знаете, я всегда задавался вопросом, – предлагая руку начал он.
‒ Каким же?
‒ Почему женщин называют божественным созданием.
‒ И почему?
‒ Потому, что они все похожи на вас!
‒ Льстите! Надеюсь, двигаетесь не хуже?
‒ Ноги слегка отстают от живости мысли, но рядом с вами у них значительно больше шансов.
‒ Да вы, мечтатель?
‒ Что вы, я уже весь в танце, какие могут быть мысли, одни безумства. Позвольте? – Ферапонт, обняв женщину за талию, увлёк на паркет.