― От привычки можно избавиться. Только если ты сам не хочешь оставить ее при себе.
Роман не хотел, хотя казалось, за два года обычная привычка должна была исчезнуть. А Талия непросто не исчезла, так еще и продолжала навещать мысли парня с завидной регулярностью. Причем с такой, что теперь Роман не знал, что с ней делать: убить или полюбить.
Роман Годфри не знает, что такое отказ. Он получает все, что хочет, сохраняя ледяное выражение лица. И какая-то девчонка с бледной кожей и хитрыми карими глазами не могла нарушить уклад его жизни, в которой все и всегда играют исключительно по его правилам. Или все-так смогла? …
Когда он увидел ее в школе после их первой совместной ночи ― в тот вечер после вечеринки ― девушка, чьи карие глаза метали молнии, пока она разговаривала по телефону, показалась Годфри лесной ведьмой. Как ни старался, он не мог отвести от нее взгляда. У Талии были тяжелые темно-каштановые волосы, бледная, гладкая кожа, которую совершенно не портила россыпь едва заметных шрамиков на тонкой шее, четко очерченные алые губы. И даже простые джинсы и слегка мешковатый свитер, не могли скрыть ее стройной фигуры — тонкой талии, округлых бедер и пышной груди.
― Знаешь. ― внезапно начал Годфри, чем привлек внимание Питера. ― Я не ровнял Талию с другими девушками, она отличалась по характеру, но все-же я подумал, что с ней будет как с остальными: мы переспим и разбежимся. Я даже был готов к тому, что она будет настойчиво меня преследовать, но… Но она думала точно так же, как и я. Я тоже был для нее парнем на одну ночь. Словно зеркально она отразила мои действия. И тогда мне стало интересно. Талия была во многом похожа на меня и это стало причиной, почему я снова пришел к ней. И почему я приходил снова и снова. До того момента, пока она не уехала. Не сбежала. И теперь я могу получить ответ на этот вопрос.
Роман замолчал, и Питер понял, что больше он ничего не скажет. Роман Годфри никогда не будет открывать свою душу перед кем-то, уж слишком долго он привык все хранить в себе. Признаться честно, сейчас Питер даже был немного рад приезду Талии Лавр ― если она делает Романа счастливее… в любом случае он этого заслужил.
Годфри окидывает пришкольный участок задумчивым взглядом. В голове у него проносятся слова, озвученные рекламным диктором: «Перед вами – очередной Богом забытый американский городок, в котором вам не захочется остаться надолго. Хемлок Гроув – город башень-небоскребов и покосившихся одноэтажек, заброшенных заводов и одиноких цыганских трейлеров. Хемлок Гроув – самое зрелищное превращение оборотня, которое вы когда-либо видели. Хемлок Гроув – упырь с глянцевых обложек и его совершенно необычная подружка. Хемлок Гроув — кровь, кишки, жестокость, обнаженка, грубый секс, дружба, любовь и ужасающие предательства».
Он не мог в полной мере описать Питеру ту гамму чувств, которые привязала его к Талии Лавр. С ней все и вправду было необычно. Она была ему нужна ― до боли, до зубного скрежета, до сломанных ребер. Первая девушка за всю жизнь Романа, с которой он встречался долгий год.
Когда они начали встречаться? Роман был уверен, что официальной датой можно считать конец ноября. Тогда прошло около месяца с их первой и пока единственной ночи. Талия, по слухам, собиралась устроиться работать в тот бар Саида, потому что деньги родителей подходили к концу, а Саид был другом и платил многим щедрее. Никакого интима ― только танцы, «ее парни» тщательно следили за тем, чтобы к сестре их покойного друга не приближались с подобными намерениями. Ее брат ― погибший Карл Лавр ― был лучшим другом Саида, и он со своей бандой считал неким долгом помогать его сестре.
Роман был в тот вечер, когда Талия впервые танцевала. В ее движениях не была обычной скованности, присущая «новеньким» в стриптизе, она была ловкой и гибкой, словно змея. И Роман вспомнил о их первой и, как он думал, единственной ночи.
На следующий день была та самая лабораторная работа. Талия была удивительно спокойно, поздоровалась с ним, улыбнулась, они начали обсуждать непосредственно саму работу. И с Талией оказалось необычайно интересно. Она была умна, красива и так ему нужна. В тот вечер ― после школы ― она вернулась в тот бар. Роман купил ей кофе, потому что ноябрь выдался необычайно холодным. Он предложил ей поехать к нему, а она поперхнулась кофе и пролила горячий напиток на пальцы. В итоге они поехали к ней и с тех пор он больше не уходил. Не уходил и не ходил куда-то еще. Да, пожалуй, именно тогда, как любила говорить Талия, начались их отношения.
Был еще один день, который уже Роман считал началом их отношения. Он до сих пор не знал, что именно понесло Талию на старый склад ― кажется, это было каким-то семейным делом, ее отец был в долгах или его, Романа, сучковатая мать постаралась устроить девушке сына такую «выбивалку» ― но Роман нашел ее там с пробитой головой. Саид ― его было слишком много в отношениях Талии и Романа, но вообще он был рад, что Лавр была пристроена в хорошие руки, хотя и грозился оторвать их упырю, если Талия хоть раз пожалуется на него ― обмолвился об этом, когда заметил волнующегося Годфри. Роман быстро оказался на том самом складе.
У Талии была разбита голова, и ее длинные волосы испачкались в ее крови. А еще она оказалась отброшенной кем-то их тех уродов ― жизнь которых прервалась за то время, что Талия провела в больницы ― будто ветошь, что было бы не так уж плохо, если бы на складе, где они встречались, не было кучи металлических труб. Одна из которых прошла прямо через легкие Талии.
В конце концов, она будет в порядке, потому что, даже будучи в панике, Роман сумел вытащить ее и, несмотря на трубу, торчащую из Лавр, доставить в больницу вовремя. Но это все равно сильно пошатнуло их. Но Годфри считал началом их отношения именно этот день: когда он, смотря на бессознательную, беспомощную и избитую Талию, понял, что не сможет без этой девушки.
― Ты собираешься свалить? ― удивленно спрашивает Питер, когда раздается звонок на урок. Роман задумчиво передёргивает плечами.
― Нет. ― отвечает он. ― Мне тоже есть над чем подумать.
Роман прекрасно знал о том, какого это ― состоять с ним в отношениях. Любить его. Он понимал, насколько это чертовски сложно. Каждый день превращается в русскую рулетку: попадёт Талия Лавр под пулю или нет? Попадает. Каждый день попадала. Это не больно, она не плачет, как типичные героини сопливых сериалов, фильмов или книг, а вместо этого просто… убивает себя изнутри самостоятельно.
Тогда
Это было одним из немногого, чего Роман Годфри боялся. Талия Лавр-Янссен не должна была узнать о том, кто он. Что он ― упырь. Но она это узнает. Случайно.
Он просто не выдерживает, когда какой-то парень из бара Саида ― Талия там больше не танцует, Роман рад ее обеспечивать, и рад, что она больше не танцует в соблазнительной одежде перед всеми ― смотрит на нее. Талия о чем-то спрашивает Саида, крепко держа Романа за руку, словно вежливо подчеркивая, что она ― его. И Годфри более чем доволен таким раскладам. Пока не замечает одну деталь, которая мгновенно начинает его злить: какой-то молодой паренек весьма откровенной и бесстыдно рассматривает Талию. Хвалёное самообладание летит в тартарары, логика, да всё, всё, к чертям, разбивается по кусочкам.
Талия его срыв чувствует, как порыв холодного ветра. Она недоуменно смотрит на своего парня, пытаясь найти причину в его глазах. Потом обводит взглядом помещения и тоже натыкается на изучающий взгляд белобрысого парня. Тот ухмыляется и подмигивает ей. Талия чувствует, как напрягаются мышцы Романа под ее руками. Она крепко стискивает его руку.
― Роман, не надо. ― утвердительно произносит она. Талия обнимает его со спины, утыкаясь в лопатки лицом. ― Пойдем отсюда.
Роман позволяет Лавр увести себя, а упырь замечает, как Саид строго смотрит на белобрысого и тот сжимается под взглядом главы местной банды. Это немного успокаивает Романа, но лишь немного.
— Я убью его. — то, как спокойно сказал это Роман, немного пугало Талию, и она лишь крепче прижалась к своему парню. — Мерзкий сопляк.
— Ччч! Тише. Не злись. Все нормально, он даже не подошел ко мне. — Талия взяла под руку.
— Он все время хотел подойти. Я же не слепой, Талия. Пойдем быстрее отсюда, или я всё-таки сверну ему шею.
— Идем-идем, я знаю, чем смогу отвлечь тебя дома… — Талия усмехнулась, он многозначительно хмыкнул, и Лавр потащила его за собой. Она понимала, что проблема не решена, но надеялась, что хотя бы отложена.
Талия чувствует что-то не хорошее всем своим нутром. Роман после школы отделывается от нее краткими скупыми объяснениями и быстро уходит. Куда ― понятно. Талия слабо улыбается ― он же защищает ее, в конце концов, а значит любит. Она приходит в бар к Саиду ― конечно, куда же еще? ― и тот наливает ей какой-то безумно вкусный коктейль.
Талия думает о Романе, конечно, о Романе, о ком же еще? Высокий, зеленоглазый, импульсивный и чертовски привлекательный. Он любит всё контролировать и управлять ситуацией. Для тех, кого любит, он ― воплощение добра, а для остального мира ― высокомерный мажор. Хладнокровный и терпеливый он всегда получает то, что хочет. Тонкие, но не очень заострённые черты лица способные в секунду превратить очаровательного мягкого юношу в невероятно опасного, решительного мужчину. Несмотря на всю свою брутальность, он уязвимый романтик. Именно эти две крайности его личности, которые гармонично уживаются друг с другом, привлекают Талию.
― Переживаешь из-за парня? ― уточняет Саид. Талия кривит губы.
― Как бы он не убил этого белобрысого. ― замечает Янссен. ― Он, конечно, Годфри и вылезет из любой ситуации сухим из воды, но если человека убивают только из-за того, что он на тебя не так посмотрел…
Талия улыбается, не договаривая, а Саид усмехается. Он треплет Талию по длинным волосам.
― Посмотри на этой с другой стороны: Роман любит тебя настолько, что готов убить за один только неправильный взгляд в твою сторону.
Талия смеется, но внутри копошится какое-то неприятное чувство. И оно настолько разъедает, что Лавр выспрашивает адрес этого пацана и едет туда. Саид предлагает послать с ней кого-нибудь, но талия отмахивается: если Роман там, помощь нужна будет точно не ей.
Роман, конечно, в той квартире. И… В общем, Талия не совсем хорошо понимает, что именно происходит.
Ее парень стоит на коленах спиной к ней, держа этого парня за плечи, его голова опущена к шеи белобрысого, который совершенно не падает признаков жизни. Роман издает какие-то странные звуки, словно глотая что-то. Девушка хочет его окликнуть, но у нее из горла не вырывается не звука, только слабый, еле слышный хрип. Она чувствует, как в уголках глаз скапливаются слезы, как все ее лицо перекашивается от… чего? Страха? Да, вероятно.
Роман поднимает голову, и что-то шепчет. Талия не разобрала, что именно, да и неуверенно, что теперь хочет знать. Она вся словно онемела, и потерялась, без знания, что делать и что говорить. Роман замечает ее случайно, в отражение зеркало, а она видит его испачканное кровью лицо, вскрикивает, но тут же прикрывает рот рукой. Плачет, потому что больше не может сдержать слезы.
Роман резко разворачивается, смотря на девушку, которая вжалась в дверной косяк и рыдает, заглушая звук ладонью. Он растерян, она ― испугана. Он тяжело дышит и проводит рукой по волосам.
― Талия. ― выдыхает Годфри, и делает шаг навстречу к ней, она отшатывается. Точнее, отшатнулась бы, не будь позади нее дверного косяка, в который она врезается спиной. Роман понимает, что ей больно, но в данный момент она этого не чувствует. На спине наверняка останется синяк.
Он щурит глаза, делает несколько шагов к ней, но останавливается. Останавливается, потому что в сбитом, испуганном шепоте девушки явственно слышит «Не подходи».
― Талия, это… ― Роман не находит простого объяснения, да и все это ― со всем не просто. Но впервые за это время Талия слышит в его голосе что-то другое. Что? Страх? Она с трудом сглатывает и пытается обдумать, что хочет сказать.
― Что ты?
― Я упырь, Талия. ― признается Годфри, хотя он готов вывернуть себя наизнанку, лишь бы не видеть покрасневших и до сих пор слезившихся черных глаз. Талия всхлипывает, делает глубокий вдох, стараясь успокоиться и вести полноценную беседу.
Бледные губы, длинные волосы и заплаканные глаза — Годфри сходит с ума. Потерянный взгляд, сожаление — Талия осознаёт, что происходит. Внутри все ломано-переломано, ненависть переполняет, но она тут же успокаивается. Она смотрит на него потерянно, пусто и стеклянно. Под рёбрами каллиграфически выведено его имя, избавиться никак.
Роман Годфри тщательно пытался скрыть от своей девушки то, чем он является, но его план потерпел провал. И парня снова затопило то чувство отчаянья и страха, которое он испытал, увидев ее на том складе: он боялся ее потерять.
Они ведут сухой, конструктивный диалог, хотя оба переполнены эмоциями.
― Зачем ты мне врал?
― Я не мог тебе сказать кто я.
― Почему?
― Ты бы ушла от меня и не вернулась.
― Почему ты так легко говоришь за меня?
― Потому что я знаю, что… таких как я не любят. Их ненавидят и хотят убить.
― Но у меня получилось!
― Потому что я не рассказал тебе о том, кем я являюсь на самом деле.
― Но тебе стоило попытаться, правда? Я ведь была обязана знать. Чтобы все было по-честному…между нами.
― Ну видишь, теперь ты все знаешь. Я монстр, Талия, это верно. Но…
― Роман, я уже не уверена в том, хочу ли я тебя слушать.
Роман делает шаг к Талии.
― Талия!
Девушка делает зеркальный шаг назад.
― Оставь меня.
И тогда Роман был действительно близок к тому, чтобы навсегда потерять ее ― родную и чертовски любимую уже тогда.
Сейчас
Холодный осенний вечер. Уличный ветер ураганом крутит опавшие листья, срывая все новые с пожелтевших деревьев. Стройные фонари, одиноко освещающие узенькую улочку, ведущую вдоль аккуратных кирпичных домиков. Роман ждет. Он стоит в парке, смотря на лавочки и ждет. И все еще не может ответить на один простой вопрос: он свернет Талии шею или обнимет? Оба варианта довольно заманчивы, и оба варианты она позволит с собой сделать.
Роман раздражается от того, что несносная Янссен опаздывает уже на ― беглый взгляд на часы ― на десять минут. Талия и раньше была не слишком пунктуальной, но это ожидание съедает его изнутри.
У Романа к Талии странное, едкое, выжигающее за ребрами чувство, оно съедает его, привязываться к Талии больно, она острая, колючая, резкая, недоверчивая.
Если бы хоть кто-нибудь это видел, то тут же сравнил его со львом, запертым в золотой клетке. И был бы весьма недалёк от истины. Впрочем, Роман Годфри никому не позволял видеть свои слабости и сейчас, не раздумывая, убил бы любого появившегося в парке человека. Однако время уже было позднее, и люди спешили домой: Роман слышал, как чуть дальше ездят машины.
Роман ждал. Он привык и умел это делать, но когда речь шла об Талии, парень просто не мог сдерживаться. Да и не хотел. Это была его женщина. Его и только его. И Роман докажет это всем и каждому, если, конечно, кто-то осмелится спорить. В том числе и самой Талия.
― Сбежала… ― немного успокоившись, уже в который раз думал парень, снова принимаясь мерить шагами аллею. ― Глупая. Ты всё равно будешь со мной. Ты хочешь быть со мной. Быть моей. Я знаю это. Видел в твоих глазах. А значит, я найду тебя везде. Найду, и верну себе ― законному владельцу.
Негромкий стук каблуков у него за спиной. Талия останавливается, держа дистанцию. Хищный огонёк, вспыхнувший в глазах парня ещё ярче, заставил любого бы напрячься, но Талия его не видела ―Роман стоял к ней спиной. Он чувствовал ее напряжение, а она его ― его злость. И ей все равно хватило силы, чтобы четко и отрывисто произнести вместо приветствия:
― Роман!
Годфри поворачивается. Талия Лавр-Янссен ― собственной персоной!
========== Кот и Мышка наконец-то встречаются ==========
В воздухе витает запах декабря. Пахнет холодом. Промозглый воздух окутывает с головы до ног. Они не видели друг друга два года.