Люк секунду наблюдал за ней, праздно поигрывая стеблем травы, который держал в руках. Уж не думает ли он, что Рей боится высоты? Она никогда ее не боялась — еще будучи ребенком, она взобралась на мостик своего первого остова звездного разрушителя.
— Итак? — произнесла она.
— Итак.
Рей постаралась не хмуриться. Пока что утро, которым он собирался научить ее путям джедая, не слишком отличалось от тех, когда он просто-напросто отказывался с ней говорить.
— Тогда я начну, — сказала она. — Нам нужно, чтобы вы вернули джедаев, потому что темная сторона сильна в Кайло Рене. Без джедаев у нас нет никаких шансов.
Рей уже представила, как Люк разворачивается, уходит обратно — в пещеру и вниз по лестнице, оставив ее гадать, какое испытание она провалила на этот раз. Но он просто разглядывал ее.
— Что ты знаешь о Силе? — спросил он.
— Это способность, которой обладают джедаи. Она позволяет контролировать умы и... перемещать предметы по воздуху.
Несколько мгновений были слышны лишь крики морских птиц и завывания ветра.
— Впечатляюще, — заметил Люк. — Все, до последнего слова, чушь. Урок номер один. Сядь здесь. Скрести ноги.
Неловко переплетя ноги, Рей уселась на более высокий выступ.
— Сила — это не способности, которыми ты обладаешь, — продолжил Люк. — Ее смысл не в поднимании камней. Это энергия, присущая всему, — притяжение, баланс, связывающий вселенную воедино.
— Ладно. Но что это конкретно?
— Закрой глаза, — велел Люк. — Дыши. А теперь дотянись до нее.
Рей сделала, как он сказал, и осторожно вытянула руку, словно собираясь что-то схватить.
Ничего не произошло. А что должно было? Или, может, нужно подождать? Возможно, он проверяет ее терпение? На Джакку тидо преклонялись перед перегревшимся на солнце чудаком, который весь день неподвижно сидел на вершине каменного столпа. Девушка надеялась, что для того, чтобы стать джедаем, не потребуется ничего подобного. Очевидно, она ошибалась.
Внезапно Рей что-то почувствовала — будто что-то щекотало ее ладонь.
— Ага! — воскликнула она. — Я что-то чувствую!
— Серьезно?
— Да! Я чувствую!
— Это Сила!
— Правда? — спросила Рей. Она не смогла скрыть радости от такого успеха — ведь она тянула руку всего несколько секунд.
— Ух ты, Силы в тебе наверняка хоть отбавляй.
Рей едва успела задаться вопросом, отчего ее скорый прорыв так веселит Люка, как вдруг вытянутую руку обожгла боль. Девушка вскрикнула и распахнула глаза, — оказывается, отшельник стегнул ее стеблем травы, а до этого щекотал им ее кисть.
Надеясь, что ее лицо не заливает румянец, Рей положила руку на сердце:
— Вы имели в виду дотянуться... Хорошо. Я поняла. Попробую еще раз.
Она закрыла глаза и почувствовала, как Люк своими огрубевшими руками взял ее ладони и положил их на камень.
— Дыши, — сказал он. — Просто дыши. А теперь дотянись своими чувствами. Что ты видишь?
Картинка возникла практически сразу и была до боли знакомой: остров с высоты птичьего полета, точно такой же, как в ее снах на Джакку.
Первое изображение почти сразу сменилось следующим. Встававшие перед глазами образы были настолько живыми, что походили на галлюцинации, и Рей уже не могла понять, обозревает ли все это лишь у себя в голове, или каким-то непостижимым образом она действительно стала свидетелем увиденного, отпустив сознание далеко за пределы тела, чтобы объять весь остров и раскинувшееся вокруг море.
Первое, что она почувствовала, — жизнь. Жизнь повсюду. Она чувствовала не только себя, суетившихся вокруг хижин хранительниц, но и много больше. Она ощущала присутствие цветов, трав и кустарников. И птиц, и насекомых, и рыб, и созданий настолько крошечных, что не заметит глаз. Осознание всего этого переполнило чувства, затягивая настолько мощно и глубоко, что на мгновение Рей показалось, будто она сейчас утонет. Но девушка сразу поняла, что это невозможно, ведь она сама была частью этой жизни.
Но здесь же было и увядание. И смерть. Мертвая плоть и разлагающиеся растения постепенно уходили в почву, скрывавшую в себе кости и сухие ветки, накопившиеся за прошедшие на острове годы. Она вздрогнула от этого нового ощущения, но практически сразу почувствовала, что бояться нечего. Смерть давала энергию новой жизни, подпитывая ее частицами старой.
Она чувствовала тепло солнц — не только на лице, но и на камнях, и на поверхности переменчивой водной глади. А вместе с ним и холод, окружавший темные места, где подножие острова переходило в морское дно. И умиротворение — самки поргов, высиживающие яйца в теплых укромных расщелинах среди скал, — но и жестокость, после которой оставались лишь разоренные гнезда и разбитая скорлупа.
Открывшаяся чувствам Рей картина была лишь одним мгновением. И это мгновение было всего одним из триллионов, составлявших бесконечный круговорот жизни, который начался за тысячи лет до ее рождения и будет продолжаться спустя тысячи лет после ее смерти. Но даже он был частью чего-то гораздо большего, настолько огромного, что сознание девушки не могло этого постичь, — бесконечности, где даже звезды были лишь песчинками.
Сидя с закрытыми глазами, Рей хотела было рассказать о своих ощущениях Люку, но не могла подобрать слов — все они были слишком ничтожны, чтобы передать это чувство.
— И среди всего этого? — донесся до нее голос Скайуокера.
— Баланс... Энергия, — ответила она, еле сдерживая счастливый смех. — Сила.
— А в тебе самой?
— Во мне тоже эта Сила.
Она открыла глаза и с некоторым удивлением обнаружила, что Люк ни капли не изменился — все такой же закаленный суровым климатом пожилой мужчина с седой бородой и в простой одежде, сшитой для защиты от солнца, соли и ветра.
— Вот тебе и урок: Сила не принадлежит джедаям, — сказал отшельник. — Она гораздо больше. Заявить, что, если умрут джедаи, умрет и свет — сущее тщеславие. Ты это чувствуешь? Ты это понимаешь?
О да, она понимала. Но к ее пробудившимся чувствам взывала новая сущность.
— Здесь что-то еще, — сказала она. — Прямо здесь. Какой мощный свет — он ослепляет.
— Это первый храм джедаев, — сказал Люк. — Средоточие света.
Рей задумалась, как этим первым джедаям-исследователям удалось найти его, но поняла, что знает и это. Они последовали за шепотом Силы через бескрайние звездные просторы, полагая, что Сила укажет путь. Какой же храбростью и верой они должны были обладать, чтобы решиться на этот шаг.
— Но есть и что-то еще, — озарила Рей новая мысль. — Под островом. Какое-то место... Темное место.
Теперь она видела его своим мысленным взором. Скальные плиты у берега моря, от которых веяло холодом и опасностью. В одной из плит — темная дыра...
— Баланс, — сказал Люк, и в его голосе прозвучало беспокойство. — Яркий свет, глубокая тьма.
— Оно холодное. Оно зовет меня.
Выступ под девушкой завибрировал, а со скал посыпались камни и земля.
— Сопротивляйся! — требовал Люк. — Рей, борись!
Рей смутно слышала выкрикивавший ее имя голос. Но и он вскоре затих в отдалении, а уши заполонил рев бушующей воды. Она очутилась на холодном каменистом берегу из своих видений. Словно загипнотизированная, девушка подошла к черной дыре — источнику этого звука. Шум нарастал, и, когда достиг крещендо, из провала вырвалась струя воды.
Вздрогнув, Рей увидела, что снова очутилась на скальном выступе. Люк отдернул руку. Он только что дал ей пощечину. Девушка судорожно вздохнула, ловя ртом воздух, словно ее вытащили из-под воды.
Ее лицо было мокрым. Поначалу Рей показалось, что виной всему воображение, однако с волос капала вода, а во рту чувствовался привкус соли.
Джедай не сводил с нее тревожного взгляда.
— Это место может что-то мне показать, — смогла наконец вымолвить девушка. — Оно пыталось.
— Ты шагнула прямо во тьму, — ответил Люк. — Она предложила что-то соблазнительное, и ты даже не попыталась остановиться.
Скайуокер повернулся к Рей спиной, но она протянула к нему дрожащую руку, чтобы не дать уйти. Ведь она осознала еще кое-что — тайну, которую, очевидно, Люк предпочел бы от нее скрыть.
— Я все видела, — сказала она. — Остров, а за его пределами я чувствовала пение звезд. Я думала, мое сердце разорвется. Но я не видела вас. От вас не исходило ничего. Ни света, ни тьмы. Вы закрылись от Силы.
Лицо отшельника было бледным и осунувшимся, а глаза пристально смотрели на нее.
— Такую необузданную мощь я видел лишь раз — в Бене Соло, — сказал он. — Тогда она не испугала меня. Но пугает сейчас.
Рей отшатнулась, встретившись с его взглядом, и испытала облегчение, когда Люк наконец отошел от нее и скрылся в темноте древнего храма.
Глава 14
По с беспокойством наблюдал за Холдо со своего места в дальнем конце резервного мостика «Раддуса» и боролся с желанием найти хоть какой-нибудь повод вернуться в ангар, где остались Роуз и Финн.
Все готово. По крайней мере, должно бы. Среди его многочисленных друзей из команды корабля многие разделяли подозрения пилота насчет нового командира. Выпустить разрешение на полет легкого челнока, удалить этот рейс из почасового расписания, а затем проигнорировать появившееся в результате сообщение об ошибке не составило никакого труда. У любого техника-логиста с зачатками чувства самосохранения имелась пара-тройка запасных кодов доступа на случай, если система начнет капризничать и перестанет выполнять стандартные команды.
Дэмерон нерешительно переминался с ноги на ногу. Конечно, за штурвалом он бы чувствовал себя увереннее, но Роуз с Финном и сами умели управлять челноком. Ладно, допустим, Финн не умел. Но у Роуз с этим проблем не было. Да с легким челноком справился бы даже С-3РО!
Да и ВВ-8 предупредил бы, будь дела совсем плохи. Хотя, если уж на то пошло, пилот понятия не имел, куда подевался его дроид.
«Давайте же, народ! Поднимайте эту птичку с палубы, пока дамочка-ранкор не удумала провести проверку или еще что-нибудь в таком духе».
И все же, когда на контрольной панели управления наконец-то прозвучал сигнал тревоги, По чуть было не выскочил через обзорный экран.
— Что это было? — спросила Холдо, подняв глаза.
— Ничего, адмирал, — ответила Конникс. — Космический мусор.
Удовлетворенная ответом, Холдо вернулась к своим занятиям. Конникс встретилась взглядом с По и заговорщически кивнула. Челнок вылетел.
— У небольших кораблей топливо закончится раньше, — сказала Холдо. — Пора приступать к эвакуации их команд на флагман. Начнем с медицинского фрегата.
Дэмерон изучающе осмотрел мостик. Сомнения терзали не только Конникс. Пилот видел напряженные спины и взгляды, впившиеся в экраны. Командир должен чувствовать такие вещи — ощущать атмосферу на мостике, улавливать настроение своей команды. Холдо либо не могла, либо не хотела.
И это выводило По из себя. Лея создала Сопротивление, несмотря на безучастность Новой Республики, несмотря на подрывную деятельность Первого Ордена и хроническую нехватку кредитов, оборудования и персонала. И теперь Холдо — женщина, которой Лея доверяла, — кажется, собиралась пустить все ее усилия нексу под хвост.
— Значит, мы бросаем «Милосердный», — констатировал По. — И что это изменит, адмирал? Что произойдет, когда бросать будет нечего?
Холдо смерила пилота взглядом.
— Вам нужен какой-нибудь дерзкий план? — ответила она. — Сорвиголова, отчаянный храбрец, играючи спасающий мир. Вы этого хотите?
— Я просто хочу знать наш план, — беспомощно возразил По. — Думаю, все этого хотят.
— Узнаете в свое время, — заявила Холдо. — А до тех пор зарубите себе на носу: под моим командованием не будет никаких безумных подвигов, дерзких планов и показательных бомбардировок.
Раздражение По выплеснулось наружу:
— Вы разрушите все, что создала Лея!
— Капитан Дэмерон, если вы здесь ради службы принцессе, я назначу вас ответственным за вынос ее судна, — парировала Холдо. — А если вы хотите служить Республике, следуйте моим приказам. Кому-то придется спасти этот флот от собственных героев.
С этими словами она повернулась к экрану, давая понять, что разговор окончен. Ошеломленный пилот оглянулся на присутствующих, но никто из команды не рискнул встретиться с ним взглядом.
Челнок Финна и Роуз вышел из гиперпространства над пустынной планетой Кантоника. На поверхности ничем не примечательного шарика выделялось лишь одно голубое море, своим видом навеявшее Роуз тревожную мысль о глазе, изучающем пустоту космоса.
— И это типа шикарное место? — спросил Финн. — А не скажешь. Выглядит довольно уныло.
— Бурая часть планеты не в счет, там никто не живет, — объяснила Роуз, которая предпочла бы сосредоточиться на полете, а не на нытье товарища. — Город возле синей.
— Ты знаешь это место? Канто-Байт?
— По слухам, — ответила она. — Гадюшник, куда стекается вся мерзость Галактики.
Наверное, Пейдж сказала бы, что это несправедливо: народ имеет право немного повеселиться. Но сама мысль о том, что кто-то носит роскошную одежду и играет в азартные игры, пока Галактика пылает в огне, казалась омерзительной.
— И почему никто никогда не прячется в каких-нибудь приятных местечках? — спросил Финн. — У нашего флота осталось мало топлива... нам лучше поторопиться.
Роуз отстегнула ремень и встала с пилотского кресла.
— Пойду запущу посадочные движки. Ничего не трогай.
Финн немного обиделся:
— Я и не собирался!
Но как только девушка вышла из кабины, он облокотился на приборную панель, которая, по правде говоря, совсем не походила на средство управления кораблем. На ней не было никаких ручек, штурвалов или чего-то подобного, чем Роуз могла бы контролировать полет, однако челнок вдруг резко завалился на левый бок.
Парень отдернул руку, и челнок вернулся в прежнее положение, однако из отсека за его спиной послышался грохот.
— Я что-то тронул, — признался бывший штурмовик. — Виноват.
В кабине появилось рассерженное девичье лицо.
— Без небольшой практики ты точно нас убьешь. Давай-ка я научу тебя сажать челнок.
— Я не пилот! — запротестовал парень.
— Самое время им стать. Кстати, в туалете круглый дроид.
Удивленный Финн протиснулся мимо нее и заглянул в крохотное помещеньице. Туда и впрямь забился BB-8, который теперь приветствовал друга воодушевленной трелью. Возможно, Финну просто показалось, но вид у астромеха был крайне самодовольный.
— Хватит там торчать! Иди уже сюда, — позвала Роуз из кабины.
Парень с BB-8 на хвосте вернулся назад, и девушка преподала ему основы управления челноком.
— Приборная панель, дроссель, тормоз.
— И почему все так сложно? — проворчал Финн.
— Не сложнее, чем сажать обычную спасательную капсулу, — ядовито ответила Роуз. — И ты был готов полетать на такой.
— Удар ниже пояса, — признал неудавшийся дезертир, чувствуя, как вспыхнуло лицо.
Роуз приподняла бровь, и он со вздохом вскинул руки вверх:
— Ладно. Приборная штуковина, дроссель, тормоз. Понял. Показывай остальное.
Коридоры «Милосердного» заполняли крики и рев сирен.
Дэмерон помогал двум молодым медикам толкать по коридору передвижную бакта-камеру с раненым бойцом Сопротивления, который пытался не болтаться в растворе плескавшейся из стороны в сторону бакты.
Они почти добрались до ангара медицинского фрегата, но эвакуация все равно слишком затягивалась.
«Милосердный» летел на последних каплях горючего, если они у него еще остались. Корабль тащился в хвосте флота Сопротивления, оставшись без мощного защитного поля «Раддуса». Когда топливные баки окончательно опустеют, корабль остановится и почти сразу окажется в зоне поражения корабельных орудий Первого Ордена.
По обернулся и взмахом руки поторопил еще одну группу медиков.