- А чаво двое? – Ирмоген явно не торопился верить в слова Нептаина, хотя они были чистой правдой. Ну действительно, разбойный люд не даёт покоя, поэтому бежим из родных краёв.
- Сколько уцелело. Ещё двое были, но они отбились. Я даже искать не стал, тут волков кругом полно... – ответил на это Нептаин. – Коль разговор зашел, волчью шкуру здесь кто может обработать?
- К старику Боэзу тебе тогда. – расслабился Ирмоген, приняв версию. – Но сначала к старосте зайди, расскажешь, что мне сказывал. Тебе второй дом, средний который, нужен. Сильмин у себя, обговорите и постой, и прокорм.
Домик у старосты был самым богатым и крепким, что неудивительно, ибо староста – лицо деревни. Нет, остальные дома тоже выглядели крепкими и добротными, но именно у старосты дом претендовал на некую зажиточность. Снаружи красиво, а вот внутри...
Я, вроде как знал, что смолы довольно прибыльный бизнес, но эти ребята наглядно показали, что я это дело сильно недооцениваю – наличие “лишней” мебели, кровати вместо лавок, стекло в окнах, которые снаружи закрыты, для защиты от чужих глаз, бычьими желудками, капитальная белая печь, которую я смело могу назвать голландского типа, в общем, кучеряво живёт этот староста, о чём свидетельствует изобилие детей, которые носились по двору в количестве восьми штук.
- Кто таков? – староста был априори недружелюбен, несмотря на наличие у Нептаина меча. Это удивило меня ещё при разговоре с Ирмогеном. Либо верят в свою защищенность, либо принимают Непа за сопляка с оружием, которого можно оплеухой перешибить.
- Доброго здравия. Нептаин из села Собачье. – представился Неп. – Бежим с девой Милоной от беды, разбойные люди жития не давали, утекли мы по реке.
- Разбойный люд? – с тенью беспокойства спросил староста. – Небось, на хвосте с собой притащил?
- Нет, они должны подумать, что я дальше по реке утёк. – покачал головой Нептаин.
- С чего они так думать должны? – с подозрением спросил староста Сильмин.
- Дык лодка-то ушла дальше по реке. – улыбнулся Неп.
Староста молча уставился ему прямо в глаза, словно испытывая. Нептаин смотрел на него кристально честным взглядом.
- Чего хотел здесь? – наконец-то нарушил молчание староста.
- На постой стать, передохнуть денёк-два. – ответил парень.
- Две меди за день в сеновале, булку хлеба да сбитня кувшин на двоих. – перечислил староста. Затем указал на меч. – И чтобы без этого... беспокойства.
- Добрый человек, свет Добробога в твой дом. – пожелал Нептаин как учили отец и жрец.
- Иди давай. – отмахнулся староста.
Сеновал был уютным. Милона тут же уселась на сено и с улыбкой начала делить хлеб, выданный молчаливой и почему-то грустной женой старосты.
“В чужой монастырь, конечно, со своими ГОСТами не лезут, но...” – напомнил я о себе. – “Неплохо было бы Милоне для начала руки помыть. Советую как можно скорее просветить её касательно гигиены. Только нежнее, без пугающих фактов о невидимых маленьких существах-убийцах”.
“Но они же есть!” – видимо, Неп уже собирался как следует перетряхнуть привычное представление о мире, царящее в голове Милоны.
“Некоторые люди просто не готовы принимать такие факты”. – объяснил я ему ситуацию. – “Нежно надо, как говорят англичане: “Soft and gentle”(1), чтобы без истерик и битья головой о стену. Хорошо?”.
“Хорошо” – мысленно согласился Неп.
- Милона, перед тем как есть, помой руки. – дал он указание бывшей служанке.
- Зачем это? – удивлённо спросила она.
- Чтобы животом не мучиться, или чего похуже. – ответил тот. – Сама посмотри, у тебя руки в земле.
- Ну? – не поняла она, оглядев свои руки.
- Нельзя, чтобы руки были в земле. – наставительно произнес Неп. – От грязи болезни все.
- Дык как так? – снова не поняла слабенькую аргументацию парня бывшая служанка.
- А вот так. Потом объясню, как придёт нужное время. Сейчас просто помой руки у колодца. – не стал вдаваться в подробности Неп. – Я тоже сейчас пойду.
“Педагог из тебя аховый, но лучше так, чем никак” – раскритиковал я гигиеническое просвещение от Нептаина. – “Ладно, это всё потом. Знаешь что я увидел, пока мы были со старостой?”
“Неа...” – Нептаин взялся за рычаг журавля колодца.
“В пристройке к дому стоит аппарат... нет, аппаратище!” – мне стоило усилий, чтобы продержаться так долго и поделиться новостью только сейчас. – “У них там стоит смолокуренный аппарат для перегонки смолы из каких-то шишек! Представляешь, что это значит для нас?”
“Неа” – ответил Нептаин, поливая руки недоумевающей Милоны, склонившейся к земле.
“Да брось!” – не поверил я ему. Нет, действительно не понимает. – “Это значит, что: первое – здесь где-то есть производство меди, из которой изготовили этот аппарат, второе – этот аппарат можно переделать для изготовления поистине ценной жидкости! Да мы тут озолотимся!”
Комментарий к Глава 1000. Человек с золотым мечом 1 – Soft and gentle – мягко и нежно.
====== Глава 1001. Меч, который меня споил ======
“Беспонтовая бочка, кати другую! – забраковал меч очередную бочку под брагу. – Слишком много дырок, ещё и одна из досок пожрана термитом! Как вообще кто-то взялся делать бочку из этой гадости?! Эта тоже бракованная! И эта! А вот эта нормальная! Кати наружу!”
Прошло пять дней с момента их прихода в “деревню” Смолокурня. Староста сначала отнёсся к мутному пареньку и видной девке с настороженностью, даже с недоверием. Несколько дней Неп помогал селянам по хозяйству: подсобил Ирмогену с ремонтом ограды для овчарни, вместе с Милоной помог бабке Самиле собрать куцый урожай свеклы с микроогорода, а также, опять же совместно с Милоной, оказал посильную помощь жене старосты, Денеиссе, в очистке зерна для каши от камней и мусора.
Смоловары больше доверять им от этого не стали, но лёд тронулся. Милона отнеслась к делу укрепления репутации с пониманием, да и ничего концептуально нового ей делать не пришлось.
На третий день Нептаин получше узнал жителей: Ирмоген – смоловар, лет двадцать пять на вид, волосами шатен, глаза голубые, нос картошкой, глаза посажены относительно близко к носу, одевается как и все крестьяне – одежда носится до состояния трухи, женат на Бьянке, которая дочь старосты Сильмина, внешним видом непримечательна, волосы черные, глаза карие, нос тонкий, фигурой складная, но ничего необычного. У них есть четверо детей: Сильмин-младший – шести лет, Марук – пяти лет, Дедда – трёх лет, и родившаяся в этом году Ирма.
Сам Сильмин – староста и смоловар, черная бородища до груди, широкие плечи, на лице следы систематического отравления, что легко объясняется профессией. Жена его – Денеисса, про которую почему-то никто не делится информацией, что особо отметил меч. Имя, конечно же, вызвало настороженность у меча, так как в прошлом он знал несколько человек с такими именами и оба были знатными леди. Он не стал заострять на этом внимания Нептаина, так как две тысячи лет прошло – многое могло измениться, да и случайность тоже нельзя отметать. Вот только внешность говорит о многом: тонкая талия, черты лица точёные, симметричные – Арким не удивился бы, играй она в другом мире в голливудских фильмах. Волосы черные как вороное крыло, одевается, по крестьянским меркам, красиво и аккуратно. Но не это главное. При общении проскальзывает во взгляде некое непокорство судьбе, весьма нехарактерное для крестьянского рода. Интересная личность, к которой следует присматриваться в будущем. Ребенок у них всего один – Бьянка, имя которой тоже удивило меча, ибо было оно присуще “их благородиям” целых две тысячи лет назад. Но это тоже могло бы быть совпадением.
Старик Боэз – старый охотник, никогда не был женат. Лет ему где-то шестьдесят, что в нынешних условиях считается глубокой старостью. Бороду не носит, тщательно бреется опасной бритвой каждое утро, что у него, с учётом опыта, получается мастерски. Объясняет своё бритьё запахом. Ведь в бороде случается застревать хлебным крошкам, фрагментам еды и прочим вещам, способным издавать приметный аромат, который однозначно будет идентифицирован диким зверем, для которого в палитре ароматов леса нет ничего лишнего и все запахи он знает. Ещё, старик тщательно моется перед каждым выходом в лес с помощью моющего средства собственного производства. Как установил меч, в составе “секретной формулы” имеется зола и животные жиры, к которым старикан, в силу профессии, имел почти неограниченный доступ. Именно поэтому от старика ничем не пахло, что, вкупе с многолетней практики, делало его элитным охотником, который возвращался без добычи весьма редко, в основном такое случалось зимой, а остальные сезоны он кого-то, да убивал. В минувшие годы именно он спасал селение от голодной смерти. Его уважают, и почему-то опасаются.
Также в селении живёт кузнец Стабген с женой Икмой и шестью детьми. Ростом он вышел не очень – чуть выше Нептаина, зато шириной его природа не обделила, сформировав этакую тридцатилетнюю низкорослую бочку с диаметром в метр. Толстый, мускулистый, с опаленной черной бородой и коротким ёжиком из жестких черных волос на голове. Лицо почти прямоугольное, глаза маленькие, нос картошкой, взгляд постоянно задумчивый, но это не от величины ума, а потому что сложение лица такое.
Ещё в селе есть две молодые семьи, тоже смоловары, два брата – Боноген, с женой Пифой и Сумоген, с женой Алкой. Детей у них нет, у Алки и Сумогена был сын, но он умер от простуды в прошлом году.
Последней жительницей “деревни” Смолкурня была бабка Самила, которая овдовела пять лет назад и сейчас существовала сугубо за счёт собственного огорода и уборок в избе старосты. Бабуле было где-то лет семьдесят, болезни её потихоньку преодолевали, но она держалась. Нептаин легко завоевал её расположение, вызвавшись бесплатно помочь в огороде. Хоть ей около семидесяти, выглядит она на все сто, во многом из-за тяжелого труда в течение всей своей жизни. Набор старческих болезней, а также загноившаяся мозоль на ноге – без квалифицированной помощи скоро ей пришел бы конец. Нептаину нужна медицинская практика, поэтому Арким в качестве тренировки поручил ему оказать помощь. Помощь он оказал, хоть и морщился в процессе. Гной был вычищен, рана обеззаражена народными средствами, то есть, целебными травами, перевязана и пострадавшей был назначен покой на несколько дней. Ухаживать за бабулей Нептаин назначил Милону, а сам в процессе поработал в огороде.
На этом предварительный сбор информации Арким решил закончить, но некоторые из жителей достойны дальнейшей разработки, пусть и не прямо сейчас.
В общем-то, на четвертый день староста сжалился и пустил Нептаина с Милоной на постой в сени своей избы, где было довольно просторно, хоть и слегка стыло по утрам.
За еду платили, ведь у Нептаина было с собой некоторое количество монет, вырученных за убийство мелкого ночного кровососа из-за Изнанки. В общем, никакого финансового и психологического стеснения они у деревенских не вызывали, а наоборот – помогали по мере сил, из-за чего им позволяли существовать в Смолокурнях сколько угодно. Арким подозревал, что с наступлением зимы всё изменится и их выгонят от греха подальше, но сейчас осень – относительно сытное время, если селение зажиточное, конечно. В Собачьем, например, даже сейчас голодают, так как барон активно копит на что-то, из-за чего подати стали совсем нечеловеческими. И ситуация не улучшится в ближайшее время. Почему? А кто заставит барона снижать подати?
Как небезосновательно считал меч, селу Собачьему конец. Рано или поздно барон выживет их оттуда. Как бывало до, как будет после – селения время от времени вымирают, иногда полностью, иногда частично, по различным комплексам причин, а затем выжившие, если кто-то остаётся, основывают новые селения, потом они неопределенно долго существуют, вымирают, и так далее и так далее. Поэтому никто из крестьян особо и не помнит, с чего всё началось и почему всё продолжается именно так, а не иначе.
А меч помнит. Две тысячи лет назад в этих краях было довольно много свободных земледельцев. Нельзя сказать, чтобы раньше у них была как-то лучше жизнь, но прямого подчинения баронам или графам не было, налоги с них никто не собирал и они с Ксандином получали довольно серьезные гонорары от общин, если удавалось прихватить какой-нибудь контракт на устранение изнаночных тварей. Но уже тогда существовали кое-какие зачатки феодализма, в виде неуверенного осаждения некоторыми господами своих рабов на землю с мотивацией в виде процентного налога. Сейчас же феодализм, и он, если верить весьма ограниченным сведениям, цветёт и пахнет, в основном кровью.
“Славные деньки были раньше...” – раздалось в голове Нептаина. – “А сейчас, развели бардак...”
В настоящий момент Нептаин готовил рабочее место будущего самогонного завода. Староста поверил весьма убедительному спичу Нептаина, который, под диктовку Аркима, выдал неплохой бизнес-план и расписал на бересте предварительную смету. Сговорились на весьма грабительский процент с прибыли, но зато все материалы и помещение со старосты. Очень удачно удалось выпросить у старосты старый смолоперегонный аппарат, которые ему было жалко продавать по цене меди, так как он всё ещё надеялся на его починку. Починить его было можно, Арким даже знал, что именно сломалось и как это дешево заменить, но Нептаин убедил Сильмина, что ремонт обойдётся слишком дорого и проще инвестировать этот медный лом в перспективное дело.
Старосту пришлось уговаривать несколько часов, он даже был склонен отказаться, но его жена что-то в этом увидела и именно её мнение было решающим.
Из старых бочек они отобрали пять более-менее пригодных для хранения сверхценной жидкости, расчистили в пристройке к избе место под будущее производство и сейчас собирались переходить к сборке изделия.
- Значит, сейчас пойдёшь с вот этим улавливателем левых смол, который в нашем изделии не нужен, к кузнецу, надо будет переделать эту медную шляпу в полый цилиндр о двух отверстиях, а также сверстать две загнутые под прямым углом трубки. – инструктировал Нептаина меч. – Бери бересту, будем чертить и писать подробное разъяснение для Стабгена. Он похож на парня весьма среднего ума, поэтому где-то может не догнать. Итак, черти квадрат...
Через час напряженной работы, уже после обеда, чертеж был готов. Нептаин направился к кузнецу, который был в кузнице и перековывал подковы во что-то неведомое как для меча, так и для Нептаина.
Вопреки опасениям Аркима, кузнец понял всё правильно и, после завершения работы над, как выяснилось в итоге, малым серпом, он принялся изготавливать из принесенной меди необходимое изделие.
Кузнец был немногословен, работал споро и качественно. Изделие получилось герметичным и точно в соответствии с техническим заданием.
“В принципе, следовало ожидать, что кузнец сведущ в работе с медью, ведь смологонные аппараты имеют свойство ломаться...” – заключил меч мысленно.
Вернувшись в пристройку, Нептаин с недоумением уставился на изделие, вертя её так и сяк.
“Что это, Арким?” – спросил он после безуспешного мозгового штурма.
“Это... барботер!” – торжественно изрёк у него в голове меч. – “Наше ноу-хау, хайтек, конкурентное преимущество и далее по списку! Его ещё называют сухопарником, но я предпочитаю первое название. Сейчас присобачь его к установке и к холодильнику”.
Последние сутки Нептаин работал от рассвета до заката, песком надраивая внутреннюю поверхность перегонного куба, чтобы избавиться от слоя старой застывшей смолы. Аппарат в былые времена использовался по-другому: целью было испарить лишнюю жидкость и осадить чистую смолу на дне куба, одновременно уловив некий конденсат, уходящий с паром. По сути своей это был почти готовый самогонный аппарат, но Аркиму с Нептаином пришлось над ним усиленно поколдовать.
Сами смоловары принципа работы полностью не понимали, но догадывались. У них просто был эмпирический опыт десятков поколений, которые без полноценного понимания процесса всё же улучшали изделие неизвестного сумрачного гения, постепенно добиваясь всё лучшего результата. Без научного подхода, без специально продуманных экспериментов – останавливаемые принципом “не меняй, вдруг работать перестанет?”. Резоны в этом есть, ведь испортить механизм, принципов работы которого ты не понимаешь – не легко, а очень легко. Тем не менее, кузнецы делали новые детали, что-то неизбежно менялось, что-то лишнее отбрасывалось, что-то новое добавлялось, изготавливали новые аппараты по мере необходимости и технологический прогресс самым что ни на есть хаотическим образом, шёл. Медленно, иногда отступая на десятки шагов назад, но шёл.
Следующие два дня происходило усовершенствование нового аппарата, запаивание нештатных отверстий и подготовка ингредиентов для первого запуска. Монеты кончались, но серебро Милоны тратить не хотелось, поэтому Нептаин торопился.