Действительно, они втроём хорошо поработали на герцога, за что тот один раз даже выдал пятьдесят серебряных монет премии Нептаину. Неслыханная щедрость от человека, который экономит даже на освещении подземелий своего замка.
Прибыли у герцога Лоуренса Хадрейна баснословные, но он ничего не покупает, копит золото в сокровищнице и не подаёт виду.
- Итак. Переходим на мысленную речь, так как сюда приближается начальник темницы. – предупредил Нептаина Арким. – “План побега графёнка я уже проработал. Всё будет просто как два пальца об асфальт. В назначенный день, когда всё будет готово, подгоним начальничку тюрьмы бутылку самого крепкого нашего пойла, затем сложим перед камерой графика снарягу и маршрут к тайному ходу. Пока он будет соображать, тюремщик обожрётся у себя в каморке до невменяемости, ты его знаешь. Мы, тем временем, захватим провианта по минимуму и пойдём к тайному проходу на склад текстильщика. А там уже будут опции. Теперь главное нарисовать нормальный маршрут, чтобы графёнка поймали не сразу”.
- Нептаин! – громко постучал в дверь начальник тюрьмы.
- Чего хотел?! – громко спросил мальчик.
- Тебя герцог вызывает. – грубым голосом сообщил Камлин.
- Иду.
Поднявшись по лестницам на второй этаж замка, он оказался в личных покоях герцога, который болел.
- Ох... – тяжело вздохнул тот. – Коварная, зараза... Но вкусная...
Это он про новинку, разработанную лично Нептаином. Смесь мёда, мяты и тимьяна, напрочь перебивающая вкус самогона и делающая возможным его неограниченное потребление организмом. То есть, опьянение идёт всё так же, но чувствуется меньше, поэтому меру соблюсти герцогу оказалось трудно, из-за чего и заболел тяжелым похмельем.
“Именно поэтому никогда нельзя употреблять свой товар”. – наставительно произнес Арким в голове Нептаина.
- Советую меньше пить. – произнес Нептаин. – Хорошего – в меру.
- Говоришь правильно, но пошел ты к злотвари, сопляк. – нахмурился герцог. – Я тебя не за советами звал.
“Я бы посоветовал рассольчику выпить, да ванну холодную принять, но...” – Арким сделал паузу. – “Пошел он к своей злотвари”.
- Надо вот этого нового вкуса побольше делать. – произнес задумчиво герцог. – Ага. Я тебя за этим и позвал. Бросай старые вкусы, полностью переходи на этот. Он в голову так незаметно пробивает, что перед этим успеваешь два графина уговорить. А я-то опытный уже! Что с графьями будет, один Добробог знает, хух-хух... Слыхал меня? Всё прекращай, начинай эту, с медом и теми двумя травами...
- Тимьяном и мятой. – напомнил Нептаин.
- Да. С тимьяном и мятой. – подтвердил герцог.
“Да он так скоро сопьётся!” – усмехнулся Арким. – “Но, он взрослый человек, сам творец своей судьбы”.
“Всё равно, как-то нехорошо на душе” – поделился ощущениями Нептаин.
“Если тебе интересно, этот герцог и до нас бухал по-черному, так что можешь считать, что ты ему более безопасное топливо привёз, а не связал его с сивушным братцем Зеленого змия”. – сообщил ему меч.
“А кто это такой, Зеленый змий?” – мысленно поинтересовался Нептаин, продолжающий смотреть на герцога, ищущего в себе силы встать с кровати.
“Соблазн, порой непреодолимой силы, искушающий человека пить алкоголь”. – объяснил Арким. – “Это метафора, образное выражение алкогольной зависимости. Не будешь дураком, никогда не свяжешься с этой заразой. Хорошего с гулькин нос, зато какие потом проблемы...”
“А что такое гулькин нос?” – задал следующий мысленный вопрос Нептаин.
“Всё-то тебе надо знать!” – усмехнулся Арким. – “Гуля – уменьшительно-ласкательное обозначение голубя в одном отдалённом мире. А нос у голубя какой? Правильно, маленький”.
Арким творчески переосмыслил местный язык, полностью интегрировав “неологизмы” из русского языка. Так, голубь на местном наречии именовался словом “мокор”, но имелась также теперь, в их общем на двоих лексиконе, и слово “гуля”, обозначающее уменьшительно-ласкательное обращение к голубю.
“Всё! Из нашей жизни вон – самогон!” – выдал лозунг Арким. – “Пошли уже”.
Медлить они не стали, приступив к подготовке побега сразу же после ужина. Продукты для графа Лебандина Викоди заготовили простые, но питательные – три булки слегка подгоревшего хлеба, бурдюк с разбавленным вином, несколько десятков мелких головок лука, кусок сыра и десяток грамм соли в специальном кожаном мешочке. Вообще-то, соль – штука дефицитная, но здесь недалеко ведется её добыча, поэтому цена не сказать чтобы заоблачная.
В комплект к провианту шла кожаная котомка, в которой всё это хранится, дешевый короткий меч, некогда изготовленный, видимо, из косы, кремень, кресало и трут, сменный комплект зимней одежды, запасная обувь, а также плащ. Всё это Нептаин купил с помощью Милоны уже месяц как. Изначально, это закупалось на случай непредвиденного бегства и предназначалось Милоне, но раз ситуация изменилась, то решено было пожертвовать её часть графу на бедность.
С Милоной всё было обговорено на следующий день, как и ожидал Арким, она с готовностью согласилась. Всё-таки, она не была глупой и понимала, что теряет, в случае ухода. Здесь у неё есть стабильное и сытное будущее, а не туманные перспективы неопределенно долгого обитания в лесной глуши.
Проверив подземный тайный ход, Нептаин торжественно вручил удивлённому тюремщику самый большой кувшин самого мощного самогона, что выведет его из строя как минимум до завтра.
Уже давно, Арким, путём недолгого внешнего осмотра, заключил, что тюремщик является заслуженным членом алкогольного сообщества, да не простым, а уверенным кандидатом в алкоголики второй стадии. Во-первых, перепить Камлина в замке мог разве что герцог, но они никогда не пили вместе и не будут, в силу сословных ограничений, отчего этот поединок не случится никогда. Во-вторых, остановиться Камлин в своём увлечении уже давно не может, тратя все доступные средства на “лекарство для души”. Первые признаки влияния алкоголя на здоровье тоже проявились, а значит, Камлин переживает переход с первой стадии алкоголизма на вторую. Это обычно проявляется всё более высокой устойчивостью организма к зеленому змию, что обуславливается сопротивлением и борьбой за выживание, но также ещё и всё большей психической зависимостью. Таким образом, НЕ ПИТЬ Камлин уже не может.
Никто из присутствующих не удивился, когда Камлин даже вопросов задавать не стал, судорожными движениями выхватив бутыль и поспешно закрывшись в своей каморке. Работать он ещё может, но это всё ненадолго, так как из личной проблемы скоро перерастёт в проблему герцога, а тот, несмотря на членство в том же сообществе, будет краток в разговоре с провинившимся хоть в чём-то подчиненном. Тем печальнее будет Камлину, когда сбежит граф Лебандин Викоди.
“Нехорошо, конечно, что мы эксплуатируем болезнь человека, но другого пути у нас нет”. – для профилактики посокрушался Арким.
“Этот Камлин – душегуб”. – без сомнения мысленно припечатал Нептаин. – “В тюрьме иные не работают”.
Арким мог бы сказать, что сильно пить Камлин начал не просто так, чисто гипотетически, возможна история в духе “переступил через себя и свои убеждения, по приказу пытал людей, сломался, начал запивать кровоточащую трещину в душе”. Но он не стал говорить.
“Может ты и прав”. – мыслеречью сказал на это Арким. Незачем сеять сомнения в такой неподходящий момент. У меча ещё будет время поработать с моральным кодексом мальчика, который и без того довольно неплохо чувствует “что такое хорошо, а что такое плохо”.
Первый этап плана побега был успешно завершен, даже если этот этап заключался в передаче кувшина Камлину, это всё равно этап, причём немаловажный, ведь именно сегодня тюремщик мог... скажем... решить твёрдо бросить пить. Арким как никто другой знал, что более вероятна была бы амнистия герцога графу, чем то, что этот бедный человек сможет именно сегодня побороть свою зависимость.
Далее, они спокойно прошлись до камеры Лебандина, Нептаин аккуратно сложил вещи у стены напротив двери и аккуратным ударом лезвием Аркима, срезал засов.
Встав у стены, Нептаин приставил меч к двери.
- Слушай меня, граф. Я от Кутира. – произнес Арким своим характерным металлическим голосом. – Через шестьдесят ударов сердца ты выйдешь из камеры, возьмёшь вещи, меч и пойдёшь направо и прямо по коридору, в направлении лестницы ко второму уровню подземелья. Найдешь гобелен с зеленым драконом, за ним рукоять меча. Дёрнешь её, тебе поддастся люк, в который тебе нужно пролезть и проползти около пятисот шагов под землёй. Выйдешь на поверхность у реки. Тебя не хватятся до вечера точно, поэтому поторопись.
- А дальше куда? Где Кутир? – нервно задал вопросы граф Викоди.
- Здесь я задаю вопросы! – прикрикнул на него Арким. – То есть, никаких вопросов! Пойдешь вслед за мной, убью как собаку. Уходи из замка, беги как можно дальше, я и так сделал для тебя слишком много.
Убравшись из коридора камеры, Нептаин пошел исполнять третий этап плана. То есть, побег собственного тела. Милона сейчас усердно работает в “лаборатории вкусов”, исполняя последнее поручение герцога, то есть, откатывает диверсификацию производства, сконцентрировавшись на одном конкретном вкусе. Спорное решение, но герцог точно никогда не слышал о маркетинге. Да и, на данном этапе развития современного герцогу мира, маркетинг – это торговля за прилавком на ярмарке.
Поднявшись на уровень первого этажа, Нептаин, небрежно волоча за собой мешок с провизией и снаряжением, неспешно прошел мимо патрулирующих замок дружинников, замковой челяди, группы занятых поварят, поздоровался со старшей кухаркой, прошел в местный туалет, схватился за потолок внутри туалета, отодвинул его и пополз по оказавшемуся за ложной панелью проходом.
Проход представлял из себя квадратный каменный тоннель, идущий под потолком. Как пронаблюдал Арким, ведет он почти в любую точку замка, кроме подземелья, а также и в город, конкретно на склад текстильщика. Зачем, почему, кто, когда – вопросы, которые остались без ответа. Нептаин решил не заморачиваться, как и Арким.
Несколько недель тому назад Нептаин был в городе, где “совершенно случайно” проходил мимо склада текстильщика, под которым, по наблюдениям Аркима, было ещё как минимум три подземных хода, ведущих в неизвестных направлениях. Точнее, два из трёх ведут в неизвестных направлениях, а один как минимум за крепостную стену. Проходы маленькие, армию не проведёшь, но тем не менее, определенную шпионскую напряженность во время осады они создать могут.
“Ты смотри, Камлин уже умудрился налакаться” – отметил Арким удивлённо. – “Для этого он должен был в самом начале бахнуть залпом всю бутылку, ну или его должны были стукнуть по башке чем-нибудь тяжелым”.
Проползая под опочивальней герцога, Нептаин был остановлен паутинно-пылевой затычкой на пути, которую пришлось толкать вперёд аж до следующей развилки. Эта самая затычка получила возможность существования только по одной причине – этот тайный ход действительно тайный ход, а не используемая для этой цели вентиляция. Здесь про вентиляцию не слышал никто и дальше окон наука о движении воздуха не продвинулась. Арким обдумал этот вопрос, прикинул структуру тайного хода и предположил, что всё-таки это когда-то планировалось как вентиляция, так как всё же исходило из туалета, но со временем деградировало до небольшого, но протяженного тайного хода, позволяющего безопасно и незаметно путешествовать по замку.
Пыли было много, иногда Аркиму попадались тайники с золотом, ветхими остатками пергамента, а порой даже кости, вмурованные в пол или стены комнат, под которыми или над которыми они продвигались.
“Жуткое место, населенное больными на голову людьми” – пробормотал Арким мысленно, взглядом провожая скелет ребенка, вмурованный в порог под герцогской спальней.
“Почему?” – поинтересовался Нептаин, который этого, разумеется, не видел.
“Пыли слишком много” – почему-то не стал отвечать чистую правду Арким. Счёл этот момент не подходящим. – “И не улыбаются почти никогда”.
Во тьме тайного хода было много мыслей, которые обдумывал Нептаин, были различные палитры запаха пыли и праха, был легкий страх и напряжение, а также нотки неуверенности.
Арким знал, что Нептаин сомневался.
//POV. Арким, меч-планировщик//
“Знаю, что ты сомневаешься, Неп” – сообщил я парню. – “Комфортно тут, деньгу платят невообразимую, особенно по твоим сельским меркам, тепло и сытно, но...”
Неп чего-то молчит, ползёт.
“Тёплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног!” – процитировал я человека, который всё равно жив, чего бы там кто не говорил. – “Сам знаешь, что это не твоё, Неп!”
Я понимаю паренька, он-то вообще жизни хорошей не видел, село – ярмо. А тут полный сервис, обслуживание, еда, о которой не надо даже думать, тяжелая, но благодарная работа, со временем можно было бы и налево приторговывать... Впрочем, говорить об этом уже незачем, Неп решился.
- Не уверен я, что это разумно, но раз уж решили, то назад вертать поздно. – произнес Нептаин громко и вслух.
“Тише ты, здесь звукоизоляции вообще никакой!” – прикрикнул я на него.
Реально, тут тонкие перегородки и если ползущего человека не услышать, то вот отчетливая речь сверху или снизу может вызвать какие-то подозрения. Нет, сейчас никто не услышал, но если так орать на всём продолжении пути, то на выходе можно обнаружить отряд “дружелюбных” дружинников.
В общем, ровно два часа упорного движения по тоннелю, часть которого проходила в условиях чрезвычайной влажности – мы выбрались через заколоченную на ржавые гвозди дверцу посреди камней.
- Неплохо, никого нет, двигай. – “огляделся” я в ближайших пятидесяти метрах.
В течение этих двух месяцев мы неплохо изучили местность. То есть, сами никуда не ходили, зато аккуратно спрашивали и много слушали, из-за чего были осведомлены обо всех мало-мальски значимых поселениях и городах герцогства, а также о городах соседних территорий.
При разработке плана нас заинтересовало соседнее герцогство, Лоодрейн, также в незапамятные времена входившее в королевство Арран. Столица – одноименная, как я понял, тут у них с воображением те же проблемы, что и у испанцев(1). Герцогство Лоодрейн довольно-таки упадочно, во многом благодаря вялотекущей войне с герцогством Хадрейн.
Тут надо сделать небольшое отступление. Кому-то может показаться, что война – это манёвры, прорывы, логистические паутины, самоотверженность и патриотизм. Нет! Здесь войны ведут по-другому. Здесь война – эпизодические налёты на совершенно случайные пограничные селения, совместные попойки двух воюющих между собой герцогов, ссоры, очередные налёты, военный налог на крестьян и ремесленников, набор ополчения из тех же крестьян, которое дохнет больше от голода и инфекций, чем от мечей и стрел, а также абсолютное отсутствие смысла. Война эта началась из-за ссоры двух герцогов за непонятный клочок земли между герцогствами, который, если верить добытым сведениям, ценность представляет маленькую, так как там имеется один захудалый оловянный рудник, который уже вот-вот исчерпается. Зачем же драться за этот никому не нужный кусок грязи? А ответ простой: личная неприязнь герцога Лоуренса Хадрейна к Бальдону Лоодрейну. Началась эта неприязнь в далёком детстве и продолжается до сих пор. Фактически, рудник лишь повод, а причины таятся в тумане прошлого, в комплексах, сформировавшихся в бессознательном этих двоих правящих дегенератов.
Повод – пшик, зато народу погибло... Дядя Нептаина, ещё как минимум восемь мужиков из деревни Собачьей, сотни и сотни других крестьян... Что самое характерное, дружинники особо не гибнут, так как оснащены лучше, обладают нужными навыками и получают лучшую пищу. А всё почему? Потому что герцоги не дураки и берегут опору своей власти. Я даже могу сказать, как происходят классические боестолкновения: в пограничную деревеньку врываются войска одного из герцогов. Рубят людей, берут их в полон, грабят, сжигают, насилуют и пьянствуют. В течение трёх-четырёх дней происходит сбор войск другого герцога, в то время пока вторженцы берут от жизни всё. Войска защищающегося подходят к деревне, парламентеры беседуют и назначают место для битвы, обычно это относительно ровное поле, как правило произвольная пашня. На следующий день происходит вялая битва, где трезвые и злые бьют пьяных и веселых. После битвы, где погибают в основном ополченцы, происходит совместный подсчёт потерь, а затем пьянка двух герцогов и прочей аристократии, решившей откликнуться на военный призыв. Я понимаю, это очень странно и противоестественно, но так уж сложилось, что герцоги друг другу родственники, пусть и недолюбливающие друг друга. Национализма тут нет и в помине, как и патриотизма – герб и флаг является собственностью герцога и отношения к подданным не имеет, потому, чисто юридически, подданные его являются лицами без гражданства и страны, которым герцог, единственный полновластный владелец своей земли, позволяет жить на его территории в обмен на службу и налоги. Какой тут патриотизм? Дружинники делают своё дело только из-за того, что герцог их кормит и оплачивает их существование, а ополченцев никто не спрашивал.