Интернат сильно смахивал на Red Sky. Улыбаешься и моешь руки перед едой — умничка, ходишь с мрачным лицом и бьёшь со злости окна — наказан. Наказан, наказан, наказан, и так ещё много-много раз. Кайла то утешало, то раздражало, что он был такой не один. Только вот все эти дети — брошенные, осиротевшие, просто отбросы общества, от которых отказалась семья — были местные. Они родились в Десятом мире, в нём же проживут свою жалкую жизнь и умрут, а он уже умер, в Девятом, в тот день и час, когда убили Алекса. Умер — просто зачем-то растёт и существует дальше…
Учился он из рук вон плохо, пока мистер Грант, учитель математики, не предупредил Фабиана, к чему это может привести. А конкретно — к тому, что его выставят на улицу без права возвращения, и делай что хочешь. Кайл бы с удовольствием пошёл, но снаружи были демоны — он был в этом уверен, потому что так научили в Red Sky… Драться с ними, ещё и на чужой территории, Кайлу не очень хотелось. Что в десять лет, что в пятнадцать. Поэтому он остался и из принципа решил учиться хорошо, чем шокировал преподавательский состав и многих одноклассников.
Это не мешало быстро закурить, научиться угонять чужой транспорт во время редких вылазок на Манхэттен и бегать от полиции. Хулиганить в одиночку было скучно, но Кайла бесили все, что в своём классе, что в других, старших-младших-параллельных-исправительных. Правда, однажды в столовой он наткнулся на удивительное зрелище, в центре которого находились ныне здравствующий Хоук Лаватейн и неизвестно где находящийся мистер Грант.
— Ваша доброта и щедрость безграничны, учитель Грант, — распинался тогда ещё не знакомый старшеклассник. Лет ему было двенадцать, гонору — на шестнадцать, и Кайлу очень захотелось пойти мимо и дальше, но он был вынужден стоять в очереди и слушать, как очередной придурок расстилается перед тупым учителем. — Я всё никак не мог найти время, чтобы сказать спасибо…
— Ну что вы, мистер Лаватейн, — в своей скучной и какой-то застарелой манере обращаться уважительно даже к мелкоте отозвался Грант. — Я всего лишь поспособствовал тому, чтобы вас приняли, и…
— Если бы не вы, я бы жил на улице…
Нет, он дальше не пойдёт. Он останется и набьёт ему физиономию, здесь и сейчас. Фабиана ни разу не касалось, кто и где мог бы остаться жить, если бы не восхитительный тюремного вида интернат, но это лизоблюдство решительно бесило. Они же почти ровесники! Неужели он настолько идиот?! Хотя не похоже, начитался умных книжек и говорит умные слова…
Не выдержав, Кайл резко развернулся в очереди, чтобы на них посмотреть. Во-первых, Лаватейн был на треть седой и одного с ним роста, во-вторых, он стоял прямо перед столом учителя, в-третьих, он незаметно сыпал какой-то порошок в учительский суп.
— Моему отцу всё равно, — заговаривал зубы Хоук, глядя в глаза распустившему слюни учителю.
— Здесь ваш второй дом, — окончательно растаял мистер Грант. — Что я могу для вас сделать?
— Вы уже сделали больше, чем вся моя семья… за эту жизнь… — небольшая пауза на то, чтобы убрать пакетик в карман и вытереть руки. Вот засранец, восхитился Фабиан.
— Но всё-таки!
— Пожалуй, — протянул засранец, якобы придумывая на ходу, — пожалуй, если вы всё-таки поговорите с директором об отдельной комнате… вы же видите, мистер Грант, я не такой, как все, они меня обижают…
Дальше понеслась какая-то чепуха про то, как умницу-отличника колотят по углам. Кайл рассмотрел его весьма придирчиво и не заметил ни одной царапинки. Да и поколотишь такого! Что он ещё носит в карманах?! Лаватейн продолжал нести пургу, мистер Грант верил ему всё больше, очередь двигалась, и тут Кайл услышал фразу, которую воспринял совершенно по-своему:
— Всё равно мне не прижиться в их мире, господин учитель…
***
Когда мистер Грант пришёл в себя, смог сидеть, ходить и кушать не только кашу на молоке, их вызвали обоих. Директор и какая-то комиссия не могли определить, кто виноват, виновник сдаваться не спешил, а Кайлу было просто любопытно, выбил ли он себе отдельную комнату. Как оказалось, нет.
— Ты! — директор ткнул пальцем в Фабиана. — Стоял рядом и смотрел.
— Стоял, — буркнул Кайл. — И смотрел.
— А ты — врал, — обернулся директор к Хоуку. — Вы в сговоре?
— Я его вообще не знаю, — хором ответили они и возмутились этому обстоятельству.
— Нельзя, — начала вещать пожилая миссис Стэнли, — нельзя так баловаться, мальчики мои!.. Не знаю, кто, возможно, вы в сговоре… Но человеческое здоровье необходимо защищать, а не шутить над ним. В наше время жить так опасно… Вы — подрастающее поколение, и только вы можете спасти наш мир, всё в ваших руках…
«Бредятина, достойная Анны Браун, — невольно подумал Кайл, ковыряя носком край ковра и мечтая отсюда свалить. — Эта бабуля хоть понимает, что сказала?.. Видимо, нет…»
Судя по выражению лица Лаватейна, он тоже думал, что со спасением мира миссис Стэнли перегнула палку. Правда, откуда ему знать, что это фраза с двойным дном?! Пялясь краем глаза на старшеклассника, Кайл заметил, что он медленно загибает пальцы за спиной. Сигнал к действию? Кому? Ему?! А что надо делать?
Впрочем, выяснить уже нельзя, так что Кайл просто скажет, что собирался. Три, два, один…
— Что вы можете сказать в своё оправдание, мальчики мои?
Мальчики в последний раз переглянулись и произнесли в унисон:
— Идите вы на …
Больше их по отдельности никто не видел.
========== Часть I. Глава IV. И всё началось сначала ==========
Rerum novum ordo nascitur.
Рождается новый порядок вещей.
Десятый мир,
США, Нью-Йорк, Бронкс
2016 год
С годами мир не становился лучше, но Кайл неожиданно для самого себя передумал умирать. Раньше на уме было только одно — однажды он угонит мотоцикл, не справится с управлением и сверзится с моста, и тогда всё будет очень хорошо. Например, ему больше не придётся торчать в дурацком интернате и ждать неведомых демонов, которые никогда не придут, а ещё он увидит Алекса, потому что Алекс ждёт, он всегда будет ждать…
Но спустя какое-то время Фабиан подумал, что, в общем-то, жить бывает неплохо. То есть, всё оставалось отвратительно в целом, но не в частности. Чем не весело бродить по лезвию ножа, в любой момент мочь вылететь на улицу — и не вылетать на неё? Чем не весело учиться курить вместо географии и разбирать на свалке старые машины вместо истории? Зачем машины, Кайл не знал, но ему понравилось, а из одного колеса можно изобрести кучу всего интересного. Более того, теперь он мог тягаться с каким-нибудь крутым автомехаником.
А ещё был Хоук, который помогал ему прогуливать и прогуливал сам. Кайл даже не надеялся, что встретит в этом мире — в Десятом мире — местного человека, который будет так же сильно всё это ненавидеть.
О причинах своей ненависти они, не сговариваясь, не упоминали — Кайл сначала хотел рассказать душераздирающую историю о нечисти и прочем, а потом передумал — ага, конечно, единственный человек, с которым мне тут весело, повертит пальцем у виска и всё-таки вылетит на улицу. И не с кем будет курить на заднем дворе… Хоук тоже не особо распространялся о том, почему его сюда запихнули и почему не забирают, хотя пару раз получал какие-то письма от отца. Из этих писем они делали костёр всё на том же многострадальном заднем дворе.
— Ещё пару лет — и всё, — протянул Кайл, поворачивая жарящиеся на костре маршмеллоу. Зефирки они стащили в столовой, огонь развели с помощью вышеупомянутых писем, и теперь костровый дым смешивался с сигаретным, сплетаясь в ночном небе.
Хоук не ответил, он вообще не любил разговаривать, судя по всему — только глаза прикрыл и курит себе дальше, поглядывая на огонь. Тогда Фабиан не задумывался, почему он такой и каким мог бы быть, просто прицепился и не мог отстать, наверное, потому что Хоуку продавали сигареты… Но надо было признать, что с этой аурой таинственности и без того крутой старшеклассник выглядел ещё круче. Не говоря уж о седых прядях на затылке.
— Куда пойдёшь? — спросил Лаватейн.
— Куда-нибудь… — Раньше он бы сказал «сигану с моста и умру красиво», но перспектива красиво умереть и воссоединиться со своим Первым уже не радовала. В конце концов, Алексу не понравится, что он теперь курит.
— Я думал, ты знаешь.
— Откуда? — И, не дождавшись: — А сам-то?
— Сигану с моста и умру красиво, — решительно ответил Хоук. — Что смешного?
— Уже ничего, — перестать ржать было трудно, но он как-то справился. — Я тоже так думал, просто надоело.
— Обычно надоедает жить, а не умирать…
— Ну, мы ещё толком не пожили. Согласись, откуда бы ты ни свалился, травить преподов и сбегать с уроков — это ещё не конец.
— Надо же, умная мысль, — насмешливо протянул Лаватейн и уклонился от летящей в него куртки. — Что, жарко стало?
— Есть такое, — Кайл потянулся и хлопнулся на сырую траву, оставшись в одной футболке. Татуировка не имела никакого значения, Хоук всё равно не поймёт ни букв, ни цифр — да он и не спрашивал никогда, только каждый раз смотрел, долго и задумчиво. И не спрашивал.
В этот раз передумал:
— Ты что, сидел?
— Ага, в тюрьме для малолетних, — хмыкнул Фабиан.
— Не припомню здесь таких тюрем…
— Здесь — это где?
Ответа не было, но ясно, что в Америке. Никаких тебе миров и никакой тебе нечисти. Иногда Кайл ему завидовал — то есть, понятно, что Хоук издевается над учителями и выкуривает больше мистера Раймона в сутки не от хорошей жизни, но он-то уж точно не знал никаких ужасов Red Sky, не прятался от Анны Браун, не боялся, что она сделает ему больно или кого-нибудь отберёт, раз и навсегда. Как представитель старшего отряда RSH, Фабиан помнил всех своих и даже некоторых чужих, и ни одного из них до сих пор не повстречал… Что ж, однажды они увидятся. А ведь раньше он даже представить такого не мог, ведь со смертью Первого обрывается и жизнь Третьего.
Кто-то ошибся. То ли Анна Браун, то ли Кайл.
— Завтра к Джексону друзья приезжают, — зевнул Фабиан. Лежать на траве у костра и засыпать… сколько всего потерял Алекс… — Привезут чего-нибудь вкусного, можно отобрать.
— Тебе бы только отобрать.
— Я учился у лучших.
— Что ж, если друзья — это источник вкусного и запретного, тогда они не так плохи, — сказал Хоук.
— Ну, не всегда, — Кайла потянуло вспоминать детство, только главное — не проболтаться. — С друзьями можно в прятки играть. Да и не только в прятки, во что угодно. Чем больше — тем веселее, и воспитатели… а, ну, там, где я рос, были воспитатели… Вроде сволочи, а к детям относятся нормально. Придумывали всякие игры для мелкоты… А ещё потом по ним сильно скучаешь. По друзьям, в смысле.
Лаватейн долго ничего не говорил, потом обронил только:
— Везёт…
И они молчали, пока не погас огонь.
***
Демоны-поджигатели — одни из первых, кто отправился атаковать наш мир, считая его лёгкой добычей. Уровень силы у них средний: особо сильного вреда при столкновении лицом к лицу причинить не могут, но и недооценивать их не следует — они не умны, но хитры, и используют окружающие предметы, обстановку для того, чтобы сделать свою атаку максимально неожиданной и внезапной. Поначалу, осваиваясь, они поджигали пустые здания: была целая волна таких пожаров на севере США, когда сгорали заброшенные магазины и нежилые, но ещё не снесённые дома.
Первую свою цель они почуяли в Бронксе.
В тот день Кайл и Хоук задержались в спортзале, увлекшись спором на баскетбольную тему. Равномерный стук мяча об пол, рыжая вспышка, летящая в кольцо; удар о красный квадрат и шуршание скользкой сетки; довольный или недовольный возглас, возобновление спора, смех… подсчёт баллов. Их никто не прогонял, хотя закат уже окрасил стены интерната в оранжевые тона, так почему бы и не доиграть ещё пару партий? В это же время нежно-оранжевый с розоватыми проблесками затмился густым багровым, всё вокруг погрузилось в тягучий кровавый цвет. Это был первый признак приближения демонов.
Второй признак — исчезли все звуки. Их окружала даже не тишина: длился какой-то тонкий, едва уловимый, близкий к ультразвуку писк. Когда разбилось стекло широкого окна во всю стену, какие были в спортзале, — только тогда послышался звон, неестественно громкий после долгого затишья. И демоны чёрной тучей ворвались в зал.
Это были не беженцы из Red Sky, обезумевшие от условий другого мира: даже в той нечисти, что воспитывалась там, сохранялось что-то человеческое. Они же были теми, ради кого сильные всея Земли были вынуждены прибегнуть к помощи Девятого. Кайл помнил, что когда они тряслись в грузовике по дороге к порталу — самое яркое из воспоминаний после смерти Алекса, — один из людей того рыжего мужчины, спасшего их, рассказывал, что к чему и зачем они вообще туда направляются, на неведомую чужую землю. Речь шла о помощи, защите, взаимовыручке… взрослые вещи, в которых они не имели права голоса. Но вот одно он запомнил точно: Дьявол. Что-то не так с Дьяволом. И поэтому его приспешники безжалостно атакуют Землю…
Не было никаких сомнений, что они почуяли его Силу и пришли сюда за ним. Кайла на долю секунды захлестнул радостный энтузиазм — вот оно, пришло время научиться драться с этими тварями! Ведь если не сейчас, то когда? И пусть он тут погибнет…
Он собрался ринуться вперёд, но колени предательски дрогнули, а ноги словно приросли к земле. И пусть… и пусть… чёрт возьми, а ведь он здесь не один.
«Хоук».
— Ты прекрасно смотришься на фоне разбитого окна, но, по-моему, пора валить, — заметил Хоук, нервно поглядывая на потолок, где скребла когтями чёрная шипящая масса слившихся воедино пятерых демонов.
— Бежим, философ, — буркнул Кайл, хватая его за руку и быстро перебираясь к выходу. Всполошившись, поджигатель, торчавший наверху, издал короткий сигнальный рёв, и на миг всё замерло. Стихло. Исчезло… мир будто бы моргнул, пытаясь справиться с попавшим в него инородным телом. В эту секунду Кайл успел подумать, что им повезло, но тут в спортзале что-то заскрипело и упало; послышался глухой взрыв. Вспышка огня взвилась к потолку вместе с пляшущей в ней нечистью, пронзительно заверещала сигнализация, а парней вышибло из здания мощной ударной волной.
«Вот тебе и первая битва, — отрешённо думал Кайл, лёжа на животе возле горящего корпуса, лицом в покрытой остывающим пеплом траве. На заднем плане слышались панические вопли учителей и других ребят, шуршали чёрными крыльями довольные поджигатели. Откуда-то сбоку прикатился почерневший от копоти и слегка дымящийся баскетбольный мяч и уткнулся ему в ногу. — Взяли и вышвырнули… больно, блин. И ведь по одиночке ничего не могут, а стаей… как люди… где Хоук?»
С трудом приподняв голову и борясь с дурнотой, он скосил глаза, отчего всё вокруг почернело и подёрнулось дымкой на пару секунд. Их разделяло около метра: Хоук лежал на спине и не шевелился. Не шутил, не издевался, ничего не спрашивал, просто был там без сознания. Не в силах не то что двигаться, но и соображать, Кайл уставился на его смуглую руку, покрытую царапинами и ссадинами от падения. В голове тупо крутились обрывки мыслей, которые с трудом логично связывались.
«Его-то за что? За то, что рядом был… и ведь они за мной приходили… что теперь будет? Не надо было… я виноват. Чёрт, почему ты не двигаешься? Очнись…»
— Пожалуйста… — сорвался с его губ хриплый шёпот. Одно короткое слово отняло остаток сил, и Кайл потерял сознание, несмотря на карканье кружащих над ними поджигателей и топот спешащих на помощь людей.
***
Несколько дней спустя он пришёл в себя в больничной палате медицинского корпуса. У изголовья сидел учитель Грант, тот самый, ответственный за их разгильдяйский класс. Вид у него был жалкий, и Кайл не выдержал:
— Не обижайтесь, в этот раз было не специально…
Он не отдавал отчёт словам, вообще не соображая, что говорит и где находится. Потом пошевелился, поморщился от боли и привычным движением провёл ладонью по голове, зачёсывая волосы назад. Отросли, как за месяц, но не месяц же он тут провёл… Грант на его реплику не улыбнулся, но и не отчитал. Переведя тусклый взгляд со стены на Кайла, учитель пристально на него посмотрел, как будто решая, что делать дальше.