Она запнулась под его пристальным взглядом. Геральт неспешно вытер руки о полотенце, поблагодарил и вышел на улицу. Эм, естественно, вылетела за ним.
— Я знаю, что ты думаешь, — быстро пролепетала она, пытаясь поспеть за его размашистым шагом, — я правда очень понимаю, но и ты поймешь со временем, вот увидишь! Я тебе очень пригожусь!
Геральт резко остановился и жестко отрезал:
— Нет.
Эм внутренне сжалась. Глядя на удаляющегося ведьмака, она отчаянно крикнула:
— Но ведь ты же идешь на юг! Мне тоже надо на юг! Пожалуйста, возьми меня с собой! Обещаю, что оставлю тебя в покое, когда доберемся до места, — прибавила она уже спокойнее, когда он посмотрел на нее.
Мысленно проклиная все на свете, в особенности свою невнятную позицию относительно этой особы, причиняющей столько беспокойства, ведьмак обдумывал дальнейшие действия.
====== 1.3. ======
Когда Геральт из Ривии и Эм из ниоткуда отправились в путь, солнце было уже в зените. Сказать, что зрелище, которое они представляли собой, было забавным, значит не сказать ничего.
Эм, гордо восседающая на бурой лошадке, светилась от счастья так, что, казалось, вот-вот лопнет и явит миру свои скудные внутренности. Это самое счастье, которое ее переполняло, делало краски дня ярче, а еще обиралось в комок где-то в районе горла и не давало ей вдохнуть полной грудью. По этой причине она постоянно давилась слюной, откашливалась и исправно возвращалась в прямое положение. Никогда еще птички, листочки, навоз на дороге и смутная перспектива будущего не казались ей столь прекрасными.
Геральт же, напротив, был хмур и подавлен. Он никак не мог сообразить, по какой причине согласился взять на себя эту обузу; также он не мог представить себе, каким образом теперь ему удастся проделать намеченный длинный путь и заработать на пропитание. Оставалась надежда, что судьба сжалится над ним и девчонка отвалится самостоятельно по дороге. Боковым зрением он мог удостовериться, что до момента отваливания ей еще зреть и зреть.
Геральт, пожалуй, не был ни ханжой, ни особо озлобленной личностью, скорее наоборот. Все чаще он стремился быть в стороне от жизни других людей, насколько ему позволяло чувство справедливости. Но горделивая мазель, разучившаяся глотать слюну, маячила справа и постоянно раздражала своей назойливостью и неадекватностью. Информации о ней не было никакой, визуальный образ о ней метался между тушкой, напавшей на него в обозе, и неотвязным курносым носом с веснушками – “о, милсдарь, сама пойду на юг, съедят, потом изнасилуют, а все на Вашей совести!”
Вот в таких интересных эмоциональных состояниях прошли они добрых три часа, не проронив ни слова. Геральт хотел наконец выяснить, кто его спутница, откуда и в связи с какими обстоятельствами она оказалась в том злополучном обозе (не стоило вмешиваться!), но не мог справиться с раздражением. Вот они, последствия женских манипуляций, и реакция мужчины, загнанного в угол.
Вскоре перед ними оказался указатель, информировавший о близости деревни и таверны. У Эм, несмотря на ее невероятное счастье, уже давно онемел зад, отваливалась спина и бурчал желудок, поэтому она моментально оживилась еще больше, как будто это было возможно. Геральту тоже не мешало напиться. Таким образом, решение было принято быстро и все так же молча.
При беглом осмотре деревня казалась довольно бедной и малонаселенной. Подъехав к таверне, Геральт ловко спрыгнул с лошади и привязал ее, затем сгреб горе-наездницу с седла на землю, осознав, почему она сама слезать не желает, и пошел к входу. Эм, хватаясь за свою лошадь, старательно делала вид, что ищет в гриве важный предмет, а не ждет, пока ноги снова обретут чувствительность. Как бы подтверждая свое алиби, она махнула с соответствующим выражением ведьмаку рукой, мол, иди, догоню.
Как ведьмак и предполагал, в таверне тоже было немноголюдно. Он устало опустился за стол и провел рукой по волосам.
- Тяжелый день? – услышал он низкий голос возле себя. Геральт посмотрел на человека, определил его, как трактирщика, и ответил:
- Бывало и лучше. Пива и поесть на двоих найдется?
- Поесть найдется, но только если быстро, – трактирщик обвел его тяжелым взглядом. – Нам тут не нужны неприятности.
- Они никому не нужны.
Геральт уже расправился с нехитрым обедом и даже немного остыл, а назойливая мазель так и не осилила путь от лошади до стола. Путь этот был, прямо скажем, вполне себе осиливаемый, даже для такой непутевой особы.
Ведьмак заподозрил неладное, но тут же поймал себя на мысли, что искренне не верит в опасность, найденную ею за этой дверью. Скорее он представлял ее, потерявшую «где-то здесь» свою юбку, или с выражением рассказывавшую байку зевакам, или строившую здесь же, из собранных камешков, церковь на благо человечества. В лучшем случае.
Выйдя во двор, Геральт обнаружил Плотву, мирно ожидавшую его на том же месте, где он ее оставил. Но вот сумасшедшей с лошадью не наблюдалось. На мгновение он подумал, что, возможно, жизнь сжалилась над ним, но тут же увидел неподалеку приближающуюся знакомую фигуру.
- Ты променяла лошадь на волшебные бобы? – предположил он, когда Эм подошла, неизменно улыбаясь.
- Нет, конечно, нет! Ты только не ругайся. Понимаешь, обстоятельства были таковы, что… – она почувствовала всем нутром, как ведьмак напрягся. – Я отдала ее тому, кто нуждался в ней больше.
Геральт с минуту пытался справиться с оторопью.
- Где лошадь? – он угрожающе навис над ней. Не получив ответа, с досады он чуть было не пнул стоявшую рядом бочку с водой.
- Значит, собрать тюк с тряпками госпожа Практичность догадалась, а о том, что… хм… потерять лошадь, направляясь в долгий путь – самый, пожалуй, непрактичный ход, – нет, – вяло заключил он. – Пойдешь пешком.
День близился к своему логическому завершению. Геральт, поставленный перед непростым выбором, ввиду отсутствия второго источника передвижения, в конечном итоге принял решение значительно сократить путь. Путь напрямую через лес позволял достигнуть границы с Реданией на три дня раньше. Это не могло не повысить риск, но, по правде говоря, ему уже было как-то все равно. Фарс продолжался, ощущение внутреннего бессилия и нереальности происходящего не покидало его.
Когда сумерки начали сгущаться, Геральт остановился, расседлал Плотву и кинул в сторону Эм полотнище.
- Переночуем здесь.
На удивление девушка была кротка, молчалива и послушна. Она тут же, где стояла, расстелила ткань и завернулась в нее, точно солдат во время учений. Геральт нехотя отметил про себя, как ей идет слово «нелепость», и направился собирать хворост.
Когда костер был разожжен, оружие снято, а лошадь пристроена, ведьмак опустился на колени и, вероятно, погрузился в медитацию. Эм не могла точно сказать, что он делал, но лицо его разгладилось, стало умиротворенным. Она долго и внимательно разглядывала его черты, ставшие такими родными за бесконечные годы ожидания. Желание прикоснуться к нему нарастало в ней каждую минуту. Эм закусила губу и резко отвернулась. Мысленно проклиная себя за свое поведение с самой первой их встречи, она напомнила себе, что сейчас вскочить и начать его облизывать было бы достойным завершением их короткого общения. Она шумно выдохнула и попыталась абстрагироваться от холода, насекомых, шорохов и пугающих звуков темного леса.
====== 1.4. ======
- Подъем. – Эм вздрогнула и резко села. Сообразив, что происходит, она подумала, что столь грубый тон – достойная замена увесистому пинку.
Геральт уже был готов, как и Плотва. Он стоял в напряженной позе, ускользая взглядом куда-то вдаль. “Вероятно, я дослужилась до какой-то высшей степени презрения”, – раздосадованно подумала она и растерла замерзшие ноги.
- Пора идти, – сообщил он, не меняя тона. Эм быстро поднялась и убрала полотнище, отметив про себя, что с высшей степенью она, пожалуй, переборщила, перспектива роста явно есть. «Что бы ни случилось, – пообещала она сама себе, едва поспевая за ним, – надо оставаться самой собой, быть искренней. Надо поговорить, объяснить все, закончить с этой непонятной ситуацией. Привет, Геральт, меня зовут… как сам выберешь, я как бы совсем издалека, у меня были видения – вероятно, все дело в половой неразборчивости моей прабабки, – а еще я хочу с тобой быть, ты не мог бы испытывать ко мне такие же нежные чувства, как я к тебе, и начать прямо сейчас?»,- усмехнулась она сама себе и чуть не споткнулась о торчащий поперек пути корень. Вспомнив о чем-то, она посмотрела на подол своего грубого серого платья, провела ладонями по волосам, моментально представив себе масштаб творившейся с ними трагедии, ощутила собственную несвежесть и совсем поникла. Тот самый мужчина, из-за которого она превращалась в полоумный кисель и мысли о котором навевали невероятную тоску, сейчас шел прямо перед ней. Она почти физически ощущала его решимость, волю, мужественность, отражение которых прослеживалось в его походке, широких плечах, оружии, неизменно висящем за спиной. «Тяжелые, наверное, холодные, – подумала она о мечах. – А волосы, должно быть, жесткие на ощупь…». Эм резко встряхнулась, напомнив себе, как бездарно и быстро все закончится в случае любого ее неосторожного движения. В конце концов, она заставила себя подумать о чем-то другом. Неожиданно она осознала, что совершенно не замечала того, что почти не ела и не пила за последние несколько дней, а еще постоянно испытывала неудобства и ломоту в теле, в том числе и последствия ее вчерашнего опыта верховой езды и сна на земле. Близость ведьмака действовала на нее очень необычно и сильно: она могла поклясться, что по его указанию выдержала бы любые физические нагрузки и без колебаний сделала бы все, даже то, что всегда внутренне осуждала. Эта мысль удивила ее, но – опять же, странно – не испугала. На этой волне Эм так же неожиданно почувствовала, что мох под ногами мягкий, а воздух влажный, плотный, но дышится ей легко. Эм вдохнула полной грудью, поймала ветерок на лице и вспомнила место, в котором провела все свое детство. Там не было лесных массивов. Как же она раньше не заметила всего этого? Свет, пробивавшийся сквозь листву, украшал, дополнял общую картину, ярко высвечивая ее участников. Невозможно было сопротивляться этому ощущению естественности, чистоты и первозданной, неизвестной ей ранее силы…
Внезапно свет потускнел, зеленые краски леса поблекли, послышался громкий свист ветра. Эм замерла, потеряв ориентацию, хотя странное ощущение длилось всего миг. Геральт, перестав слышать чутким ухом ее шаги за спиной, тут же обернулся и напряженно посмотрел на нее. Выждав немного, он дал возможность Эм перебороть свое смущение и пошевелить губами, или же выкинуть очередную несусветную чушь, уж как получится. Ничего не изменилось. В тот момент, когда он намеревался развернуться и пойти дальше, медальон на его груди дрогнул.
- Ты слышишь? – губами спросила она и съежилась. Геральт напряг свой слух. Да, где-то вдалеке отчетливо слышались звуки, пронизывающие, жуткие и протяжные. Звуки эти складывались в мелодию, песню, слов которой невозможно было разобрать; песню, которая заставляла цепенеть от ужаса. Медальон завибрировал сильнее, и Геральт увидел, что Эм согнулась, как от острой боли. Молниеносно вынув серебряный меч из-за плеча, он двинулся в сторону звуков, скомандовав ей ждать.
Остановившись, он схватил ее за предплечье и, прежде чем скрыться из виду, четко сказал:
- Следи за лошадью.
Эм казалось, что она провела на указанном месте целую вечность. Многократно пересчитав количество ступней, помещающихся в выбранной ею окружности вокруг живописного пня, она не могла отделаться от беспокойства и страха. Воспоминания о чем-то еще более жутком, чем та песня, заставляли ее постоянно бросать взгляд на мирно стоявшую лошадь, как будто такой большой объект мог сдуть ветер или нечаянно поглотить земля.
В конце концов, когда девушке вспомнилась чрезмерная любвеобильность ее попутчика и она начала подозревать его в чем-то непотребном, послышался чудовищный, душераздирающий визг. И Эм окончательно пришла в себя.
- Плотвичка, родная, – ломанулась она к лошади, отвязывая ее и снимая пожитки, – беги, спасайся!
Не видя никакой реакции со стороны животного, Эм начала отчаянно махать руками и выпучивать глаза, пытаясь передать всю серьезность ситуации.
- Кыш, фу, плохая лошадь, спасайся скорее, давай!
Плотва отвернулась от Эм, продолжая лениво размахивать хвостом.
-Пошла!! – крикнула Эм совсем не девичьим голосом, отчего животное шарахнулось в противоположную сторону и скрылось за деревьями.
Эм побежала туда, где, по ее представлениям, должен был быть Геральт. Она боялась, что тот, кто пел песню, мог уже расправиться с ведьмаком, и не обращала внимания даже на ветки, хлеставшие ее по лицу и рукам. Лес, по которому они так долго шли, пропал так внезапно, что она чуть не полетела вперед носом, потеряв равновесие. Перед ней лежала черная, выжженная земля с корягами, валунами, затхлым воздухом и пеленой. Повернув голову, она увидела ведьмака, лежащего на земле. Над ним склонилось неестественно белое женское тело с уродливыми выростами на спине, вцепившееся в него когтями, и шумно всасывающее воздух напротив его лица.
Быстро оглядевшись в поисках оружия, Эм схватила камень поувесистей и крикнула так громко, как могла:
- Эй, ты!
Чудовище с невозможной скоростью повернуло свое безносое и безбровое лицо, слегка наклонив голову и направив на нее огромные черные глаза. Эм, не теряя времени, швырнула в чудовище камень, который, судя по звукам, приземлился где-то вдалеке, гораздо левее цели. В этот же самый момент она почувствовала сильный удар по затылку, и прямо перед ее глазами появилось это жуткое, безобразное лицо существа, которое закрыло весь обзор. Неописуемый ужас полностью захватил Эм, вынудил ее открыть рот, но вместо крика она услышала собственный хрип, почувствовала боль, как будто ее легкие по кусочкам вытягивали наружу, и потеряла сознание.
Когда Эм открыла глаза, лес снова был на месте. Она с трудом села, но от резкой боли в груди тут же согнулась и застонала. Попытки сделать глубокий вдох проваливались, из-за чего она неосознанно начала паниковать.
- Вот, возьми, – Геральт присел рядом с ней и протянул ей початую бутылку рома. – Постарайся не нервничать, скоро пройдет.
Услышав его голос, увидев его перед собой, Эм расплакалась и прижалась к нему.
- Ничего, – попытался он утешить, аккуратно отстраняясь. – Великая Эмэм, истребительница монстров с камнем наперевес. С тобой надо быть аккуратнее.
Эм хмыкнула сквозь слезы и улыбнулась. Действительно, со стороны, наверняка, было жалкое зрелище. Глотнув содержимое бутылки, она забавно скуксилась, глотнула еще раз и шепнула то, что давно вертелось на языке:
- Я нормальная…
- Да, это я сразу заметил. Невероятная глупость, – подытожил он и примирительно добавил: – где лошадь, чемпион?
Эм что-то хотела промычать, но тут увидела красный рукав его рубашки и опять наполнилась решимостью. Как будто прочитав ее мысли, даже ту часть, где она вспомнила о ране на боку и понадеялась еще раз раздеть его до пояса, он встал и уверенно произнес:
- Нет. На себя бы лучше посмотрела. Пойдем, на этот раз блеснешь своими навыками следопыта.
====== 1.5. ======
Следы Плотвы уводили Геральта и Эм все дальше в сторону от намеченного пути. Эм, чувствуя себя совершенно разбитой, старалась не обращать внимания на пульсирующую боль в голове, груди, ноге, и исправно поспевать за Геральтом. Каждый вдох напоминал ей о реальности того события. Наверное, надо было спросить, что это было за чудище, почему и как поменялась местность, каким маневром ведьмак предотвратил их гибель и прочее, но совершенно не хотелось. Ощущение пережитого было настолько естественным, как будто такое вот «утро в сосновом бору» случалось с ней каждый день, а в промежуток между обедом и ужином даже по нескольку раз.
Несмотря на такую спокойную умственную реакцию, внутренне Эм не могла отделаться от безотчетного страха. Она постоянно посматривала под ноги, и с трудом сдерживала намерение вытянуть руки вперед. По крайней мере, если лес сейчас поменяет декорации, она будет готова. В довершение ко всему она обнаружила, что ее платье было испорчено когтями безымянной твари, а под тканью саднили относительно неглубокие, но все же раны. «Ну что ж, – подумала Эм, – теперь можно официально признать мой наряд оригинальным». Прабабка бы оценила, это точно. Еще имелся вариант накрыться мешковиной для пущей экстравагантности, но дырки были небольшого диаметра и оставляли простор для фантазии. Мыслеобраз безносого хищника, закрывающего горизонт, она вообще не могла воспринять. Он был по-настоящему ужасен. Зато, отметила Эм про себя, даже намек на воспоминание о нем быстро выветривает девичью сопливую дурь из головы.
Геральт тоже производил впечатление своим видом. Для него, вероятно, это утро действительно было заурядным. Складывалось впечатление, что он шел по лесу со своим решительным выражением, затем задумчиво сел на пенек, оторвал рукав куртки, нанес себе телесные повреждения, измазался черной грязью, напоминающей сажу, и спокойно пошел дальше.
- Научи меня обращаться с мечом, – нарушила она тишину. – Я буду лучше тебя защищать.
Немного помолчав, Геральт ответил:
- Да, неплохая идея. Нам предстоит полдня пути, и тренировка скрасит пешую прогулку. Ну а до вечера, пока ты еще не стала мастером меча, предлагаю пришить карманы и набить их шишками, камнями, еловыми иголками. Если на меня нападут, ты сможешь быстро разжечь костер трением, устроить задымление и неожиданно закидать врагов снарядами.
Эм, услышав эту тираду, просто вскипела. Мало ей было всего, через что она уже прошла! Она никогда бы не подумала, что Геральт из Ривии – обыкновенный грубиян! Опередив его на шаг, она намеревалась осадить его гневными репликами, но тут заметила некое подобие слабой улыбки на его лице. Он бросил на нее снисходительный взгляд. Гнев тут же улетучился, и она опустила глаза.
- Есть хочу и устала, – буркнула она.
- Нам нужно быстрее найти Плотву, – Геральт на ходу ловко извлек ломоть хлеба из импровизированного мешка и протянул ей.
Эм предусмотрительно посмотрела на свои руки, покрытые черной грязью, затем на подол, обильно покрытый чем-то темным, липким, с резким запахом, и вытерла руки о заднюю часть юбки. Сажи на руках стало значительно больше.