— Может я просто поумнела? – серьезно предложила я. – Или мне не стоит надеяться на такой расклад?
— Это называется «стать старше». Хотя, повзрослеть окончательно тебе всё равно не удается и это прекрасно. Главное, чтобы не старело сердце, остальное приложится, — Трисс рассмеялась и приобняла меня.
— Знаешь, я раньше думала, что время лечит, — я прижалась к подруге, философски размышляя вслух. — И оно, правда, лечит, но как в государственных поликлиниках. От врача к врачу гоняют, а еще карточку потеряли, да и обед, к тому же, уже два часа, как начался, регистратура закрыта, приходите завтра, – подруга рассмеялась. Не уверена, что она поняла шутку в полном объеме той боли борьбы с системой, что я вкладывала, но мысль уловила верно. – На самом деле всё гораздо проще. Знаешь, такое странное ощущение, где-то в районе пузика, когда ты опустошен не потому что тебе плохо или тошнит. Ты просто не знаешь, что теперь делать с самим собой. Не знаешь, чего хочешь. Не понимаешь, стоит ли вообще чего-то хотеть. Да и не хочешь ничего. И не хочешь ничего хотеть. Угораздило же родиться девушкой, да?
— Внутреннее состояние зависит от целого списка обстоятельств, милая. Просто потерпи еще немного. День, неделю, месяц. Должно пройти. Всё проходит, – подруга горестно замолчала, прижимая меня к себе. Я сильнее прильнула к ней, вдыхая родной запах каштановых волос. – Я уже давно отпустила Геральта, Ань, и не жалею. Но это не значит, что мне не больно. А жить легче, понимаешь?
— Понимаю. Йорвета просто лучше никогда больше не видеть и всё. А там глядишь, через пяток лет и заведу кого-нибудь. Вибратор, например, — я выдержала драматическую паузу. — А Дикой Охоте ведьмака не отдам. Так и знай.
— Верю, – кивнула Трисс. – Потому я хочу тебя немного остановить и устроить паузу.
Я выгнула бровь. Трисс отпустила меня, села на край кровати и, сложив руки на колени, накинула на себя суровый вид, явно приготовившись спорить и возражать. Если это попытка снова отговорить меня от затеи договора с Духом, то я её укушу. Не больно, но сильно. Я понимаю, что она готова найти любого другого, кого ей будет не жалко пустить на корм всяким сомнительным личностям и пихнуть того в ритуал. Или даже поискать кого-то другого, кто согласиться призвать Красных Всадников. Мага, чародея, экстримала-недоучку из Аретузы — все сгодятся, лишь бы могли призвать Дикую Охоту.
— Аника, – тяжело начала магичка, пытаясь давить на меня втяжелым взглядом. – Я понимаю, что Геральт важен для тебя и…- она осеклась.
— И?
— Ритуал может выпить твои жизненные силы, ты сама так сказала, — продолжила чародейка и вновь замолчала.
— И?
— И я боюсь за тебя и твою жизнь. Я боюсь и Духа, и того, она действительно сможет призвать Дикую Охоту. Мы, Аника, не готовы к неожиданностям. И не сможем дать отпор целому отряду магов просто по щелчку пальцев.
— А, ну… – видимо, Трисс решила сменить стратегию. – У меня есть план. Он называется « давай разбираться по ходу дела». Всегда работает, никогда не подводит.
— Нет, не сработает! — воскликнула подруга отчаянно. — Ани, как нам выцепить Геральта? Как ты его найдешь? Как ты сможешь увести его от всадников или убедить их отдать его добровольно? Сотни нюансов!
— Как-нибудь, — хмуро бросила я.
— Вот и я о том же! У меня есть одна мысль, способная отсечь пару-другую проблем, но на подготовку нужно время, — Трисс, наконец, пришла ксути. — Дай мне три дня, хорошо?
— Зачем?- опешила я, не понимая, чего именно и в какой форме задумала устроить чародейка. – Что ты собираешься сделать?
— Призову кое-кого на помощь. Уверена, этот товарищ сможет нам помочь, – убежденно проговорила подруга. – Ани, всего три дня, ни больше, ни меньше. Это не долгий срок и я уверена, что ведьмак даже не заметит разницы.
— Зато для меня это целая вечность. Чем прикажешь заниматься столько времени в этой дыре?
— Можешь стоять на голове! — обиделась магичка. — Просто дай мне время. Я не прошу больше ничего. И тогда мы сможем попробовать дать отпор Aen Elle.
— Хорошо. Я даю три дня и еще маленькую половинку. Дело-то у нас серьезное, надо идти под покровом ночи, чтобы не шугать местных мистическими хренями. Сожгут нас потом на костре за вспышки в небе. Я не уверена, что наши соседи в курсе, что каменный век кончился и сейчас всё можно. Половина этого дня и три следующих тебя устроят?
— Вполне! — Трисс захлопала в ладошки от переизбытка чувств. — У меня получится, не будь я Четырнадцатая с Холма!
Комментарий к Глава 9. Трудный возраст. *когда одна из бет поняла эту шутку, её в Оксфорт пригласили.
====== Глава 10. Обрывки спрятанных снов. ======
Обещанные Трисс дни тянулись, как холодные, залежавшиеся в холодильнике, спагетти на вилке. Отчасти мне так казалось, потому что ожидание не мой конёк от слова «ваще», а о терпении, как о выдающейся черте характера, я могла только мечтать и молиться на ночь. Время двигалось в очень медленном темпе, нагоняя тоску и заставляя накручивать себя на самый пессимистичный лад. Чтобы развеять печали и не дать сомнениям сожрать меня заживо, бодрая девушка Люся, решила убить двух зайцев сразу. Увидев, как я мучаюсь от безделья и распугиваю местных жителей выражением лица, которое больше подошло бы тамаде на похоронах, Наблюдатель припахала бесхозную меня к генеральной уборке своей избушки, дабы занять руки и голову.
Весь первый день я отчаянно скребла стены ножом, упорно желая содрать нагар и многовековую копоть в районе печки, искренне ненавидя каждой фиброй души любое проявление жира и разводов, в тайне мечтая выйти замуж за мистера Проппера и больше никогда не маяться с уборкой полов. После того, как я выдраила окна, хозяйка дома с удивлением обнаружила, что, оказывается, происходящее на улице можно смотреть в HD-качестве, а в комнате бывает светло и ярко. Тарелки, котелки, кастрюли и кружки к вечеру светились от чистоты, ослепляя блеском жестяных боков любого неподготовленного к таким сюрпризам человека. Постельное бельё было отстирано до зависти умывальника Мифа из рекламы, половики выхлопаны и очищены, а Тузик – помыт, высушен и неожиданно удивил всех тем, что он, вообще-то, белый, пушистый и в пятнышко, а не серый и облезлый, каким его сделала хозяйка. Но к ночи домашние дела были переделаны, а думы продолжали атаковать мозговой центр. Уставшая за день от праведных трудов, я отрубилась мгновенно и проспала без сновидений до самого утра.
И тут всё началось заново. Я томно вздыхала, сидя на лавочке у входа и пугала случайных прохожих кметов своим мрачным лицом. Люся, понимая, что я рушу ей авторитет и связи среди аборигенов, тут же вспомнила, что у нас тут есть еще и двор, и даже какое-никакое хозяйство. Огорошив меня гениальной, по своей простоте, мыслью, Асгардская Наблюдательница заявила, что конь уже куплен, документы на него оформлены, и его давно припарковали у задней калитки, и свою работу девушка сделала. А про кормёжку, техобслуживание и, тем более, ухоженный внешний вид никто ничего не говорил, так что пойди и займись скотиной, пока он не окочурился от такой жизни. Поэтому к вечеру я также рухнула на свою перину без задних ног и уснула, отбыв в царство Морфея скоростной электричкой.
Вот так всегда, сначала ты хочешь спасти друга, помочь миру сохранить свой нейтралитет, изменить концепцию однополярного мира, самореализоваться, как личность и спасти человечество, а потом спать. ПРОСТО СПАТЬ, СЕРЬЕЗНО.
Трисс же в уборке и постановке копытного транспорта на учёт не участвовала. Чародейка, туманно хмыкая, с утречка уходила в лес, отсутствовала пару часов, возвращалась принять в себя что-то съедобное, а затем снова отбывала, и возвращалась только к ночи. Её мельтешения, пояснения которым она давать отказывалась, сильно напрягали и заставляли нервничать. Но я не хотела нарушать конфиденциальность, раз уж подруга так блюла её, и просто попыталась устроить допрос с пристрастием. Выспросить, кого призывает магичка на нашу голову, какие заклинания пускает в ход и что нам за это будет так и не получилось. Точнее, чародейка, конечно, начала объяснять и рисовать магические схемы, но после десяти минут сбивчивых объяснений, из которых я смогла услышать штук пять знакомых слов и только, я сдалась и махнула рукой, заочно разрешая подруге делать всё, что та сочтет нужным. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы потом не пришлось свечу за упокой ставить.
В последний день, сразу после завтрака, магичка тоже попыталась слинять, но Люся, вооружившись шваброй и полотенцами, загнала нас обеих в натопленную баню и угрожала выпустить только после того, как растает весь целлюлит на моей заднице. Я пыталась отказаться, потому что знала, что, по сути, шпионка заперла нас на веки, и вылезти в окно. Аргументы, что с моим внешним видом и очаровательным амбре немытого тела только и остается, что работать живым газовым орудием против Дикой Охоты, приняты категоричной Наблюдательницей не были. Заявив, что стрыга, как ни крути, пока еще выглядит более жуткой, а до ее запаха надо бегать в ватнике и потеть примерно полгода без передышки, периодически ныряя с головой в выгребные ямы Новиграда, девушка заставила меня вымыться и привести себя в божий вид.
После обеда, чувствуя, что полегчала килограмма на полтора, а чистые волосы – это лучшее, что может произойти со мной в ближайшую неделю, я объявила женскому коллективу, что собираюсь почивать и буду драться с любым за свой чуткий сон. Магичка, понимая, что от неё все остали, тут же умчалась в лес более-менее радостными припрыжками и на ходу рассуждала вслух о преимуществах стрел с нанесенными противощитовыми рунами. Люся, прикинув, насколько тяжелой и длинной будет грядущая ночь, согласилась с законом сохранения энергии и устроилась спать рядом.
Деревенские крутили пальцами у виска или откровенно перешептывались, поглядывая на женский мини-батальон. Люся, для них уже ставшая своей, судя по обрывкам фраз, была нами одурманена, и потому вела под уздцы коня, как минимум на жертвоприношение черным богам. Вываливающиеся у Трисс из рук перья были списаны на будущее украшение идола тьмы. А я почти сразу сыскала славу сумасшедшего предводителя, когда я пыталась втолкнуть местным крестьянкам лекцию о пользе центробежной силы при стирке белья. Да-да, будучи не плохой, но очень ленивой прачкой, я просто накидала в бак тряпок, залила горячей водой, настрогала мыла и крутила все это дело палкой, приговаривая «ж-ж-ж» и имитируя стиральную машинку. Но кметы гениальную идею, почему-то, не оценили и списали это на подготовку к ритуалу по черному колдовству.
Чем ближе мы продвигались к дубу, тем тише становилась округа и отчетливее – давящий шепот холма. Теперь Дух не посылал никого, чтобы встретить меня – видимо, считал, что я уже не заблужусь, тем более в сопровождении подруг, и тратить силы и магию на раздачу указов подопечному зоопарку не имеет смысла. Трисс сказала, что от холма идёт просто бушующая, бурлящая и вихрящаяся в энергетическом пространстве энергия, которой с лихвой хватало, чтобы уничтожить пару больших городов вроде Оксенфурта. То есть понять, как при всех своих возможностях, булькающая субстанция не смогла вырваться и выписать самой себе амнистию за хорошее повидение, чародейка не могла. И от того ощутимо нервничала, умоляя меня быть осторожной и аккуратной в каждом, даже маленьком, шаге. Я понимала её беспокойство и тоже чувствовала, что меня сильно обманывают – был фактор, о котором субстанция умолчала или не сообщила. Этот Дух, даже не “женщина-загадка”, а какой-то «необъяснимо, но факт», блин, с которым меня угораздило связаться.
У самого входа в пещеру меня уже ожидали старые знакомые. Эдриага приветственно махнула хвостиком с ленточкой и, ощетинившись, на всякий случай погрозила моим спутницам. Волколак тоже скалился, без злобы, но твердо стоя на двух лапах в проходе и всем видом показывая, что пускать кого попало к начальству не велено. Прозрачный намек был принят, хоть и с опаской со стороны Меригольд. Дальше иду только я и конь. Правда, непарнокопытное почему-то сочло, что легкая агрессия чудовищ направлена именно на него и попытался слинять, резко дернувшись назад и почти протащив Люсю по земле. Успокоенный магией Трисс, конь остановился, дурманящим взглядом окинул собравшихся и, ощутив прилив пофигизма, спокойно прошел мимо волколака в темноту каменного провала, оставляя меня прощаться с подругами.
- Ты помнишь, обо что говаривали намедни? – наставляла Люся. – Если что – голоси в три горла. Прям со всей дури связки напруживая, чтоб даже в Новиграде услыхали, что беда содеялась.
- И ты придешь ко мне на гнедом коне, с копьем в руках и плащом по ветру? – со смехом спросила я.
- Нет, ещё чего. Но похоронку твоей матушке я вручу, – пожала Люся плечами. Я обняла шпионку, и похлопала по плечу. Из всех людей, которые попадались мне за последнее время, она одна могла полностью понимать мои шутки, а это для меня в данных условиях было чем-то сродни приятельских отношений. Трисс, пуская скупую отческую слезу, крепко прижала меня к себе, причитая и вздыхая, как курица-наседка и пообещала натравить всё магическое сообщество на Духа, если я не вернусь через час. Помахав им в последний раз, я шагнула к чудовищам, слыша за спиной, как барышни договариваются произвести разведку территории и забраться на вершину холма.
- А еще подруги, – фыркнула я, глядя как упругий зад ведьмы дергается, пока она карабкается в едва заметном лунном свете. Эдриага сочувственно процокала. – Да не говори. Один за всех – да, все за одного – нет. Даже в школе я одна получала люлей за весь класс, потому что, блин, была кем-то вроде старости, – я перевела дыхание. Монстр клацнула с ноткой грусти. – Я тебя понимаю, но что мы можем сделать, а? – членистоногое повернулось и пошевелило хвостом, ласково, но напористо пытаясь просунуть кончик под ладонь. – Ты хочешь, чтобы я тебя за хвост взяла? А тебе не больно? Ладно.
Я осторожно обхватила один из позвонков пятой конечности. Он оказался шершавым и холодным, но быстро утянул за его обладательницей в темноту. Теперь, когда Дух почти получил, что хотел, не было никакого смысла в демонстрации спецэффектов, и добрым желанием не дать упасть гостье и включить свет, не пахло. Тьма и абсолютное беспросветное «ничего не вижу» клубились вокруг, будто бы осязаемое черное и тягучее мессиво. Я осторожно переступала ногами по камням, чувствуя, как мимо шныряют мелкие ящерицы, плотоядно цокают эндриаги по углам, а за поворотом, в одном из ответвлений пещеры, шипит нечто не знакомое, но очень недоброжелательное. Дух помалкивал, видимо, приготавливая себя к ритуалу, а вот шёпот, казалось, шел из каменных стен, с потолка и даже пол, казалось бы, разговаривает сотнями голосов, навевая жуть. В гроте, у дубовых корней, одиноко висел единственный факел, скудно освещая пространство бледным, тепло-оранжевым светом. Под источником света припарковался конь, интуитивно встав рядом с останками, уже извлеченными из мешка кем-то неведомым (ну, не эндриага же сделала это своими конечностями, верно?) заботливо разобранными по косточкам и собранными в скелет с парой-тройкой недостающих фрагментов.
- Ты здесь! Ты здесь! – обрадовался дух. – Как долго я тебя ждала! Почему ты шла так долго?!
- Всё в порядке, я просто не хотела приходить – я отпустила эндриагу и легонько оттолкнула от себя, шепнув, что скоро будет жарко. Стараясь не спотыкаться, дабы не ронять остатки гордости на виду у древнего существа, я выползла на свет и стала озираться в поисках розовой жижи. Дух обнаружился наискось от меня, но близко и пузыри, лопающиеся на поверхности склизкого тела, испускали едкие газы прямо в глаза и нос, заставляя безостановочно чихать. Непонятные разводы, напоминающие яйца крупного насекомого, заключенные в желейное тело,отблескивали от языков пламени. Я собралась с мыслями: – Итак, что я должна делать?
- Возьми перо и подойди ко мне! – спокойным голосом скомандовал Дух. Я вытащила из кучи в ладони одно, самое красивое на мой взгляд, перо и, разгоняя им противный запах, приблизилась. – Дай мне свою руку, дай войти в тебя!
- Последний раз мне такое один скоя’таэль предлагал, и предпоследний, если разобраться – тоже, – неожиданно вывалила я и тут же добавила, сама не понимая зачем. – А, нет, погодите-ка! Между Йорветом и Йорветом был как-то раз и Локи, но с большого перепоя, и при отвале башки. Не большом, но существенном. Так, на донышке мозга оставалось. Но тут главное эльфу же не проболтаться.