Дух хмыкнул и, сгенерировав из своей массы подобие руки, резко ухватил меня за ладонь и притянул к себе. Я провалилась в жижу, вляпываясь и увязываясь в склизком желе, пытаясь выбраться и вдохнуть кислорода. Дух тянул внутрь себя с большей, чем я могла бы предположить, силой, настойчиво протаскивая через своё тело, как нитку через игольное ушко. Слизь, будто специально затекая в нос и рот, заполняла легкие на весь их объем, проталкивалась по пищеводу в желудок, забивала уши и рвалась через глаза в мозг. Дышать стало невыносимо больно, грудь горела и жгла, ребра готовы были извернуться и сломаться, раскрывшись как крылья, а внутренности словно варились в собственном соку. Жидкость кипятком растекалась по жилам и капиллярам сосудов, прорезая бритвами и выбуривая сверлами путь к мозгу, сердцу, печени, сливая руки и ноги в нечто единое, выворачивая наизнанку.
И неожиданно боль отступила. Все закончилось резко, чётко, за одно мгновение обрубая невыносимые муки. Я боялась открыть глаза, потому что свято была уверена, что сейчас седой апостол Пётр скажет, что у него для меня плохие новости.
- МАМА! ТЫ СЛУШАЕШЬ МЕНЯ ВООБЩЕ? – разобиженный мальчишеский голос раздался над самым ухом, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Проморгавшись, я не увидела ни Ворот Рая, ни Первого Римского папу, а очутилась за обеденным столом, битком набитым разнообразной праздничной жратвой, от ягодного пирога с красивым сетчатым узором на верхнем корже, до пропечённого свинтуса с яблоком во рту. Пытаясь определить источник нахального голоса, втащившего меня в галлюцинацию, я блуждающим взглядом уперлась в мальчишку. Полу-эльф с едва округляющимися ушками, обладатель короткого ежика черных волос, зеленых глаз и очков, оправой и формой напоминающих мои собственные. Парень поглядывал на меня с нескрываемым вызовом, обидой в раскосых глазах и нетерпеливо сжатыми тонкими губами. Увидев, что я на него смотрю, мальчик требовательно повторил, подражая знакомому голосу и растягивая звуки: – Мам, ты меня слушала?
- Да, – соврала я на всякий случай, пытаясь выйти из шока и взять себя в руки.
- Ну, и кого я убил утром, мам? – еще более требовательно принялся допрашивать пацан. Да, смотрю, воспитываю я его в правильном направлении. Надеюсь, Уголовный Кодекс уже поменяли, а то туго пацану придется в приличном обществе.
- Dh’oine? – попыталась я соврать снова, предположив, что полуэльфы тоже не очень любят человечество. Очевидно, я жестко промахнулась. Ребенок оскорбился до глубины отроческой души и, надувшись, уставился в полную картошки и мяса тарелку, бурча под нос:
- Накера. Даже двух.
- А, ну, тоже неплохо, дорогой сын! Мамочка очень тобой гордится, – смилостивилась я. – Кушай, э-э-э, малыш, кушай, расти большим и сильным, и…
- Буду кушать, – ответил сын серьезно. – И убивать dh’oine тоже буду! Но только когда вырасту, – парень выпятил грудь. – А сейчас я пойду на тренировку по скрытности и буду выслеживать нашего соседа, Пшемко. Я ему нос разобью! Человечишка мерзкий, и уши у него тупые…
- Это ты от кого нахватался, а? – обиделась уже я. Нифига себе сын! Мамка, так-то, тоже человек. Я на всякий случай пощупала свой единственно доступный идентификатор эльфийчности. Нет, уши обычные, без углов. Ах ты, расист мелкий!
- Папа говорит: «Зайца ноги спасают, а dh’oine не спасут», – хихикнуло справа от меня. Там обнаружилась точная копия первого мальчика, только с двумя густыми, толстыми косами, закинутыми за плечи, и ещё более острым подбородком. – А еще «Шило в мешке не утаишь, а dh’oine – вполне!».
- А папа у вас креативный, – хмыкнула я. – Кстати, а где он? – Точно! Если у меня есть дети, как минимум, есть тот, кто отдал свою часть хромосом на их создание. Надо бы и с супругом познакомиться, чтоб было с кого алименты трясти в случае развода, правильно? А вдруг я вдова? Как мне такую ораву поднимать и кормить?!
- Я знаю! – из-под стола выбралась еще одна девчушка, лет четырех, приглаживая растрепавшиеся каштановые волосы. А вдруг их отец – ксерокс? Меня пугает чрезмерное сходство с младшей дочерью. Моя маленькая, но подозрительно точная копия, хитро улыбнулась и подошла, протягивая ручки и обнимая маму за ногу. Господи, сколько их тут еще спрятано, детей моих?! Девочка радостно выдала: – Он на яботе! Яботает!
- Вот я тоже каждый день на еботе еботаю, но перед детьми не выражаюсь же, – фыркнула я в полголоса. Шевеление скатерти у самого пола подскзало мне, что третий ребенок действительно не был пределом в любвеобильности сложившейся семейной пары. Надо было срочно выстроить детей в ряд и посчитать их точное количество: – Так, народ под столом! Вылезайте! Быстро! – и на сцену, как прима-балерина ненормального театра, выкарабкался еще один пацан. Мальчик, совсем крохотный, едва ли способный сам стоять с трудом встал на ноги, держась за ножку стула и огляделся. Улыбнувшись загадочной, но какой-то знакомой улыбкой, кроха, едва удерживая равновесие, подошёл к брату и потянул руки, приговаривая и пуская слюни:
-Фе-а-ноооогррр!
- Феанор! – поправил старший сын. – «Р-р-р», понимаешь, Сидриэль? Звук такой. Без «г», – У меня чуть не отвисла челюсть, но я держала её руками и не давала самой себе выдать изумление. Сидриэль?! Я надеюсь, не в честь дедушки? Интересно, я в будущее попала? Или просто шизофрения, наконец, победила воспламененное сознание?
Короткий скрип за спиной и подувший в спину сквозняк вывели меня на более низкую стадию шока, заставляя разбираться с поступающей информации по ходу дела, а не целым массивом. Весь детский сад, спокойно обедающий на своих местах и весело переговаривающийся о важных ребяческих делах, повыскакивал со своих стульев и рванул в сторону двери, встречать гостя и наперебой вещая: «Папа! Папа вернулся!»… Очевидно, моего мужа. Я надеюсь, что «мужа», потому что родить четверых детей от постороннего мужчины как-то странновато даже на мой извращенный вкус. Я опасливо повернулась, и, выпучившись, воочию наблюдала, как Йорвет по-мужицки, крепко и серьезно пожимает руку моим сыновьям, ласково теребит по макушке волосы девочек. Ответ на поставленный вопрос очевиден. Это, определенно, галлюцинация. Другого объяснения такому поведению всех вокруг я не могу и представить. Кивнув вашей покорной слуге, как ни в чем не бывало, Йорвет с трудом прорвался сквозь отряд малышни к крючкам для одежды и начал стягивать с себя кафтан.
- Что ты тут делаешь? – обыденным голосом спросила я, стараясь придать нейтральный оттенок вопросу. Надо же как-то сломать систему и найти трещину хитрой ловушке, приготовленной для меня Духом, который безбожно, сука, играет на моих слабостях.
- Домой пришел, – удивленно выдал эльф. Йорвет как раз потянулся повесить на крючок куртку, а потому стоял ко мне спиной, а женскому взору, как известно, доступны любые нюансы. Увидеть, как «муж» на секунду остолбенел, и только потом принялся делать своё подозрительное дело подготовки к обеду. Видимо, галюну моё поведение не пришлось по вкусу, и он, с удивлением и даже какой-то иронией, произнес: – А что, нельзя?
- Ну. Можно. Наверное, – я почесала затылок.
- У тебя все хорошо? – скоя’таэль бросил лук на специальную подставку и подошел ко мне, прикладывая ладонь ко лбу. – Температуры нет? Ты не беременна?
- Чего-о-о? – чуть не окосела я от того, с какой скрытой надеждой звучал последний вопрос. – Куда тебе ещё отпрысков?! И так устроил мне многодетную семью. Свиноматка я тебе что ли? – Йорвет удивленно отпрянул и окинул детей взглядом, полным не понимания. Его старшее потомство пожало плечами и поспешило увлечь малышню разговорами о грядущей ярмарке. Я попробовала добить эльфа и выдала: – Может, я чайлдфри и не хочу детей?
- Не поздновато после четвертого ребенка, м? – а нет, вот, привычный голос, с подковыркой и подъебом, правда немного обиженный и напряженный.
- Отстань! – огрызнулась я, подрываясь с места и устремляясь вверх по лестнице, которую видела впервые в жизни, но нутром чувствовала, что там есть второй этаж и спальня с большим пуфиком. Сейчас как хлопну дверью, как зареву, будет знать, как глупости спрашивать! Может, у меня ПМС наступил, и офигивание от количества детей, которым надо дать еду, одежду, игрушки и приличное образование!
- Хватит! – резкий голос Духа вытащил меня из галлюцинации. – Выполни уговор!
Я почувствовала, что из носа хлынула кровь и боль, идущая до этого, сконцентрировалась в районе лица. Увидев, что приземлилась носом в каменный пол, я попыталась сесть на задницу, привести себя в чувство, и вытереть липкую жидкость с лица одновременно. В голове было туманно, думать тяжело, а существовать вертикально и вовсе мучительно, словно я только что проснулась по зову будильника в адскую рань и сейчас пойду в офис страдать на нелюбимой работе. Обнаружив, что мне что-то мешает нормально ухватить конец рукава, я с офигеванием обнаружила в руках заметно потяжелевшее на несколько грамм, перо. Оно, буквально, фонило магией и счетчик чародейства на нем должен был зашкаливать и трещать с громкостью мотоцикла «Урал». Все еще находясь в легком оцепенении, с трудом нашарила взглядом коня и останки, до которых сейчас был тяжелый к преодолению метр пещеры.
– Приложи перо сначала к костям, а затем и к лошади, – распорядился Дух.
Находясь в зыбком, неприятно-липком помутнении сознания, я с трудом сделала пару шагов и остановилась, ощущая, как из груди сейчас вырвется крик, полный ужасающего уныния и боли. Без объявления войны по коре головного мозга ударило понимание того, что всё, что я видела во сне, сгенерированным Духом не было просто воображением или ловушкой. Было бы даже лучше, если бы я сочла это галлюцинацией, посмеялась и забыла.
Это была моя жизнь. Настоящая, уже выбранная мной когда-то, прошлое, в которое я бы с радостью вернулась, но оно ещё даже не наступило. Более того, и не наступит никогда, потому что и пути, по которым я пришла к четырем детям и браку с любимым, были кем-то изничтожены до основания. В голову ворвалось, как анонимус в тред, осознание реальности только что увиденного. Я ведь уже сбежала в Ведьминленд однажды, я выбрала Йорвета вместо комфорта Мидгарда и стала не плохой матерью нашим детям, но... Что же было еще? Что-то такое, чего было бесконечно мало и много сразу. Эпизоды, едва различимые, но... существовавшие когда-то. Но теперь-то я вспомнила, как действительно вернулась домой и что было перед этим! Я, правда, помню, как Йорвет просил меня остаться. Требовал, не возвращаться на Землю и обещал найти способ излечить разрозненные куски души. Эльф и правда признал, что я ему не безразлична! О, боже мой! Сколько ж я не дотрахалась за упущенные два года?!
В какой момент я вернулась в иную точку отсчета и начала создавать себе новую судьбу? Я не знаю. Как? Каким образом я снова попала в Мидгард на грани смерти, абсолютно уверенная, что всё тлен, Йорвет меня не любит и жизнь моя – сплошная череда неудач, что заканчивается где-то на территории кладбища. Кажется, я почти физически ощущаю ужасную потребность переговорить с эльфом и извиниться за свои слова. И спросить у Трисс, что я исчезла всего два года назад, а не отсутствовала пару десятилетий. И узнать у Локи, что происходит (возможны жертвы среди богов).
- Быстрее! – поторопил дух. – Ты хочешь призвать Дикую Охоту или нет?!
Ах да. Точно. У меня же тут дела, я не просто так пришла повтыкать за собственную жизнь. Мне надо срочно спасти ведьмака, а я про него опять совсем забыла. Успокойся, Аника, дыши глубже, спину держи ровней, можешь даже чихнуть, если хочешь. Я, конечно, потрясена тем, что узнала, но пока еще не перемешана: сначала по списку проблем у меня идут засранцы межпланетарного масштаба, а потому уже личная жизнь. Вдруг, пока я разбираюсь с Aen Elle, она из глубокой задницы вылезет и сама собой наладится.
Едва перо коснулось кончиком крупа животного, у коня началась истерика. Несчастное создание принялся агрессивно переступать с ноги на ногу, вертеть хвостом и скакать по гроту, топча всех, кто попадался под копыта. Со стороны всё выглядело так, будто бы зверь пытался скинуть невидимого, очень тяжелого всадника, бьющего еще шпорами по нежным бокам, но ковбой-Дух явно оставался на коне, как тот негр из рекламы. Очень скоро лошадь выдохлась и повалилась на бок, без сил, едва дергая конечностями в конвульсиях и жалобно фыркая.
- Ой, Гринпис такого отношения не одобряет! – воскликнула я, бросаясь к лошади. – Кто-нибудь знает, где у него пульс? Ветеринар! Среди нас есть ветеринар?!
Я склонилась над конем, пытаясь лихорадочно придумать, какую первую помощь оказывают тяговым животным, и найти у него хоть какие-то признаки, откуда распространяется боль. Конь закрыл глаза и фыркнул в последний раз, расслабляя мышцы шеи и заваливаясь всей тушей на сторону. Я погладила холку, и затравленно огляделась, думая, что кметы, похоже, были не так уж правы. Конь неожиданно подвинул одну лапу. Распахнув глаза, ставшие беспросветно черными, матовыми, и отражавшими, как обсидиан мое лицо в слабом свете факела. Дернувшись, конь не смог встать и мне пришлось обойти несчастное создание, и послужить рычагом, отрывающим тяжелую тушу от земной тверди.
- М-м-м-м, – не шевеля губами и голосом духа, пробормотал только что воскресший труп. – Я могу двигать своим собственным телом и не прикладывать для этого титанических усилий! Как это прекрасно! – конь покружил на месте, пытаясь разглядеть свой собственный хвост в слабом освящении. – Я грациозна и сильна. Девчонка подобрала прекрасный сосуд для меня.
- Ага, девушка…- попыталась вставить я слово. – Вы Дикую…
- Ах, ты еще здесь, девчонка? – конь повернул морду ко мне и недобро зыркнул исподольбя. – Ты хорошо послужила мне, – он сделал шаг навстречу моему дрожащему тельцу, – и не побоялась осквернить свою душу темным ритуалом, – снова шаг, раздающийся эхом по гроту. – Даже отдала магию, которая сдерживала твои воспоминания, – наконец, животное вплотную подошло ко мне и противно заржало, выставляя на показ мощные, плоские зубы. – Марена никогда не обманывает тех, кто верно служит ей.
- Марена? Змея такая водная… А нет! Угорь! Ты угорь?! – сделала вид, что не поняла я. Помирать, так с музыкой. А там вдруг Владычица царства мёртвых решит, что я неплохо шучу, и сделает резидентом «Камеди смерть»?
- Нет, – конь засмеялся. Стоп. Теперь это лошадь? Даже если учитывать, что он не кастрированный, то все-таки стал «ей», правильно? Ментально, я имею в виду. – Я – Марена, Моргана, Хель, Персефона! Как тебе больше нравится! – пафосно изрекло оно.
- Что-то мне показывает, что я зря выпустила начальницу мертвецов, – задумалась я, почесывая ушибленную попу. – Слушай, всегда хотела спросить… Точнее, только сейчас захотела, но задумалась ещё в школе, когда славянские мифы читала. Вот Кощей, да? Не тот, который местный, а который над златом чахнет – твой муж, правильно? Как ты смотрела на то, что он к себе каких-то баб периодически крадет и его главным фетишем является имя «Василиса»?
- Если я – Богиня Смерти, то как я должна реагировать на такие вопросы в рамках мрачной репутации? – вполне логично ответила лошадь вопросом на вопрос.
- У тебя сильно вырос словарный запас, – решила сменить тему я. – Прогресс на лицо.
- Попробуй, посиди сама четыреста лет, запертая в дереве по доносу дочерей, не имея возможности пошевелить даже пальцем. А твоими собеседниками, кстати, будут исключительно реликты, не способные выдавить даже членораздельного предложения, – если бы Хела могла, то скорее всего, пожала бы плечами. Но она не могла. Она – конь. – Еще вопросы остались?
- Конечно. Самый главный. Когда ты призовешь Дикую Охоту в этот мир?
- Хм, это не совсем верная трактовка. Но прежде, чем ты начнешь сыпать возмущениями, скажу, что у меня есть оправдание. Я не буду их призывать – моя магия пока не так стабильна и нужно время, дабы восстановить силы. Но мои слуги, – конь крутанул головой, – донесли, что Народ Ольх разыскивает девушку с серебряными волосами. Она была здесь какое-то время назад и попала к моим доченькам в приют, – Хель, скорее всего, ухмыльнулась бы, но конструкция челюсти не позволяла. Доченькам? Вот это я понимаю – семейка Адамс местного разлива. Надеюсь, мама их гастрономических пристрастий Хозяек Леса. – Я накину на тебя её личину. Тебе это не впервой, верно?