Гермиона схватила с тумбочки первую попавшуюся книжку и демонстративно задёрнула полог. И ещё минут двадцать слушала про чёртова Малфоя — и его губы, — мысленно костеря двух озабоченных идиоток, но затем они всё же переключились на другие темы, а нюансы различий кремов для лица на водной и масляной основе не вызывали у неё такой ярости, и она смогла попытаться сосредоточиться на чтении, но дело никак не шло. В мозгу свербели слова Лаванды: получается, со стороны всё выглядит так, будто Малфой таскается за ней из романтического интереса? Вспомнилось выражение лица Снейпа — наверное, и он так подумал, иначе не кривился бы столь откровенно, она ведь гриффиндорка и заучка, совсем не пара для его любимого студента. И тут Гермиона попыталась представить, каково это там, внутри, вообразить, что происходит в голове Малфоя. Под действием заклинания Крауча в личине Грюма любые его приказы воспринимались с радостью и удовольствием, но после… после наступало осознание и нестерпимый стыд, и это он ещё не заставлял делать ничего глубоко противного их природе. Что станет с Малфоем, когда он освободится? Осознать себя всеобщим посмешищем, таскавшимся за презираемой людьми вроде него грязнокровкой будет ужасно, но ещё ужаснее смотреть на это, знать о его бедственном положении и ничего не делать. С одной стороны, казалось бы, так ему и надо, а с другой, даже Малфой не заслужил подобного, ведь рано или поздно наверняка поступит приказ и похуже, например убить кого-то. Он был сволочью, трусом и мелким пакостником, но убийцей он не был. Пока что. Она поймала себя на том, что появившаяся было ненависть серьёзно разбавилась жалостью, а в мозгу потихоньку зреет план того, как можно всё провернуть, максимально подстраховавшись на случай неожиданностей. Гермиона не стала себя останавливать и додумала план до конца. Выходило рискованно, и многое зависело от её личных умений, но некоторые вещи просто должны быть сделаны, и первые шаги можно предпринять уже сейчас. Не только и не столько из-за сочувствия к Малфою или, ужас какой, беспокойства о нём, которого он нисколечко не заслужил, просто это стало последней каплей для и без того уже почти созревшего решения.
Лаванда и Парвати наверняка видели уже десятый сон, поэтому Гермиона без опаски вылезла из-за балдахина, порадовавшись, что так и не сподобилась переодеться в пижаму, и отправилась в спальню к мальчикам: одолжить у Гарри карту и мантию; беглый взгляд на часы подтвердил расчёты — около четырёх утра, самое время для безопасной вылазки. Даже ревностные блюстители дисциплины и любители снимать баллы вроде Снейпа уже спят — уроки на следующий день за них никто провести не сможет, самые злостные нарушители успокаиваются уже максимум к двум, и ни один жаворонок не поднимается в такую рань. По коридорам сейчас гуляли разве что скучающие призраки, но затем и нужны мантия с картой, а если повезёт, то Гарри даже не вспомнит, что просыпался и одалживал ей свои вещи.
______
* 33 м/c и больше, деревья начинает вырывать с корнем уже на десяти баллах (26 м/с).
***
Чего ожидать от вызова на ковёр к Снейпу, Спайк примерно догадывался, но тот его удивил, не пожелав ходить вокруг да около, а спросив прямо:
— И чего вы добиваетесь, Драко?
— Полагаю, чем я занимаюсь в своё свободное время — моё личное дело.
Ну не отвечать же правду, что насмотревшись на убогонькие потуги Поттера, который во время ЗоТИ больше думал о своей неприязни к учителю, чем действительно пытался наколдовать невербальное заклинание, хоть какое, собирался навести того на мысль позаниматься самостоятельно, для чего и понадобился этот дурацкий поход в Хогсмид. Одну Грейнджер её дружки с ним нипочём не отпустили бы, увязавшись следом, а там уже дело техники и психологии от противного, кроме того Спайк намеревался, как говорится, продемонстрировать товар лицом, вплоть до того, чтобы снимать и надевать плащ при помощи заклинания, естественно невербального, надеясь на извечный стимул «Как это так: он может, а я нет?», но Грейнджер отказала в резкой форме (прежде именно она казалась самой спокойной и рассудительной из всей троицы, так что это стало неприятным сюрпризом), и теперь ему придётся выдумать другой способ простимулировать Поттера заниматься. Всё равно предыдущий был так себе: раз уж жаждущий его смерти могущественный волшебник с поехавшей крышей не мог послужить достаточной мотивацией, то что говорить всего лишь о желании превзойти школьного недруга, фигуру куда как менее значимую.
— Не в вашем случае.
— Не припомню, чтобы должен был отчитываться перед вами.
Ну его нафиг, этого хитрожопого агента с его проверками. Тёмный Лорд выразился ясно: задание абсолютно секретное, и даже если он лично рассказал всем, кто пожелал выслушать, то Спайку этого делать никак нельзя.
— Я просто хочу вам помочь, — смягчил тон Снейп и попытался, видимо, изобразить лицом участливое выражение, но оно, неприспособленное к подобным упражнениям, лишь неестественно перекосилось.
— Благодарю, не стоит утруждаться.
Интересно, он это по собственной инициативе или поступил новый приказ? С ходу причины ни для первого, ни для второго в голову не шло. Или это такое продолжение беседы, имевшей место в начале года, а нужен был только предлог?
— Глупый самонадеянный мальчишка! — рявкнул Снейп. — Я всё знаю о поручении, которое дал вам Тёмный Лорд.
— Очевидно, так. Раз уж вас отрядили меня проконтролировать, то и в суть вопроса должны были посвятить. Сэр, — Спайк медленно моргнул, с трудом подавив желание закатить глаза. — Но мне приказано молчать, значит, именно так я и поступлю. Ни слова: ни о задании, ни о том, как именно я его выполняю.
Не хватало ещё, чтобы этот помощничек с ходу ткнул его во все «недостатки» и подводные камни, с такой тщательностью вписанные в разрабатываемые планы убиения господина директора, или, того хуже, довёл их до работоспособного состояния, если он и вправду хочет помочь.
— Тёмному Лорду не понравится ваше поведение, достойное самых отъявленных предателей крови, — очень вкрадчиво проговорил Снейп, решивший зайти с другой стороны. — Что вы на это скажете?
— Во-первых, именно вам меня понять проще, чем всем остальным вместе взятым, — сколько он там лет работал агентом у Дамблдора, Спайк не сказал бы точно, но долго. — Как говорится, друзей держи близко, а врагов — ещё ближе. Я же не виноват, что у Поттера нет чистокровной подружки…
— Вообще-то, такая есть. Джиневра Уизли.
— Ну да, та самая, которую из-за моего отца пытался сожрать слизеринский монстр.
— Он окаменил мисс Грейнджер.
— Мисс Грейнджер не таскали сначала в Тайную комнату, а потом, летом, на реабилитацию. Добиться сначала её, а потом и его доверия проще.
Только он уже и не знал, чего на самом деле хотел: чтобы Грейнджер начала ему доверять или лучше держалась от него подальше.
При чём тут вообще Поттер, Снейп не спросил. Либо посчитал, что Спайк собирается каким-то образом добраться до Дамблдора через него (как вариант, вызнать способ, которым тот проскользнул мимо дементоров на третьем курсе), либо с наглой мордой врал в глаза и ничегошеньки на самом деле не знал.
— Но вы меня прервали, профессор, — сама собой вспомнилась противная малфойская манера тянуть слова. — Во-вторых, попытаться выполнить порученное в лоб — акт саботажа, который в моём исполнении не приведёт к успеху, а лишь насторожит… другую сторону. Не думал, что нужно объяснять настолько элементарные вещи, тем более вам.
— Придержите язык, — холодно посоветовал Снейп, ожидаемо не дрогнув и ничем себя не выдав, даже если подозрения Спайка были верны.
— Вы уж определитесь, сэр, чего хотите, — он понимал, что его заносит, но остановиться или убавить яду из взбунтовавшегося голоса не мог, так его достали и все эти шпионские страсти, и постоянное напряжение, и каменно-высокомерная морда Снейпа, который накануне встречи с Тёмным Лордом взялся мотать ему нервы по непонятной причине. — Чтобы я молчал? Или чтобы всё вам выложил?
— Мистер Малфой! Не заставляйте меня снимать баллы с собственного факультета.
— Серьёзно? Баллы?
Если честно, он не ожидал такой смешной угрозы. Издевается, гад.
— В гробу и белых тапках я видал и вас, и вашу помощь, и ваши баллы, — сказал Спайк и вышел из кабинета.
— Отработка! — прилетело ему в спину вместо заслуженного Круциатуса. Не то Снейп слишком плотно вжился в шкуру обычного школьного учителя, не то просто не был такой сволочью, как тётка Белла; а может, это всё влияние Дамблдора? Великий же человек, как говорит душка Хагрид.
Ни в библиотеку, ни в гостиную, ни даже на кухню не хотелось категорически, чтобы не наговорить чего лишнего ещё кому-нибудь, в отличие от Снейпа, ни в чём не повинному, и Спайк, немного побродив по коридорам, засел в одной из пустовавших классных комнат. Если раньше там и была мебель, то либо она рассохлась в пыль, либо её теперь использовали где-то ещё, поэтому пришлось напрячь все свои невеликие таланты в трансфигурации и превратить завалявшийся в кармане платок в стул. Получился, однако, табурет: неказистый, но крепкий.
Взгромоздившись на него и горестно подперев кулаком щёку, Спайк принялся мысленно сортировать свои воспоминания за последнее время, решая, что можно показать Тёмному Лорду при нужде, а что лучше спрятать. Если бы при помощи легиллименции можно было просматривать не только воспоминания, но и сопровождавшие их мысли, ему пришлось бы ой как плохо; к счастью, нельзя.
Это занятие на какое-то время отвлекло его, но стоило только закончить, как сожаление о том, что он нахамил Снейпу, вернулось с новой силой. Спайк знал, что разведчик и двойной агент из него хреновый: из-за неумения притворяться и держать себя в руках. Так уж вышло, за долгую жизнь подобная необходимость возникла лишь однажды, но задача тогда была намного проще, а в противниках — Пуф, прямо скажем, не семи пядей во лбу вампир, к тому же куда больше внимания уделявший себе любимому, чем окружающим, тем более Спайку, на тот момент официально не представлявшему ни интереса, ни опасности;* Снейп же совсем не такой. Самое ужасное, если он затаит обиду и шепнёт Тёмному Лорду пару нехороших слов, может пострадать матушка… и винить в этом стоит в первую очередь себя.
Просидев в заброшенном классе до отбоя, но так и не придумав ничего толкового, Спайк с тяжёлым сердцем отправился спать, а на следующий день после ужина — укоротив норов и пообещав себе несмотря ни на что молчать, молчать и ещё раз молчать — поплёлся на отработку к Снейпу и испытал огромное облегчение, когда тот без лишних разговоров перенаправил его к Филчу. Старый завхоз впервые в жизни, наверное, видел настолько счастливого от своего общества штрафника и особо зверствовать не стал, заставив всего лишь навести блеск на десяток кубков в зале наград, а после даже разрешил почесать за ухом миссис Норрис.
И это был первый раз, когда Спайк, сказав соседям по комнате, что собирается лечь пораньше, не соврал.
______
* Речь идёт о периоде, который Спайк провёл в инвалидном кресле, восстанавливаясь после ранений. Уже будучи в состоянии передвигаться, он делал вид, что это не так, ко всему прочему за спиной у Пуфа сговорившись с Истребительницей совместно помешать тому устроить апокалипсис.
***
Надежда на сговорчивость Гарри оправдалась полностью, но рассчитывать на его забывчивость или то, что не спросонок он посчитает объяснение «Мне срочно понадобилась одна книга из запретной секции!» таким же убедительным, как и в четыре часа ночи, было весьма наивно, и в пятницу вечером они с Роном, заманив её к себе в спальню, устроили Гермионе форменный допрос.
— Разве у тебя не неограниченный допуск в запретную секцию? — для затравки поинтересовался Гарри нарочито невинным тоном.
— Да, конечно, — с готовностью отозвалась ничего ещё на тот момент не подозревавшая Гермиона.
— И ты не могла подождать до утра? Сколько там часов оставалось? — присоединился к разговору Рон, и она поняла, что они сговорились.
— Гермиона, ты снова что-то от нас скрываешь? — продолжил напирать Гарри. Лучше бы он свою сообразительность направил на выполнение домашних заданий, вот честное слово.
— Немного, — призналась она по некотором размышлении. — Но не из вредности и не потому, что мне так уж этого хочется.
— Но хоть что-то ты сказать можешь? Зачем тебе понадобилось красть то, что ты могла бы взять и так?
«Затем, что все взятые по абонементу книги фиксируются, мой наивный друг, а я не собираюсь оставлять настолько очевидные улики».
Но вслух Гермиона сказала другое.
— Мне не хотелось, чтобы Малфой знал.
Это тоже было правдой. Далеко не всей, но правдой.
— А он-то тут при чём?
Его отец отговорился от тюрьмы Империусом, так что Малфой вполне мог заподозрить, что именно она планирует сделать.
— Он вроде как маньячит за мной в библиотеке, — призналась Гермиона со смущением. Увидев на лицах друзей готовность бежать бить ему морду, она поспешно добавила: — Ничего такого, просто всё время сидит неподалёку, смотрит, какие я беру книги.
— Это, по-твоему, «ничего такого»? — разъярился Гарри.
— Ну, он же ничего предосудительного не делает… с общепринятой точки зрения.
— А если он тебя проклянёт? — обеспокоился Рон.
— Не может же он так нагло, на глазах у других студентов и мадам Пинс, — с сомнением протянул Гарри.
Он бы удивился тому, что могут и чего не могут люди, как далеко они способны зайти, особенно не по своей воле. Говорить о том, что Малфою, по всей видимости, прекрасно даются невербальные чары, не стоило во избежание ещё большей паники.
— Ну, наверное, — немного неуверенно протянул Рон, на его лице отобразилась сложная гамма чувств: смесь беспокойства, сомнения и активной мыслительной работы. — Но по дороге, в коридорах? Может, нам лучше тебя провожать?
— Ерунда.
— И ничего не ерунда! — тут же вскинулся он, не желая позволить ей просто отмахнуться.
— У вас всё равно не получится из-за разницы в расписании, если только я не соглашусь ходить на все тренировки по квиддичу, а я не соглашусь. Вы же не бросите команду? Ситуация далеко не настолько критическая, — конечно, приятно, что Рон так переживает, но сколько же времени уйдёт впустую. Нет, она и сама справится, на самом деле, уже несколько недель справляется, всего-то приходится быть внимательнее, а уж постоять за себя их Гарри в прошлом году научил хорошо.
— Всё равно у него другой план, с ядом, а это только отвлекающий манёвр, психологическая атака, но ничегошеньки у Малфоя не выйдет. Правда, Гермиона? — не дал разгореться спору Гарри, и она согласно кивнула, хотя, если говорить совершенно откровенно, постоянно быть настороже там, где раньше чувствовала себя свободнее и уютнее всего, оказалось делом весьма сложным и выматывающим. Но ведь посильным, так? — Может, вернёмся к первоначальному вопросу? Гермиона, так что за книга из запретной секции, зачем она тебе?
— О, ладно. Мне нужно сварить одно зелье, которое поможет обезопасить Малфоя с его планами, — максимально туманно сказала она.
— Что за зелье? Какое-то противоядие? — тут же обрадованно заинтересовался Рон. — Совсем как на втором курсе, а?
— Не совсем, я бы назвала его нейтрализатором.
— Что-то больно ты темнишь, Гермиона, — нахмурился Гарри. — Неужели так сложно нормально сказать?
— Сложно, — буркнула она. — Вам не надо знать подробности.
— Оно запрещённое? — догадался он.
— Что-то вроде непростительных, только среди зелий, — виновато прошептала Гермиона, но друзья на этом не успокоились.
— И подумаешь, — пренебрежительно скривился Рон. — Будто мы не делали нечего такого раньше.
— Действительно, — серьёзно посмотрел на неё Гарри. — И оно наверняка сложное. Тебе может понадобиться наша помощь.
— Сложное, — не стала спорить Гермиона, — только дело в другом. Это намного серьёзнее Оборотного, но не из-за рецепта, а потому, что за его изготовление полагается уже не штраф, а сразу поцелуй.